Книга: Минус восемнадцать [litres]
Назад: 14
Дальше: 16

15

Выставочный зал площадью 81 квадратный метр, который в среду казался огромным, теперь был так переполнен людьми, что мог вызвать клаустрофобию. Фабиан решил больше не пытаться отыскать Соню и стал высматривать в толпе знакомых.
Детей он нашел в холле перед самим выставочным залом. Теодор сидел на стуле, уставившись в мобильный. На нем была его постоянная форма – старая кожаная куртка, купленная Фабианом в молодости в винтажном магазине «Рогер» в Копенгагене, черные джинсы и стоптанные ботинки. Последние полгода он не видел своего сына в чем-то другом и на полном серьезе стал задавать себе вопрос: а раздевается ли Теодор, когда ложится спать?
Матильда в нарядном платье и с бантиками в волосах раздавала буклеты посетителям и пыталась объяснить тематику выставки и ее название «Бренная вечность» путем сравнения со своей любимой игрой «Монополия». Можно играть в эту игру сколько угодно раз, но все разы отличаются друг от друга. С чем Фабиан был не совсем согласен. Последние туры она выигрывала одним и тем же наглым образом.
– Папа, где ты был? Нам надо вручить маме подарок. Все остальные уже вручили, – сказала Матильда, протягивая буклет паре средних лет. – Добро пожаловать.
– Матильда, успокойся. – Фабиан улыбнулся гостям. – То, что мы здесь, уже для нее подарок. И потом, вы с Теодором должны подписать открытку.
Он достал открытку с изображением Русалочки на передней стороне и информацией о поездке на выходные в Копенгаген на другой. Матильда написала свое имя и протянула открытку Теодору, который наконец оторвал взгляд от мобильного.
– Почему я должен подписывать, если все равно не смогу поехать?
– Что? Разве Теодор не поедет? – спросила Матильда. – Папа, ты же сказал, что вся семья…
– У меня другие дела, – отозвался Теодор, подписывая.
– Какие другие? Например?
– Отвали.
– Сам отвали.
– Теодор, конечно, ты поедешь, – попытался вмешаться Фабиан. – Смысл как раз в том, что мы будем все вместе. Обещаю, это станет…
– Вот вы где!
Фабиан быстро сунул открытку в карман пиджака и повернулся к Соне, которая шла к ним вместе с мужчиной моложе ее как минимум лет на десять. Тот был одет во все черное, в очках с синим отливом и с короткой челкой, настолько ровно подстриженной, что она выглядела почти неестественно.
– Это мой муж Фабиан. А это Алекс Уайт, ну ты знаешь, коллекционер из Арильда, о котором я тебе так много рассказывала.
Фабиан кивнул и пожал мужчине руку, хотя не мог припомнить никакого Алекса Уайта.
– Значит, за всем этим стоит твой муж, – сказал Уайт с таким ярким американским акцентом, что сразу же стал действовать Фабиану на нервы.
– Да, без него бы ничего не получилось, – подтвердила Соня. – Вчера он весь день помогал мне носить и развешивать работы, а сегодня ради меня даже надел свой подарок к Рождеству. – Она похлопала Фабиана по щеке. – Вот уж не знала, что ты умеешь завязывать бабочки.
– И какое у вас впечатление от выставки? – спросил Фабиан, чтобы сменить тему. В глубине души он отругал себя за то, что обратился к мужчине на вы, словно какой-нибудь чинуша.
– Absolutely amazing. Честно говоря, я не часто сталкиваюсь с таким бескомпромиссным искусством, которое не боится идти до конца. Я называю такое прекрасным сочетанием дизеля и керосина. – Он повернулся к Соне, подняв указательный палец. – Just so you know. Ты обладаешь тем, что именно сейчас ищут все остальные.
– А что это, позволь спросить? – спросила Соня с тем блеском в глазах, которого так долго не хватало Фабиану.
– Кому, как не тебе, это знать. – Уайт рассмеялся. – Сорри, просто шучу. Но если честно, почти во всех твоих работах на этой выставке есть то, что здесь почти никогда не встретишь – так называемая вибрация средней загрузки. – Последние слова он пометил воздушными кавычками.
– Фабиан, ты в порядке? – спросила Соня, и Фабиан кивнул, размышляя над тем, как бы убить этого человека, не отвлекая слишком сильно внимание от выставки.
Спасение явилось в лице Лильи. В честь вернисажа она накрасила губы помадой и надела летнее платье под цвет своим стоптанным конверсам.
