Часть II
Глава 1
– Им просто везет, – горячился высокий худой человек в черной одежде. Низко опущенный на глаза капюшон скрывал его глаза. – Тут идешь по улице, а тебе на голову падает горшок с цветами. Все – мертв!.. Воладр ехал по своему лесу, на сто полетов стрелы ни одной собаки, что не трепетала бы перед его именем… зато его накрыло подгнившим деревом. А эти трое прошли полмира, все перевернули и переломали. И – без единой царапинки.
– Ну, насчет царапинки ты загнул, Хробак. Однако в главном прав. Все, что делалось раньше, их не остановило.
Они, трое магов, находились на вершине башни. Двое расположились в креслах, а третий, Хробак, нервно ходил взад-вперед. Иногда подходил так близко к краю, что ступня наполовину зависала над пропастью. Вокруг только небо, а холмы зеленеют так далеко внизу, что кажутся кочками на болоте. Воздух резок, как ножи северных варваров, и чист, как вершины далеких гор…
Второй маг, такой же худой, но одетый ярко, с остроконечным колпаком на голове, щелкнул пальцами – вокруг разлилось нежное благоухание. Хробак поморщился, но смолчал. Маг прибыл с Востока, там вся магия держится на запахах. Зовут его Кажан, он обычно нелюдим, неразговорчив. Сейчас же прибыл немедленно, а разговаривает как голодный попугай, не остановишь. Третий маг сидел, погруженный в тягостные думы, вокруг него потрескивал воздух, сгорали незримые пылинки.
Он единственный, кто уже встречался с этими тремя. Единственный, кто знал их мощь.
– Их надо остановить, – сказал Хробак резко. – Нельзя, чтобы с такой мощью по миру шли непосвященные.
– Как? – спросил Кажан. – Они смели даже Мардуха с его учениками. А это были, сам знаешь, сильнейшие из магов.
– Но сейчас, как я понял, они магией не пользуются?
– Ты прав, Хробак. Но какой вывод делаешь ты?
– Я бы решил, что мощь была дадена на короткое время. Теперь это просто трое диких варваров.
– Может быть, так, может, нет. Я не рискну проверять. А ты?
Хробак перестал бегать. Дернулся так резко, что едва не сорвался с края.
– Я? Мы все рождены для схватки. Как и тупые меднолобые. Как и все люди, знатные или простолюдины. Только мы бьемся не мечами.
Оба повернулись к третьему, Фагиму. Тот не слушал, смотрел на дальние голубые вершины. Лицо его оставалось спокойным, но оба мага уловили ауру сильнейшего смятения. Морщинки вокруг глаз стали резкими, словно их высекли в камне.
– Фагим! Что скажешь ты?
Глаза Фагима пробежали по одному, другому с головы до ног. Хробак вздрогнул: что-то с Фагимом случилось странное. Он знал его раньше другим. И знал его ауру, запахи, знал признаки мощи.
– Я рад, – проговорил Фагим негромко, но в голосе звучала та новая мощь, что насторожила Хробака, – рад, что наши взгляды совпадают. Мы должны остановить их. Хоть из-за того, что нельзя дикарям позволить выйти в мир с такой силой… Это все равно что дать сумасшедшему горящий факел и послать в сарай с сухим сеном… или же потому, что мы ревнивы и не позволяем кому-то еще привести корову на поляну с зеленой травой, которую нашли первыми.
Хробак поморщился: Фагим слишком откровенен, магам надлежит скрывать низменные желания. Хотя бы потому, что маги хоть и черпают мощь от богов, но в остальном зависят от людей. И теми и другими двигают низменные желания, но народ должен верить в чистые помыслы магов.
– Скажи, что ты знаешь о них?
Лицо Фагима дернулось.
– Трое лесных варваров… И выглядят как варвары. Полузвери, полулюди. Но в Лесу жизнь тяжелая, выживают не все. Они живучи как звери, двигаются неслышно, чуют запахи лучше собак. У них чутье на опасность, иначе бы не выжили. А сейчас, когда явились в города, все им кажутся слабыми и беспомощными. Да так, собственно, и есть.
Хробак смотрел пристально, на впалых щеках загорелись красные пятна гнева.
– Разве такие опасны?
– Я еще не все сказал. Их лесной волхв каким-то образом овладел магией. Конечно, по-варварски. Он в состоянии тряхнуть гору, после чего вовсе не падает в изнеможении. Однако при всей своей мощи не может сдвинуть перышко. По его воле лопается земля, я сам видел целое ущелье, но в остальном такой же тупой могучий бык, как двое других…
– Те тоже… маги?
– Упаси боги! Уже разнесли бы белый свет вдребезги. Один, тупой и ленивый, для них просто обуза. Двое тащат его лишь потому, что их единственный сородич. Второй настолько полузверь, что иногда вовсе оборачивается волком… Нет, Хробак, без всякой магии! В том-то все и дело. Их суть такова, что могут жить в двух обличьях. Их деды были волками… или медведями. А эти, их потомки, не утратили свойства оборачиваться волками. Только волками, никем больше.
Хробак был потрясен. Глаза остекленели.
– Все… трое?
– У них все племя такое. Но из этих троих – только один умеет. Двоих, как удалось разузнать, из племени изгнали.
– За что?
– Одного за лень и дурость, я о нем уже говорил, второго – за трусость. Второй, сам понимаешь, стал магом.
Хробак зло оскалил зубы:
– На что намекаешь? Я хоть сейчас готов драться!
– Да ладно, знаю, сколько себя переделывал. Даже магии нашлась работа… Не понимаю, почему любой маг больше гордится тем, что научился стоять на руках или бросать копье, чем проникновением в тайны бытия… Так вот, эти трое после победы над Мардухом идут дальше. Тревожит то, что не захотели даже после победы остановиться, не возжелали стать владыками мира! А их считали худшими в племени.
Хробак отмахнулся:
– Ну, это как раз понятно. Разве нас не считали худшими? Разве всех, кто думает иначе, чем вся толпа, не зачисляют в дураки? А то и в сумасшедшие? Мы все одного поля ягоды. Только не объединяемся, как простой народ, а все так же бьемся насмерть. Потому что каждый из нас несет в себе целый мир! А даже двум мирам тесно во Вселенной.
Небо постепенно темнело. Зажглись яркие звезды. Хробак сделал движение пальцами, собирался погреть воздух, затем решил, что глупо согревать все мировое пространство, надо сперва накрыть магическим куполом. Но посмотрел на ироническое лицо Кажана, отказался. Только дурак приспосабливает природу к себе, а мудрый приспосабливается к природе сам. Правда, дураков на свете намного больше, так что они как раз и двигают всю человеческую цивилизацию…
– Да, – проговорил наконец Кажан. – Когда эти трое выбирают противников, они ищут сильнейших.
Странная мощь, которую излучал Фагим, внезапно возросла. Холодок сковал члены двух магов. Их глаза не отрывались от лица Фагима. Глаза Фагима внезапно вспыхнули кроваво-красным. Морщины стали резче, а голос грянул как гром:
– Боги велели остановить их!
– Велели? – переспросил Кажан.
Что-то в его тихом голосе заставило Фагима запнуться. Он перевел дыхание, красный блеск в глазах стал не так ярок.
– Скажем так: пожелали. Я это желание уловил ясно.
– А боги не изволят сами…
Фагим строго посмотрел на ироничного мага:
– Боги?.. Ты забыл, что боги общаются только с равными себе. Что им от комаров? Что им целое племя? Легко сметут с лица земли что муравейник, что могучий народ вместе со скотом, городами, огородами. Я уловил пожелание среди сотен других, которые исходят от богов, которые мы, смертные, читаем по тучам, внутренностям животных, броскам молота, крику птиц. Посвященные ясно слышат голоса богов. Все мы быстро и с трепетом спешим исполнить их волю. Ибо от них черпаем свою мощь!
