– Здесь есть поворот налево? – раздался голос Фарида из мобильного, который Дуня держала в руке.

– Налево? – Дуня посмотрела через лобовое стекло, пытаясь разглядеть что-то в темноте, которая шла на смену голубым сумеркам. – Да, но здесь только одна дорога. Ты уверен, что не хотел сказать направо?

– Не направо. Налево.

Дуня встретилась взглядом с недоумевающим взглядом Магнуса и кивнула, после чего он свернул на маленькую покрытую гравием аллею сразу после станции Мёрдруп.

Прошло почти три часа с тех пор, как позвонил Фарид и рассказал, что анонимный абонент только что пробудился к жизни, и что он уже входит в систему через заднюю дверь, чтобы определить местоположение.

Они с Магнусом как раз сели за столик в уличном кафе перед булочной Лауры на улице Блогордсгаде рядом с ее подъездом, полчаса прождав два свободных места. Каждый заказал пиццу и большую кружку пива. Когда Дуня ответила на звонок, она уже успела выпить половину кружки. Поэтому Магнус стал настаивать на том, что машину поведет он, и она неохотно согласилась сесть на пассажирское сиденье.

Сразу после этого, как только они застегнули ремни безопасности и выехали с парковки на улице Баггенсгаде, Фарид выдвинул свое условие: он скажет только, в какой части света находится мобильный.

Работа, ответил он, когда она спросила, в чем дело. Он потребовал, чтобы Дуня пообещала устроить его на работу, и не на какую угодно. Он должен использовать свои знания как программист, беспрепятственно выбирать оборудование и, самое главное, работать выше уровня земли. Если она не может ему этого обещать, он прекратит разговор и заблокирует ее, и она больше никогда не сумеет с ним связаться.

Она еще раз пригрозила ему донести на него руководству его компании, но на этот раз Фарид видел ее насквозь. Он пожелал ей успеха и сказал, что если и дальше будет работать в бункере, рано или поздно все равно умрет от скуки.

В конце концов, у нее не осталось другого выбора. Хотя она сама не была уверена в том, что у нее будет работа после того, как все уляжется, она обещала ему место программиста. Следующий вопрос – как и где. Сейчас только одно имеет значение: он должен выяснить проклятые координаты, чтобы они смогли схватить злоумышленников.

К сожалению, триангуляция далеко не точная наука, и поэтому два последних часа они практически без всякого плана кружили в районе к югу от Хельсингёра. И на этот раз они, похоже, не попали в нужное место.

– Здесь только хутор. Уединенный заброшенный хутор. – Дуня посмотрела в боковое окно на два сарая, пока Магнус объезжал покрытый гравием участок. Здесь нет ни машины, ни мопеда, и все окна погашены. – Здесь ничего нет.

– Вы как следует огляделись?

– Это старый крестьянский хутор посреди ничего. Какое они могут иметь к нему отношение?

– Не знаю. Я просто смотрю на экран и не виноват, что система не дает более точных координат. Но уверяю тебя: если бы я ее разрабатывал, она бы…

– Да-да-да, ты самый лучший программист в мире, мы это уже слышали. Но в любом случае их здесь нет. Поворачивай обратно на большую дорогу.

Магнус кивнул и опять поехал по узкой аллее. Он не сказал почти ни слова с самого Копенгагена. С его губ не слетел ни один протест, что на него совсем не похоже. Он даже снова не предлагал вместе поужинать после того, как им пришлось бросить свои пиццы. Может быть, он…

– Подожди, остановись!

– В чем дело? – Дуня посмотрела на Магнуса. – Может быть, все же надо было повернуть направо, как я говорила?

– Нет, налево.

– Что значит налево? Мы и так свернули налево. Ты хочешь сказать на большую дорогу?

– Нет, теперь прямо. И налево. Делай, как я говорю.

Она кивнула Магнусу, который остановился посреди аллеи.

– Подожди немного. Я не знаю, что ты видишь на своем экране, но здесь есть только пастбище для коров, или это…

– Эй, что вы ждете? Поезжайте! – закричал Фарид в телефон, и Дуне пришлось признаться самой себе, что ей нравится его напор.

– О’кей, спокойно, мы едем, – сказала она и жестами велела Магнусу сворачивать на пастбище.

– Как ты себе это представляешь? – спросил Магнус. – Здесь даже нет никакой дороги.

– Алло…

– Я знаю, но плюнь на это и поезжай.

Магнус покачал головой и поехал по траве.

– Давай вперед и прибавь немного скорости. Речь максимум идет о нескольких сотнях метров.

– Мне это не нравится. Совсем не нравится, – сказал Магнус, ведя машину по лугу.

– Для твоего сведения: здесь ничего нет, – сказала Дуня, когда они проезжали мимо лежащей на боку ванны.

– Как бы трудно ни было, поезжайте только вперед!

Они резко остановились, поскольку машина застряла в канаве.

– Смотри, что произошло. Что я говорил. – Магнус развел руками.

– Попытайся вытащить машину, а я пойду дальше. – Дуня вышла из машины, перепрыгнула через канаву, и быстро скрылась в темноте.

