Глава десятая

Прыжок был молниеносен – тощая старуха даже не успела увидеть, как стремительная серебристая тень унесла с ее противня одну спицу с грибным шашлычком. Да что там, Айшари двигалась настолько быстро, что даже не обожглась, хотя угли в жаровне постреливали язычками пламени. Второй прыжок, через осязаемую особым чутьем складку в пространстве, и вот бывшая эльфийка в уже совсем другой пещере. Не останавливаясь, она понеслась дальше – редкую добычу нужно было есть в тишине и покое. Да, металлическая спица с обжаренными грибами была деликатесом, добыча которого была сопряжена с немалым риском. Вообще избытка еды у гномов не наблюдалось, а потому украсть что-либо съестное у подгорных жителей было делом многотрудным и опасным. Обычно Айшари охотилась на крыс и мелкую живность в заброшенных туннелях. В основном все же на крыс – что-то другое встречалась редко, и в большинстве случаев само было не прочь закусить бывшей эльфийкой. Несколько раз девушка была на волосок от смерти. Она наверняка бы стала чьим-то обедом, если бы не способности, приобретенные после наложения Печати.

Бывшая наследница Дома Серпа Ночи горько усмехнулась про себя. Во имя Манящей, скажи ей кто тогда, дома, что она будет охотиться на крыс и в ужасе спасаться от тоннельных пауков, что самым изысканным блюдом будут недожаренные грибы, а самой большой радостью – небольшая пещерка с маленьким родником, где почти никто не бывает, и можно спокойно смыть налипшую в пещерах грязь и пыль. И поспать, не боясь проснуться в клетке или в желудке какой-нибудь пакости… Она бы даже смеяться не стала над такой нелепицей.

Грибы очень быстро осели в желудке. Айшари затолкала освободившуюся спицу в скопившийся в углах своей пещерки мох. Пещерка эта была невелика – даже стол в нее бы не влез, ни по ширине, ни по высоте. Что, однако, совершенно не помешало в свое время добраться до бьющего из дальней стены родника резцам подгорных мастеров. Вода скапливалась в вытесанной из скалы чаше, покрытой узорами с вкраплениями тускло мерцающих кристаллов. Затем переливалась через край, и уходила вниз, по выдолбленному в полу узкого лаза желобку. На другом конце лаза раскинулся один из самых крупных садов во всех подгорных чертогах – сад главного поместья клана Боаган. И таких тайников в нем было множество. Айшари не была уверена, зачем это нужно, хотя и много чего узнала о быте подгорного народа. Бывшая эльфийка прыгнула в воду и какое-то время бултыхалась, стараясь как можно быстрее избавиться от осевшей на шерсти пыли и мельчайшей каменной крошки. Даже Светилам не ведомо, как много этих двух субстанций в рукотворных пещерах. Потому гномы моются чуть ли не чаще, чем многие жители поверхности, отхаркивающие и очищающие легкие снадобья – самый расхожий товар, а главный признак богатого дома – специальные фильтры в вентиляционных шахтах. Сама Айшари начала кашлять уже на пятый день. Ей понадобилось много времени для того, чтобы понять причину и придумать способ противодействия. Она просто не пускала пыль внутрь легких. Сплетенные внутри гортани потоки энергии стали своеобразным фильтром. Из-за этого во рту постоянно был неприятный колючий привкус, но кашель прошел уже через неделю. Отвадить пыль от оседания на шерсти пока не получалось. Но при должном упорстве могло получиться. Вот и пригодилась Омегина наука. Мысль о демоне вызывала не ярость, как когда-то, а лишь глухую, ноющую боль обманутого доверия. О гордости речи уже не шло. Айшари потеряла счет времени – сколько она уже ведет жизнь, почти не отличающуюся от крысиной – луну, две?

