Глава 3
- Кусач, - сходу опознал чудовище Карандаш. – Та ещё тварь, народ косит, что твоя коса.
Он мелким семенящим шагом обошёл труп, потом остановился рядом с её головой, присел и пощупал левой рукой странный шишковидный вырост на затылке трупа, ткнул пальцем в пулевое отверстие. – Это кто ж такой меткий?
- Убойное место? – мгновенно заинтересовался прапорщик.
- Ещё какое. Споровый мешок называется, это как кощеева иголка, - подтвердил его догадки пленник. – Слушай, дай нож, а?
- А пин-код от карточки не назвать?
- Ты ещё про квартиру вспомни, где деньги лежат, - хмыкнул Карандаш. Мужчина, поняв, что никто не собирается его убивать, осмелел и позволял себе немного сверх того, что можно пленному. Как, например, шутить со своим конвоиром. – Нож нужен, чтобы вскрыть мешок. Там ништяки спрятаны, без которых ты в этом месте долго не протянешь.
Прапорщик раздумывал несколько секунд, потом принял решение.
- Попробуешь что-то выкинуть, сразу получишь пулю, - предупредил он Карандаша, затем вытащил левой рукой нож из ножен и кинул на тело убитой твари рядом с собеседником. И тут же отступил в сторону и назад. На «мушке» автомата он держал Карандаша уже давно.
Тот спокойно взял клинок с кинжальным коротким лезвием и вставил острие между лепестков из ороговелой кожи, которую с трудом пробила пистолетная пуля. С тихим скрипом нож разрезал стык лепестков снизу доверху. Эту же процедуру мужчина повторил ещё раз, после чего отогнул вырезанный клок и сунул руку внутрь шишки.
- О-о, есть навар, жирная скотинка попалась, - с удовлетворением произнёс он чуть позже, когда вытащил кулак и разжал его. – Семь споранов и горошина. Ты же хотел узнать из чего делают живчик? – он повернул голову в сторону прапорщика, и показал один мелкий шарик невзрачного вида, похожий на комочек сахара. – Вот из этого. А ещё водки и воды. А вот этим, - он показал другой, похожий на сухую горошину, - делают усилитель для способностей. Главное – это ни тем, ни другим не увлекаться, а то можно стать вот таким красавцем, - с этими словами Карандаш похлопал лезвием ножа, который всё ещё держал в руке, по развороченному споровому мешку кусача.
- Нож и шарики положи на землю, сам отойди на пять шагов назад и повернись ко мне спиной, - приказал Кондратьев и недвусмысленно качнул стволом автомата.
- Не нервничай, военный, - произнёс побледневший Карандаш и сделал всё, как было сказано. – Я не дурак, чтобы с голой пяткой против шашки переть.
Прапорщик поднял сначала нож и вернул его на законное место в ножны, затем собрал мелкие шарики, которые спрятал в нагрудный карман. При этом поймал себя на том, что буквально на мгновение промедлил с этим, продлив контакт пальцев и споранов с горошиной, как назвал эти трофеи пленник.
- Карандаш, - окликнул он свой источник информации.
- Ась? – тот повернулся к нему.
- Это нормально, что я на твои спораны, как ребенок на леденцы, смотрю? – спросил прапорщик. Пусть странность была мимолётная, но в этом месте даже такая мелочь могла убить. Возможно, это и в самом деле мелочь, поэтому Карандаш ответит честно. Ну, а обманет… что ж, прапорщик ложь хорошо чует и умеет всегда добиваться правды.
- Нормально, - кивнул тот в ответ. – Ты же от живчика отказался, а ломка началась, просто не в полную силу вошла. Ты же с родного кластера вышел на чужой? Вышел. Отсюда и активизация паразитов в тебе. Сам ты не чуешь, но они отлично улавливают аромат споранов, без которых тебе не выжить. Денёк проведёшь без живчика и сам не заметишь, как во рту окажется пара этих шариков. Кстати, про леденцы ты удачно подметил. Спораны можно рассасывать, а то, что остаётся от них, нужно выплюнуть, иначе смерть. Я тебе потом покажу, как правильно делать живец, чтобы не отравиться от него.
