Глава 30

Времени хватило только на то, чтобы рассказать о признании отца. Ринка постаралась сделать это без лишних эмоций. Брент и так поймет все, что осталось невысказанным.

Уркх еще успел прижать ее к себе, как ребенка, погладить по светловолосой макушке, делясь своей силой и уверенностью:

– Все будет хорошо, маленькая аэри.

Ринка закаменела от этих слов. С трудом сдержала желание оттолкнуть его, крикнуть:

«Я не маленькая уже! Разве не видишь?!»

Но она заставила себя промолчать.

А потом появился Лиатанари верхом на взмыленном скакуне. И его лицо не предвещало ничего хорошего.

Точнее, сначала в нескольких метрах от них вспыхнуло зарево. Яркий луч разрéзал пространство, словно раскаленный нож – масло. И из прорехи вылетел великолепный скакун цвета агата со среброволосым эльфом в седле.

Лиатанари резко осадил коня, тот взвился на дыбы и скосил недовольный глаз на застывшую парочку. А сам регент, пружинисто спрыгнув на землю, двинулся на Ринку с явным намерением открутить той ухо.

– Ты! – прошипел он, надвигаясь, как буря. – Глупая, безответственная девчонка! Кем ты себя возомнила?!

Он уже протянул руку, собираясь схватить девушку за плечо, но тут между ними выросла непробиваемая стена.

– Светлейший аэр, – пробасила стена голосом Брента, – прошу вас, остановитесь.

– Прочь с дороги! – Рив даже не глянул на уркха.

– Простите, я не могу.

Раздался шорох лезвия в ножнах, и вот уже Брент с мечом в руках загородил девушку. Без колебаний он протянул меч регенту эфесом вперед, склонил голову и опустился на одно колено. Потом глухо проговорил:

– Вы можете убить меня прямо здесь, но я не позволю вам причинить вред герцогине.

– Герцогине?! – Рив задохнулся от наглости. Ударом ладони выбил меч из рук уркха так легко, словно это была деревянная палка. Потом бросил на Ринку испепеляющий взгляд:

– Герцогский род – оплот и поддержка трона. А что творишь ты? Шантажируешь, ставишь условия? И кому? Мне? Или, может быть, Эландрилю, который не способен постоять за себя?

Вскинув подбородок, Ринка выдержала этот взгляд. Потом обошла коленопреклоненного Брента.

– Прошу прощения, Ваша Светлость, если мои действия показались вам оскорбительными, – ответила тихо, но твердо. – Можете меня наказать. Но мне нужно было встретиться с вами без лишних свидетелей. У меня есть доказательства, что не все мятежники были наказаны. И эльканэ все еще угрожает опасность.

В глазах регента вспыхнуло недоверие, которое тут же сменилось тревогой.

– Говори.

– У моего отца был сообщник, заинтересованный в гибели эльканэ. Этот сообщник до сих пор на свободе и очень опасен. Возможно, он в сговоре со жрицей Рейоль. Это ее воины напали на нас по пути в Луаризель. И если бы не Брент, скорее всего мы все бы погибли.

Она произнесла это с завидным хладнокровием, без лишних эмоций, понимая, что истерика здесь не поможет. Но на последней фразе горло предательски сжалось.

Понадобилась целая минута, чтобы взять себя в руки и вернуть видимость спокойствия. Уже тише Ринка закончила:

– Он и сейчас во дворце.

– Кто? – процедил Лиатанари таким тоном, что с девушки махом слетела напускная невозмутимость.

Ей показалось, что от беловолосого эльфа по земле пронеслась ледяная поземка. Закрутила, завьюжила, покрывая траву колким инеем, взметнулась вверх, выстуживая сам воздух, коснулась ближайших ветвей, превращая их в сосульки, и расплескалась в темноте легким мерцанием.

На секунду Ринку будто опустили в сугроб. Или в прорубь.

Ее взгляд столкнулся со взглядом Лиатанари. Регент смотрел, как змея – не мигая. И под его леденящим взглядом девушка через силу вытолкнула из себя:

– Это Тессиль. Дюк Тессиль.

