Глава 32

До вечера Ринка успела измучиться. За весь день она едва ли сомкнула глаза хоть на минутку, а о том, что давно не ела, даже не вспомнила.

Нирия унесла остывший завтрак, а потом и обед. Ринка краем уха слышала ее ворчание, но не обратила внимания. Ее мысли занимало другое.

Брент.

Где он? Что с ним? Как дожить до его возвращения?

Она только-только обрела его вновь и опять потеряла!

И главное, будет ли его миссия успешной?

Ринка металась по комнате, натыкаясь на мебель, как зверь, запертый в клетке.

Пыталась войти к Эландрилю, но у наружных дверей стояла охрана, а смежные впервые за это время оказались закрытыми на замок. Ее не впустили. Не велено.

Порывалась найти Рива, узнать последние новости. Но кто-то из вельмож высокомерно сказал, что аэра регента нет, отбыл по каким-то делам, о которых ей знать не положено.

Это слегка остудило пыл девушки. И напомнило, что для местной знати она – никто, всего лишь презренная полукровка, бастард, которая по какой-то чудовищной прихоти богов стала суженой наследника престола. И не важно, что ей вернули титул и имя – от этого в отношении к ней ничего не изменилось.

Если бы не статус эллевиан, никто и вовсе не стал бы ее искать. Никто не стал бы интересоваться, жива ли она.

А теперь все эти надутые эльфы вынуждены кланяться перед ней. Можно ли придумать для них наказание изощренней?

К вечеру желудок напомнил о себе сосущей болью, так что за ужином Ринке пришлось поклевать немного, хотя от волнения и тревоги кусок в горло не лез. Она просто давилась мягкими пышными лепешками, политыми душистым медом.

– Вам бы хорошо поесть да отдохнуть, аэри, – охала Нирия. – Совсем бледненькой стали. Так и сомлеть недолго!

– Со мной все хорошо.

Ринка застыла у окна, вцепившись пальцами в подоконник. Сердце стучало тук-тук, тук-тук, в такт маятнику на часах. И этот звук бил по вискам, словно молот по наковальне.

На дворец опускалась ночь. Затихали звуки. Постепенно зажигались магические светляки, освещавшие двор и сад. Вот где-то затренькал, запел соловей, выводя затейливую мелодию. К нему присоединился второй, третий…

Сердце девушки сжалось.

Соловьи. Кажется, они пели в ту ночь, у Стальных холмов, когда Брент поцеловал ее.

Или это она его поцеловала?

Задохнувшись от нахлынувших воспоминаний, она прижала пальцы к губам.

Ее первый поцелуй. Она отдала его мужчине, с которым не может быть вместе. Так же, как и свое сердце. А он считает ее ребенком. Не видит в упор, что она давно повзрослела!

Как доказать, что ее чувства к нему – не детская прихоть?

И эльканэ…

Эландриль тоже ей дорог. Она и его не хочет терять! Ему без нее не выжить. С ним она чувствует себя нужной, особенной.

Брент связывал ее с прошлым, Эландриль стал настоящим. Самым близким, самым родным.

Как разорваться на две половинки? Как разобраться в самой себе, когда те, кого ты любишь, находятся в смертельной опасности? Если даже твое сердце не знает, кто ему нужен больше…

Зазвонил колокол на главной башне, оповещая о третьей страже. Тягучий бронзовый звук поплыл над дворцом, а Ринка вздрогнула и очнулась от грез.

Обернулась на двери, в которые кто-то стучал.

– Войдите! – Голос выдал волнение.

На пороге замер эльф в мундире личной гвардии эльканэ. Поклонился:

– Его Высочество обеспокоен вашим отсутствием, аэри.

Она бросила быстрый взгляд на часы. Почти полночь! А Эландриль привык, что она приходит к нему перед сном каждый вечер…

И сегодня он тоже ждет!

– Я немного задумалась. Сейчас буду.

Эту дорогу она уже выучила наизусть. Жалкий десяток шагов: пересечь будуар, выйти в смежную комнату, которая однажды должна стать общей гостиной между супружескими спальнями, толкнуть скрытую гобеленами дверь, что вела прямо в комнату принца.

Ринка ждала, что та опять окажется запертой на замок. Но стоило к ней прикоснуться, как массивная створка из узорчатого палисандра легко поддалась. И тут же девушку кто-то грубо толкнул в спину, едва не сбивая с ног.

Она захлебнулась испуганным вскриком. Забилась в чужих руках норовистой лошадкой.

Чьи-то пальцы впились в плечо, дернули, вжимая спиной в грудь неизвестного. А потом жесткий локоть зажал ее горло.

Что-то острое и холодное скользнуло по коже.

Ринку бросило в дрожь.

Она вытянулась в струну. Инстинктивно привстала на цыпочки, вытянула шею и скосила глаза.