На него смотрели теперь серьезные, сосредоточенные лица.
Кажан спросил задумчиво:
– Но что можем мы, если не смог сам Мардух? Сильнее нет мага.
– К победе ведет много путей.
– Это истина, но что ты предлагаешь?
– Мардух был уверен в своих силах. По правде сказать, любой из нас был бы уверен… Даже видя, как они побивают гигантов, чудовищ, дивов и простых колдунов. Но теперь мы знаем то, чего не знал Мардух. И, в отличие от Мардуха, можем прибегнуть к силе, неизмеримой с нашей…
На площадке повеяло холодом. На миг словно разверзлась бездна над головами, и небесные хляби ледяной воды обрушились на башню. Звезды мигают холодные и равнодушные, мир огромен и страшен. За пределами привычного мира двигались силы, при мысли о которых сердце надрывалось от тоски.
– Как ты?.. – спросил Кажан дрогнувшим голосом.
Фагим улыбнулся холодно, как гигантская ящерица:
– Да. Мне велено уничтожить их. У нас есть то, чего не было у Мардуха.
– Что?
– Могучий бог, я не могу назвать его священного имени, будет направлять каждый наш удар. И наша сила, опять же в отличие от Мардуха, не иссякнет!
Огромный черный волк мчался по узким переулкам, проскакивал дворы, а широкие площади огибал задворками. С пасти срывались темные капли. Он облизнулся на ходу, приятная тяжесть в желудке быстро рассасывалась, ноги несли все так же стремительно и легко.
В голове теснились горячечные мысли: убить, разорвать горло, напиться горячей крови и сожрать еще живую трепещущую печень… но наверх упорно пробивалась слабая, но ясная мысль – найти человека, который может превращаться в ворона. Без магии, как превращается и он из двуногого. На белом свете есть перевертни, здесь называемые оборотнями, которым принимать иную личину так же просто, как другим перепрыгнуть канаву.
Набегавшись без толку, он вернулся в их комнату и завалился без сил на ложе. Усталость нахлынула, как морская волна, и тут же дверь распахнулась. Через порог шагнул Олег. В коридоре осталась молодая женщина с живыми черными глазами. Стройная, полная жизни, с развитой фигурой, в мужской одежде, сапогах в пыли. Она смотрела на Мрака со страхом и странным ожиданием. Густые черные волосы крупными волнами ниспадали на плечи, закрывали лоб.
– Черт! – выругался Мрак. – Научился же подкрадываться бесшумно!
– Твои уроки, – сказал Олег.
– Где шлялся так долго?
– А куда дел Таргитая? – ответил Олег вопросом на вопрос. Он кивнул женщине: – Этого черного медведя зовут Мрак. Не бойся его… очень. Мрак, это Кора. Она знала мужика, который знал… Словом, я был близок, да что толку?
Он рухнул на лавку с таким видом, словно из него вынули все кости. Лицо осунулось, замученное. Женщина выглядит лучше. Похоже, Олег не спал обе ночи. Да и не ел.
Мрак с сомнением посматривал на женщину, которую Олег назвал Корой. Если не могла покормить волхва, то на кой она вообще? Волхв тоже мужчина, хоть и не совсем настоящий. А мужчине надо есть как следует.
Женщина вошла с осторожной грацией, села рядом с волхвом, подперла его плечом.
– Я тоже не отыскал следа, – буркнул Мрак.
– Другие отыскали, – сказал Олег потерянно.
Мрак насторожился:
– Кто?
– Не знаю. Похоже на один и тот же почерк. Я чуть-чуть не успел ухватить след, тоже оборвали. Застал еще теплые трупы. Боюсь, что и здесь то же самое…
Он бессильно уронил голову. Мрак ощутил, как гора рухнула на плечи, пригнула.
– Так-так… А что узнал про Аристея?
– Мне сказали, что некий могучий колдун этой ночью уже вломился в его жилище…
– Ну-ну!
– Мрак, он успел сказать только это…
Оборотень посмотрел на него понимающе, даже с уважением. Подумал, хлопнул себя по лбу:
– Постой, постой! Неужто еще кто-то, кроме меня, вламывался?.. Помню, выбил двери… Там еще двое кинулись… Нет, двое были потом, а сперва я гнался за одним в красных портках… помню еще, уши как у лося…
– Потому и гнался?
– Да разве вспомнишь, что у дикого зверя на уме?
Мрак сел на другую лавку, погрузился в задумчивость. Кора непонимающе смотрела то на мрачного человека, то на красноголового героя.
– О каком он звере говорит?
Олег буркнул отстраненно:
– Он сам выбегал ночью. Подышать свежим воздухом.
Кора ахнула, остановившимися глазами смотрела на сгорбившегося оборотня. Тот сопел, молчал. Она пихнула Олега:
– Не спи. Это был он, не понял?
Олег вздрогнул, смотрел непонимающе.
– Как это мог быть он?
– Ты же слышал! Он выбивал двери.
– Нет-нет, тот говорил про колдуна!
Она зябко повела плечами. Без того огромные глаза стали еще больше.
– А он правда может превращаться в волка?
– Не превращаться, а перекидываться. Превращаются только маги. А перекидываются без всякой магии.
Она снова зябко повела плечами.
– Какая разница? Люди не умеют становиться волками. Значит, он маг.
– Не маг… Стой-стой. Здесь такое дурачье, что если на их глазах обернуться волком, то и человеком перестанут считать… или вовсе колдуном обзовут.
Голос ее стал ядовитым.
– Да, такой здесь странный народ. А укради что, вовсе вором сочтут.
Олег подхватился, перевернув стол. В мгновение ока оказался перед Мраком.
– Вспоминай. Вспоминай все!
Мрак тряхнул головой.
– Это я – колдун? Я залил кровью всю улицу? Что за брехливый народ пошел… Да и улица всего-то с десяток дворов, если не считать, конечно, два караван-сарая и три барака… Ну, базар там еще… У меня в голове что-то двоится… или троится. Мне кажется, что я вламывался в три двери, чего не может быть, конечно.
– Может, – уверил Олег убежденно. – У тебя как раз такое и может. Ты можешь вспомнить где?
Мрак с сомнением пожал плечами.
– Постараюсь. Хотя в человечьей личине все по-другому.
Неожиданно Кора снова подала голос:
– Можно и без него найти. Если он хоть вполовину такой же зверь, как ты, то вряд ли успели замыть кровь по всей улице… улочке, как он говорит. Не считая караван-сараев, бараков, базаров и площади…
Мрак посмотрел на нее, потом на Олега, снова замедленно повернулся к ней.
– Ты о каком звере? Этом, что ли? – Он указал на Олега.
Кора распахнула невинные глаза.
– Разве не он у вас самый свирепый?
Олег поднялся с недовольным лицом. Посох прыгнул ему в руки.
– Пойдем. Если этим колдуном в самом деле был… наш смиренный Мрак, то не то что кровь замыть, они еще и все трупы не убрали. Даже если на уборку согнали все бараки и караван-сараи.
Мрак не двигался с места. Лицо оставалось хмурым.
– Сегодня последняя ночь, Олег! Таргитай не вернулся. Рано отпустили одного.
Женщина смотрела то на угрюмого оборотня, в котором от волка было больше, чем от человека, то на красноголового варвара, все еще непонятного, хотя до этого каждого мужчину видела насквозь, будь это знатный, простолюдин или служитель храма.