- Погоди ты со своим живцом. Какие нах паразиты? Ты же нам с майором про иммунитет говорил…
- Иммунитет вот здесь, - прервал его Карандаш и постучал себя по голове костяшками пальцев. – Наш разум паразиту не подвластен, только тело. Да и то меняется медленно, не как у заражённых, которых паразиты превращают в обычных зверей. Можно даже сказать, что паразиты в нас и вот в таких, - он кивнул на кусача, - сильно отличаются. Вроде как двоюродные братья.
- Ладно, хватит мне тут заливать. Пошли дальше, - прапорщик решил остановить чужой словесный поток и заняться делом.
Ещё два монстра оказались всё теми же кусачами, которые сообща на пару принесли тринадцать споранов и одну горошину. Когда же дошли до тела самой здоровой твари, которая своими когтями рвала бойцов в бронежилетах пополам, то тут Карандаш был изумлён до предела.
- Да это же рубер!
- Что за рубер?
- Такая образина, что матёрые ветераны Стикса во сне инфаркт получают, если им эта кракозябра там привидится.
Тут прапорщик обратил внимание на изменившееся поведение пленника. Тот выглядел точь-в-точь, как рыбак, который смотрит на подёргивания поплавка на своей удочке. Сложить два и два, чтобы получить четыре, Кондратьев сумел быстро.
- И что за редкости лежат в его голове?
Карандаш посмотрел на него, нервно облизнул губы и нехотя сообщил:
- Там такие ценности лежат, что узнай про эту тушу кто-то из некоторых моих знакомых, то они бы бросили все дела и рванули сюда за сотни километров. Слушай, а давай ты сам вскроешь мешок? Ты новичок, Стикс тебе сейчас подсуживает. Если я туда полезу, то получу голимые спораны да гороха чутка, а вот ты можешь нехило приподняться.
- Карандаш, не говори загадками. Или я подумаю, что там мне полруки оторвёт, стоит её в затылок рубера твоего засунуть.
- Сглажу ведь, военный, - умоляюще произнёс он. – Ты же видел, что ни в одном мешке не было ничего опасного. И тут не будет, матерью клянусь.
- Говори.
- Эх, до чего ж ты упёртый, - вздохнул пленник. – Возможно, там лежит жемчужина. За такой хабар тебя месяц будут любить самые красивые женщины, и поить в лучшем ресторане среди ближайших стабов. Но тебе лучше её самому проглотить. Я тебе рассказывал про особые способности, которые развиваются через несколько месяцев у иммунных. Так вот с этой жемчужиной тебе не придётся ждать полгода до этого момента. Хватит нескольких дней. Только принимать её необходимо под надзором знахаря, чтобы не накосячить.
Карандаш был слишком убедителен, и весь вид его говорил, что мужчину тянет к споровому мешку мёртвого рубера, как кота к миске с жирной сметаной. То есть, там точно может быть нечто ценное.
«Рискну, - решил про себя прапорщик. – Поверю этому пройдохе».
Автомат он перекинул через спину, но ремень при этом был застёгнут на одну антабку в стиле «петля». При таком положении оружие не слетит, не сползёт и даже можно удобно стрелять одной рукой, подмышкой зажимая приклад и натягивая ремень, чтобы тот жёстко фиксировал АК. С трёхточечным ремнем было бы на порядок удобнее, но на данном «стволе» он отсутствовал.
В левую руку прапорщика лёг «ярыгин», правой он сжал нож. После этого, краем глаза держа в поле зрения пленника, он стал резать споровый мешок «по чёрточкам», как это делал ранее Карандаш. Шло туго. То ли у рубера эта часть тела была прочнее, то ли военнослужащий не обладал достаточным навыком вскрывать мешок столь же ловко, как местный житель.
Тем не менее, уже скоро ладонь Кондратьева с опаской нырнула внутрь «кощеевого сундука». А спустя несколько секунд вылезла обратно, сжимая в кулаке добычу. Большая её часть представляла нечто вроде паутины с узелками, но вот остальное!..
- Красная! Ипать мой лысый череп – красная жемчужина! – приговаривал с восторгом Карандаш, не сводя глаз с небольшого блестящего шарика красного цвета. – Я знал, знал, что Стикс новичка не обделит!
- Эй, любитель зомби-девочек, ты сейчас на какой волне сидишь? – окликнул его прапорщик.
- Сам таким скоро будешь, - ответил пленник, не задумываясь. Видимо, вид сокровища полностью отключил ему все чувства, кроме чувства прекрасного и жадности.
