После разговора с Малин Фабиан повернул зажигание, включил фары и собрался ехать домой к Матильде. Но потом заглушил двигатель и несколько минут просидел в машине, положив руки на руль. Только сейчас до него дошло, что на самом деле означает информация, полученная от коллеги из Стокгольма.

Когда его осенило, он почувствовал прилив энергии. Внезапно перед его глазами встала вся картина. Двойняшки купили половину имения на деньги Юхана Халена, но они, понятно, не будут довольны, пока не получат все имение целиком. Поэтому ни Утес, ни Лилья, ни Интерпол не смогли найти никаких признаков того, что они выехали из страны.

Когда все говорило о том, что они должны уехать, они сделали наоборот и остались.

И сейчас, может быть, уже вовсю разделываются со следующей жертвой.

Мысль почти запретная, но если обычно они надеются на то, что преступник перестанет совершать свои деяния, то в данном случае это хорошие новости, которые, как это ни парадоксально, означают шаг вперед в расследовании. Наконец-то у них для отработки появилась конкретная версия, и решение проигнорировать выходные и вернуться обратно в полицию, чтобы опять заняться расследованием, показалось более естественным, чем когда-либо.

Он позвонил Тувессон. К его облегчению она ответила и, судя по голосу, была совершенно трезвой. Фабиан рассказал ей о Дидрике и Нове Мейер, об убийстве из мести Хеннинга фон Юлленборга и о том, что, скорее всего, они по-прежнему находятся в Швеции в поисках новых жертв.

Она взялась обзвонить остальных членов команды, чтобы попросить их отменить планы на выходные. Коллеги его тоже удивили. Все вернулись на рабочие места и к тому же сделали это с таким энтузиазмом, который не наблюдался у них уже несколько дней.

По традиции Тувессон купила пиццы и напитки, но пока что никто не взглянул на коробки. Даже Утес не мог сосредоточиться на еде, поскольку был полностью поглощен линейкой времени, которая теперь занимала целых две стены и тянулась назад аж до конца семидесятых годов, когда тайно родились двойняшки.

– После продажи всех активов Криса Дауна они приблизительно должны были получить сорок два миллиона крон, – сказала Лилья, не отрывая глаз от нескольких распечаток, лежащих перед ней на столе. – Я подсчитала: двадцать за дом, пятнадцать за различные ценные бумаги и другие основные активы и семь за движимое имущество, такое как произведения искусства, марочные вина и прочее.

– Получается, мы говорим о деньгах, которые они потеряли, когда мы схватили его после посещения банка, – сказала Тувессон, и Лилья кивнула.

– А сколько им понадобится, чтобы купить вторую половину этого имения под Стокгольмом? – Тувессон повернулась к Фабиану; он рассматривал фото, присланные ему Малин, из фотоальбома, который она нашла спрятанным в стене.

– Трудно сказать, пока имение не выставили на торги, но вполне вероятно от пятидесяти до ста. Во всяком случае, родственники Бернарда фон Юлленборга, похоже, намерены продать. По словам Малин, они пытались объявить его умершим полгода назад именно по этой причине. – На одном из фото Дидрик и Нова, лет шести-семи, сидели в одежде друг друга и занимались армрестлингом. Он в ее платье, а она напротив него в брюках.

– Да, похоже, сейчас у них с этим нет проблем, – заметил Утес.

– Иными словами, двойняшкам надо поторапливаться, чтобы успеть наскрести достаточно денег до начала торгов, – сказала Тувессон. – Да, кстати, Фабиан, дай мне номер Малин, хочу поблагодарить ее за помощь.

Фабиан кивнул, хотя не понял, что она сказала. Он рассматривал одну фотографию, от которой по какой-то причине не мог отвести глаз.

– Если бы не она, они бы продолжали делать свое дело, а мы бы понятия об этом не имели, – сказала Тувессон, подошла к последней свободной доске во всю стену и написала: НОВЫЕ ВОЗМОЖНЫЕ ЖЕРТВЫ. – О’кей, что скажите? У кого есть идеи?