– Кто такой… Таргитай?
Мрак проигнорировал, темные, как омут, глаза смотрели требовательно. Олег пробормотал:
– Значит, искать еще и Таргитая? Здесь притонов не счесть. А нравы… – он покосился на Кору, – оч-ч-ч-чень вольные.
– Здесь много и темниц, – сказал Мрак зло. – И тюрем, и всего злого… А он такой тонкошкурый!
Кора пристально смотрела на человека-волка. У него, оказывается, сердце куда мягче, чем у красноголового варвара, у которого даже от имени веет холодом.
– Пойдем искать, – сказал Олег, поморщившись. – Хотя я уверен, что он где-то среди баб. Ты же знаешь, ему все как с гуся вода. Просто как бы не забыл, ради чего мы вообще здесь.
Они пошли к двери, Олег бросил через плечо:
– Кора, спасибо за помощь. Твой дом через две улицы.
– Это я помню, – сказала она сердито. – Целы еще там двери или твой друг вышиб, я ухожу. Но если хотите найти своего друга, я бы советовала зайти во дворец правителя.
Мрак посмотрел остро:
– Почему?
– Там появился могучий варвар с Севера.
Оба смотрели недоверчиво. Олег сказал раздраженно:
– Откуда ты знаешь? Мы ведь ехали вместе!
– Ты был так погружен в свои мысли… наверняка очень умные, у тебя даже слюни текли… что не замечал встречных, с которыми я перекидывалась словами. А среди них были очень интересные мужчины! Теперь я это вспоминаю хорошо. Зря я не заинтересовалась сразу… У правителя появился гость. Золотоволосый варвар, который взялся защищать его от близкого врага.
– Он! – вскрикнул Мрак. – Кто еще бросится вот так защищать? Ай да Таргитай! Много видел от тебя дурости, но такой…
Он не спорил, когда Кора вскочила в седло и поехала с ним рядом. А волхв пусть снова погружается в благочестивые мысли.
Луна пошла на убыль, светила едва-едва. Звезды, вообще, не могли осветить даже небо. Мрак всматривался в темноте в дома. Одни двери на одной петле, в других свежие дыры, третьи перекосились, на одной Мрак и вовсе заметил следы острых зубов… Олег показывал на каждую пальцем, что-то говорил молодой женщине и всякий раз кивал на Мрака.
Мрак хмурился. Если так, то не скоро отыщут нужную дверь. Но скорее всего волхв просто брешет. Нельзя же на него сваливать все драки и попойки? Он всего лишь искал в ночи следы мудреца. Как? Олег не поверит, но волчье чутье, несравнимое с людским, могло уловить знакомый запах. Все-таки с Аристеем общался, когда тот вывел с острова Буяна. А что кого-то загрыз и чьи-то двери вышиб, так явно было по дороге. Может быть, сами виноваты. Он просто привык давать сдачи. Конечно, по своей подозрительности – заранее.
Мрак насторожился, Олег и Кора придержали коней. В ночной тиши впереди слышался стук копыт. Кто-то уверенный и сильный скакал навстречу. Булыжники стонали под ударами железных подков.
Рука Мрака легла на секиру. В следующее мгновение из-за дальнего поворота выметнулся огромный всадник на огромном коне. За ним развевался темный плащ, похожий на крылья неведомой ночной птицы. Багровые снопы искр со злым шипением вылетали из-под подков. Всадник несся бесстрашно, хотя один, а их трое, и уже по этому Мрак узнал, сказал с отвращением:
– Зараза, до последнего тянул… Ты прав, у девок явно…
Кора с удивлением наблюдала, как всадник, могучий и гордо сидящий, не всякий военачальник так сумел бы, вдруг со счастливым щенячьим визгом разбросал руки, словно хотел обнять весь мир.
– Мрак!.. Олег!.. Как же я без вас соскучился! Где пропадали?
– Скотина, – ответил Мрак. – Где пропадал ты? Ладно, можешь не отвечать, твои штучки знаем. Хоть узнал что-нибудь?
Таргитай, не слезая с коня, попытался обнять Мрака, затем Олега. Коре кивнул по-дружески, улыбка его была такая, словно привык к массовому появлению женщин с Олегом.
– Ой, много узнал!.. Чего только не узнаешь во дворце!
– Какого упыря тебя туда поперло?
– Подружился с ихним князем. Добрый дядька. Похож на деда Назара.
Мрак прервал:
– Что узнал?
– Много, Мрак. Столько, что голова пухнет. Хоть обруч набивай. Теперь понимаю, почему тут здесь многие носят обручи на головах… Только ничего для нас не вызнал, Мрак.
Мрак сплюнул, а Олег спросил ревниво:
– Где такого коня украл?
– Не украл – подарок. Я взялся защищать князя от злого варвара… Ой, Олег, хорошо, что ты пришел. Тут такое странное дело. Этим варваром оказываюсь… я сам!
Мрак нахмурился. Он не понимал, но и не собирался ломать голову. Олег отыскался, вот пусть и мучится с Таргитаем, как медведь с рыбой. Ему разбираться с загадками, заговорами, хитростями врагов.
– Как-нибудь на досуге, – отрезал Олег. – А сейчас надо отыскать Аристея. Поехали!
– Приехали, – ответил в тон ему Мрак.
Их кони, как чуяли, остановились у ворот их постоялого двора.
Кора весело верещала песенку, готовя в большом деревянном корыте воду для купанья. Невры жадно хватали со стола то, что приготовила в одно мгновение, нахваливали. Золотоволосый воин хвалил с жаром, Мрак вскользь, Олег помалкивал. Она предпочла расценить это как то, что он считает ее своей женщиной, а свою перед друзьями хвалить неудобно.
Горницу заволокло горячим паром. Девки из корчмы носили воду ведрами, наполняли корыто. Кора лила душистые настои из хвои, конюшины и ромашки – запах шел мощный, бодрящий, свежий.
Таргитай норовил влезть первым, но Мрак движением руки загнал в корыто Олега. Тот набегался больше всех. Да и грязи на нем будто только что из болота. Так что пусть первым пробует мочалку и когти этой хитрой – бабы все хитрые! – девки. Если у нее когти отравленные, сам виноват, пусть почувствует на своей шкуре первым.
Волхв закрыл глаза, его терли и мяли, соскребывали грязь и лохмотья обгоревшей шкуры. Мочалка грубая, кожа горела, руки Коры умелые и сильные. Он чувствовал, как уходит усталость, а с горячей водой в тело впитывается жизнь. Ее пальцы разминали ему мышцы, ей нравилось разминать, чувствовал, но, разминая, она как бы вбивала добавочную мощь в его измученное тело, что уже не чувствовало себя измученным.
Потом Кора загнала в корыто Мрака. Он не пикнул – знал, когда власть ускользает из рук. Ежели каждая жаба в своем болоте – князь, то и каждая женщина в доме – царица. И она лучше знает, что делать с подданными.
Мрак только скрипел, когда Кора отбросила мочалку и взялась за конскую скребницу. Она сама раскраснелась, разрумянилась, впервые чувствуя себя нужной и необходимой. Эти трое грязью заросли, по запаху за версту слышно. Волосы у всех троих одинаково серые, уже и забыла, у кого какие… Такие если и моются, то словно боятся утонуть в пригоршнях воды: дуют и расфыркивают так, что трут лица едва влажными ладонями.
Олег, первым покинув корыто, еще разок перекусил и сказал непреклонно:
– Пора. А то в самом деле следы затрут.
– Втроем? – спросил Мрак.
Олег заколебался.