Лиатанари отпрянул. На его лице за секунду сменился десяток эмоций.

– Нет, – прошептал эльф в полном ошеломлении. – Этого не может быть…

Но тут же его взгляд отточенным лезвием пригвоздил Ринку к месту.

– Доказательства! Ты сказала, у тебя есть доказательства.

Девушка молча кивнула и протянула Луннар на раскрытой ладони.

Потемневший взгляд эльфа сфокусировался на камне, зацепился обледенелым крючком. Лицо превратилось в застывшую маску.

– Луннар! – выдохнул он. – Реликвия Джиттинатов. Где ты это взяла?

– В развалинах замка. И я уверена, илитиири пришли за ним.

Уже не боясь реакции регента, Ринка пояснила:

– В Луннаре отец оставил признание. Оно адресовано мне. Он не отрицает своей вины, но называет герцога Тессиля сообщником.

Всего на мгновение Рив утратил самообладание. Всего на мгновение он ослабил волю, и застарелая боль вырвалась на свободу, пронзила сердце ядовитой иглой, заставила лицо исказиться в отчаянии.

– Алиэрн… – в голосе регента Ринка услышала неприкрытую муку. – Я… я должен это увидеть.

***

Они примостились на камнях возле ручья. Ринке пришлось пять раз активировать камень и пять раз просматривать запись вместе с Ривом и Брентом. За это время она выучила каждое слово отца, его интонацию, мимику, взгляд, наполненный мрачной решимостью. И каждый раз ее сердце сжималось от боли, а глаза наполнялись слезами. Только усилием воли она не дала себе разреветься.

Хватит, время плача прошло. Рив прав, она герцогиня – единственная наследница древнего рода, что испокон веков был опорой королевской семье. Когда-то ее отец совершил ошибку и заплатил за это своей головой. Но ей даровали жизнь. Пора возвращать долги.

Мужчины смотрели запись молча, без единого звука. Хмуро, сосредоточенно.

Брент то и дело сжимал рукоятку меча с такой силой, что белели костяшки пальцев. Сквозь угрюмые черты его лица проглядывала холодная ярость.

Лицо регента превратилось в ледяную маску. Ни один мускул не дрогнул за все это время, только глаза горели жутким огнем.

– Хватит, – сипло выдохнул эльф, когда запись закончилась и Ринка собралась активировать ее в шестой раз. – Достаточно.

Мужчины переглянулись, потом, не сговариваясь, поднялись. Но ей очень не понравилось выражение на их лицах.

Забывшись, девушка удержала регента, схватив его за рукав:

– Что вы собираетесь делать?

– Нужно проверить кое-что, – деревянным тоном ответил Лиатанари. Отвел глаза в сторону и пояснил: – Эта запись будто сняла какой-то барьер. Теперь я понимаю, что тот, кого я столько лет считал побратимом и ближайшим соратником, возник из ниоткуда. Тессили – один из семи герцогских родов, но никого из них нет при Дворе, кроме Дюка. Он никогда не говорил о своей семье, о родителях, братьях или сестрах. Никогда не навещал родовой замок. Он вообще ни разу не покидал Луаризель за последние шестнадцать лет.

Лицо регента передернули гнев и вина. На щеках заиграли побелевшие желваки.

– Именно он внес предложение закрыть столицу для всех, кроме эндиль и смертных. На тот момент это ограничение казалось мне обоснованным и разумным. Но теперь… – испытывая мучительный стыд, он запустил пальцы в волосы, – теперь могу объяснить свою покладистость только магическим наваждением.

Вскинув голову, он глянул на Ринку, потом на Брента, и его лицо исказилось от муки:

– Только уркхи и темные эльфы могут отследить источник проклятья по нити, которой привязана к нему жертва. И Дюк приводил магов илитиири. Самых сильных магов. Но никто из них не смог нам помочь.

– Кажется, теперь я понимаю, почему, – рискнула прошептать девушка. – Не удивлюсь, если это он подбросил некроманту платок моего отца.

В ее голосе сквозила такая горечь, что Брент не сдержался. Притянул к себе, обнял, и Ринка зарылась носом ему в грудь, глуша предательский всхлип.

