Тувессон не поскупилась – на большом подносе лежали булочки с корицей, венские булочки, любимые круассаны Утеса с шоколадом и по-настоящему хороший кофе из кафе «Бар Сконе». И, тем не менее, в совещательной комнате нависла тишина, как мокрый от дождя брезент. Словно до всех членов команды только сейчас, когда они выспались и отдохнули несколько часов от следствия, дошло, что Хуго Эльвин никогда больше не займет место на стуле, предназначенном специально для него.

– Никто не знает, когда будут похороны? – спросила Лилья.

Тувессон покачала головой.

– Я все еще пытаюсь связаться с его сестрой, которая живет в Швейцарии и явно является его единственной родственницей.

– Я бы вообще не принимал ее в расчет, – отозвался Муландер. – Они перестали общаться, не поделив оставшееся от родителей наследство. Насколько я понял, Хуго отдал ей все, лишь бы не иметь с ней дело.

Тувессон вздохнула:

– Обещаю сообщить вам, как только что-нибудь узнаю.

– На самом деле ты был ему самым близким человеком, – Утес повернулся к Муландеру, который кивнул, пожав плечами. – Ты знал о его склонности?

– Конечно, я кое-что подозревал, хотя он не демонстрировал этого. Но что ему настолько плохо, что он думает об операции… – Муландер вздохнул и покачал головой. – Нет, честно говоря, я понятия об этом не имел.

Наступила тишина, и Фабиан попытался ее заполнить, пытаясь совместить образ Эльвина, повесившегося в платье, с тем коллегой, которого он знал последние два года.

– О’кей, нам всем от этого нелегко, – наконец произнесла Тувессон. – Нам бы всем не помешало взять отгулы до конца недели, но, к сожалению, не получится. Хотя преступник схвачен, следствие далеко не окончено. Так что когда сюда войдет Хёгсель, что может произойти в любую минуту, прошу вас на время отбросить все чувства и мысли о Хуго, чтобы на сто процентов сосредоточиться на предстоящей работе. Хорошо?

Фабиан кивнул и увидел, что остальные сделали то же самое. Она права. Как бы ни было тяжело, придется отложить свою печаль на потом. Утес взял шоколадный круассан, бросив взгляд на пустой стул Хуго, и послал блюдо по кругу. В этот момент открылась дверь и вошла главный прокурор города Стина Хёгсель, сразу же посмотрев на роскошное блюдо с булочками.

Наверняка Стина, как и он сам, решила держаться подальше от калорий, поскольку последние годы боролась с излишним весом. По слухам женщина похудела на сорок килограмм, и ей сделали операцию по удалению лишней кожи. Во всяком случае, она выглядела как минимум на десять лет моложе и стала одеваться совсем по-другому. Теперь она носила одежду, которая подчеркивала ее формы, а не скрывающие полноту куски ткани, что было раньше ее фирменным стилем.

– О’кей, вот как обстоят дела, – сказала она, хотя все еще передавали друг другу блюдечки и брали угощение. – Я должна возбудить уголовное дело не позднее двенадцати ноль ноль в эту пятницу. Чтобы сделать это, мне нужно достаточное количество неопровержимых доказательств. Доказательств, которых на сегодня у нас нет, и которые вам надо раздобыть в течение пятидесяти двух часов, начиная с этого момента. Если нам это не удастся, к сожалению, у нас нет никакого другого выхода, кроме как отпустить подозреваемого.

Ясно, что преступник на это и рассчитывал, подумал Фабиан. Вот почему он сидел с довольной ухмылкой и рассказывал одну басню за другой.

– Подожди немного, сейчас я не совсем понимаю, – сказал Утес, который как раз собирался откусить кусочек от своего круассана. – Я думал, что ему достаточно было поставить фальшивую подпись, чтобы попасться, и мы смогли бы схватить его. Сейчас он к тому же расправился с сотрудником банка на глазах у нескольких свидетелей.

– Это так. И если бы вы взяли его в банке, как было запланировано, а не на крыше «Оленса», все бы выглядело совсем по-другому.

Утес вздохнул и приготовился возразить.

– Утес, она права, – сказал Фабиан. – Сейчас он на голубом глазу отрицает абсолютно все, и как бы мы ни были уверены в том, что этот человек был в банке, пока что у нас нет никаких доказательств.

– Но Астрид, ты же его видела. Ты стояла именно там, когда он…

– Да, но ситуация была напряженной, – сказала Тувессон. – К тому же он выглядел совсем по-другому.

– Но ты без проблем можешь опознать…

– Эй, послушайте, – перебила Хёгсель. – Вы меня извините, но земля не перестанет вращаться в ожидании, пока вы наговоритесь. Его видело несколько членов вашей команды, но ваши показания мало что дают. Нам нужен кто-то со стороны. Человек, который не видел подозреваемого после задержания и может опознать его на очной ставке. Организуйте это, и тогда мы сможем поговорить по-настоящему.

– А если не получится? – спросила Лилья.

– Тогда мы прибегнем к техническим доказательствам: отпечатки пальцев, волоски и тому подобное. Доказательствам, которые привязывают его к одной из жертв или к их дому или лучше всего к банку.

– А если и это… – сказал Утес, но Хёгсель его сразу же оборвала.

– В худшем случае мы будем использовать улики. Но, как вы все знаете, это крайне рискованный путь, где малейший пробел может обрушить все здание. Сейчас я больше не хочу тратить ваше время, но я буду находиться здесь в здании полиции практически круглые сутки до пятницы. Понятно?