У нее не получилось ни освободиться от заклятия демона, ни выбраться на поверхность. Центр подгорного царства представлял собой огромный комплекс пещер и рукотворных чертогов. Это был целый город, вырубленный в толще камня. Окраины – редко используемые туннели, про которые была не известна даже их общая протяженность, и Айшари хотела выбраться по ним. Несколько раз едва не погибнув – лишь единожды от обвала, в остальных случаях еле успевая выскочить из пасти очередной твари – она сдалась. Оставалось множество мест, куда она не могла попасть из-за охраны, так как все лазейки были перекрыты какой-то непонятной ворожбой. Не враждебной, нет – просто чужака не пускали. А попытка пролезть через те входы, которыми пользуются сами гномы, мало чем отличалось от самоубийства – Айшари частенько наблюдала за тренировками подгорных воителей. Увидеть удар она могла. Но вот уклониться скорее всего не получилось бы, несмотря на нынешние компактные размеры. Кроме того, попытка пролезть наобум, не разнюхав ничего заранее, тоже не отличалось от самоубийства – истина, очень хорошо преподанная в заброшенных тоннелях.

Айшари выбралась из воды, встряхнулась. Свернулась клубком на своем обычном месте – самом толстом клоке мха недалеко от родника.

Наверное, было ошибкой бежать от приставленного к ней гнома. А может, и нет. Айшари чувствовала, что готова сломаться в любой момент. Все ее силы отнимала борьба за жизнь и свободу. Но, как она постигла на опыте, в одиночку возможно лишь выживать, но не жить. Бывшая эльфийка закрыла глаза и две строчки снова засияли под опущенными веками:

Грустный смешок у Айшари получился почти по-человечески. Омега как-то признался, что предвидение будущего не самая сильная его сторона. Если бы он знал, как будет существовать его ученица, что бы он написал? С этими мыслями она заснула. И снова увидела сон, который временами снился ей с раннего детства, а с момента побега от Кибара – постоянно. Как она плачет в лесу, отчаявшись найти своего ручного лисенка. Зверек теперь никогда не приходил, и Айшари лила слезы в одиночестве, обняв исцарапанные коленки.

Но на этот раз мягкая лапка толкнула ее опущенную голову.

– Ну и чего ты ревешь? – серьезным голосом спросил лисенок. – Сама сбежала, сама и вкусила плодов свободы…

Эльфийка, не прекращая плакать, схватила своего любимца в охапку и прижала к себе.

– Ну-ну, не надо, – растрогался лисенок, и стал аккуратно поглаживать спину хозяйки своим пушистым хвостом. – Признаю, с ритуалом нехорошо вышло, да и вообще… Но теперь все-все будет хорошо! Друг уже рядом. Так что не плачь, ладно?

Такого сладкого пробуждения у Айшари не было уже давно. Она потянулась, позволяя гладящей ее спинку маленькой ладошке пройтись от загривка до самого кончика хвоста… Коротко тявкнув от потрясения, бывшая эльфийка рывком очутилась на всех четырех лапах, и, вздыбив шерсть, уставилась на весьма чумазое лицо. Лицо принадлежало темноволосой девушке, примерно одного с Айшари возраста. В больших серых глазах отражалось золотистое мерцание возникших на теле запечатанного оборотня узоров. Дочь подгорного племени медленно протянула руку:

– Не бойся…

Айшари вздрогнула, когда тонкие пальцы почесали ее за ухом. Ощущение доброжелательного внимания со стороны другого существа было настолько давно забытым чувством, что некоторое время бывшая эльфийка стояла неподвижно, боясь шевельнуться. А потом осторожно потерлась о ласкающую ладонь.

Ишико Боаган, шестая дочь Старшего Рода в клане мастеров доспеха, улыбнулась еще шире. Конечно, получить разрешение оставить неизвестную зверушку будет непросто, но девушка твердо собиралась добиться своего.

