Миниэкскаватор замолчал – в вырытую им яму посреди густого леса вполне можно положить взрослого человека. Ни больше, ни меньше. Рядом лежал удлиненный деревянный ящик, изготовленный Соней, его освещал сильный прожектор на штативе. Но если смотреть со стороны покрытой гравием дороги неподалеку, нельзя догадаться, что что-то готовится.

Дидрик Мейер вышел из густой листвы и подошел к желтому «Мустангу», припаркованному перед маленьким грузовиком с опущенными бортами. Он отпер заднюю крышку и дал Соне, которая, свернувшись калачиком, лежала в багажном отделении, несколько пощечин.

– Пора просыпаться.

Соня вздрогнула и открыла глаза, а потом изо всех сил принялась звать на помощь. Но из-под скотча раздавалось только невнятное бормотание.

– Кричи, кричи. Тебя здесь все равно никто не услышит. Вот так. А теперь вставай. – Не принимая во внимание, что сзади у нее связаны руки, он рывком поднял ее. Но у нее подкосились ноги, и она упала на землю.

– Как хочешь, – вздохнув, сказал он и потащил ее ногами вперед в лес.

Она пыталась высвободиться и оказать сопротивление, но сил хватало только на то, чтобы не касаться головой земли и не ударяться о самые острые камни. Дойдя до освещенной ямы, Дидрик положил Сонины ноги на землю и подошел к деревянному ящику, на котором с помощью отвертки на батарейках отвинтил последние винты и отодвинул крышку в сторону. Соня опять закричала во все горло из-под скотча, одновременно переводя взгляд то на ящик, то на яму.

– Тебя пугает твое так называемое произведение искусства? Теперь, когда оно, наконец, становится на что-то похоже. Сколько художников похоронено в собственных инсталляциях? Это я называю умереть во имя искусства. – Смеясь, он поднял ее на руки. – Жаль только, что никто никогда об этом не узнает. – Он подошел к ящику и положил туда Соню. – Вау, подходит почти идеально, – продолжил он и вдавил ботинком ее левое плечо в слишком тесный ящик. – Если тебе слишком тесно, вини саму себя. Дело в том, что все это твоя вина.

Только сейчас Соня замолчала, вся потная от крика.

– Именно. Если бы ты хорошо себя вела, ничего бы не произошло. Ты могла бы вернуться домой, как только я здесь закончу. Ты бы поимела свое маленькое приключение, и все были бы рады и довольны. Но, к сожалению, этого не произошло.

Соня попыталась что-то сказать, но ее не было слышно.

– О’кей, только ради тебя, – сказал он и снял скотч с ее рта.

– Тебе не уйти, знай это. Они начнут интересоваться, где я, и станут искать, и уверяю тебя, Фабиан не успокоится, пока не…

– Фабиан, – перебил ее Дидрик Мейер со смехом, одновременно снова заклеивая ей рот скотчем. – Как трогательно, что ты по-прежнему думаешь, что он приедет на коне и спасет тебя, хотя ты только что потребовала развод. Но кто знает? Может быть, ты права. Ты ведь всегда можешь надеяться. Проблема в том, что он не станет искать здесь. Может быть, где-нибудь в Лос-Анжелесе, куда ты сбежала со своим новым любовником Алексом Уайтом. Кстати, я тебе не сказал? Завтра вы покупаете билеты, а послезавтра едете. Даже не попрощавшись с детьми. Немного невежливо, если хочешь знать мое мнение. Я, по крайней мере, написал письмо и попробовал все объяснить, а ты даже на это не нашла времени. – Он покачал головой. – Тебе есть над чем подумать, пока не кончится кислород. Чао-какао.

Соня опять начала кричать заклеенным ртом, но на этот раз он не обратил никакого внимания. Положив крышку обратно на ящик, стал отверткой привинчивать винты – один за другим. Закончив работу, отложил инструмент, схватил ящик снизу и свалил его в яму. После чего подошел к миниэкскаватору и повернул было зажигание, как в его кармане раздался сигнал мобильного.

Он взял его и открыл сообщение.