Все кивнули, после чего Хёгсель взяла свой кофе и вышла из комнаты.

– Хорошо, тогда начнем. – Тувессон встала. – Как вы слышали, существует четкая очередность. Свидетели, технические доказательства и улики. – Она написала эти слова в строчку на одной из досок во всю стену. – В лучшем случае хватит чего-то одного, чтобы возбудить уголовное дело. Я считаю, что в конечном итоге сделают обобщающую оценку, где может понадобиться все, что нам удастся предоставить. Поэтому предлагаю работать параллельно по всем трем направлениям.

Все кивнули.

– Давайте начнем с возможных свидетелей. Нам нужен человек, который встречался с преступником, когда тот выдавал себя за Петера Брисе или Криса Дауна.

– У нас есть риелтор, который продал квартиру Брисе, и банковский сотрудник из Южного отделения, – сказал Фабиан.

– Точно. Рикард Янссон, – повторила Тувессон. – Давайте вызовем их и посмотрим, смогут ли они опознать его на очной ставке. – Она записала имена. – Как зовут риелтора?

– Юхан Хольмгрен, – ответил Фабиан. – Я могу с ним связаться.

– Затем у нас есть жена и дети Криса Дауна, – сказала Лилья.

– Да. Кто-нибудь знает, где они могут находиться?

– Согласно Инстаграму в выходные жена с детьми были на Крите. С тех пор о них ничего не слышно.

– О’кей, тогда лучше всего прямо сейчас свяжись с авиакомпаниями.

Лилья кивнула и вышла из комнаты.

– Игвар, до сих пор ты не проронил ни слова. Надеюсь, сейчас тебе есть что сказать. – Тувессон обвела заголовок технические доказательства на доске.

– К сожалению, нет, – отозвался Муландер. – Мы еще не закончили с банком, но пока что нам не удалось найти что-нибудь конкретное.

– А как с крышей? – спросил Утес. – Вы поднимались наверх и тщательно осматривали крышу?

Муландер даже не удосужился ответить, а только устало кивнул.

– Я считаю, что он где-то выбросил пиджак и парик, когда переодевался.

– Правильно. Во всяком случае, он не оставил их на крыше.

– Кстати о крыше. А мы проверили, можно ли с крыши банка попасть прямо в магазин, из которого он вышел? – спросил Фабиан. Он, наконец, поддался искушению съесть сладкое и потянулся за венской булочкой.

Муландер кивнул.

– В принципе надо просто перебраться на соседнюю крышу и идти дальше до самого дальнего просвета, который в свою очередь ведет к подъезду, где находится служебный вход в «Тайник» или как там называется этот магазин.

– Значит, с одинаковым успехом он мог переодеться там или наверху, – заметила Тувессон. – Мы опросим сотрудников магазина, а ты, Ингвар, пошлешь человека, чтобы он еще раз прочесал магазин.

– Ты имеешь в виду кого-то конкретного? – Муландер попробовал кофе. – Трое моих ребят выше головы заняты в банке, а мы еще даже не начали осматривать дом Криса Дауна.

– Я говорила с Мальмё. Они согласились направить сюда двоих плюс кинолога. А что касается Дауна, то с этой минуты осмотр его дома стоит на первом месте.

Муландер кивнул.

– И еще один момент, пока мы не закончили. – Тувессон повернулась к Утесу. – Что тебе удалось узнать о Рольфе Стенсетере? – Она показала на только что сделанный фотопортрет преступника. – Его тоже где-то заморозили или на самом деле он не существует?

– Хороший вопрос, – ответил Утес. – Собираюсь поехать посмотреть, как только мы закончим. Сейчас могу сказать только одно: по моим сведениям пока все, что он рассказал Фабиану на допросах, соответствует действительности. Место жительства, соседи, работа, время получения водительского удостоверения. Все, к сожалению, совпадает. Да, кстати, я распечатал несколько фотографий, которые нашел в сети, и подумал, что как только у тебя появится время, было бы неплохо проанализировать их в компьютере. – Он достал три распечатанных фото из папки и передал их Муландеру.

Одно изображало преступника перед белой «Шкодой», а на двух других он точил газонокосилку.

– Тут не нужен никакой компьютер, чтобы удостоверить, что это он. – Муландер вернул Утесу снимки.

– Ты считаешь, что он действительно тот, за кого себя выдает? – спросила Тувессон.

– Или да, или он выложил в сеть недавние снимки самого себя.

– Но… – Тувессон тяжело вздохнула. – О’кей, он крайне хорошо подготовлен. С этим я могу согласиться. Но ведь есть предел тому, что он может делать? Насколько глубоко он может вникнуть в каждую маленькую деталь? Я не права?

Вопрос остался висеть в воздухе без ответа, но с каждый секундой тишины ответ становился все очевиднее. Похоже, именно предела у преступника и не было. Вероятно, он не знал, что они выследили его и ждали в банке. И, тем не менее, он так хорошо подготовил план бегства, что тот почти удался.

Тишину нарушила открывшаяся дверь – вернулась Лилья, которая остановилась на пороге.

– Я только что связывалась с авиакомпанией Norwegian. Жанетта Даун и двое ее мальчиков Суне и Виктор должны были приземлиться в Каструпе еще в воскресенье.