– Ты прав, мы и за пять ночей не осмотрим все выбитые двери, которые ты выломал за одну. Предлагаю разбежаться снова – только на эту ночь! – прочесать город, а к утру сойтись на постоялом дворе. Вчетвером… да-да, Таргитай, вчетвером у нас больше шансов.
Мрак пробурчал:
– Опять расставаться… Ну да ладно, ночь уже повернула к утру. И дальше городских ворот, чур, не бывать.
Глава 2
Таргитай малость попетлял в одиночестве, увидел вдали на перекрестке Мрака, счастливо прилепился хвостиком. Мрак не гнал: надежнее дудошника держать при себе. Вреда меньше. Когда протискивались по кривой улочке на окраине, настолько узкой, что приходилось идти как гуси, друг за другом, сверху обрушилась тяжелая сеть из толстых булатных колец. Их сбило с ног, потащило. Мрак с проклятиями сумел подняться, но мелькнуло что-то серое, Таргитай услышал глухой стук. Мрак рухнул вниз лицом, недвижимого потащили вверх, как странную мохнатую рыбу.
Таргитай силился выхватить Меч, но руки были прижаты кольцами холодного металла. Их било о стену. Сеть сдавливала так, что тяжело было дышать, кости трещали. Рядом проплывала вниз каменная стена. В узкой бойнице мелькнуло испуганное лицо, больше Таргитай никого не видел. Похоже, знали о его Мече.
– Мрак!.. Мрак!..
Их подняли на высоту третьего поверха, раскачали. Сеть с пленниками влетела в широкое окно. Таргитай все еще не видел напавших, лишь в сумраке мелькали быстрые тени.
Сеть обрушилась на плиты. Таргитай взвыл от боли. Сверху навалились, быстрые хищные руки сорвали перевязь с Мечом, скрутили руки за спиной, лишь затем загремели тяжелые кольца, со скрипом поползли по каменному полу.
Связанные, они беспомощно лежали под ногами неизвестных. Таргитай видел только людей в черной одежде и блестящие глаза сквозь прорези в капюшонах. Когда заскрипело, словно вблизи распахнули тяжелую дверь, все поспешно ушли.
В поле зрения Таргитая появились двое мужчин. В красных плащах, немолодые, с непокрытыми головами. Короткие волосы блестят сединой. За их спинами почтительно топтались еще трое в доспехах и с мечами: стражи. Таргитай на время выбросил их из головы.
– За что? – спросил он с великой обидой. – Что мы вам сделали?
Двое переглянулись, одинаковые в лицах и движениях. Один – Таргитай признал его, Фагим, ученик Мардуха, – кивнул стражам:
– Бросить в подвал и стеречь пуще глаза.
Сильные руки схватили пленников. В стороне блеснула короткая злая вспышка, раздался болезненный вскрик. Запахло горелым мясом. Послышался звон, Таргитай узнал свой прыгающий по каменным плитам Меч. Испуганные голоса зазвучали часто и быстро.
– За перевязь! – рявкнул Фагим. – К Мечу не притрагиваться! Из ножен не вынимать! Только за перевязь!
Таргитая уволакивали, держа за ноги. Стражи с ужасом держали на вытянутых руках его Меч. На перевязи, сильно растянув ремни в стороны. Меч раскачивался, чуя близко горячую живую кровь.
– Без Меча ты ничто, – сказал Фагим люто. – Мардух этого не знал, но я знаю… на его опыте!
– Когда-то у нас не было мечей, – прохрипел Мрак.
– Но против вас не было и меня. Попробуйте выбраться! Вам стоит убедиться, что у меня самые надежные на свете слуги.
Таргитай закричал отчаянно:
– Что ты делаешь? Князь голову с тебя снимет! Я гость вашего князя. Это я взялся его защищать. Он будет ждать меня к утру.
– Не дождется, – хохотнул Фагим.
– Не боишься его мощи? – спросил Таргитай слабо, он уже знал, что может ответить маг. Что им князья, цари и каганы – невежественные слуги, даже не подозревающие, что они слуги.
Их бросили в каменный мешок настолько глубокий, что Таргитай сразу ощутил близость подземных вод. Залитая кровью голова Мрака лежала на его коленях, больше Таргитай ничего для друга сделать не мог. Стены влажно блестели, от них несло сыростью и холодом. Камень и внизу, Таргитай наконец понял, что это не подвал, стены которого выложили плитами, а глубокое подземелье, вырубленное прямо в огромной горе.
Дверь так высоко, что Таргитая пробрал озноб еще больше, когда представил, какого труда стоило выгрызть такой подвал в каменном монолите.
Когда Мрак застонал и приоткрыл глаза, Таргитай сказал печально:
– Этот Город казался таким красивым…
– Самые красивые змеи… самые ядовитые…
– За что нас?
– Олега спроси. Как он?
– Он пошел через западную часть. Может быть, там меньше разбойников?
Мрак сплюнул кровью. Таргитай приподнял колени, не давая ему скатиться на холодный камень. Скрученные за спиной руки болезненно ныли.
– Все мы разбойники… Думаю, кто-то за нами охотится.
– Агимас?
Мрак снова сплюнул кровью. На лбу вздулась коричневая корка, он старался не двигать даже бровями, пусть кровь загустеет, закупорит ранку.
– Чем они меня? – осведомился он хрипло. – Бревном?
– Мрак, что с нами хотят делать?
– Ты, как волхв, хочешь зреть грядущее. Подожди Олега, расскажет.
– Думаешь, тоже приволокут?
– Как козу на веревке.
– Олег такой мудрый…
– Если бы он ходил, ступая по звездам! А темные закоулки знает меньше тебя.
Заскрипела дверь. Двое дюжих стражей осторожно спустились по лестнице, еще трое внимательно глядели сверху. Обнаженные мечи блестят в руках холодно и зло.
– Опять есть принесли, – пробурчал Мрак. – И все задурно…
Страж ухмыльнулся, в черных, как уголья, глазах мелькнуло уважение. Острый нож блеснул коротко, Таргитай ощутил, как веревка ослабела. Второй страж грубо перевернул Мрака, ухватил за стянутые сыромятным ремнем руки. Мрак сцепил зубы, только косил глазом на лезвие ножа. Кисти распухли и посинели, еще чуть – уже омертвели бы.
– Скоро, – пообещал страж зловеще. – Принесут есть… Только не вам – вас отнесут крысам на корм.
Поднялись по лестнице неспешно, уверенные в своих силах.
Мрак бессильно ворочался на полу, кровь с трудом пробивалась в онемевшие руки. Таргитай застонал, в синих, как небо, глазах заблестели слезы: в распухшие кисти будто вгоняли горячие иголки!
– Ничо-ничо, – выдавил Мрак сквозь зубы, – скоро приведут Олега, пошепчет…
– Мрак, не говори так! Олег мудрый, он придет и спасет.
Мрак поднялся на колени, с трудом встал. В темных глазах, где жизнь никогда не угасала, разгорелся кровавый огонек.
– А ты даже зад не сдвинешь?
– Ну… Отсюда не выбраться, видно же.
– Мне не видно, – отрезал Мрак.
Таргитай вытащил дудочку, тихонько заиграл. Мрак как волк неслышно двигался вдоль стен, щупал, стучал, бил ногой, прислушивался. Таргитай печально следил за ожившим оборотнем, а пальцы сами перебирали лады. Мелодия зазвучала как бы сама по себе. И люди стали добрее, со всех сторон пошли к ним на помощь, стены темницы словно бы раздвинулись, даже исчезли вовсе…
Но когда Таргитай опустил дудочку и затуманенные глаза прояснились, несокрушимые стены блестели плесенью так же холодно и мертво.