– Я только подойду поздороваться. – Фабиан поцеловал Соню в щеку и повернулся к ним спиной.
Соня запнулась и посмотрела вслед Фабиану, словно не понимая, что он делает.
– Ты в порядке? – по-английски спросил ее Уайт и положил руку ей на плечо.
– Да, никаких проблем, – по-английски ответила ему Соня, выдавив из себя улыбку и повернувшись к Матильде и Теодору. – А это мои дети, Матильда и Теодор.
– Привет, – улыбаясь, Уайт наклонился к Матильде и протянул руку.
Но Матильда не подала ему руки и не поздоровалась.
– Матильда, поздоровайся с Алексом.
– Матильда, поздоровайся с Алексом, – передразнила Матильда и пошла к Теодору.

 

– Подожди, правильно ли я все понял, – произнес Утес, прихватывая несколько канапе с подноса, который проносили мимо. – Женщина, с которой ты сегодня встречалась. Ее сожитель Пер Кранс, исчезнувший в понедельник, тоже работает на фирме «Ка-Чинг».
Лилья кивнула.
– И это вряд ли случайность. – Она взяла бокал игристого и пригубила… – О боже, какое сладкое. – И быстро отставила бокал.
– Вот, возьми лучше пиво, – Фабиан протянул ей бутылку и поднял свою, чокаясь с ней в воздухе.
Ни о чем не договариваясь, все члены команды собрались вместе.
– А что он делает на «Ка-Чинге»? – возобновила разговор Тувессон, поневоле прихлебывая минеральную воду.
– Он был финансовым директором.
– Был? А почему ты думаешь, что он мертв? – спросил Эльвин, выпил бокал красного и без всяких колебаний взял канапе из запасов Утеса.
– Не знаю, уместно ли здесь говорить об этом, но ладно. – Лилья оглянулась и только потом продолжила: – Послушайте. Сожительница Ильва Фриден не видела его с утра понедельника. В воскресенье они поругались, и она решила, что он спит на диване у своего лучшего друга. Сегодня в первой половине дня ей звонит его коллега и спрашивает, почему его нет на работе и почему он не отвечает на мобильный. Оказалось, что Пера не видели на работе тоже с понедельника.
– Что отнюдь не означает, что он мертв, – заметил Муландер, улыбнувшись так, что Лилья сразу же завелась.
– Нет, но я никогда этого и не утверждала. Выяснилось не только это. Так что тебе лучше выслушать меня до конца, – сказала Лилья, отпив пива. – Насколько я поняла, все произошло из-за того, что Петер Брисе ни с того ни с сего решил продать свои акции, чему Пер Кранс якобы воспротивился.
– А этот Кранс тоже совладелец? – спросила Тувессон.
– Понятия не имею. Но это решение якобы было полной неожиданностью для всей фирмы. К тому же цена была настолько ниже рыночной стоимости, что Пер делал все, чтобы остановить сделку.
– А почему такая низкая цена? – спросил Утес. – Ведь Брисе, как и все остальные, должен был быть заинтересован в том, чтобы получить как можно больше.
– Вероятно, он хотел быстро провести сделку, – предположил Эльвин.
– Как бы там ни было, последние недели это переросло в болезненный конфликт между Крансом и Брисе, – продолжила Лилья. – Дошло до того, что Кранс попытался заблокировать все счета фирмы, когда понял, что Брисе собирается их опустошить.
– Абсурд какой-то, – заметила Тувессон. – Он словно потерял разум.
– Да, Кранс тоже так считал. Он хотел образумить Брисе и в понедельник якобы поехал к нему. И с тех пор исчез. Думаю, из машины мы вытащили его.
– О’кей, если я тебя правильно понял, ты хочешь сказать, что Брисе убил Кранса?
Лилья кивнула и сделала еще глоток.
– А зачем тогда вся эта гонка с попаданием в воду, водолазным костюмом и всем прочим? – продолжила Тувессон. – Почему просто не убить его и закопать тело?
– Может быть, он хотел создать видимость аварии, жертвой которой был сам, – сказал Эльвин, попросив проходящую мимо официантку наполнить ему бокал.
– Именно, ловко сработано, – заметила Лилья. – Таким образом, он может уйти в подполье со всеми деньгами и начать новую жизнь в принципе где угодно.
– А заморозка? Какой в ней смысл? – спросил Утес, пока Эльвин брал у него еще одно канапе.
