Глава 26

Весенний бал по традиции был назначен на день весеннего равноденствия. В древние времена его всегда открывали король с королевой. Они выходили в круг как раз в тот момент, когда на небосклоне одновременно проявлялось ночное и дневное светило, символизируя встречу ночи и дня, жизни и смерти, зимы и весны.

Но те времена давно канули в Лету. Эльфы теперь проживали в городах и дворцах, позабыв про лес и рощи. Да и последний король умер шестнадцать лет назад. Что уж говорить о королеве?

Кое-кто еще помнил прежнюю королеву – супругу почившего короля. Она была эльфийкой из древнего рода, волоокой Эллирисиль. Танатаэль встретил ее уже на закате дней, и так уж случилось, что она оказалась его эллевиан.

Но злые языки утверждали, что задолго до Эллирисиль была у Танатаэля другая. Та, что услышала зов его сердца. И даже поговаривали, что она родила ему сына…

Кто эта женщина – история сохранила в секрете. Но все же из уст в уста передавались тайные шепотки, мол, нечисто там было. Иначе почему он не женился на ней? Почему не признал ребенка? Да и был ли ребенок, или все это не больше чем сказки?

– И не надоело тебе собирать сплетни? – поинтересовалась Ринка у Нирии.

Та любила перемыть косточки эльфам, особенно если дело касалось минувших дней и давно обросло легендами.

– Ну, чего сразу сплети-то, – обиделась горничная. – За что купила, за то и продаю. Многие шепчутся, что у старого короля была интрижка еще до того, как эльфы ушли за Пролив.

Ринка закатила глаза. Она стояла на банкетке, расставив руки в стороны, а Нирия разглаживала последние складки на ее бальном платье, попутно поправляя золотое кружево, вьющееся по подолу.

В большом псишé, установленном чуть под наклоном, отражался весь будуар юной герцогини. Ринка с замиранием сердца ждала этого дня. Пусть уже две недели, как к ней обращаются неизменным «Ваша Светлость», но именно сегодня ей вручат официальную грамоту на владение титулом и землями герцогства Джиттинат. А завтра…

Завтра с рассветом она отправится в старый замок, чтобы своими глазами увидеть, что от него осталось. Нужно оценить степень разрушения, найти средства и мастеров, и восстановить родную цитадель.

Путь в Джиттинат неблизкий: если выехать с первыми лучами солнца, то как раз к сумеркам и доберешься. Да и дорога опасная – через Стальные холмы, принадлежащие дроу.

Ночные эльфы признавали главенство эндиль, служили им верой и правдой. Но последнее время появились среди них те, кто не был доволен таким положением дел. Как-никак, триста лет прошло с той поры, когда Танатаэль воздвиг нерушимые барьеры Эльвериолла. Триста лет – долгий срок для илитиири. Два поколения сменилось за это время. Те, кто пришел с королем, вместе с ним и почили, а воинственная молодежь не желала жить по законам, принятым до нее.

Тем более сейчас, когда в Эльвериолле нет верховного короля. Когда эльфийский трон пустует уже столько лет…

– Ну, вот и все, – Нирия разогнула спину и вытерла пот со лба. – Какая же вы красавица, аэри! Клянусь, вы затмите всех этих напыщенных эндиль, что гордятся своей чистой кровью!

Ринка придирчиво глянула на свое отражение. За время жизни во дворце она изменилась. Лицо окончательно утратило детскую округлость, взгляд стал глубже, серьезнее. Да и вообще она стала выглядеть взрослой не по годам. Может, все дело в платье из золотой парчи или в высокой прическе, украшенной россыпью бриллиантов?

Когда-то эльфы носили легкий шелк и батист, а в волосы заплетали живые цветы…

Как давно это было…

Стук в дверь прервал мысли девушки. На пороге возник эльф в мундире королевской гвардии – один из тех, кого Лиатанари приставил к ней в качестве личной охраны.

– Аэри, пора, – он учтиво склонился.

Ринка бросила взгляд в окно.

Да, времени почти не осталось. Нехорошо, если она опоздает на первый бал в своей жизни. Тем более в такой день.

Но оставалось еще одно дело.

– Я зайду к эльканэ. Подождите.