Трава доставала ей до пояса, и брюки уже были мокрыми от влаги. Она не знала, что ее ждет, но Фарид с его энергией был так убедителен, что она продолжала идти вперед, хотя не видела и не слышала никаких признаков того, что движется в нужном направлении.

Перед ней вдруг возник забор. Дуня так сильно ударилась об него, что почувствовала привкус крови. В отчаянии она закричала и хотела было повернуть обратно к Магнусу, но тут в заднем кармане завибрировал мобильный.

– Почему ты остановилась?

Она еще не успела поднести телефон к уху, как он начал разговор. Как он узнал? Он ее тоже выследил?

– Эй, ты что, остановилась пописать или…

– Нет, но я наткнулась на гребаный забор! Только не говори мне идти дальше, здесь ничего нет! – Она услышала свой истеричный тон и несколько раз глубоко вздохнула, чтобы совсем или хоть немного успокоиться. Нет ничего хуже женщин-истеричек. Разве что мужчины-истерики.

– Но тебе именно туда. Продолжай.

– О’кей, перелезаю через забор, – сказала Дуня, пытаясь контролировать себя. – Но если окажется, что и на этот раз ты ошибся или внезапно скажешь, что я должна бежать обратно или налево или почему бы не направо, давно не ходила направо, я лично позабочусь о том, чтобы ты остался в этом чертовом бункере до конца жизни.

– Мне надо заканчивать.

– Что? Подожди. Это почему? Алло? – Но разговор уже прервался. Сделав несколько неудачных попыток перезвонить Фариду, она перелезла через забор и пошла вперед по траве. И тут слева возник яркий свет, который через несколько секунд проехал мимо нее. Машина.

Значит, она вышла на дорогу или скорее на выезд. Может быть, это трасса Е47 между Хельсингёром и Копенгагеном? Почему она не слышит шума движения? Не играет никакой роли. Она должна идти вперед как проклятая. Дуня быстро перешла дорогу по асфальту и вошла в лес по другую сторону.

Там дорога резко вела вниз, и, чтобы не поскользнуться, она стала хвататься за деревья и ветки. Чем ниже она спускалась, тем слышнее был шум машин, и вскоре она увидела машины и автопоезда, которые ехали в обоих направлениях.

И тут Дуня поняла, что Фарид прав.

Она увидела их у обочины на другой стороне в южном направлении. Желтые улыбающиеся смайлики, закрывающие их лица, и сигналящие машины, которые проезжали мимо и точно так же, как она, не понимали, в чем дело. Она насчитала четверых, один из них стоял немного поодаль и, похоже, держал что-то в одной руке перед собой. Остальные сгрудились вокруг какого-то предмета, блеснувшего в свете автомобильных фар.

Магазинная тележка.

Она ничего не поняла. Какое отношение они…

Дуня перестала удивляться, когда один из парней отошел в сторону. Но надеялась, что обозналась. Она со всех ног бросилась вниз по склону. Она не обозналась, и сейчас только одно имеет значение: успеть, пока не поздно.

Хорошо бы позвонить Магнусу, но нет времени. Ей надо как можно быстрее перебраться на другую сторону и помешать им. Она махала и жестикулировала проезжающим мимо машинам, чтобы они остановились и пропустили ее, но те только сигналили и мигали всеми фарами. Ей показалось, что какой-то БМВ даже направился на нее и заехал за сплошную линию.

Спасение явилось в виде старой ржавой «Вольво» с разбитой передней фарой и прицепом. «Вольво» снизила скорость, и Дуня решилась войти в поток автомобилей с зажженным мобильным в качестве единственной защиты. Первую полосу она прошла относительно просто. Хуже обстояло с внешним рядом, где орды мотоциклов так близко проносились мимо, что каждый раз она чувствовала порыв ветра. Одновременно за ее спиной раздался рев автопоезда, который возвышался над всеми в своем ряду. В конце концов, она больше не могла ждать и была вынуждена броситься вперед, заметив чуточку больший просвет между двухколесным транспортом.

Дуня смогла выдохнуть на разделительной полосе только для того, чтобы понять, что все напрасно. Что время упущено, и ее, Магнуса и Фарида обвели вокруг пальца. Они опоздали, и она могла только наблюдать за тем, как тележка с бездомным, которого она узнала по развалюхе на улице Стенгаде, движется вперед в потоке машин.

И руки, и ноги у него были связаны, чтобы он не смог выбраться из тележки, а его широко открытые полные ужаса глаза не могли оторваться от сигналящего автофургона, который летел прямо на него. Несмотря на то что фургон притормозил, он врезался тележке в бок. От удара тележка выкатилась, как шар в керлинге, во внешний ряд, где в нее въехал кроссовер и опрокинул ее. А через какое-то мгновенье тележку раздавил автопоезд. Все произошло в течение нескольких секунд.

Дуня попыталась сделать вдох, но легкие словно не хотели наполняться воздухом. Словно шок парализовал весь ее организм. Шум на трассе как будто стал тише. Она слышала только смех и крики ура с другой стороны дороги.