Как Русь стала Украиной

Славяне давно спорят о происхождении Украины. Одни украинцы, особенно после государственного переворота на майдане 2014 года, названного хунтой «революцией гидности» – «революцией достоинства», утверждают о существовании в тысячелетней истории неких укров, которые издревле жили на территории нынешней «Незалежной». Но историкам самой Украины и других стран мира следов укров обнаружить не удалось.

Другие эксперты считают, что Украина как государство появилась в начале XX столетия в результате объединения малороссийских территорий Российской империи в ходе Первой мировой войны. И возникают вопросы, кто ближе к истине и почему исконные земли киевских князей превратились в «окраину»?

Ученые доказали, что в IV веке никаких укров, а тем более украинцев не существовало, как и россиян. В Среднем Приднепровье выделилось живущее вдоль реки Рось племя под названием Рос, или Рус.

Как писал академик Борис Рыбаков, глубокий исследователь летописи «Повести временных лет»:

«Русы стали первыми в племенном союзе «полян», в результате чего и весь племенной союз сменил название на «Русь». Это произошло уже VI веке. Любопытно, что жители Киевской Руси никогда не называли себя русскими. Если речь шла о целом народе, они говорили Русь. Если об отдельной представителе этого народа – русин или русич».

В записи Ипатьевской летописи за 1187 год по поводу смерти переяславского князя Владимира Глебовича, известного воителя против половцев, есть первое упоминание топонима Украина – Оукраина много постона. Слово «оукраина» могло иметь несколько значений в зависимости от контекста – «пограничная земля», «пограничье», «земля у края», «окраина». Вот почему жителей этих земель в XIV веке литовцы называли «вкраинниками».

Но настоящий прорыв в самоидентификацию, как писал Андрей Подволоцкий, «руського народа» случился во времена освободительной войны, которую возглавил Богдан Хмельницкий. А в 1657 году гетман издал сразу несколько универсалов о праве отдельных греческих купцов, которые могли беспошлинно торговать «по местахъ и местечках украинных».

Опять «украинных», «окраинных», а не «украинских». Но уже встречается в его бумагах такое понятие, как «украинские пределы». Шведский король Карл Х Густав впервые в письме к Хмельницкому назвал его владения Украиной.

А вот ответ русского царя Алексея Михайловича в знаменательном 1654 году на прошение гетмана установить пограничную охрану от вылазок поляков:

«Чтобы наемного люду зде по рубежу от ляхов для всякого безстрашия с 3000 или, как воля царского величества будет, хотя и больши. Царского величества ратные люди всегда на рубеже для Украины обереганья есть и вперед стоять учнут».

Получается, что понятие «Украина» упоминается в официальных документах Московского государства.

Французский путешественник Гийом Ле Вассер де Боплан, находившийся на польской службе, в одной из своих книг назвал Украину провинцией Королевства Польша. Так из окраины, провинции Польши эта территория – сердце Древней Руси – стала называться сначала Оукрайной, а затем Украиной.

Сегодня украинские историки в угоду «майданутым нацикам» рушат памятники большевистским вождям, искореняют советский дух, борются с русским миром, не понимая того, что именно Ленин и Сталин искусственно «нарисовали» им страну, которая стала огромным, по европейским понятиям, государством. Огромные финансовые вливания для быстрого роста индустриализации союзной республики по указанию Сталина дали свои плоды. УССР стала светочем в рамках Советского Союза. Туда направлялись лучшие специалисты. Ожила и страдающая под игом польских панов Западная Украина. На территории 52-миллионной Украины заработали мощные промышленные объекты, научные центры, конструкторские бюро…

И вдруг начиная с 1991 года Украина начала «чихать и спотыкаться». Замаячили ложные ориентиры, в направление которых были выставлены алогичные вехи в сторону Запада и отрыва от соседки – Великой России. Майдан 2014 года окончательно добил промышленность, развязал Гражданскую войну и подорвал демографию. Сегодня Украина превращается снова в Оукраину Запада и России с населением, по оценкам некоторых экспертов, в 29 миллионов человек. Остальные стали «заробитчанами». Уполовинили недалекие политикане цветущую республику Советского Союза…

Принуждение к картофелю

Картофель, картопля, бульба, как только не называли славяне свой «второй хлеб», который спасал их в холодные и голодные годы экономического безвременья от смерти. Этот овощ решал проблему питания после очередного неурожая зерновых.

Появление в России картофеля, этой южноамериканской культуры, как правило, связывают с именем Петра Великого. По мнению историков, в конце XVII века он прислал в столицу карету с несколькими мешками клубней из Голландии. Цель – рассылка по губерниям для выращивания. Однако приживалась культура тяжело – крестьяне сидели на кашах да хлебе, возделывая на огородах и полях в основном зерновые. Поэтому на протяжении всего XVIII века массового распространения в России картофель так и не получил.

Добавили причин к отторжению «земляного яблока», или «чертова плода», случаи массовых отравлений при употреблении в пищу зеленых картофелин. Клубни, пролежавшие на солнце, становились настолько ядовитыми, что отмечались летальные исходы после употребления их в пищу. Технологии его правильного хранения тогда еще не знали.

