15

На следующий день в университете все только и говорили о приклеенном к дереву мужчине и поджоге части Поля Мокотовского. От моего неудачного огненного шара успела загореться куча деревьев, прежде чем туда добрались пожарные.

Уже ходили невероятные слухи о том, что у преступников был огнемет, клей неизвестного происхождения (мужчину до сих пор не могли оторвать от дерева), а еще они настолько запугали «прилипалу», что он не хотел говорить, кто это сделал.

Ладно, признаю… Мы с Клео забыли отменить два заклинания, кроме того, я подняла шумиху, но чтобы все этим так заинтересовались?

Около полудня грянула весть, что мужчина кастрирован. Я как раз стояла с друзьями в коридоре, рядом с Петрушей, когда к нам подбежал с этой новостью Томек.

– Эй, но как это возможно, что у него на теле даже следов никаких не осталось? Будто у него никогда и не было яичек? Может, он крипторх?

– Кто? – поинтересовалась какая-то девушка.

– Ну, крипторх. Это у кого яички внутри тела, а не в мошонке. Боже, ты что, передачи про животных не смотришь? В восемь утра по выходным на «Пульсе» идет сериал про ветеринаров. – Зуза посмотрела на нас. У всех нас, видимо, было одинаковое выражение лица, поэтому она спросила: – Вы его тоже не смотрите?

Я отвернулась, давясь смехом, Петрек закусил губу. У одного Томека не было такта:

– Женщина, ты совсем того?

Зуза ссутулилась.

– А что? Мне нравится этот сериал… – пробормотала она.

– В инете писали, что он не крипторх, – сказал Томек и довольно улыбнулся. – У него их попросту нет!

Он выглядел таким радостным, будто хотел добавить: «Разве это не чудо?!»

Черт… Почему их так это волнует? Я почувствовала еще большие угрызения совести.

– Вам не кажется, что он слишком уж мужественный для женщины? – продолжила Зуза, уверенная в своей теории. – Наверняка у него где-то есть эти яички. Иначе не было бы столько вторичных половых признаков…

Разгорелась дискуссия. Даже Петруша принимал в ней активное участие. Одна я не проронила ни слова. Думала, как все исправить, пока Белет обо всем не узнал. На самом деле я была удивлена, что он еще не появился тут с криком, что я нарушила какое-то там предписание.

– Что случилось? – спросил меня Петрек через пару минут. – Ты притихла. Все в порядке?

– Все хорошо, – улыбнулась я ему. – Сняли они его с этого дерева?

– Да, но им пришлось отдирать его с корой, – объяснил мне Томек. – О, кстати, ребята, пока я не забыл – вечеринка у меня! Сегодня вечером. Мы сдали еще один зачет – нам причитается. Присутствие обязательно!

Мне хотелось, чтобы вечеринка поскорее началась. Мне нужно было отвлечься, забыть про убийцу на какое-то время.

– Идешь? – спросила я Петрушу.

– Еще спрашиваешь?

Под конец дня молчание со стороны Белета стало меня беспокоить. Что-то было не так. Я вошла в свою квартирку. Мы возвращались сегодня вместе с Петрушей – он хотел поближе познакомиться с котом Бегемотом.

Не успел он войти в квартиру, как котенок, подпрыгивая, понесся к нему.

– Какой ты красивый. – Петрек взял пушистика на руки, а кот начал громко мурчать.

– Хочешь чего-нибудь попить или поесть? – спросила я, кидая сумку на пол и входя на маленькую кухню. – Может, сделать тебе чаю?

– Можно, – ответил он, садясь на диван.

Я посмотрела на полку, заставленную разноцветными коробками.

– Какой хочешь? Обычный черный, черный с жасмином, черный со смородиной, обычный зеленый, зеленый с ванилью, зеленый с персиком, зеленый с лимоном, красный с клубникой и ванилью? – перечисляла я все виды чая, которые у меня были.

– Э-э-э… А можно просто воды? – спросил он неуверенно.