Вскоре явились стражи за Мраком, увели, вновь скрутив за спиной руки, копья со всех сторон. Когда пришли за Таргитаем, его только связали, а двое стражей даже не вытащили мечи из ножен. Он не боец, то ли Фагим сказал, то ли видно по нему. Таргитай печально смотрел добрыми, синими, как небо, глазами, детски пухлые губы обиженно кривились, вот-вот заревет.
Его привели в тот самый зал, где их вытащили из сети. Фагим один, не считая стражей. Тех набилось столько, что Таргитай слышал их смрадное дыхание. От запаха гнилого лука и старого чеснока подташнивало.
– Зачем вы здесь? – потребовал Фагим.
Таргитай удивился:
– Даже не знаете? А накинулись как звери! Разве ж так можно?
Стражи захохотали. Человек в красном плаще ухмыльнулся:
– В этом мире можно все. А другого нет.
– Мы простые странники, – объяснил Таргитай доверчиво. – Пришли в этот Город, потому что здесь живет великий мудрец.
– Кто? – спросил Фагим. – Ристальщик? Он не общается с чужаками. Вообще затворник.
– Тогда это не Ристальщик, – сказал Таргитай. – Наш мудрец добрый…
Фагим ухмыльнулся еще шире:
– Ристальщик – сама доброта. Я сам видел, как он однажды, гуляя по своему саду, увидел ядовитую змею. Другой бы что сделал? Хвать палку, шарах бедолагу по голове! А этот пожалел, поддел палкой и осторожненько перекинул через забор к соседу.
Таргитай с сомнением покачал головой:
– Не знаю. К тому же нашего мудреца зовут не Ристальщик, а Аристей.
Человек в красном плаще, отвернувшись, подал знак дюжему гиганту, полуголому, прикрытому лишь широким кожаным передником. Тот уже раздувал огонь в жаровне. Жуткого вида клещи начали накаляться.
Таргитая пробрала дрожь, несмотря на горячий воздух. За его спиной двое стражей переговаривались вполголоса:
– Это какой Аристей? Что в башне на краю Города?
– В какой из них?
– Да самой старой. Вот-вот рассыплется. Мимо идешь – и колени трясутся.
– А что от дурня варвара ждать? Для них и этот бродяга мудрец.
– Хотел бы я услышать, что такой мудрец… га-га-га!.. изречет этим дикарям! Однажды, своими ушами слышал, такое сказал, когда спьяну наступил на грабли…
Когда палач взял раскаленные клещи, Фагим повернулся к Таргитаю и сказал совсем другим тоном:
– А теперь ты скажешь, зачем приехал в наш Город на самом деле. Почему тремя грязными варварами интересуется сам… бог Маржель!
– Бог Маржель? – переспросил Таргитай. – Это кто?
Фагим покачал головой. В глазах было странное выражение.
– Если бы я не знал мощь Маржеля, подумал бы, что бессмертный бог, которого страшатся даже боги… все боги!.. вас опасается.
Таргитай выныривал из красной боли долго и мучительно. Когда, наконец, перед глазами появились мокрые камни, он еще долго лежал бездумно, желая только умереть.
Сначала холод остудил истерзанное тело, затем пришла дрожь. Таргитай застонал, из закушенной губы пошла кровь. Стонала и плакала каждая жилка. Пахло паленым. Он уже узнавал запах своей плоти.
Очень медленно, преодолевая нечеловеческую боль, он дотянулся до сопилки. Она все так же незаметненько лежала в углу, где выронил, когда его тащили на пытку.
Разбитые губы не слушались. Изувеченные пальцы отказывались перебирать лады. Он пробовал дуть уголком рта, морщился, слыша унылый собачий вой, потом как-то приловчился, песня пошла складываться печальная, как и многие его песни, а потом он и сам перестал вслушиваться. Снова играло и пело то, что жило в нем. Иногда он грезил, что это дает знать солнечная капля крови Рода, но помалкивал: опять засмеют! К тому же частица Рода есть в каждом, даже в Олеге и Мраке, но если Мрак терпит его песни, ему даже нравится, то Олег сердится.
Мрака вбросили с размаха. Таргитай едва успел вытянуть руки, подхватил. Стражи злорадно захохотали, когда рухнул под тяжестью искалеченного пленника. Дверь с грохотом захлопнулась, лязгнул засов.
Таргитай выполз из-под тяжелого, как гора, Мрака. Ладони стали липкими от крови. Мрак тяжело дышал, из разбитого рта струйкой текла алая кровь с темными сгустками. Один глаз закрыл кровоподтек с синими разводами, веко другого распухло.
Губы Мрака шелохнулись. Таргитай подставил ухо:
– Что? Мрак!..
Ответ был едва слышен:
– Пой…
Таргитай не поверил своим ушам.
– Что?
– Пой, говорю…
– Мрак, ты не бредишь? Ты тоже считаешь, что я могу петь даже сейчас?
Мрак надолго замолчал, жизнь в нем угасала. Когда губы шелохнулись снова, Таргитай скорее угадал, чем услышал:
– Пой… Надо…
– Но как я могу, – с мукой вскрикнул Таргитай, – когда Олега сейчас, может быть, жгут каленым железом? Я пел, стыда на мне нет, когда терзали тебя… Я совсем обезумел, но сейчас то, что иногда находит на меня, ушло… Я же знаю, что нельзя!
– Льзя, Тарх… Ты пел, потому что хотелось, теперь потому что надо. Силы Олега иссякают…
– Но я не волхв, не лекарь!
– Да, Олега… это не спасет… но немного сил даст. Правда даст… А ему, может быть, совсем немного надо… Хоть он головой живет, но сердце у него есть… не может не быть…
Мрак откинул голову, затих. Таргитай опустил его на холодный пол. Слезы закипали на глазах, но трясущимися пальцами вытащил сопилку. Мрак, может быть, бредит, если говорит такое дикое, но еще хуже сидеть сложа руки. Таргитай никогда еще не пел, когда не хотелось, впервые взял дудочку без охоты и с сильнейшим чувством вины, с усилием заиграл. О доброте, которая все же сильнее зла, о справедливости и мире, о любви и доверии. О Правде, что обязательно победит Кривду, ибо в каждом человеке есть капля крови Рода. Она разгорится в яростный костер, сожжет все гадкое в человеке. И будет смертный равен богам!
Таргитай знал, что помочь Олегу не может, за ним не стоят чародейские силы, но если не петь, то упал бы на каменный пол и колотил бы кулаками, захлебывался бы слезами и соплями.
Сверху скрипнуло. Звук был настолько необычен, что Таргитай с усилием повернул голову. Дверь уже была приоткрыта, слабо горел факел. Чьи-то волосатые руки опускали лестницу. Незнакомец явно старался не шуметь.
Когда лестница коснулась пола, Таргитай поднялся, ухватился за стену. Человек исчез, но красноватый свет указывал, что факел остался на прежнем месте.
– Мрак, – позвал Таргитай тихонько, – Мрак… Что делать?
Даже он понимал, что, поверив, с великим трудом поднимется по шаткой лестнице, если ступеньки не обломятся, как наверху встретят злорадно хохочущие стражи. Едва только голова покажется над краем, ему плюнут в глаза, ударят в лоб и спихнут обратно. Если при падении не переломает кости, будет чудо…
Ни Мрак, ни Олег сейчас даже не шелохнули бы пальцем.
Таргитай вздохнул, поднял Мрака. Оборотень обвис на плече Таргитая, как тюк мокрых шкур. Только весил как Рипейские горы. Вздохнув горестно, чувствуя себя еще большим дураком, чем когда вышел из Леса, Таргитай поставил ногу на первую ступеньку. Мрак очнулся, тяжело заворочался.