Стол князя казался мельче без привычных груд наваленного на него хлама. Сам Владыка Юга, недовольно что-то бурча, препарировал довольно крупную ящерицу. На вошедших вампира, человека и драконессу Зеленое Сияние посмотрел без радости, но и без злости:

– А, вот и вы…

Маг посмотрел на переплетение нитей силы, окружающее еще живую рептилию. Осторожно поинтересовался:

– Мы не отвлекаем вас, Владыка? Если это не тайна, что вы делаете?

Князь отмахнулся:

– Да вот, поймал чужого соглядатая. Теперь потрошу, думаю, как бы щелкнуть по излишне любопытному носу… Все упирается в привязанность моей силы к месту. Кстати, вы очень удачно зашли – вы-то мне и поможете.

– Не уверен, что именно от меня требуется, но моя сила и знания в распоряжении моего спасителя, – поклонился консорт Махараджи. Спорить с одним из четырех князей Вечной Ночи на его земле – верх глупости. Маг жил в замке Зеленого Сияния уже неделю. Он успел полностью восстановиться и почти подружиться с Вардом и молодой драконессой – все же, они спасли ему жизнь. Хотя к вампирам у Первого Меча Ниори имелось некоторое предубеждение, Вард не вызывал у него отвращения. Беседы с немертвым Странником дали магу многое.

– Ой, ну зачем так официально, – лукаво пропищал князь. – Будет твой прощальный подарочек Сагнанту перед возвращением в свой край победившего феминизма. Правда, сразу скажу, таким талантом разбрасываться нельзя, так что из виду терять тебя не буду…

– Простите князь, как вы назвали Ниори? – заинтересованно подался вперед Вард. Маг тоже был не прочь узнать ответ на этот вопрос.

– А, это так, старая байка… Когда-то на землях Ниори – тогда, разумеется, и слова никто такого не знал, дело было давно, еще до Коллапса, кажется – так вот, на тех землях было вполне нормальное общество, с мужчинами во главе. Однако пришли переселенцы, согнанные с места Катастрофой, и так сложилось, что у них мужчин не осталось… По законам той страны их ждала жалкая участь, но эти женщины не пожелали смириться. Битва была не долгой, и скоро в тех землях прочно установился матриархат… Вот только титулы они оставили старые, мужские… Махараджа – на давно забытом языке это «князь», «царь», но никак не «царица»… М-да.

– Простите, владыка, но о каких катастрофах вы говорите?

– Ну, это уже совсем древность… – Князь пожевал немного лишнюю губу. Видимо, вспоминать этот период ему не нравилось. – Наш мир существовал еще до прихода светил в небеса. И в нем жили разные народы, использовавшие силу неживой материи… И именно с помощью этой силы они устроили Катастрофу. На самом деле, Катастрофа – не какое-то конкретное событие. Это череда бедствий, обрушенных смертными себе же на голову. Никто точно уже не знает, сколько длился этот период. Войны и стихийные бедствия, моровые поветрия, непредсказуемые последствия и побочные эффекты древних чудес сотрясали мир. Но цивилизация выстояла, хотя и осталось от нее немногое.

Вард подался вперед. Посвятив немало времени изучению древнейших артефактов, он пришел к схожим выводам. Правда, странник полагал Катастрофу одним событием – кульминацией древней войны, стершей старый порядок с лица земли. Впрочем, вампир полагал, что оно и к лучшему – только в мире, лишенном сияния Светил, могла существовать цивилизация некромантов. Тут странник поймал взгляд князя и смутился – Зеленое Сияние смотрел с легким сочувствием, словно видя мысли вампира и находя их весьма далекими от истины.

Яшма беседе внимания особо не уделяла. Она внимательно рассматривала существо на столе, но трогать не решалась – сказывался печальный опыт. Нет, князь не ругался и не кричал. Но только драконья живучесть позволила девочке пережить две попытки поиграться с предметами со стола Владыки.