Я рассмеялась. Я просто помешана на чае. Всякий раз, когда Петруша был у меня дома, он никак не мог выбрать. Я решила за него и заварила ему и себе обычный зеленый чай.

Я вытаскивала кружки из шкафа, когда из стены показалась голова Белета. В испуге я отскочила и уронила кружку, которая разбилась о пол.

– Нам нужно будет поговорить, – сказал он и скрылся, как только Петруша появился в дверях.

– Все хорошо? – спросил он.

– Да-да, – быстро кивнула я и наклонилась собрать осколки. – Выскользнула из рук.

Я посмотрела на Петрека, неосторожно схватилась за острый край какого-то осколка и больно порезалась.

– Ай! – Я отдернула руку.

На пальце тут же выступила кровь. Прекрасно.

– Сейчас помогу, – предложил Петруша и быстро убрал пол.

Я сунула руку под струю холодной воды. Палец продолжал кровоточить. Ранка была маленькой, но глубокой. Что я за растяпа. Как обычно, на что-то уставилась (в этот раз – на кого-то), и вот, пожалуйста… снова поранилась.

– Подашь мне пластырь? – попросила я. – Упаковка в ванной на полочке рядом с зеркалом.

Там, где я, всегда куча бинтов, перекиси водорода и пластырей. Случайно пораниться или ушибиться – в этом вся я.

Петруша встал рядом со мной и умело наложил пластырь.

– Спасибо, – улыбнулась я ему.

Он скромно пожал плечами и ушел. Я глянула под пластырь. Никакой ранки. Хорошо, что она не исчезла у него на глазах. Я не стала снимать пластырь, чтобы не вызывать у него подозрений.

Следующие несколько часов мы готовились к предстоящему зачету, повторяя материал. В последнее время мы часто так учились: сдавали зачеты один за другим, поэтому передохнуть даже времени не было. Мы сидели рядом на диване. Плечо к плечу.

И все! Он даже не прижался ко мне, не обнял, хотя мы много раз заглядывали друг другу в глаза… Эх.

В конце концов вечером он ушел, чтобы поесть и купить алкоголь для вечеринки у Томека. Как только он вышел, на стене появились двери из разноцветных стеклышек.

– Ты осознаешь вообще, что вы с Клеопатрой наделали?! – зарычал на меня Белет.

– Осознаю, – пробормотала я, – что мы немного напортачили.

– Немного? НЕМНОГО?! – кипятился он, кружа по комнате. – Я с самого утра сидел в Канцелярии, объяснялся перед Люцифером! Ты не понимаешь, что я обязан за тобой присматривать, чтобы ты не творила таких глупостей? Я выглядел некомпетентным. С самого утра пытаюсь все уладить!

Я слушала его, уставившись в пол. Гордиться было нечем. Еще и совесть вконец замучила.

– Он уже начал говорить? – спросила я, прерывая его тираду.

– Кто?

– Убийца, – объяснила я. – С ним ты тоже все уладил?

– Какое мне до него дело? Он сделал тебе больно, так что заслужил. Черт побери, не могли вы, что ли, провернуть все тихо и осторожно? С сегодняшнего дня ты не ходишь на Землю без меня, ясно?

Не собиралась я никуда его брать. Тоже мне, нянька нашлась.

– Не делай такое лицо, – погрозил он мне пальцем. – Я знаю, что у тебя на уме! Слышал, как ты с ним об этом говорила. – Он показал на дверь, из которой вышел Петруша. – Сегодня будет какая-то вечеринка, и я пойду с тобой!

– Ни за что! – воскликнула я.

Я не могла его с собой взять. Что бы подумал Петруша? Вдруг он решит, что Белет – мой парень?! Лучше уж вообще никуда не идти.

Я вспомнила, как сильно мне хотелось пойти на эту вечеринку. Кроме того, я уже сказала Петруше, что приду. Я должна была там появиться!

– Я не согласна, – заявила я, уперев руки в бока.

– Дорогая, – холодно улыбнулся мне Белет, – у тебя нет выбора.