– Тихо, Мрак, – прошептал Таргитай.
Медленно, как улитка, замирая при каждом шорохе, он начал подниматься по шаткой лестнице. Приоткрытая дверь приближалась медленно, словно при каждом шаге старалась отодвинуться.
Когда Таргитай тихохонько коснулся двери, заранее втягивал голову: жуткий скрип должен прорезать ночь, как ножом, дверь открылась сразу, без шума. При свете факела он заметил блестящие потеки на косяке. Кто-то обильно смазал дверные петли.
Он бережно опустил Мрака на пол, вылез. Коридор уходил в темноту, угадывался поворот в десятке шагов. С другой стороны был тупик.
Таргитай прикрыл дверь, на цыпочках пробежал к повороту. Выход близко, но из распахнутой двери выглядывал кончик сапога и край щита. Чувствуя себя еще большим дураком: без оружия, сам лезет врагам в руки! – Таргитай на цыпочках подкрался, осторожно выглянул.
Четверо стражей лежали без движения на ступеньках. Между ними перевернутый кувшин. Судя по тому, что под ним сухо, все вино перелито в стражей.
Таргитай бегом вернулся за Мраком, подхватил и так же бегом, задыхаясь от усилий, пробежал мимо стражей.
Когда миновал последнего, самый звероподобный, у которого Таргитай подхватил короткий меч, приподнял голову. Взгляд, который он вперил в спину беглеца, был совершенно трезвым.
Глава 3
Таргитай с разбега вышиб дверь. Двое стражей, что оказались по ту сторону, не успели шелохнуться, как лесной варвар в два гигантских прыжка оказался у противоположной стены.
Золотой Меч сам прыгнул ему в руки. Таргитай повернулся, свирепая мощь наполнила мышцы. Он снова был могучим и самым сильным воином на белом свете!
Этого еще не знали стражи или не могли поверить: у Таргитая чистые детские глаза и такое же детски невинное лицо. Когда ладони сомкнулись на рукояти Меча, синие глаза стали холодными, как лед, а широкие плечи раздвинулись еще шире.
Он прыгнул навстречу, хотя распахнулись двери соседних комнат, оттуда с криками бежали стражи. Меч заблистал, окружил Таргитая сверкающей стеной из золотой стали. Комнату наполнил звон, лязг, крики раненых, и внезапно стало тихо.
Таргитай перешагнул через трупы, двое раненых еще пытались уползать, за ними волочились внутренности, на выходе достал Мечом убегающего. Мрак все еще сидел в коридоре, но голову поднял. В глазах было удивление.
– Все-все, – крикнул Таргитай поспешно.
– А… ты уже добыл свой…
– Сами вернули, – объяснил Таргитай. – Без драки! Сейчас я помогу тебе выбраться…
– Без моей секиры?
– Ты и щепки не поднимешь! Надо выбираться отсель. Где-то еще Олег…
– А как выбираться без секиры? – осведомился Мрак хрипло. Разбитые губы слушались худо, а от усилий лопнула кожа, потекла кровь. – Мне не принесут… Это тебе все задурно… И бабы, и хвост на поворотах заносят…
– Это мы тебе заносим…
Мрак поднялся на ноги без помощи Таргитая. Качнулся, но удержался, ухватившись за косяк двери. Глаза округлились, как у совы, когда заглянул в зал.
– Гм… в самом деле не принесут.
– Это они сами, – сказал Таргитай, защищаясь.
– Ага, увидели тебя… Вот так всегда. Тайком по бабам, тайком в драки…
– Мрак, ты ожил, раз ругаешься. Где Олег?
– Там же, где мы. Только в другом месте.
Он с усилием нагнулся, вытащил из-под павшего меч, повертел, больше похожий в его руке на нож для разделки рыбы. Губы раздвинулись в злой усмешке.
– Теперь как овцы не дадимся.
– Мрак, тебя сейчас муха собьет. Где искать Олега? Ты что-то очень мудрое изрек, пора и тебе в волхвы!
Мрак оскалил зубы:
– Где ты видишь мух? Даже над тобой сейчас нет, хоть ты все еще… Пойдем. Тот, с кривой рожей, ясно сказал, где искать Аристея.
– А Олег?
Мрак пожал плечами, скривился, даже побелел.
– Олег… сам выберется, он сильнее нас… либо Аристей подскажет, как ему помочь. Ежели успеем.
– Не нравится мне, – сказал Таргитай несчастливо. – Олег бы нас не бросил.
Олег лежал на охапке гнилого перепрелого сена. Руки были зверски скручены за спиной, в голове гудело. Ударился так сильно, когда швырнули о каменную стену, что перед глазами плыло, а к горлу подступала тошнота.
– Эй, – крикнул он и удивился слабому, как писк, голосу, – кто вы и за что меня?
Вверху звякнула металлическая решетка. Прозвучали удаляющиеся шаги, все стихло. Олег перевернулся на спину, глаза быстро привыкали к слабому свету. Он находился в каменном мешке, похожем на колодец. На самом верху решетка, бесполезная, как он отметил трезво: до нее все равно не добраться. Стены обтесаны тщательно, ящерица не взберется.
Кто? – подумал он напряженно. Если просто схватили как разбойника, то все намного проще. Выбраться удастся, такое случалось. Да и Мрак отыщет, выручит, спасет, вытащит. Но если замешаны силы покруче, то тут бабушка Боромира надвое сказала…
Мрак бы бегал вдоль стен даже со связанными за спиной руками, но разве волхв не выше простого человека, который недалеко ушел от зверя? Надо заставить себя лежать так же бесстрастно, не шевеля ни мускулом. Пусть же вся мощь идет в мысль, а не на бесцельные бросания на стены!
Он продолжал думать так усиленно, что в голове встал красный туман, в висках разлилась острая боль. Выбраться с помощью магии – переполошить весь город. Только вырвешься за пределы тюрьмы, как на пороге встретят местные маги, колдуны, чародеи.
Но и они не страшны.
Но если встретит местный бог?
Голова трещала. Никогда так напряженно не задумывался о проблемах бытия, как сейчас о спасении шкуры. Когда перед глазами кровавый туман заволок все, а в ушах звон перешел в надсадное гудение, где-то отвратительно заскрипело железо.
На светлом пятне появились тени. Решетка исчезла, сверху опускалось, судя по пыхтению стражей, нечто тяжелое. Олег перевернулся на бок, отодвинулся, стараясь не попасть под оббитые медью концы лестницы.
Сверху раздавались злые простуженные голоса. По ступенькам вниз спустились двое воинов, встали у стены, их выпученные глаза ели пленника поедом. Ладони как прилипли к рукоятям мечей.
Боятся или выказывают рвение, подумал Олег вяло. В любом случае он попал не к простым грабителям. Если боятся, то что-то знают о нем, если выказывают такое рвение, то им платят больше, чем за поимку обычных простолюдинов.
Вслед за воинами спустился человек в красном плаще. Олег потрясенно узнал Фагима, друга и помощника Мардуха.
Фагим остановился перед распростертым пленником.
– Это и есть самый могучий маг на свете?
Воины надсадно дышали, следили за каждым движением пойманного. Олег сказал медленно:
– Фагим… Не зря ли я тебя пощадил?
Фагим ухмыльнулся:
– Думаю, зря. Я тебя не пощажу.
– Почему? – спросил Олег. – Почему, Фагим? Ты ведь знаешь мою мощь. Что случилось?
Улыбка Фагима стала шире.
– Я мог бы тебе принести твой… теперь он, правда, мой, Посох Мощи. Здесь он бессилен.
