Внутри воздух оказался не таким отвратительным и пропахшим мочой, как ожидала Дуня, а скорее напоминал атмосферу в одном из винтажных магазинов Копенгагена с плохой вентиляцией. Густой, насыщенный, влажный и затхлый. За последние месяцы как полицейский по охране порядка она побывала во многих ночлежках по всей Северной Зеландии. Но в «Стуббене» на улице Стуббедамсвей, дом 10, к югу от Хельсингёра она была впервые.

На доске в коридоре висело объявление: в помещении одиннадцать комнат, стоимость – примерно 2 500 крон в месяц. Каждый будний день можно позавтракать и поесть горячую пищу, 15 крон порция. В пятницу можно принять душ и при необходимости подстричься за 20 крон.

Двери в комнату ожидания не было, и Дуня увидела, что все стулья вдоль стен заняты бездомными. Одни сидели и разговаривали друг с другом или сами с собой, а остальные игнорировали объявление о том, что в зале не положено спать. Но здесь не было ни женщины, которая захватила их с Магнусом табельное оружие, ни кого-либо еще из закрытого винного магазина на улице Стенгаде.

Дуня взглянула на часы – без двадцати час. Значит, она отсутствует почти пять минут, и у нее в запасе есть еще как минимум двадцать, прежде чем Магнус забеспокоиться. Поскольку он, возможно, будет против, она не сказала ему, что задумала, и не собирается этого делать, пока все толком не выяснит.

Магнус остался в пиццерии на перекрестке этой же улицы и улицы Конгевейен. Там он ел немыслимый обед собственного сочинения, который сам окрестил «Кватро Магнус»: кебаб, цыпленок, говядина с беарнским соусом, а также креветки и мидии. Сама Дуня назвала бы такое «Ударим по Pizza-Hut» и довольствовалась салатом с помидорами и моцареллой.

Дуня соврала, что ей надо размять ноги и немного побыть одной, и Магнус по-настоящему расстроился. Ей пришлось заверить коллегу, что никакой обиды или раздражения здесь нет и что дело совсем не в нем, а также дать ему половинчатое обещание пойти с ним на ужин.

Прежде чем войти в комнату ожидания, она положила в рот солено-сладкий лакричный леденец и облизала губы. Стоило посетителям увидеть ее форму, как все напряглись. Дуня решила взять быка за рога, пользуясь тем, что для всех это явилось неожиданностью.

– Меня зовут Дуня Хоугор, и, как видите, я из полиции Хельсингёра. – Она медленно повернулась, пытаясь заглянуть каждому в глаза. – Но сейчас речь не обо мне, а о вашей приятельнице, которая вчера до смерти напугала прохожих на улице Стенгаде. – Дуня наблюдала за их реакцией, пытаясь увидеть, выделяется ли кто-нибудь. – Может быть, некоторые из вас даже знают, откуда вся эта кровь?

Ответом ей было молчание и опущенные взгляды. Ей придется нелегко. Особенно из-за этой проклятой формы, которая в их глазах сулит вмешательство властей и неприятности.

– Я здесь не потому, что вас в чем-то подозревают. – Дуня снова сделала попытку посмотреть бездомным в глаза. – Я пришла сюда только для того, чтобы выяснить, кто из вас видел или слышал то, что может помочь расследованию. Например, как ее зовут и где она находится. – Она развернула фото окровавленной женщины, взятое из ролика на Ютубе, и показала его каждому.

По-прежнему никакой реакции, кроме замкнутого выражения лиц, опущенных глаз и полной тишины. К счастью, это было не единственным.

На самом деле, отреагировали многие, и по-разному, но все подсознательно явно пытались скрыть свою реакцию. Маленькие, едва заметные проявления, ничего не значащие для нетренированного взгляда, но говорившие Дуне именно то, что она хотела узнать.

Например, такая простая вещь, как изменение положения тесно составленных ног в большинстве случаев свидетельствует о том, что человек готовится сбежать. Еще один способ выявить, скрывает ли кто-то правду, – наблюдать за уровнем стресса, который почти всегда повышается и приводит к учащению пульса, что в свою очередь ведет к нехватке кислорода и изменению дыхательного ритма.

Именно последнее Дуня четко заметила у мужчины-блондина слева в самой глубине комнаты. Ей было достаточно. Теперь надо только заставить его заговорить.