Когда она вошла в спальню принца, тот как раз читал. Лечение кровью явно шло ему на пользу. Он уже не казался таким безнадежно больным. Теперь он мог не лежать пластом, еле дыша, а по два-три часа сидел, обложенный подушками, и даже начал проявлять интерес к тому, что происходит за стенами его покоев. И не далее как вчера, потребовал свод законов, составленных его отцом, и начал изучать поправки, внесенные регентом за последние шестнадцать лет.

Если Лиатанари и удивился, то виду не подал. Даже не отреагировал на шутки Тессиля. А вот Эландриль, бросив взгляд на красноволосого эльфа, сказал:

– Дайте мне встать на ноги, и я первым делом приду с проверкой к вам, аэр казначей.

– Милости прошу, эльканэ. Мне скрывать нечего, – тот с присущей ему самоуверенностью развел руками. – У меня все ведомости в полном порядке. И доходы, и расходы.

– Это радует.

И сейчас, увидев Ринку, принц отложил огромный талмуд и улыбнулся.

– Вы великолепны, моя аэри.

На щеках девушки вспыхнул румянец. Восхищение Эландриля так явственно читалось в его глазах, что это и льстило, и смущало одновременно.

– Я рада, что вам нравится, эльканэ.

– Главное, чтобы нравилось вам.

Она села в кресло и привычным жестом протянула ему руку.

Повторился ежевечерний ритуал, уже вошедший в привычку.

Спустя минуту Эландриль оторвался от нее запястья и промокнул губы салфеткой. Улыбнулся печально:

– Жаль, что я не могу сопроводить вас сегодня на бал. Кажется, я отдал бы полжизни за возможность танцевать вместе с вами.

– У вас все еще впереди.

Ринка поднялась, чувствуя привычную слабость. Как всегда, после кровопускания ноги не слушались, а тело норовило подольше остаться в кресле. И обычно она не вставала так резко, оставалась сидеть, забавляя Эландриля рассказами. Но сегодня поспешила.

Вместе со слабостью нахлынуло головокружение, на миг в глазах потемнело и, утратив ориентацию, девушка неловко привалилась к спинке кресла.

– Ринкьявинн? – встревоженный голос Эландриля прорвался сквозь шум в ушах. – Что с вами? Вам плохо?

Он дернулся к ней, но сил хватило только на то, чтобы приподняться на локте.

– Нет-нет, – она постаралась успокоить его слабой улыбкой. – Все хорошо.

– Вы уверены? – эльканэ, сам бледный от переживаний, придирчиво смотрел на нее.

– Да, со мной все в порядке.

Выдохнув, Эландриль опустился на подушки.

– Тогда идите, моя аэри. А я буду ждать, когда вы вернетесь с герцогской ленточкой и короной.

***

Огромный зал, украшенный гирляндами цветов, встретил девушку звенящей тишиной.

Еще идя по коридору в сопровождении гвардейцев, Ринка слышала музыку и голоса. Но стоило дверям распахнуться, открывая толпу придворных, как звуки замерли, и воздух наполнила тишина.

Тронный зал представлял собой вытянутый овал. Напротив главных дверей, у дальней стены, возвышался знаменитый королевский трон, по преданию выточенный из цельного куска горного хрусталя одним из легендарных королей древности.

Говорили, этому трону пять тысяч лет, и он есть проводник магии, которую невозможно удержать одному. Именно поэтому занять трон и остаться в живых, не испепеленным ужасающей силой, может лишь тот, кто нашел свою половинку и разделит с ней бремя власти.

Ринке же трон казался просто большим неудобным креслом из прозрачного камня, с ровной спинкой, твердым сиденьем и слишком высокими на ее взгляд подлокотниками. Изучая дворец, она пару раз зашла и сюда. И, конечно же, не сдержалась, потрогала одну из хрустальных сфер, украшавших спинку трона.

Но стоило прикоснуться, как ладонь пронзила глухая вибрация, будто идущая через трон откуда-то из-под земли. Прострелила руку до самого плеча, заставив девушку вздрогнуть всем телом. Охнув, Ринка отдернула пальцы, и после этого уже не смела трогать артефакт.

Вот и сейчас рядом с троном оставалось пустое пространство, словно все собравшиеся в зале по молчаливой договоренности старались держаться в стороне от него.

К трону вели пять широких ступенек. На самой верхней располагались кресла поменьше – вероятно, для королевы, принцев и принцесс. Они пустовали.

