Глава 28

– Эта штука может быть очень опасной, аэри, – капитан хмуро покачал головой. – Вам лучше отдать ее мне.

– Нет, Луннар останется у меня, это не обсуждается.

Теперь, когда он был у нее в руках, Ринка вдруг поняла, что не расстанется с ним ни за что на свете. Даже если придется защищать его ценой собственной жизни.

Но капитан прав. Есть что-то особенное в этом камешке, что-то опасное и в то же время безумно важное. Она не могла понять, что, просто чувствовала.

Капитан глянул на небо. Оно еще хранило отблески вечерней зари, но сумерки быстро сгущались. С каждой минутой воздух становился все прохладнее, а развалины замка все мрачнее. Даже безумный смотритель куда-то исчез. Сжалившись, Ринка отдала ему корзинку с едой и приказала охране не трогать старика. Тот, набив беззубый рот сдобными булками и прижав корзинку к тощей груди, уполз в какую-то щель.

– Этот человек был при моем отце смотрителем замка, – девушка бросила печальный взгляд на остатки стен. – И до сих пор несет свою службу, хотя охранять уже нечего.

– Нужно возвращаться, – заметил эльф. – Эти развалины не лучшее место для ночевки.

Нирия уже давно жалась к карете, испуганно поглядывая вокруг. Да и охранники не теряли бдительности и держали руки на рукояти мечей. Мрачное место навевало мрачные мысли. И оставаться на ночь там, где некогда лилась кровь, было не лучшим решением.

– Хорошо, – Ринка бросила на руины последний взгляд. – Уезжаем.

Но она еще вернется сюда. Обязательно. Но не одна. Вернется с каменщиками, плотниками, кузнецами… И чем больше их будет, тем быстрее поднимутся стены замка из пепла и забвения. И тем быстрее возродится великолепие и мощь Джиттинат.

Так она думала, сжимая в ладошке Луннар. Карета уносила ее все дальше от замка, и чем больше увеличивалось расстояние, тем сильнее становилась тоска, угнездившаяся на сердце.

Вскоре солнце окончательно спряталось за горизонт. Но еще раньше эльфы зажгли магические огни, и теперь рой оранжевых шариков летел над кортежем, освещая путь.

Нирия быстро уснула. Даже уханье филина, долетавшее из ночного леса, не могло ее разбудить. Под тихий храп служанки Ринка сняла с шеи Луннар и начала внимательно рассматривать камешек. Что-то в нем не давало покоя.

В центре темной гладкой поверхности что-то светлело. Может, грязное пятнышко, может царапинка.

Она подышала на него и потерла, как это делал старик.

Камень потеплел, а пятнышко увеличилось.

Недоуменно хмурясь, Ринка потерла его еще раз. И вдруг камень вспыхнул. Из его центра выстрелил короткий луч света, развернулся веером, сотканным из миллиона мерцающих искр.

Девушка едва успела прикрыть его рукой и плотно задернуть шторы в карете. С гулко бьющимся сердцем уставилась на внезапное чудо. В танцующих искрах ей почудилось что-то до боли знакомое, чей-то образ, заставивший горло болезненно сжаться, а в глазах защипать.

– Отец…

Это слово само сорвалось, еще до того, как Ринка его осознала.

Но она не могла обмануться. Душа встрепенулась навстречу видению, сотканному из света и тени, сердце ёкнуло, дыхание перехватило…

– Папочка…

Из сияния над камнем на нее смотрел сам Алиэрн Джиттинат.

Не веря своим глазам, Ринка коснулась его лица. Ее пальцы пронзили пустоту, искорки разлетелись, образ рассеялся. Но стоило убрать руку, как мельчайшие светящиеся частицы вновь собрались в прежний узор.

А потом в ее голове зазвучал голос. Твердый, уверенный, исполненный силы и страсти. Он рубил слова, швырял их, будто камни. Отрывисто. Зло. И каждое слово, одно за другим, вонзалось в сердце девушки каленым железом.