- А в лоб?
- Э-э, - пришёл в себя Карандаш, - я же шутя, военный, шуток не понимаешь? И вообще, знал бы ты, что тебе досталось, то сам ошалел бы от счастья и вёл себя точно так же.
- Ну-ну, - хмыкнул Кондратьев. – И в чём же моё счастье?
Кроме жемчужины, приковавшей к себе внимание Карандаша, прапорщику достались двадцать восемь споранов, шесть горошин и немало узелкового «янтаря» - вещества, из которого местные изготавливают наркотик и лекарство в одном лице. Никакой героин или синтетическая гадость не даёт такого «прихода» иммунным, как спек – так называется вещество. Впрочем, это было побочное свойство. Ценился же спек за его великолепные обезболивающие качества и то, что с взрывной скоростью подстёгивает регенерацию в организме иммунных. Именно узелковый «янтарь» обладает подобными свойствами. Тот, что достался прапорщику из кусачей в несколько раз хуже и спросом больше у наркоманов пользуется, чем у тех, кто рискует жизнью в вылазках.
Жемчужину, по словам Карандаша, нужно было проглотить, чтобы обзавестись сверхчеловеческим даром. Вот только делать это нужно в присутствии неких знахарей. Иначе был риск «заморозить» свой дар на неопределённое время. Да, однажды он проснётся и проснётся очень сильным, но до этого времени носителя могут убить сто и один раз.
Во время рассказа пленник часто подчёркивал высокую удачливость Кондратьева и собственную находчивость, так как найти красную жемчужину в обычном рубере можно было с вероятностью не более одного процента. Мол, даже не во всяком элитнике есть она.
Внезапно Карандаш оборвал свою речь и распластался на земле.
- Военный, стреляют, - быстро сказал он. – Пригнись, не свети мордой.
Машинально тот упал рядом и выставил автомат в стороны зданий на «точке», куда напряжённо уставился пленный. Звуки выстрелов он услышал не сразу из-за их значительной приглушённости. Будто те звучали где-то очень далеко или из-под земли.
- Встал и вперёд, - приказал Кондратьев, подавая пример.
- Что?! Да не пойду я ту… ладно, ладно, - возмущения Карандаша оборвал ствол автомата, уставившегося чёрным зрачком в лицо. – Но это писец как глупо.
Звуки выстрелов шли из бункера, который был закрыт – что примечательно – изнутри. Ударив несколько раз ногой по стальной створке, способной выдержать даже выстрел из пушки БМД, Кондратьев побежал в здание штаба, где он оставил майора Филиппова.
Увы, но того там не было. Лишь тело зомбячки на полу у медчасти с розоватой пеной на лице.
- Первый раз такое вижу. Интересно, с чего это она так? – удивился пленник, рассматривая труп. – Это её доктор так приголубил, что ли?
Кондратьев не ответил. Только сейчас он увидел лист А4, приклеенный к оконному стеклу скотчем. Там крупными буквами и неровным торопливым почерком были написаны несколько строчек.
«Семён, прошу простить меня, если сможешь. То, что рассказал твой Карандаш, полностью подтверждается моими наблюдениями и поверхностными исследованиями. Хотя, какие тут исследования за полчаса можно сделать? В общем, я считаю всё им рассказанное правдой. И чтобы ты не брал грех на душу, я решил сам отпустить мужиков на покой. Не осуждай, не надо только этого. Лучше так, чем они превратятся в монстров, которые в окопах лежат. Да и я не хочу себе такой судьбы. Прощай, Семён. Удачи».
Дочитав, Кондратьев смял в кулаке бумажный лист и бездумно уставился в окно. Только что порвалась последняя ниточка, которая связывала его с домом. Почему-то только сейчас, после записки майора, он понял: больше никогда ему не увидеть родных, не будет спокойной жизни, что оставшаяся жизнь, сколько бы её ни было, окажется полна крови, потерь и боли.
- Там это, - тихий и виноватый голос Карандаша вывел его из пространного состояния, - пальба стихла.
- Пошли.
В этот раз дверь в бункер была открыта. Рядом с ней у самого порога сидел Филиппов, привалившись спиной к крашенной бетонной стене и опустив голову на грудь. Рядом с ним на полу лежал «ярыгин», а на стене за ним расплылось пятно из крови, волос, мозга и кусочков затылочной кости. Чуть в стороне лежали несколько тел бойцов с пулевыми отметинами на камуфляже. Сильно пахло пороховыми газами и… бойней.