– А потом люди открыли силу энергий. Магию. И наступил Коллапс, стерший с лика мира, то немногое, что оставалось от прежнего порядка, и почти полностью разрушивший реальность. Коллапс закончился Великий Рассветом, когда Светила заняли свои места в небе, остановив разрушение.

Князь помолчал, и прежде чем кто-либо успел раскрыть рот, добавил басом:

– Но это все лирика. Итак, вы, юноша, идите сюда и присмотритесь к этому пресмыкающемуся. А вас, Вард, ждет немного подзабытая работа.

Вампир подобрался:

– Пророк?

– Я засек одиночное предсказание. Рядом с варийской столицей. Чертов небоскреб просто антенна какая-та для предсказателей… О, не обращайте внимания, это я так, древность вспомнил. Поскольку время дорого, вас до, – князь замялся и его голос сразу утончился, вскоре снова загустев, – как же эта башня теперь зовется…а! До Шпиля Вечного Льда вас довезет Яшма. Хорошо, милая? Ты ведь все же самая быстрокрылая! Покрутитесь там пару-тройку ночей, авось выловите этого пророка. Нет, так нет – потом займемся, когда дар полнее раскроется. Вопросы, сомнения есть?

– Нет, князь, – отозвался вампир, поддерживаемый кивком Яшмы, – напротив, я даже подозреваю, кто может мне помочь.

– Да? Ну хорошо, оставляю на ваше усмотрение.

Вард коротко поклонился. Драконесса тоже, и контрастная парочка покинула кабинет князя. Зеленое Сияние повернулся к Консорту Махараджи, внимательно рассматривающему растянутую в нитях силы ящерицу.

– Ну что, юноша, поняли что-нибудь?

– Что это существо не имеет постоянной связи с хозяином. Оно должно время от времени возвращаться к нему и отдавать накопленную информацию.

– Браво! Не многим удается сразу увидеть очевидное! – маг дернул бровью на сомнительный комплимент, но промолчал, поскольку князь пустился в объяснения…

Шиду сидел на привале, и с трудом разбирая в свете костра полузнакомые буквы одного из древних языков, читал книгу, доставшуюся в наследство от Варда. Омега сказал, что никакой магии, кроме заклятия, сохраняющего записи странника в потребном виде, в массивном талмуде нет. Кирвашь, Эскара и Одалия спали рядом с огнем, завернувшись в толстые меховые одеяла. Судя по слабой улыбке на губах последней, ей снилось что-то хорошее. У двух костров неподалеку расположились закатники и эльфы. От находящегося в отдалении третьего костра доносился голос Либроя.

Шиду покачал головой. Рыцарь тратил треть недолгих часов отдыха на проповеди пленникам, убеждая их. Ученик палача никак не ожидал услышать таких прочувствованных речей о равенстве и братстве народов от орденца. Интересно, понимал ли Либрой, что его слушатели спят с открытыми глазами, вымотанные дневным переходом – эльфы не делали особых скидок на пеших пленников. Пешими они оказались по милости сбежавшего проводника, который перед побегом освободил стреноженных в стороне от засады лошадей, и сунул им какую-то дрянь в ноздри. Бедные животные взбесились и разбежались кто куда, не давая к себе даже приблизиться. Зачем ему это было нужно – оставалось загадкой.

– Что читаешь? – вопрос не застал ученика демона врасплох. Краем глаза он все время следил за пристроившимся на другой стороне костра бритоголовым эльфом.

– Записки одного странствующего жреца Озаряющего, – отозвался Шиду, почти и не соврав, – он жил довольно давно.

– И о чем же он пишет? – удивился Кирбэсс. – Признаться, не ожидал увидеть в твоих руках книгу верующего в Господина Полудня. Ты ведь явно следуешь заветам Манящей.