Тем не менее благодаря инициативе сторонника отмены крепостного права, министра государственного имущества графа Павла Дмитриевича Киселева, в 1840–1842 годах площади, выделенные под картофель, стали быстро увеличиваться. Согласно распоряжению от 24 февраля 1841 года «О мероприятиях по распространению разведения картофеля» посадка этой культуры стала насаждаться силой. Поначалу активные действия правительства по внедрению овоща привели к «картофельным бунтам». Волнениями в 40-х годах XIX века было охвачено более полумиллиона крестьян Поволжья, Приуралья и Центральной России.

В Вятской губернии местные власти посчитали, что при существующих путях сообщения сбыт урожая картофеля будет затруднителен, а посему выращивание этой культуры будет крайне невыгодно. Свою депешу с обоснованием они направили в министерство государственного имущества. Оттуда пришел грозный рескрипт – картофель повсеместно разводить в интересах исключительно местного крестьянства! Исправники отдали распоряжение об отведении части пахотных земель под картофель. Под нажимом сверху с горем пополам посадили клубни, но непогода – засушливое лето и неблагоприятные почвы сказались на урожае. Социальная ситуация по деревням Вятской губернии ухудшилась – начались массовые волнения по уездам. Крестьяне в ответ на принудиловку стали выкапывать картофель и засаживать землю другими сельхозкультурами. Власти потребовали выдачи зачинщиков.

Губернатор в мятежные уезды стал посылать жандармов, а когда их встретили толпы митингующих, решил направить войска. Пришли солдаты, а из толпы последовали крики:

– Братья, кого и как вы хотите усмирить? Пулями, что ли?! Соберутся нас тысячи, всех не перестреляете.

Солдаты стояли молча с примкнутыми к карабинам штыками. Стрелять не пришлось, потому что губернатор приказал не применять оружие и уведомил исправника о своем решении выехать на место. Позднее губернатор в рапорте на имя императора Николая I писал:

«13 июня привел я воинскую команду к селению Быкову, при котором нашел сборище 600 человек крестьян, ничем не вооруженных. Оставив команду в 200 шагах от толпы, я пошел к крестьянам в сопровождении духовенства для убеждения их. Убеждения мои остались бесплодными, крестьяне все единогласно объявили мне, что картофель им не способен и что они расходиться не будут. Возвратясь к команде, я несколько раз посылал к толпе объявлять, что буду в нее стрелять, но толпа не двигалась. Заметив, что крестьяне начинают разбирать изгороди и намерены вооружиться, и боясь, чтобы, вступив с ними в рукопашный бой, не произвести значительного кровопролития, я в сей крайности нашелся уже вынужденным прибегнуть к огнестрельному оружию…»

В тот день было ранено около двух десятков крестьян. Губернатор решил, чтобы не обострять отношения с деревенской толпой, уйти с отрядом к крестьянам «мирных» селений, которые высадили картофель. Вскоре глава губернии вернулся в «расстрелянную» деревню, где застал крестьян в прежнем положении с дрекольем в руках. По команде губернатора солдаты, орудуя прикладами, стали разгонять толпу. Зачинщиков взяли под стражу и наказали розгами.

После экзекуции с быковцами губернатор отправился усмирять крестьян Талакмочинской волости. В селении Таранка он застал толпу более полутора тысяч человек.

– Приказываю разойтись, – взревел глава губернии Александр Николаевич Мордвинов.

Толпа стояла и роптала, выкрикивая бранные слова.

– Огонь! – последовала команда Мордвинова.

Залп, и около тридцати человек замертво остались лежать на земле. Заслышав стрельбу, бунтовщики соседнего села Нолинское поспешили на помощь таранковцам.

Губернатор приказал выкатить орудие. Прозвучал громовой выстрел. Восемнадцать крестьян было убито. Только после этого толпы разбежались. Как все похоже на стрельбу в Новочеркасске и в Москве, учиненную самодурами Хрущевым и Ельциным.

После вышеупомянутых выступлений протестующих против посадки картофеля к суду привлекли 231 крестьянина. События, как писал Виктор Елисеев в статье «Картофельный бунт», произошедшие в Нолинском уезде, напугали крестьян Вятского уезда, где до этого крестьяне ломали изгороди, выкапывали и разбрасывали посаженный картофель, и там обошлось без стрельбы. По словам властей, только одного упоминания о «нолинских мерах» было достаточно, чтобы укротить «дух неповиновения и водворить дух кротости и покорности».

Губернатор Вятской губернии А. Н. Мордвинов депешей доложил в столицу: «Теперь зло остановлено, и дальнейшей надобности в употреблении силы оружия уже не предстоит».

Такое бунтарское явление прокатилось по многим губерниям России, и было остановлено не только силой, увещеваниями, примером примирившихся селян, уяснением технологии сохранения урожая, но и расширением вкусовых качеств при приготовлении блюд из нового овоща.

Скоро крестьяне научились из «земляных яблок» готовить горячие блюда: пюре, жареную, тушеную и сушеную, печеную картошку, ставшую людям вторым хлебом. А такой деликатес из натертого картофеля, как белорусские драники, украинские деруны и русские оладушки, распространился по всей Россию. А как спасала в часы лихолетий картошка в мундире! Так что не всегда власть обирала крестьянство, в данном случае она пыталась вразумить его, научить культивировать новый и перспективный овощ – картофель, ставший вторым хлебом и деликатесом.