– По-моему, они орудуют где-то здесь, в Сконе, – сказал Утес.

– Почему именно здесь, а не в какой-нибудь другой части Швеции?

– Лишить кого-то жизни – не минутное дело. Не удивлюсь, что они годами готовились, прежде чем начать действовать по-настоящему. Так что решение о том, кто будет следующей жертвой, не принимается в спешке. – Утес взял кусок пиццы. – Прибавьте к этому, что они, вероятно, стремятся держаться как можно дальше от имения в Стокгольме, чтобы их не узнали. И что может быть лучше, чем северо-западная часть Сконе, где полно состоятельных людей?

– К тому же невозможно работать параллельно сразу над несколькими жертвами, если те живут в различных частях страны, – заметила Лилья.

Тувессон кивнула и обернулась к Муландеру.

– Как там обстоит дело со списком, который ты составил? Там еще были потенциальные жертвы?

– Нет, если мы не расширим радиус поиска.

– Насколько?

– По крайней мере, до Гётеборга, иначе нет смысла. Проблема только в том, что у нас вдруг появится целая куча богачей, которые только что получили новые водительские удостоверения.

– Подождите, – Фабиан повернулся к остальным. Он, наконец, понял, что пыталась сказать ему фотография. – В старом списке мы упустили одну вещь. – Внезапно это стало таким очевидным, что он не мог понять, почему ни он, ни кто-либо другой из его коллег не подумал об этом раньше. – В нем только половина всех возможных жертв.

– Что ты имеешь в виду? – Муландер скрестил руки с таким видом, словно считал, что критика Фабиана адресована непосредственно ему. – Если ты хочешь сказать, что они не обязательно должны быть одинокими, а могут иметь семьи, как Крис Даун, то я уже проверил список не по одному разу, и поверь мне, больше там никого нет.

– Я в этом не сомневаюсь, – отозвался Фабиан. – Не играет никакой роли, сколько раз ты просматривал этот список. Все равно в нем одни мужчины.

– Да, понятно. А кому там еще быть?

– Например, женщинам, – Фабиан развел руками. – Или ты считаешь, что нет успешных женщин, которые зарабатывают деньги?

– О боже, почему мы об этом не подумали, – вскричала Лилья и перебила Муландера, который как раз собирался что-то сказать в свою защиту.

– Да, действительно, можно задать себе такой вопрос, – произнесла Тувессон, пока Муландер молча сел за свой ноутбук. – Особенно с учетом того, что эта Нова, похоже, как минимум так же хорошо входит в образ другого человека, как и ее брат.

– Смею утверждать, что даже чуточку лучше. – Фабиан повернулся к Муландеру, который был готов ввести команду. – Ты можешь показать результаты на экране?

– Не все сразу, прошу вас, – сказал Муландер, который работал, словно время было золотом.

Остальные молча ждали. Даже Утес оторвался от линейки времени и как можно тише и спокойнее опустил экран проектора, чтобы не мешать Муландеру, который, наконец, оторвался от монитора, нажал на пульт и включил проектор.

– Сколько? – спросила Тувессон.

– Одиннадцать с теми же критериями поиска, что у нас были для мужчин.

– И сколько из них получили новые водительские удостоверения за последние полгода?

– Трое, – ответил Муландер. Одновременно зажегся проектор и показал три имени и размеры их налогооблагаемого имущества. – Давайте начнем с Лидии Клевенъельм, – продолжил он с достоинством в голосе, что свидетельствовало о том, что он уже оправился от поражения. Он нажал на фото, где были изображены старое и новое удостоверение Клевенъельм. – Ее состояние оценивается в шестьдесят миллионов, и ей принадлежит несколько объектов недвижимости как здесь, в Хельсингборге, так и в Мальмё.