– Я оставляю это признание для тебя, Ринкьявинн, и буду надеяться, что однажды оно попадет в твои руки. Джиттинаты не просят прощения, не сдаются и не признают вину. Никогда. Это наш девиз и проклятье. Но сейчас я хочу облегчить свою душу. Лучше поздно, чем никогда…

***

Ринка не знала, сколько времени просидела в прострации. Несколько минут или часов? Голос отца звучал в ее голове, заставляя все внутри мучительно сжиматься.

Так долго не верить в его вину, а теперь, услышав признание, не знать, как жить с этим дальше.

Алиэрн не скрывал, что планировал занять трон. Больше того, он искренне был уверен, что имеет не меньше прав, чем законный наследник. Но:

– …эльканэ всего лишь мальчишка! Что юнцу делать на троне? Власть сломает его!

Он был недоволен решением старого короля.

– Почему Рив, а не я? Чем руководствовался Танатаэль, выбирая регента? Я никогда ни словом, ни делом не заставил его сомневаться в моей преданности. И теперь, когда мою верность швырнули мне же в лицо, я хотел доказать, как он не прав. Ревность затмила мне рассудок. Я пошел на поводу у собственного тщеславия, поддался на его сладкие речи. В этом моя вина, и я ее признаю. Но чужую на себя брать не желаю.

Отец рассказал, что у него был тайный союзник. Некто, желающий видеть его на троне. Очень настойчивый и предприимчивый.

Это он внушил Алиэрну мысль, что тот достоин быть королем куда больше, чем юный и слабый Эландриль. Он убедил его затеять переписку и привлечь на свою сторону остальных герцогов. Он обещал поддержку и клялся, что эльканэ не составит проблемы.

Алиэрн винил себя в том, что поддался на уговоры. Он верил, что так будет правильно, что мальчишке не место на троне.

А потом пришло известие, что эльканэ захворал…

– Я никогда не планировал причинять вред Эландрилю, – это были его слова, и Ринка сразу, безоговорочно поверила в них. – Тем более убивать. Я хотел помешать, но теперь уже поздно. Меня самого загнали в ловушку.

Замок осажден королевскими войсками, собственный брат обвинил меня в предательстве и покушении на жизнь эльканэ. Доказательство – письма, те самые, что я писал в Сеоллу, Гранат и Тиррель, и рхангов платок!

Я догадываюсь, как он оказался у некроманта, и могу поклясться собственной жизнью, что меня и близко не было возле илитиири. Но моя жизнь уже ничего не стоит. А все попытки оправдаться будут нелепы и голословны.

Мне никто не поверит, все улики против меня.

Последние слова Алиэрн произнес с хладнокровием самоубийцы:

– Я совершил ошибку и теперь пожинаю ее плоды. Но сдаваться не собираюсь. Если мне суждено умереть – я умру. Но уйду в иной мир как воин, с мечом в руке и без сожалений. Единственное, чего я хочу – забрать Тессиля с собой. Это он подставил меня!

Ринка сжала камень в кулак.

Сомнений не было. Перед смертью не лгут ни люди, ни эльфы. Но она не знала, как поступить с этой правдой, что в одночасье обрушилась на нее. Как рассказать об этом, да и кому?

Лиатанари? Эландрилю? Нет, они ей не поверят, как не поверили ее отцу.

Если бы здесь был Брент! Она бы доверилась ему без оглядки!

Сдерживая нервный вздох, она украдкой бросила взгляд на служанку. Но Нирия продолжала спать, как ни в чем не бывало. Только губами причмокивала во сне, будто ела медовые пряники.

Осмелев, Ринка отодвинула краешек шторы. Одним глазком прильнула к образовавшейся щели.

За окном царила кромешная тьма. Карета неслась вперед по разбитой дороге, слышался топот копыт, нервное фырканье лошадей да тихие тревожные голоса эльфов.

Кажется, никто ничего не заметил…

Ринка позволила себе облегченно выдохнуть. И в этот момент раздался короткий свист.

Что-то мелькнуло в воздухе со стороны леса. Ярким росчерком пронеслось по темному небу и рухнуло где-то перед каретой.