Олег покачал головой:
– Ошибаешься, недоучка. Посох Мощи не теряет своей силы даже в самых дальних краях белого света. Здесь что-то другое.
Теперь Фагим покачал головой:
– Это ты ошибаешься. Попробуй свою магию. Нет-нет, не бойся привлечь внимание. Тебе уже нечего терять, верно? Попробуй. Я не буду мешать.
Воины подались назад, вжались в стены. Лица их были белыми, а руки на мечах тряслись. Фагим с победной улыбкой наблюдал за пленником. Олег стиснул зубы. Ладно, тварь. Ты хотел увидеть мою силу, так получи же!
Он мысленно составил заклятие, прошептал, едва шевеля губами. Воины едва не размазывались по стене. Фагим следил пристально, но в запавших глазах мелькнул огонек неуверенности.
Олег напрягся, готовясь к грохоту, вспышке пламени. Путы на руках должны рассыпаться в пыль, а камни темницы раскатиться далеко в стороны…
Он выждал, еще не веря себе, боясь верить. Проговорил заклятие громче. Улыбка Фагима стала шире. Олег ощутил озноб, быстро вызвал в памяти самое мощное заклятие, заклятие-разрушение, выкрикнул во весь голос.
Фагим отступил на шаг, быстро огляделся. В темнице не дрогнул даже застоявшийся спертый воздух. Воины испустили вздох облегчения.
– Ну что? – сказал Фагим, голос все же выдавал пережитый страх. – Ощутил разницу?
Олег с трудом подавил ужас, спросил дрожащим голосом:
– Ты победил… Но что это? Почему я бессилен?
Фагим поставил ногу на ступеньку, повернул к нему голову. Глаза смеялись.
– Как тебя легко обмануть! Ты уже разуверился в своих силах?
– Да, – прошептал Олег убито.
– Нет, ты все еще сильнейший из магов. Сильнее тебя все еще нет на свете.
– Но как же…
Фагим начал подниматься по лестнице. Воины поспешно полезли следом, на связанного пленника оглядывались снова с испугом.
Олег уже думал, что маг так и уйдет, пусть лесной волхв бьется над загадкой, но Фагиму, свидетелю поражения всесильного Мардуха, очень хотелось нанести последний удар, самый сокрушительный, утвердиться, увидев раздавленного противника. Голос его возрос и прозвучал подобно победному грому:
– Но что твоя магия, смертный, против бога?
Когда над ними возникло звездное небо, Таргитай из последних сил подтащил Мрака.
– Все, змеиная яма позади…
– А десять впереди, – успокоил его Мрак.
Он был истерзан так, что Таргитай отводил глаза, кулаки сжимались, будто уже ухватил Фагима за горло.
– Ты полежи, – попросил он. – Я отыщу Олега. Если отыщу… Он тебя поставит на ноги.
– Ты сам… на ногах… не стоишь…
– А ты?
Мрак подумал, кровь капала с бровей, проворчал:
– Ты прав. На ногах не получится.
Он ударился оземь, встряхнулся. Таргитай услышал приглушенный рык-стон. На руку упала теплая капля крови, затем черная тень неслышно исчезла в ночи.
Олег лежал в полузабытьи, когда сверху раздался хриплый, почти нечеловеческий голос:
– Эй… Небось бабы снятся?
Олег даже не удивился: Мрак да не найдет, пусть даже в чужом городе, у оборотня волчье чутье. Чудно еще, что так долго искал.
– Берегись, там стража.
– Уже нет, – сообщил хриплый голос. – А новых еще не прислали на замену.
– Ты можешь поднять решетку? Лестница там где-то недалеко.
– Волхв, твоя магия издохла?
– Мрак, тебе не надо ничего объяснять. Сам уже понял. Если решетка заперта, то я ничего придумать не могу… Где Таргитай?
– Спит, ты ж знаешь Таргитая. Тихо, сюда идут…
Темная тень наверху неуловимо изменилась. Олег видел на светлеющем небе, как острые торчащие уши повернулись, ловя звуки шагов. Тут же решетка очистилась.
Олег сжался, ожидая услышать вопли, звон оружия, топот ног, шум нелепой и бессмысленной суеты, тем более бессмысленной, что Мрака в волчьей личине не могли догнать другие оборотни из родной деревни.
Шаги резко оборвались, затем наверху раздался такой крик ужаса, что Олег, даже приготовившись, вздрогнул. Сперва орали в три глотки, затем добавились еще и еще, вопили и шумели, топали, через решетку сыпался сор, падали камешки.
Наконец властный голос, как нож сквозь теплое масло, прорезался через крики:
– Тихо! Да тихо же, трусы! Кто бы ни был этот зверь, но вот его кровавые следы! Наши воины его ранили. Может быть, смертельно.
– Но он ушел!
– Где-нибудь вблизи истекает кровью! Трусы, обыщите вокруг. Ищите, не стойте!
Послышался топот. Прежний звучный голос прокричал им вдогонку:
– Но в любом случае видно, что с ним можно драться, его можно убить!
Сердце Олега сжалось. Вряд ли Мрак, нападая из темноты, позволил бы себя ранить. Явно добрался к нему раненым, не зря же и голос звучал так хрипло, страдальчески. А Таргитай, который спит… не заснул ли вечным сном?
Его обдало морозом. Нет, Мрак не стал бы говорить так. Таргитай наверняка ранен, даже приползти не смог. Но вдруг эти двое и сейчас еще надеются на него, могучего волхва?
Мрак в самом деле едва уходил от погони. Слабея от потери крови, он чувствовал, как жизнь покидает его могучее тело.
Сзади слышались крики, лязг оружия, топот.
Он сделал круг, одолев постыдную, но с виду героическую мысль остаться и сражаться, зашел к потайной тюрьме с другой стороны. Впереди уже видел колодец, накрытый железной решеткой. Трупы утащили, оставив лужи крови, в которых он и вывозился, колодец приближался с каждым шагом, но все медленнее: волка шатало и на четырех.
Сквозь красный туман в глазах увидел, как внезапно с двух сторон появились высокие люди с блистающими мечами. Хищный голос проревел:
– Вот он! Я ж говорил, этот зверь подыхает! Наши погибли, сражаясь!
Мрак в последнем усилии ударился о землю – негоже помирать в волчьей личине, – с трудом поднялся. Его шатало из стороны в сторону, прохрипел едва слышно, но в мертвой тишине услышали все:
– Они погибли, как овцы…
Крик ужаса раздался такой, что испугал бы полгорода. Воины шарахнулись, бросились в стороны, топча друг друга.
Мрак с трудом оглянулся. Сзади подбегали еще, блестя мечами, дорога была отрезана.
– Прощай, Олег, – прошептал он едва слышно.
Руки его висели вдоль тела. Только и нашел силы вскинуть голову, увидел блеск, услышал страшный крик. Среди воинов началось смятение. Мрак удовлетворенно улыбнулся: когда надо спасать друзей, силы берутся даже у самого слабого и ленивого.
Он опустился на залитую липким каменную плиту. Крики и лязг железа приблизились. Знатный воин умолк на полуслове, и, отпихнув его, еще живого, но с разрубленной головой, к Мраку придвинулся, цепляясь за стену, Таргитай. Меч в его руке дергался, как норовистый конь.
– Цел?
– Куда уж целее… – шепнул Мрак замирающими губами. – Олег в этой яме…
– Что он там делает? – не понял Таргитай.
– Мы…слит…
Мрак провалился в черноту, где не было боли. Ему ее долго обещали волхвы, маги, даже богиня Дана. Наконец-то…
Сильная боль скрутила тело, он застонал и открыл глаза. Над ним нависло бледное лицо Олега. Таргитай сидел у стены, привалившись спиной. Вокруг него недвижимые тела. Меч тоже лежал без движения, но рукоять Таргитай сжимал крепко.