Но кроме рук в черных перчатках, переходящих в черные рукава, ничего не увидела. Нападавший, кем бы он ни был, в одной руке сжимал узкий стилет. Его острие вонзилось ей в горло, в опасной близости от того места, где заполошно билась жилка.

Она попыталась послать мысленное внушение, и тут же кончик лезвия вошел в ее плоть сильнее.

Нападавший не собирался шутить.

– Даже не вздумай! – прошипел он ей на ухо.

Горло девушки сжалось от паники. Она узнала этот голос!

– Что вам нужно? – пролепетала, лихорадочно думая, что теперь делать.

– Иди вперед. И ни звука. Я не хочу убивать тебя до того, как увижу глаза эльканэ.

Дюк Тессиль втолкнул ее в двери.

В один момент она успела охватить взглядом всю спальню. Увидеть полоску света между неплотно задернутых штор, желто-зеленых светляков под потолком, самого Эландриля…

Тот сидел, обложившись подушками. Что-то читал. Красивый и строгий, в белоснежной рубашке с кружевными манжетами, с чуть распахнутым воротом, под которым виднелась гладкая грудь – настоящий эльфийский принц. Такой, каким его представляют девчонки в своих мечтах.

Ринка впилась в него отчаянным взглядом, отмечая все мелочи.

Черные волосы обрамляют точеное лицо, оттеняя белизну кожи. Из-под полуприкрытых век, осененных смоляными ресницами, мягко мерцают рубины глаз…

Их взгляды столкнулись.

Ринка запнулась. Глаза эльканэ моментально расширились. Она ударилась носком о порожек, сглотнула болезненный стон.

Книга выпала из его рук.

– Ринкьявинн! – Эландриль дернулся ей навстречу. И застыл, наткнувшись на рыжеволосого эльфа у нее за спиной.

– Давайте без драм, эльканэ, – процедил Тессиль. – Оставайтесь на месте.

Он рывком поставил Ринку на ноги. Стилет угрожающе впился ей в шею.

Эландриль сглотнул подступивший комок. Кадык дернулся на его шее, глаза потемнели. А потом принц с силой стиснул руки и глухо проговорил:

– Что тебе нужно? Тебе ведь что-то нужно, я прав? И уж точно не жизнь этой девочки.

Тессиль усмехнулся:

– Ты, как всегда, читаешь мои мысли. Но вот в чем беда: я давно научился скрывать их – это первое, чему обучают в храме Эргаты. А ты ничего так и не понял. Потому что ты жалкий напыщенный сноб, такой же, как твой папаша. Точнее, – его рука дрогнула, и лезвие царапнуло шею Ринки, – наш общий папаша.

Ринка застыла, боясь сделать вдох. Теплая кровь потекла из пореза, ее сладковатый запах ударил в нос.

Взгляд Эландриля зацепился за блеск клинка. Принц напрягся, готовясь к прыжку. На щеках заходили желваки.

Он перевел взгляд на Тессиля:

– Ты совершаешь ошибку! – произнес медленно, внятно, глядя ему в глаза. – Отпусти ее, и мы спокойно поговорим.

Рыжеволосый понятливо хмыкнул:

– Тянешь время? Напрасно. Вся дворцовая стража занята. Никто не придет.

Ринка невольно прислушалась. Но за стенами спальни царила зловещая тишина.

Внезапно ее разорвал пронзительный крик, а затем будто рухнула невидимая плотина. Звуки боя ворвались в комнату, заполнили воздух, заставили девушку вздрогнуть. Совсем рядом звенела сталь, что-то с грохотом падало, хрипело, рычало, раздавались команды. Она выцепила из какофонии звуков голос Лиатанари. Как всегда, нечеловечески хладнокровный, уверенный.

А потом все так же внезапно смолкло. Будто кто-то захлопнул дверь.

И в наступившей тишине Тессиль заговорил:

– Танатаэль не хотел, чтобы я родился. Сын светлого эльфа и темной жрицы – насмешка судьбы, проклятье хрустального трона. Он приказал матери избавиться от меня, пока я был в ее чреве. И быстро забыл. Любовь королей так скоротечна! Но она поступила иначе. – Его голос упал до свистящего шепота. В нем прорезались горькие нотки. – Она дала мне жизнь, заплатив за нее своей. Жрицы Смерти должны быть невинны! А она нарушила волю Эргаты!

Он зашипел, выпуская воздух сквозь зубы.

– Меня приняла Рейоль. Посвятила Эргате. Сделала воином Смерти. Я поклялся памятью матери, что займу трон, который принадлежит мне по праву! Но сначала…

Его рука резко взлетела. Стилет сверкнул в желто-зеленом свете огней.

– Сначала я уничтожу все, что ты любишь.

Ринка зажмурилась.

«Вот и все», – мелькнула в голове нелепая мысль.