Нет! Что подумает Петруша? Я не могу пойти с Белетом!

Дьявол закрыл уши руками и обиженно посмотрел на меня из-под темной челки. Его глаза заблестели теплым желтым светом.

– Хватит кричать в мыслях. Я все слышу, – буркнул он. – Я возьму с собой Клеопатру. Она притворится моей девушкой. Довольна?

Я успокоилась. Такое решение меня полностью удовлетворило. Нужно было только позвонить Томеку и спросить, могу ли я привести с собой еще двух друзей. Наверняка он не будет против. У него очень снисходительные (или глухие) соседи, которые смиренно терпели вечеринки примерно раз в месяц.

– Встречаемся в восемь вечера, – сказала я. – И скажи Клео, чтобы оделась нормально.

Он тяжело вздохнул и вставил в стену дьявольский ключ, до сих пор выглядя обиженным.

– Наконец-то познакомлюсь с твоим Петрушей, – заметил он.

Прежде чем я успела как-то отреагировать, он исчез. Мерцающий дверной контур светился на стене еще мгновение и вскоре тоже исчез. Я посмотрела на Бегемота, лежавшего на диване.

– Если бы он затевал что-то плохое против меня или Петруши, ты бы мне сказал, правда?

Однако кот даже не смотрел на меня…

Мы прошли через красочную дверь Белета на Жолибож. Я посмотрела на многоэтажку Томека. Именно здесь, на этом балконе, третьем сверху, четвертом справа, я влюбилась в Петрушу. Непонятно, зачем и как…

Если бы я могла что-то изменить сейчас, то сказала бы я, что меня все устраивает? Не знаю. А может, просто не вышла бы на этот балкон? Жить стало бы намного проще.

– Я должна наконец с ним познакомиться. – Клеопатра взяла меня под руку. – Он хоть красивый?

Я кинула на Белета яростный взгляд. Он рассказал ей!

– Мне нравится, – пробормотала я уклончиво.

Он был красивым. Особенно эффектно он выглядел слегка небритым. Моя лучшая подружка Зуза, правда, считала, что с щетиной он смотрится болезненно и совершенно несимпатично.

На мой взгляд, он был очень симпатичным. Ладно… этот его эгоизм, молчание и таинственность слегка раздражали, но он был самим собой. Я не замечала недостатков, а видела одни только преимущества (Зуза утверждала, что их не существует).

Мы зашли в забитую до отказа квартиру. Я сразу заметила Петрушу. Вместе с Томеком он смешивал различный алкоголь в высоких стаканах.

Как только Белет переступил порог, как по приказу все женские взгляды остановились на нем.

Действительно, посмотреть было на что. Рост примерно метр девяносто, идеальная точеная фигура, красивое, слегка мальчишеское лицо с искренними золотистыми глазами, на которые падали черные волосы, не уложенные сегодня в ирокез. Белет был очень красив.

Я снова удивилась, почему он мне не нравился. Безусловно, он привлекал меня, очень сильно. Но думала я только о Петруше.

Я представила своих дьявольских знакомых. В комнате раздался коллективный стон разочарования, когда я сказала, что Бартек и Клеопатра встречаются.

– Клеопатра? – обратилась к ней Зуза. – Довольно необычное имя.

– Царское, – ответила она.

На ней не было ни платья со шлейфом, ни дорогих украшений, но своей осанкой, каждым своим жестом она выделялась из толпы студенток. Она обладала природной элегантностью, шиком, некоторой долей эгоизма и превосходства. Все мужское внимание было приковано только к ней.

– Они слишком красивы, чтобы быть реальными, – тихо сказала мне Зуза, когда мы отошли в сторону. – Откуда ты их знаешь?

– С работы, – ответила я.

– Ты устроилась на работу? – удивилась она. – Ты ничего мне не говорила…

– Да я только на этой неделе вышла. Не хотелось сглазить. Ничего особенного, но лишняя копейка на шмотки в кошельке не повредит, – быстро сказала я. – Расскажу потом.