Вторая предназначалась для высших сановников. Одно из кресел на ней занимал Лиатанари. За спинкой его сиденья стоял слуга-человек, а рядом, в соседнем кресле, расположился Тессиль, пощипывая гроздь винограда.

Смолкнувшая толпа расступилась, пропуская девушку. Родовитые эльфы, бдящие чистоту крови и так радеющие о ней, склонили головы перед полукровкой, позволяя ей пройти к возвышению. Ринка на секунду замерла, поймав на себе хмурый взгляд регента, но потом, опомнившись, присела в глубоком реверансе. Золотая парча растеклась вокруг нее жарким пламенем, переливаясь в сиянии магических светляков.

«Надеюсь, я ничего не перепутала», – мелькнула нервная мысль. Последние дни Ринка только и делала, что зубрила дворцовый этикет, не желая опростоволоситься на балу, да учила придворные танцы. Ей казалось, осечки быть не должно, но сейчас, под пронзительными перекрестными взглядами, она вдруг растерялась.

Минутное замешательство – и по залу побежали тихие шепотки. Но тут же смолкли, стоило регенту встать.

Лиатанари неспешно поднялся.

Наказывая брата за предательство и отправляя его дочь в вечное изгнание, он даже подумать не мог, что эта девчонка станет для него важнее собственной жизни. Не думал, что настанет день, когда он будет искать племянницу и молиться всем богам, чтобы она оказалась жива и здорова. Что отправит за ней лучшего воина Эльвериолла. И что добровольно, своими руками, вернет ей то, что сам же и отнял.

Но теперь он готов был отдать ей все, что она ни попросит. Что угодно, лишь бы Эландриль выжил.

Только она не просила ничего, кроме того, что и так должно было принадлежать ей по праву.

Это настораживало. Рив давно не верил в бескорыстность. Он был политиком и знал, что у всего есть цена. И он готов был ее платить. Но девчонка…

За все это время она так и не назвала своей цены. И Рив терялся, пытаясь просчитать ее, понять цели, мотивы.

Единственный раз, когда она пришла просить за Брента, ему показалось, что он понял ее. Нашел слабое место. Но уркх и эндиль? Да нет, это просто девчоночья блажь! К тому же, уркхи находились в подневольном положении, а если учесть, что это грозные, неутомимые воины, способные сражаться даже со смертельными ранами, то Тессиль несомненно был прав, когда рекомендовал запретить им вход в столицу.

Рив в сотый раз мысленно поблагодарил рыжеволосого эльфа. Это он сохранил имя дочери Алиэрна, будто знал, что однажды она понадобится. Он отыскал в королевской сокровищнице брачные артефакты, связующие истинные половинки. Он нашел того единственного мага, что смог опознать проклятье на эльканэ и указать на лечение…

И вот, по иронии судьбы, заказчик проклятья давно уже мертв, источник так и не найден, а единственным лекарством, способным спасти эльканэ, оказалась кровь этой девчонки.

В абсолютном молчании, не отрывая глаз от склоненной девушки, Рив Лиатанари сошел вниз по ступенькам и замер над ней.

Следом за ним спустился слуга, держа перед собой бархатную подушку. Там покоился серебряный венок в виде переплетенных листьев и плодов лесного ореха – символ герцогства Джиттинат, и лента из пурпура, окаймленная таким же рисунком.

Ринка ждала, не поднимая головы, как предписывал этикет. И нервничала. Рив это отлично видел: жилка на ее шее билась, как сумасшедшая.

А он смотрел на нее, чувствуя себя все отвратительнее с каждой минутой.

Когда-то он собственными руками убил ее отца. Своего брата. И как бы ни пытался все эти годы врать самому себе, но боль потери была все так же свежа…

Пауза затягивалась. Становилась непростительно долгой.

Гости начали переглядываться, даже Тессиль выжидающе приподнял рыжие брови.

Рив кинул на толпу быстрый взгляд, а потом обеими руками взял с подушки венок. Ему пришлось нагнуться, чтобы водрузить украшение на голову Ринкьявинн.

Девушка вздрогнула. Подняла голову и глянула на него.

В ее глазах читалось признание. Искреннее, без малейшей примеси фальши.

Изменившимся голосом, с трудом пропихивая слова сквозь горло, будто это были осколки стекла, Рив произнес:

– Поднимитесь, Ринкьявинн Джиттинат. Наследнице древнего рода негоже склоняться так низко…