Кондратьевожидал, что Карандаша вот-вот вывернет от окружающего амбре. Но тот держался на удивление достойно.
- Я ещё и не то видел, - буркнул он на вопрос «комода». – Привык. Слушай, зачем мы здесь? Только не говори, что ты их всех хочешь похоронить.
- А ты против? – сквозь зубы произнёс Кондратьев.
- Против. И не потому, что в падлу, а из-за того, что скоро тут будет не протолкнуться от таких красавцев, что на улице валяются. Да и могилы мертвяки легко раскопают. Надёжнее будет дверь закрыть снаружи – так большинство заражённых не залезут сюда.
- Значит, так и сделаем. А пока нам нужно забрать кое-что отсюда.
При виде оружейной комнаты Карандаш вновь оживился. Хоть и не так сильно, как при виде споранов и жемчужины.
- Бери всё крупное. Можно даже пулемёты оставить, но патроны к ним забрать все. По весу выйдет куда как выгоднее. Стволов-то завались в Стиксе, а вот патроны исчезают в рейдах так быстро, как вода в пустыне. Про автоматы под «пятёрки» забудь, здесь они даже против людей пасуют, а уж тварей из них бить только низших, чтобы с гарантией. Прочих, может, и пристрелишь насмерть, только вот в чём беда – они могут успеть тебя в бараний рог скрутить перед тем, как издохнуть. «Корды» есть? Если да, то бери их все. И патроны к ним выгребай до донышка. Я ещё видел у вас бэху на улице, у неё пушка «тридцатка» стоит. Так вот, её бронебойные снаряды стоят по горошине в некоторых местах.
Кондратьев нагружал его, немного груза брал сам, и после мужчины выбирались на свежий воздух к машинам, где складировали своё добро.
- Мой уазик лучше, военный, - заметил Карандаш, когда прапорщик выбрал для будущей дороги бронированную машину, на которой недавно катался в разведку. – Движок доделан, глушак ещё и мосты. Он тише твоего катит и проходимость выше.
- Поговори ещё, - цыкнул на него тот.
- Да твоя броня даже кусачу на пару ударов, а рубер и вовсе…
- Тихо, я сказал! – повысил голос «комод».
- Тьфу, - пленник сплюнул под ноги. – Твердолобый, млина.
Прапорщик забрал два «корда» со всем запасом патронам к ним. Взял два ПКМ и два ящика патронов калибра 7.62*54. РПГ-7 и шесть выстрелов к нему, по три осколочных и столько же кумулятивных. Новейший АК-15 под автоматную «семёрку» занял место у него на спине, а в набедренной кобуре устроился «ярыгин». Правда, прапорщик предпочёл бы другой пистолет, но на «точке» с таким выбором было совсем плохо. В качестве главного козыря при встрече кого-то вроде на рубера, Кондратьев выбрал СВДК. Её мощнейший девятимиллиметровый винтовочный патрон со ста метров пробивал бронированный УАЗ насквозь при использовании бронебойной пули. Сама по себе эта винтовка не очень-то и снайперская из-за небольших дистанций, на которых эффективна. Дальше четырёх сотен метров стрелять из неё сложно: тяжёлая пуля не самой лучшей формы, небольшое количество пороха в сравнении с массой снаряда. Положение не спас и новейший прицел, разработанный под неё. С другой стороны, СВДК куда как компактнее и легче той же кордовской винтовки. И если вдруг придётся дальше идти на своих ногах, то такая винтовка окажется большим подспорьем.
- Ты за руль, - приказал прапорщик, когда машина была загружена на максимум возможного.
- Куда рулить? Здесь два населённых стаба поблизости. Один ничего так, а второй полное гавно, утырок на утырке сидит и утырком погоняет. Зато он ближе.
- Правь в нормальный. Со своими корешами потом увидишься.
Карандаш скривился от последней фразы «комода», но без возражений полез на водительское сиденье.
Можно ли было доверять ему со стороны Кондратьева? Прапорщик считал – однозначно нет. Но без проводника в этом мире ему было не выжить. И пусть судьба подкинула ему не самого лучшего напарника, зато у кого-то из таких же бедолаг, как он, нет и таких.
- Поехали.