Мы договорились заранее, что если кто-то из моих знакомых спросит, то скажем, будто мы знакомы по работе в сфере бизнес-консалтинга. Я села рядом с Петрушей. Он тоже не сводил взгляда с Клеопатры.

– Они с Бартеком помолвлены, – сообщила я ему.

Он слегка потерял к ней интерес, но все же заглядывал в глубокий вырез ее блузки.

– У нее синдром принцессы, – неодобрительно сказала Зуза, когда Клео потребовала красное вино.

К счастью, Белет держал все под контролем: громко провозгласил всем, что он как раз принес вино и сейчас нальет Клео.

– Привет, я Клеопатра. – Она протянула руку моему Петруше, оглядывая его с головы до ног.

– Привет, – ответил он и сжал ее ладонь.

Она скривилась, явно ожидая, что он поцелует ее руку. Эх, не те времена сейчас, женщина. Хорошо, если парень вообще поздоровается… У меня в старшей школе в знак приветствия нужно было поцеловать друг друга в щеку – обмен микробами какой-то. Зато в универе? Возможно, это чисто варшавский обычай, потому что никто больше так не делает. Парни, конечно, жмут друг другу руки, но с девушками они так не здороваются. Порой не здороваются вообще.

В общем, Петруша ведет себя точно так же. Он всегда на всякий случай стоит в полутора метрах от меня, чтобы я, не дай бог, не потянулась поцеловать его в щеку. Не понимаю этого… Разве в его родном Мальборке парни не здороваются с девушками?

Когда Петрек отошел, Клеопатра наклонилась ко мне, чтобы поделиться своими мыслями.

Я залпом допила свой коктейль, чтобы хоть как-то это вынести.

– Студенты – это какой-то кошмар, – сказала она.

Ничего удивительного, я уже слышала это от нее в «Стодоле».

– Этот твой Петруша… Слушай… Ну, может быть. Эта щетина, черные волосы, высокий рост. Выглядит мужественно, ничего не могу сказать. В этом отношении он мне нравится, но… он такой увалень, ну прямо медвежонок, которого хочется потискать, – шептала она мне на ухо. – Но все равно красавчик, так бы и съела. В общем, одобряю.

Я начала сожалеть, что так быстро выпила весь коктейль.

– Спасибо, Клео, – ответила я. – Всегда мечтала это услышать.

– А теперь посмотри на него. – Она указала на Павла. – У этого есть фигура, мышцы. Сразу видно тестостерон.

Мне очень хотелось рассмеяться вслух. Этот болван стоял рядом с Зузой и показывал ей свои бицепсы. Он весь надулся и стиснул зубы, чтобы напрячь мышцы как можно сильнее. Мне стало жалко Зузу: она выглядела так, будто хотела умереть. Павел скривился еще сильнее и выглядел просто ненормальным.

Белет сел с другой стороны от меня, занимая освободившееся место Петруши. Черт… Он указал на Павла, который от натуги весь покраснел. Я вспомнила анекдот про блондинку и трепанацию черепа. Нейрохирурги внутри вместо мозга нашли только натянутый поперек шнурок. Когда они его разрезали, у блондинки отвалились уши.

Павел выглядел так, будто у него сейчас что-то лопнет либо уже лопнуло…

– Ты… Он что, под кайфом? – спросил меня Белет.

– Нет, это его обычное выражение лица, – ответила я.

Клеопатра внимательно следила за ним.

– Да, он вполне себе… – подытожила она, облизывая губы.

– Клео… он принимает стероиды, кокс, что угодно, чтобы так выглядеть, – объяснила я ей. – К тому же в интеллектуальном плане он примерно на уровне тапка…

– Стероиды? – Она скривила свой изящный носик. – Пф, так он фальшивый? Нет, пластиковые парни – это печально. Он мне разонравился.

Я громко рассмеялась.

– Не то что наш Белет. – Она погладила его по мускулистому плечу и подмигнула мне: – Стопроцентно натуральный!