– О’кей, вот как я представляю себе развитие событий. – Лилья отпила глоток из своей бутылки. – Кранс едет домой к Брисе в понедельник в первой половине дня. Вспыхивает ссора, которая заканчивается смертью Кранса. Брисе не знает, что ему делать, и поэтому прячет тело в морозильник, в основном для того, чтобы у него было время поразмыслить. При этом заметьте, он уже давно занят распродажей всех своих активов. И кто знает, может быть, к тому моменту он уже решил уйти в подполье и начать новую жизнь? Эта идея приходит ему в голову во вторник, и он делает все необходимые приготовления, чтобы на следующий день осуществить свой план. Да, кстати, еще одна вещь. Внешне эти люди чем-то похожи друг на друга. – Лилья послала по кругу фото Пера Кранса. И действительно, он тоже был лысый и в черных роговых очках. – А учитывая, что лицо разбито, не удивительно, что и Коса, и Грувессон из судмедэкспертизы сделали вывод, что это Брисе и никто другой.
В ее рассуждениях что-то есть, подумал Фабиан. Надо отдать ей должное. Но нет никакой уверенности, что она полностью права. Ему все равно придется найти Косу и, по выражению Утеса, прижать его к стенке. Если окажется, что Коса, возможно, ошибся и по поводу заморозки, и по поводу личности жертвы, Фабиан готов придерживаться версии Лильи.
– Боже, какая у тебя талантливая жена! – К ним подошла жена Утеса Берит, держа на поводке маленького серого керн-терьера. – А какая красивая, позволю себе сказать.
– Спасибо, – отозвался Фабиан. – Обещаю передать ей твои слова, как только я ее увижу. – Он бросил взгляд на посетителей, которые толклись в душном выставочном зале, и вспомнил замечание Муландера о том, что Соня полностью занята почитателями ее таланта и ей все равно не до него.
– А я смотрю, у вас здесь весело. – Берит отпила из бокала Утеса. – Похоже, вы стоите здесь и работаете, обсуждая этого Петера Брисе, который заехал в воду и утонул.
– Берит… – Утес взял у нее бокал. – Не хочешь вывести Эйнштейна погулять, чтобы он сделал кое-какие делишки?
– Нет, он только что справил свои нужды прямо на полу у входа. И большую, и малую нужду, хотя между ними нет особой разницы. Но можете быть совершенно спокойны. Я решила эту проблему. Таким чистым этот пол никогда не был. – Берит отошла, увидев поднос с полными бокалами.
– Извините, на чем мы остановились? – спросил Утес.
– На вернисаже Сони. – Эльвин поднял свой бокал и пошел смотреть выставку.
– К сожалению, у меня кончилось пиво. – Лиля показала пустую бутылку.
– Сейчас принесу. – Фабиан подошел к Матильде, сидящей на стуле, который раньше занимал Теодор. – Ты видела маму?
Матильда покачала головой. Похоже, она едва сдерживала слезы.
– Матильда, в чем дело? Что-то случилось?
– Тео сказал, что я умственно отсталая.
– Что? Почему он так сказал?
Матильда пожала плечами.
– Не знаю. Но он так сказал. И что он меня ненавидит. Потом взял и ушел.
– Очень глупые слова, наверняка он так не считает.
– Конечно, считает. Он меня всегда ненавидел.
– Разумеется, нет. – Фабиан сел на корточки и обнял дочку. – Ты же знаешь, каким он может быть. А ты случайно не начала первая?
– Нет, сперва он не хотел, чтобы я села, хотя сам сидел очень долго, и я потихоньку стала его теснить.
Фабиан вздохнул, представив себе, как разыгралась ссора.
– Хорошо, обещаю поговорить с ним.
– На твоем месте я бы пригрозила ему, что не стану давать на карманные расходы.
– Но ты, к счастью, не родитель, так ведь? – Он выпустил ее и встал. – И Теодор так не считает, я в этом полностью уверен. О’кей?
Матильда пожала плечами.
– Если увидишь маму, можешь передать ей, что я ее ищу, – продолжил Фабиан, взяв две бутылки пива с одного из сервировочных столов.
– И тогда мы вручим ей подарок?
Фабиан кивнул и вернулся к остальным. Одновременно подошла Берит с новой бутылкой игристого и стала всем наливать.
– Хорошо, он видит, что тело было заморожено. С этим я согласна, – сказала Лилья и взяла пиво. – Но сколько оно находилось в таком состоянии – два месяца или только несколько дней… – Она пожала плечами.