Мешки и луки с колчанами тоже были рядом.
– Я еще не… помер? – выдавил Мрак перехваченным горлом.
– Размечтался, – грубо ответил Олег. – Встать можешь? Не прикидывайся, сможешь. Надо спешить, сюда уже бегут.
– А… Тарх?
– Раны зализывать некогда, – огрызнулся Олег. Вид у волхва был затравленный. – Укроемся в тихом месте… если найдем, попробую подлечить. Сейчас надо бежать.
Таргитай со стоном поднялся. Мрак с усилием повернул голову. Шея кое-как двигалась, но во всем теле боль и слабость. Волхв в спешке успел сделать не так уж и много. А от площади слышался шум бегущих ног.
– Упырям вас на корм, – выругался Мрак, – знают же, куда бежать!
Шум и лязг железа приближались. Железо звенело о железо, за беглецами гнались тяжеловооруженные воины. Таргитай и Олег с двух сторон поддерживали Мрака.
– Все, – выдохнул он. Лицо оборотня стало землистого цвета, волосы покоричневели от засохшей крови. – Дальше сами… Башня Аристея уже близко…
– Мрак, – вскрикнул Таргитай, – мы тебя не оставим!
– Бегите, дурни! Забыли, мне вот-вот скорая смерть на роду написана…
– Мрак!
– Олег, – сказал Мрак сурово, – дай дурню по башке.
Он повернулся лицом к погоне, взял секиру в обе руки. Олег крепко подхватил Таргитая за локоть:
– Бежим. Мрак прав.
– Но мы не должны его бросать!
– Мы глупо погибнем все трое. А так мы найдем Аристея и, возможно, одолеем Зло.
– Но… Мрак?
– Он будет радоваться за нас, глядя из вирия.
Таргитай начал пятиться, увлекаемый Олегом. Мрак уже отвернулся, его обнаженная спина была в жутких кровоточащих ранах.
Из-за поворота выбежали стражи. Около двух десятков, а следом неслись горожане, потрясая мечами, саблями, дротиками. Мрак невольно отметил, насколько быстро гуляки выскочили из корчмы, готовые защищать Город от чужаков.
Он принял удар сразу трех сабель, в ответ нанес удар сам. Не уклонялся: израненное тело подведет, просто рубил, зная, что все равно долго не продержится, а надо сбить на землю как можно больше – двум недотепам вдруг да удастся совладать с оставшимися.
Воздух прорезали крики, взлетел кулак с зажатым мечом, под ноги покатился чей-то шлем. Мрак успел полоснуть лезвием по животу, со злым удовлетворением увидел, как самый кончик острой стали достал и другого.
Еще двое рухнули с жуткими криками, уже в корчму не вернутся. Мрак задыхался от усилий, от слабости звенело в ушах. В голове стучало: стоять на ногах как можно дольше! Пока с ним бьются, за двумя нет погони. Даже мертвому ему надо держаться на ногах. Стоять и выглядеть страшным, лютым, убивающим всех и вся…
Он чувствовал удары, боли почти не слышал. Все тело онемело.
Внезапно Мрак оказался в пустоте, едва не упал, перестав ощущать перед собой стену из оружия, оскаленных лиц, дикого крика. Крик был в стороне, уже не боевой – крик боли и страха.
Кровь заливала глаза, он видел перед собой только красную пелену. Секира выскользнула из ослабевших пальцев. Он попытался смахнуть кровь с глаз, но тяжелые руки лишь слабо дернулись.
– Дурачье, – прошептал он прерывающимся голосом. – Теперь не уйти…
Слышал только звон, жуткий хряск костей, крики умирающих. Когда наконец удалось вытереть с лица кровь, Таргитай стоял в трех шагах, загораживая к нему дорогу. Под ногами страшно разрубленные тела, уцелевшие горожане поспешно пятились. Их выпученные глаза не отрывались от страшного Меча.
– Тарх, – простонал Мрак с мукой. – Ну что за дурень?.. Надо было вслед за Олегом…
– А ты?
– Брысь… Здесь и без сопливых скользко…
Вдали послышался крик, нарастающий рев. Из узких улочек выплескивался вооруженный народ. На этот раз не бросались сломя голову, а впереди бежали лучники. Несколько стрел взвились в воздух. Одна воткнулась у ног Мрака, две пролетели мимо.
Таргитай попятился, закрывая собой оборотня. Меч заблистал, принимая на себя стрелы. Одна за другой они со звоном отскакивали в стороны.
Стражи и вооруженные горожане окружили двух варваров широким кольцом. Лучники вышли вперед, стрелы взвились, как туча ядовитых комаров. Таргитай, сцепив зубы, с трудом удерживал Меч. Тот стремился разрубить на лету каждую стрелу, даже если та, как успевал увидеть Таргитай, ударила бы на излете безвредно в волчью душегрейку с ее толстой шкурой.
Мрак опустился на колени. От слабости, со страхом понял Таргитай, хотя старался убедить себя, что оборотень просто избегает его Меча: тому приходилось отражать стрелы уже и со спины.
Горячий пот заливал глаза Таргитая. Меч выворачивал руку, кисть распухла. Пальцы онемели, он с ужасом чувствовал, что вот-вот выпустит рукоять из потной ладони.
Голос Мрака был едва слышен.
– Молодец, Тарх… Ты победил целую толпу…
– Я не победил, – возразил Таргитай одними губами, – я их только убил…
Издали нарастал торжествующий рев. Уже слышались насмешливые крики. Варваров пытались достать камнями, комьями грязи, бросали даже щепки.
Таргитай слышал как сквозь землю голос Мрака, но в ушах стояли звон и шум крови в жилах. Потом прорезались чужие голоса – непривычно тонкие.
Меч перестал дергаться, Таргитай выронил его к ногам, трясущимися руками вытер пот.
Вся площадь покрыта обугленными телами. Поднимались дымки от сгоревшей одежды. В двух шагах от Таргитая расплывался, как воск на солнце, массивный бронзовый щит, пока не растекся серой лужицей.
К ним бежал Олег. Алатырь-камень на конце посоха светился белым, в нем бешено метались змеистые полоски, будто там приготовилась к броску злая молния.
– Эх, – сказал Мрак горестно, – теперь уже точно не выбраться…
– Чего? – не понял Таргитай.
– Всех магов переполошил. А в таком старом городе их как собак небитых…
Таргитай с трудом поднял Меч. Тот показался тяжелым, как бревно.
– Ну и пусть. Мы все завязли, как жуки в патоке.
Оборотень, в котором жизни оставалось меньше, чем в зимней мухе, прохрипел упрямо:
– Не скажи… не скажи…
С третьей попытки сумел подняться на ноги. Секира оттягивала руки, но от нее словно бы вливалась жизнь. Мрак на глазах оживал, обезображенное лицо кривилось в злой гримасе.
– Ну волхв… Ну удивил…
Олег подбежал, взъерошенный, с выпученными глазами. Его губы прыгали, он трясся, обеими руками сжимал Посох. Применение огненосной мощи на городской площади его самого напугало больше, чем горожан.
Спросил невпопад:
– Таргитай, что с твоей одеждой?
Тот тупо сквозь завесу пота взглянул на изорванную, пробитую стрелами душегрейку.
– Ну… гусеницы…
– Какие, к черту, гусеницы?
– Ну, если есть гусеницы, что ткут, то почему нет, которые жрут?
Олег с отвращением махнул рукой.
– Дикий ты человек… Хотя бы на моль сослался.