Я поморщилась от этой явной рекламы.

– Может, еще биоразлагаемый? – фыркнула я.

Клеопатра нахмурилась, не понимая, что я ей говорю. Она попыталась произнести слово «биоразлагаемый», но после трех попыток сдалась и снова стала наблюдать за Павлом, прищурившись. Она что, ослепла?

Я глянула на Белета, который никак не отреагировал на наши слова. Он нас вообще не слушал – вместо этого он внимательно следил за каждым движением Петруши. Не сводил с него глаз.

– Перестань так пялиться на него, – прошипела я.

Он перевел взгляд на меня. Золотистые глаза горели огнем, но в них не было ни единой эмоции. Одна пустота.

– Не понимаю, что ты в нем нашла, – сказал он.

– Не все можно понять, – съязвила я.

– Поменяйся со мной местами, – потребовала Клеопатра и втиснулась между мной и Белетом.

Сразу стала шептать ему что-то на ухо. Я не обращала на них внимания; рядом со мной сел Петруша и подал мне стакан с загадочной смесью, которую только что намешал Томек.

– На помощь! – Перед нами как из-под земли выросла Зуза и упала мне на колени. Я охнула. – Еще секунда в его обществе, и я повешусь!

За ней неотступно следовал Павел, рассказывая какую-то историю и бурно жестикулируя. Он встал прямо над нами.

– Короче, я состою в этом суперсекретном известном обществе. Говорю тебе, мы делаем там просто невероятные вещи. Ты должна записаться туда, – он продолжал вещать слегка захмелевшей Зузе, которая пользовалась у него глубочайшим уважением. – Некоторые ритуалы мы проводим голыми.

На его лице появилась похабная улыбка.

Петруша фыркнул:

– Ритуалы нагишом? Чел, что ты несешь?

Павел, не теряя запала, начал заново:

– Потому что я состою в таком известном тайном обществе…

– Разве слова «известный» и «тайный» не взаимоисключающие? – прервала я его.

Мы с Петреком рассмеялись. Павел стоял с глупой миной.

– Ну, нет, – наконец ответил он. – Оно ведь и знаменитое, и тайное.

Я посмотрела на Павла с жалостью. Как обычно, он стоял и глупо скалил зубы, уверенный в своей гениальности. Откуда такие люди только берутся?

– Павел, ты такой умный… – выкрикнула я, а этот болван покраснел от удовольствия, – как утка!

– Теперь он тебя возненавидит, – тихо сказал мне Петруша.

– Как-нибудь переживу.

В тот же момент Павел со злостью скинул со стула мою сумку.

– Кретин… – заявила я.

– Кретинка! – выкрикнул он.

– Ничего оригинальнее не смог выдумать?

Павел замолчал на мгновение. Зуза истерически хихикала.

– Глупая кретинка!

Мы с Петреком посмотрели друг на друга. Петруша прикусил губу, чтобы не рассмеяться вслух, потому что это еще больше выбесило бы Павла. Мы смотрели друг на друга намного дольше обычного. Петрек мягко мне улыбнулся. Он внимательно изучал мое лицо, будто хотел запомнить каждую черточку. Мне в свою очередь было трудно отвести взгляд от его полных губ.

Зуза немного неуверенно поднялась с моих колен, вернув нас в реальность из этого своеобразного транса, и бодро направилась на кухню. Вероятно, она надеялась, что если сделает это достаточно быстро, то Павел потеряется по дороге. Она ошибалась. Он последовал за ней, снова твердя о своем известном тайном обществе.

– Наверное, его кто-то уронил в детстве, – произнес Петруша, допивая свой напиток. – Принести тебе еще?

Я посмотрела на свой полный стакан, до которого даже не дотронулась. Цвет напитка немного пугал меня.

– Пока нет, спасибо, – ответила я.

Петруша встал и исчез на кухне, а я осталась на диване рядом с Клео и Белетом, которые до сих пор о чем-то перешептывались. Надо отдать им должное – из роли помолвленных они не вышли ни разу.