Она сжалась, ожидая удара, уже представляя, как сталь войдет в ее плоть, разрывая мышцы и кости. Проникнет до самого сердца. Пронзит его, оборвет её жизнь… А с ней и жизнь Эландриля…

Но этого не случилось.

Эландриль прыгнул раньше.

Как отпущенная пружина, эльфийский принц взвился в воздух. В его руках сформировался туманный клинок, рубанул, выбивая стилет из рук Тессиля. Тот со звоном упал.

Рыжеволосый толкнул Ринку вперед, прямо на принца. Она не удержалась на ногах, рухнула на Эландриля. Он покачнулся, с трудом сохранив равновесие. Обнял ее, защищая собственным телом. Руки его дрожали, едва удерживая меч. Все силы ушли на прыжок.

А воздух вокруг Тессиля уже искрился, трещал, собираясь в руках алым пламенем.

– Хотите подохнуть вместе? – прошипел полуэльф. – Как мило!

Он вскинул руки ладонями вверх.

Эландриль развернулся, резким движением подставляя спину под удар, прикрывая Ринку собой.

Из ладоней Тессиля хлынул поток огня.

И в этот момент откуда-то сбоку пахнýло горячим ветром, степными травами. Посреди спальни открылся портал. Что-то большое и темное, враждебно рыча, бросилось прямо под пламя.

Мощное мохнатое тело сбило с ног Ринку и Эландриля. Огонь ударил в бурую шкуру. Высек багровые искры. Воздух заполнился вонью паленой шерсти и мяса.

Эльканэ отлетел в сторону, инстинктивно прижимая Ринку к себе. Грохнулся наземь и застонал. А потом усилием воли перевернулся, подминая девушку под себя.

Острая боль пронзила его от макушки до пяток.

Ринка задергалась: эльф придавил ее своим телом, и он оказался тяжелым, несмотря на всю худобу.

– Эландриль! – она попыталась столкнуть его. – Это Брент! Это он!

В ответ прозвучал слабый стон.

Зверь за ее спиной заворчал, ощетинился. Его глаза налились слепой яростью. Неотвратимо, как сама Смерть, он двинулся на Тессиля. Беспощадный, как рок. Безжалостный, как возмездие.

В разинутой пасти сверкнули клыки.

– Отродье Эргаты! – выплюнул Дюк. В его ладонях сформировалось новое пламя, куда мощнее, чем было. – Будьте вы прокляты!

Зверь прыгнул. Пламя ударило ему в грудь, прошило насквозь. Но оно опоздало.

Дюк почувствовал, как клыки входят в шею. Как трещит, разрываясь, плоть. Как рвутся вены, и кровь заполняет горло.

Мир вокруг заволокло красным туманом. Перед глазами все поплыло.

Он покачнулся.

Тишина взорвалась адским грохотом, ярким светом.

Дюк попытался вдохнуть, но вместо воздуха в рот хлынула кровь. Потекла по губам. Глаза бывшего казначея расширились, успев за мгновение выхватить из тумана бледное лицо полукровки, тело принца, распростертое на полу, старого уркха в звериных шкурах, шагнувшего из портала, дверь, сорванную с петель, и Рива в ореоле ледяных завихрений.

А потом тяжелая туша рухнула, погребая его под собой.

– Брент!

– Стой, сумасшедшая!

Оба крика раздались одновременно.

Ринка бросилась к хрипящей горе. Рив рванул ей наперерез. Успел обхватить воздушным потоком за талию, оторвал от земли рыдающую девчонку.

– Что ты творишь! – зашипел, хорошенько встряхнув ее. – Раненый Зверь опасен!

Ринка вывернулась из воздушной петли и упала, сбивая колени.

– Брент! – ее голос сорвался. – Пожалуйста! Сделайте что-нибудь! Он страдает!

Из дверей доносились звуки затихающего боя. Одна за другой стычки перемещались на нижние этажи. Атака захлебнулась, не успев охватить весь дворец. Дети Стальных холмов отступали, почувствовав гибель своего предводителя.

Но Ринка не видела ничего, кроме слез, и не слышала ничего, кроме тяжелого дыхания Зверя.

Зверь умирал. У него не хватало сил принять человеческую ипостась. Бока ходили, как кузнечные меха, воздух с хрипом и свистом вырывался сквозь приоткрытую пасть. А в спине зияла дыра. Края оплавленной плоти обуглились и никак не хотели срастаться.

Девушка обхватила руками лобастую голову. Прижала к груди, баюкая, как ребенка. И сквозь слезы ей показалось, что в помутневших глазах Зверя что-то мелькнуло. Крошечная искра в самой глубине. Сожаление? Или надежда?

– Тише, девочка, – чужая мозолистая ладонь легла ей на голову. – Ты так задушишь его. Дай, я осмотрю сына.

– Он… он ведь не умрет? – она подняла на старого уркха заплаканные глаза.

– На все воля богов.