Рив даже не заметил этой вопиющей фамильярности. Его занимали собственные мысли, затопившие голову бурным потоком. Так долго жить под влиянием чар и в упор не замечать очевидного! Почему не увидел, не почувствовал? Почему проглядел опасность? Расслабился, доверился «другу». А друг оказался ядовитой змеей.

– Но зачем?! – он подавленно огляделся. Вокруг еще царил ночной полумрак, но зарождающаяся на востоке заря уже окрасила небо над лесом в розовый цвет. – Зачем ему это?

– Думаю, стоит спросить его самого, – хмуро ответил Брент.

Их взгляды столкнулись. Пару минут мужчины смотрели друг другу в глаза, и Ринке казалось, что они не просто молчат. Она чувствовала напряжение и какую-то связь, возникшую между уркхом и его хозяином. Неосязаемую, но при этом реальную.

Наконец, эльф выдохнул сквозь сжатые зубы:

– Я открою проход. Прямо во дворец. Но в комнату эльканэ вы должны войти сами, взломать охранные чары Танатаэля не могу даже я.

– Брент? – Ринка вопросительно посмотрела на уркха. – Что ты задумал?

– Эльканэ, – сухо пояснил тот. – Если источник проклятия рядом, я учую его. Если это Тессиль, – он замолчал и сделал вполне говорящий жест, сжав кулаки и провернув их один над другим, словно сворачивая невидимую шею.

– Нет! – процедил Рив. – Он мне нужен живым. Идем.

Он поднял руку и рубанул, рассекая воздух, ребром ладони. Рубиновый перстень на его пальце сверкнул яркой звездочкой, и за ним протянулась алая полоса.

На глазах изумленной Ринки полоса стала ярче, расширилась, разрезая пространство. Превратилась сначала в сияющую прореху, а затем в овальный проход высотой с человеческий рост. По его краям трепетали языки белого пламени.

– Не бойся, – шепнул Брент ей в макушку и подтолкнул. – Только закрой глаза!

Ринка нервно кивнула. Сама-то она об этом забыла! Свет порталов не обжигает кожу, он слепит глаза. Кому, как не ей, это знать?

Плотно зажмурившись, сделала шаг вперед. Почувствовала, как Брент уверенно сжал ее руку, обнял за плечи и шагнул в портал вместе с ней.

А потом ослепительное сияние поглотило обоих.

Портал закрылся, но Рив не спешил. Поднял голову вверх, глянул на звезды. Те быстро гасли одна за другой на бледнеющем небе.

Он с усилием проглотил ставший в горле комок. Казалось, еще никогда Аривильеру Лиатанари не приходилось чувствовать себя так паскудно, как в этот момент.

– Брат… – шепнул беззвучно в пространство, – если все это правда, клянусь, виновный будет наказан.

Потом взял коня под уздцы, активировал новый портал и исчез в белом сиянии.

***

Они выпали из портала прямо перед закрытыми дверями.

– Покои эльканэ! – успела выдохнуть Ринка. – Осторожно, охранные руны!

Но Брент с присущим ему упорством уже схватился за ручку. Толкнул. Магическое плетение вспыхнуло золотистыми нитями, задрожало, считывая ауру уркха.

Ринка зачарованно ахнула, Брент зарычал, но руку не отдернул. От дверной ручки по его пальцам на запястье и выше побежали золотистые искры. Они превратились в тонкую блестящую паутину, опутали мощную грудь уркха, охватили шею и голову плотным сияющим коконом…

А потом все исчезло.

Двери сами собой распахнулись, будто от сквозняка. Изнутри потянуло прохладой.

Брент медленно выпустил воздух сквозь зубы. Хрипло уронил:

– Жжется, зараза.

И схватился за меч.

Ринка поежилась. Переступать порог совсем не хотелось, хотя она не раз входила сюда. Знала в комнате эльканэ каждый угол, могла найти кровать и свое кресло с закрытыми глазами. И ни разу не чувствовала себя так неуютно. А сейчас мрак, заполнивший дверной проем, казался враждебным. Словно там внутри сидел кто-то чуждый всему, что она знала, и ждал…

– Слишком темно, – проворчал Брент, зорко вглядываясь в темноту. Он бесшумно потянул меч из ножен.