От взрыва карету подбросило. Ринку швырнуло в противоположный угол, она ударилась плечом об угол сиденья и застонала. Нирия мешком свалилась на пол. Открыв глаза, испуганно заголосила.

– Замолчи! – Ринка хлопнула ее по щеке и поморщилась от боли в плече.

Нирия коротко охнула и замолчала. Карету заливало багровое зарево, в его свете девушки уставились друг на друга.

– Орриет-матушка, что происходит?! – первой отмерла Нирия.

– Кажется, на нас напали…

С улицы доносились крики эльфов, испуганное ржание лошадей, звон металла, треск пламени – все звуки смешалось в единый гул.

– И что ж теперь будет?! Кто они? Что им нужно?

Нирия прижала руки к груди. Ее округлившиеся глаза наполнились ужасом.

– Не знаю…

Ринку саму трясло, как в лихорадке.

– Ох, матушка рóдныя!!! – Нирия схватилась за голову. – Аэри, прошу, нам нужно бежать!

Бежать? Но куда?!

Мысли метались, как сумасшедшие.

Там, на дороге, развернулась смертельная схватка. Кем бы ни были нападающие, они не шутили. Может, это просто грабители?

Ринка вспомнила, что ей рассказывали про илитиири Стальных холмов. Может, это они? Решили напасть на карету с герцогским гербом, думая, что здесь есть, чем поживиться?

Но Нирия абсолютно права, сидеть и ждать своей участи было бы глупо. Если есть хоть один шанс на спасение – нужно бежать!

Непослушными пальцами Ринка засунула камень за ворот платья. Потом кивнула на дверь:

– Слушай меня, сейчас я открою ее, прыгай и беги во весь дух!

– Куда бежать-то, аэри? Ночь кругом!

– Куда хочешь! Только подальше отсюда. Меня разбойники, может, не тронут, на выкуп позарятся. А тебя точно убьют.

Что-то ударило в дверцу кареты с ее стороны.

Ударило, и с тихим шелестом сползло вниз.

Еще удар – и треснуло дерево.

Ринка успела отпрянуть, и как раз вовремя, чтобы увидеть, как из образовавшейся щели торчит кончик клинка.

Мгновение – и он исчез, выдернутый чьей-то рукой. Осталась только дырка в панели.

А потом исчезла и дверь. Кто-то просто сорвал ее и отшвырнул.

В образовавшийся проем хлынули ночная прохлада и звуки борьбы. Его закрыл мужской силуэт. Разбойник был закутан в черную ткань до самой макушки, только глаза виднелись в узкой прорези на лице. Но не они заставили Ринку оцепенеть, а окровавленный меч в руках незнакомца.

Протянув свободную руку в черной перчатке, мужчина схватил девушку за плечо. Молча потащил прочь из кареты.

Очнувшись, она вцепилась в его запястье, пытаясь оторвать от себя. Но это было бессмысленно. Одним рывком грабитель швырнул ее на дорогу.

Ринка упала лицом вниз. В рот набился песок. Девушка глухо застонала от боли и тут же почувствовала, как чужая рука рвет корсет на спине.

Ее вздернули вверх. Острый клинок впился в шею, царапая. Ринка вытянулась струной, затаила дыхание, скосила глаза на блестящее лезвие.

– Что… – сглотнула, – что вам нужно?

Он не ответил. Не успел.

Оружие выпало из его рук, а сам он неловко подался вперед, почти заваливаясь на Ринку.

Вскрикнув, девушка оттолкнула мужчину. И вовремя. Внутри у того что-то булькнуло. Раз, другой, а потом из-под ткани вокруг рта хлынул темный поток.

Еще секунда – и тело грабителя распалось на две половины.

Онемев от ужаса, Ринка уставилась на его останки, потом подняла взгляд.

Перед ней стоял Брент. Живой, невредимый. Она уже и не чаяла увидеть его!

Все внутри перевернулось, запело, затрепетало, потянулось к нему. Сердце зашлось в сумасшедшем танце, едва не выпрыгивая из груди.

– Ты… – ахнула, не веря своим глазам.

С невозмутимым видом уркх согласился:

– Я, – и спокойно вытер клинок.