– Что вы такое говорите! Неужели этот Брисе был заморожен? – воскликнула Берит и отпила вина.
Утес вздохнул.
– Берит, сколько раз я должен…
– Это так, – вмешалась Лилья. – Но пока что мы не сделали официального заявления.
– Можете на меня положиться. Буду молчать, как могила. Просто страшно любопытно. Особенно потому, что Утес никогда ничего не рассказывает.
– А ты никогда не думала почему? – Утес закатил глаза.
– Значит, ты тоже считаешь, что Коса мог ошибиться, – обратилась Тувессон к Лилье, протягивая Берит свой пустой стакан из-под воды. – Только капельку.
Во взгляде Берит мелькнуло сомнение. Она повернулась к Утесу, но тот коротко кивнул, после чего она налила Тувессон немного вина.
– Все мы можем ошибиться, – заметила Лилья.
– Только не Коса, – парировал Муландер. – Во всяком случае, если спросить его самого.
– После того как я услышала об этом Брисе по радио, я думаю вот о чем, – сказала Берит. – Это очень похоже на историю с сыном судовладельца у нас в Викене. Так ведь, Утес? Ну ты помнишь, Юхан Хале́н. Разве он не покончил с собой несколько лет назад?
– Мы уже это обсуждали, и то дело не имеет к нашему никакого отношения, – ответил Утес с заметным раздражением.
– Но Хален тоже был несметно богат. Во всяком случае, его дом находился в самом лучшем месте Викена. Знаете, он же был единственным наследником и получил все…
– Прекрати, Берит! – Утес повернулся к жене. – Представь себе, что я вваливаюсь в твою парикмахерскую и начинаю стричь твоих клиентов? Что? Что, по-твоему, сказали бы твои тетки? Так что теперь у тебя есть две опции: или ты идешь гулять с Эйнштейном, или Эйнштейн идет гулять с тобой.
– А я думала, что мы пришли сюда смотреть Сонину выставку. И так с женой не разговаривают. Даже если ты надутое ничтожество, которое пытается произвести впечатление на коллег. – Берит повернулась на каблуках и ушла.
Утес вздохнул так, словно у него в легких никогда не кончится воздух.
– Черт… – Он поспешил следом за женой. – Берит, подожди.
Хотя шутка о том, что до конца месяца Утес будет спать в гостевой комнате, была бы вполне уместна, даже Муландер не воспользовался моментом.
– Папа! Я нашла маму. – К ним подбежала Матильда. – Она там, внутри! – Матильда взяла Фабиана за руку. – Пойдем!
Матильда повела отца сквозь толпу к Соне, которая и рассказывала Эльвину, что на создание серой напольной скульптуры в виде сотни арок различной величины ее вдохновили наружные корни мангрового дерева.
– По-моему, тебя кто-то ищет, – сказал Эльвин и кивнул Матильде, стоящей прямо за Сониной спиной.
– Ой, привет! – воскликнула она при виде мужа и дочери.
Фабиан кивнул Эльвину в знак благодарности. Эльвин поднял большой палец и пошел смотреть увеличенные фотографии Эресунна.
– Ты уже немного устала? – Соня села на корточки, чтобы заглянуть Матильде в глаза.
Матильда не ответила и повернулась к Фабиану.
– Что ты ждешь? Давай сейчас.
Фабиан достал открытку и дал ее Матильде.
– Чтобы отпраздновать эту потрясающую выставку и всю ту работу, которую ты проделала, я, Матильда и…
– Привет, Соня! – крикнул Алекс Уайт, стоявший поодаль с какими-то людьми. – Тебе бы не помешало кое с кем познакомиться, – сказал он, путая шведские и английские слова.
– Мама, подожди, мы очень быстро, – Матильда протянула открытку.
– Дорогая, давай попозже. Сейчас мама должна… – Соня поцеловала Матильду в лоб и поспешила к Уайту.
Фабиан взял открытку и положил ее в карман.
– Послушай… Мама не хотела нас обидеть. Она так старалась, чтобы все прошло хорошо, что теперь, когда так много гостей, ей надо успеть обойти всех и поговорить с каждым. Думаю, лучше мы тихо-спокойно сделаем это дома. Что скажешь?
– О’кей. Но тогда я считаю, что нам надо идти домой, – ответила Матильда и взяла Фабиана за руку.
Назад: 14
Дальше: 16