– Что ты знаешь о ее семейном положении?

– Разведена, она и муж – оба опекуны единственного ребенка, которому скоро исполнится четыре.

– Насколько я могу видеть, старое водительское удостоверение выдано десять лет назад, так что его все равно надо было менять, – сказал Утес, подойдя к проектору, чтобы лучше рассмотреть цифры.

– Наверное, поэтому они так по-разному выглядят, – сказала Лилья. – Ты не мог бы увеличить фото на удостоверениях?

– Уже увеличил. – Муландер нажал на два фото на удостоверениях, которые виртуально вырезал и положил рядом, – Но как я уже сказал, не все сразу.

Женщина на более поздней фотографии, без сомнения, выглядела на несколько лет старше. К тому же она была в очках и с совсем другой, более короткой стрижкой. Вдобавок у нее было другое лицо. Но и лицо могло измениться за десять лет, так что трудно утверждать, это одна и та же женщина или две разных.

– А вот Сандра Гульстрём, – продолжил Муландер, одновременно показывая фото двух ее водительских удостоверений. – Ее состояние оценивается где-то между двумястами и пятьюстами миллионов риксдалеров. В основном в виде акций различных частных инвестиционных компаний, которыми она владеет вместе со своим мужем Гуннаром Гульстрёмом.

Фабиан отметил, что старое удостоверение выдано чуть больше семи лет назад, и что, как и в случае с Клевенъельм, невооруженным взглядом почти невозможно определить, это одна женщина или две разных. Во всяком случае, очки те же самые.

– И, наконец, Элисабет Пиль. – Муландер нажал на следующее фото с двумя последними водительскими удостоверениями. – Ее прапрадедушку звали Фредрик Альгрен. Вместе со своим братом он изобрел в своем роде самый продаваемый автомобиль в мире. – Сделав искусственную паузу, он явно наслаждался тем, что все остальные, очевидно, не понимали, о чем он говорит. – Никто не слышал о машинах Альгрена?

– Конечно. Разумеется, – сказал Утес. – И сколько она стоит?

– Сто шестьдесят миллионов, и, как видите, старое удостоверение выдано меньше двух лет назад.

– С другой стороны, женщины или женщина выглядят на фото совершенно одинаково, – заметил Фабиан.

– Может быть, тебе стоит провести анализ лица, чтобы удостовериться, кто действительно изображен на фото, – сказала Тувессон.

– Конечно, я могу это сделать. Но на каждую уйдет два-три часа, чтобы мы могли быть полностью уверены. – Муландер сдвинул очки для чтения на лоб и повернулся к Тувессон. – А с учетом того, что женщин трое, я закончу не раньше первой половины завтрашнего дня.

– О’кей, – сказала Тувессон и кивнула. – Нам надо просто-напросто разделиться и выехать по адресам. Фабиан, ты займешься Клевенъельм, я возьму Гульстрём, а ты, Ирен, поедешь к Пиль.

– Ты хочешь сказать, что мы поедем одни? – спросила Лилья.

– Конечно, нет. Я хочу вызвать спецназ, который разделится на три небольшие группы и будет находиться совсем рядом, но вне зоны видимости, пока мы не будем знать наверняка. Утес, ты становишься координатором и будешь перенаправлять их, как только кто-то из нас подаст сигнал тревоги.

Утес кивнул.

– Мы не должны привлекать к себе ненужное внимание, – продолжила Тувессон. – Не забывайте, что сюда нас привело их незнание о том, сколько нам известно.

– А что нам сказать, когда мы с ними встретимся?

Тувессон пожала плечами.

– Будем импровизировать. Самое лучшее – сделать вид, что вы пришли с обычным обходом на предмет безопасности с нашей стороны, вызванного увеличением количества краж персональных данных. Что-то в этом роде. Увидимся через час в вестибюле. А до этого я хочу, чтобы вы прочли о них все, что сможете найти.