– Может, просто шторы плотно задернуты?

Объяснение прозвучало не слишком убедительно. Ринка и сама понимала: что-то не так. Тьма слишком густая, неправильная, живая. Где-то там, в комнате, находится сердце Мрака, и оно неслышно пульсирует.

– Слышишь? Ты слышишь это?! – девушка схватила уркха за руку. Тот вскинул голову, втянул воздух ноздрями. – Ты что-нибудь чувствуешь?

– Я чувствую магию смерти.

Он отодвинул ее за спину, бросил не глядя:

– Держись позади.

Они переступили порог, словно нырнули в темную воду. Мрак расступился и сомкнулся за ними плотным удушливым покрывалом.

С минуту Ринка ничего не видела, только слышала собственное дыхание, да чувствовала руку Брента. По ее спине пробежал холодный озноб. Возникло стойкое ощущение: в этой тьме они не одни. И буквально нутром почувствовала, как ощетинился уркх, словно огромный дикий зверь, поднявший шерсть дыбом.

А потом она поняла, что различает предметы.

Так же, как тогда, в гроте. Не глазами, а магическим внутренним зрением.

К удивлению девушки, тьма не была равномерной. Ближе к стенам она теряла насыщенность, превращалась в серый туман, лениво клубящийся. А вот в центре, где стояла кровать эльканэ, мрак сгущался в непроницаемый кокон. От него в разные стороны тянулись черные плети, ядовитым плющом крепились к стенам, полу и потолку. Сам же кокон мерно вздымался и опадал, только усиливая сходство с огромным сердцем.

И там, внутри, был эльканэ.

– Эландриль! – вскрикнув, Ринка разжала пальцы и рванула к кровати.

Спасти! Уберечь! Не дать умереть!

Мысли-приказы вспыхивали в голове алым пламенем. Это все, о чем она могла думать.

– Стой! – заорал уркх, пытаясь ее поймать, но его пальцы схватили воздух.

Забыв обо всем, Ринка с разбега налетела на тьму. Та недовольно заворчала, истончилась, выпуская новые плети. Ощупала ими незваную гостью.

Девушка задохнулась от боли. За долю секунды она успела почувствовать, как дыхание смерти пронзило ее. Будто чья-то ледяная рука схватила за сердце и сжала. А потом незримая нить, связавшая ее с эльканэ, натянулась струной, зазвенела, почти вырывая душу из тела…

Не вырвала.

Не успела.

Ринка всем весом рухнула на кровать, прямо на спящего принца.

Эландриль охнул и застонал.

Брент прыгнул вперед. Его меч со свистом врезался в кокон. Рассек темноту.

Тьма затрещала, зашипела, как лед, брошенный в раскаленное масло. Толстые щупальца завибрировали, извиваясь. Они то скручивались в жгуты, то распрямлялись, пытаясь достать наглого уркха.

Ринка этого уже не увидела. Она уткнулась носом в костлявое плечо эльканэ. Обхватила худосочного эльфа руками. Прижалась всем телом.

Эландриль под ней хрипло дышал. Его кожа была холодной и липкой, сердце билось урывками. Жизнь вытекала из него вместе с дыханием.

«Эльканэ!» – Ринка мысленно позвала его.

Раз… Другой…

Нет ответа. Только победное шипение тьмы.

Девушка приподнялась. Непослушными пальцами рванула рукав дорожного платья. И плевать, что мелкие пуговки разлетаются с треском. Ткнула запястьем в сухие губы эльфийского принца. Надавила, вынуждая того разжать зубы.

«Ну же! – послала мысленный зов. – Давай! Ты не можешь вот так умереть. Не сейчас!»

Накатившие слезы щипали глаза. Злые, бессильные.

Неужели это конец? Нет, только не так…

Собственное тело содрогнулось, исторгая рыдание. Чья-то ладонь опустилась ей на плечо. Ринка вздрогнула, вскинула голову, и… словно очнулась.