– Я следую своим путем, но ведь взглянуть на дороги других тоже интересно. Тут довольно много, и далеко не все я могу прочитать. Пока я почти осилил главу, посвященную трем пришествиям Озаряющего, – Шиду решил выбрать самую нейтральную тему. О последнем инциденте на дороге говорить не хотелось. О похитителях эльфиек и задании наставника – тем более. Откровения о тайном устройстве мира, о Землях Мерцающих Сумерек, обнаружившиеся в книге Варда, тоже были не к месту.

– Ты говоришь о его приходе в мир как смертного? Сначала как Жертва, потом как Палач и потом как Хранитель?

– Да… правда, про первое пришествие тут написано не так много, гораздо больше посвящено второму. Так как с ним связано больше всего загадок. В этой книге, – Шиду позволил себе немного увлечься, тем более, что ему и самому было интересно, – жрец пишет, что существует три ветви евангелий, описывающих второе пришествие. И он утверждает, что лично видел зеркальные скрижали с евангелием второй ветви, которое он полагает истинным…

– Ересь! – неожиданно вмешался подошедший к костру Либрой. – Из всех евангелий второго пришествия истинно только повествующее о Вечном Герцоге! «И явился миру вечный герцог, положив конец бесконечному ожиданию, и возликовал народ, с радостными песнями кинувшись в извергаемое им пламя!»

– Но все же, это было слишком давно, чтобы утверждать наверняка, какая из трех ветвей евангелий истинна, – покачал головой Шиду. – Третья ничем не хуже второй.

– Говорят, в обителях считают истинной первую ветвь, – добавил эльф. – Тем более, что она единственная, дошедшая до нас в виде священных книг. А третья ветвь даже не содержит единого текста, лишь отрывочные куски.

– Достаточно приглядеться к ним, чтобы увидеть, какое истинно! – рявкнул рыцарь, игнорируя скептическое покачивание головой обоих собеседников. – Чтобы Господин Полудня явился миру как слабак, нытик, лишенный веры лентяй?! Чтобы он бесцельно блуждал между жалобами на бессмысленность собственного существования и истериками о собственной беспомощности?! Да никогда!

– Подожди, ты о какой ветви сейчас говоришь?

– Об обеих лживых. Если вы читали их, вспомните прочитанное! Вглядитесь в суть, и увидите, что и могучий чудотворец со шрамом-стигматом, и владыка чистилища, заключивший в демона-копьеносца дух матери – не пришедший на землю Господин Полудня, а жалкие, заблудшие в глубине собственной гордыни и невежества смертные! Именно это роднит обе ветви евангелий, и именно это делает их ересью! Запомните, истинное евангелие второго пришествие – евангелие Вечного Герцога! «Я пришел, и теперь вы за все заплатите!» – вот слова истинного бога, не ведающего сомнений!

Жар, с которым говорил рыцарь, ясно дал понять собеседникам, что спорить бесполезно. «Как есть баран… то есть Паладин, – поправился Шиду, вспомнив узнанное из Камертона слово. – Надо сменить тему.»

– Слушаю тебя, Либрой, – видимо, улыбающийся Кирбэсс думал о том же, – и все представляю, какой бы проповедник мог из тебя выйти. Не сочти за обиду, но твое красноречие меня всегда удивляло.

– Если не пытаться решить все проблемы только мечом, – отмахнулся Либрой, присаживаясь на свободное место у костра, – то со временем язык становится так же быстр. Но Луч жречества все равно не для меня.

– Луч жречества? – термин показался Шиду смутно знакомым. Страж пояснил:

– Стезя служения Господину Полудня включает в себя три пути, или Луча. Луч Жречества, которым следуют пастыри, заботящиеся о прихожанах храмов. Луч Супружества, – Кирбэсс криво ухмыльнулся, – особо про него рассказывать не нужно, наверное. И Луч Рыцарства, которым следуют вступившие в Орден Заката. А книга у тебя в руках – часть того немногого, что осталось от потерянного, четвертого Луча – Луча Подвижничества, стези странствующих жрецов.

Шиду мудро промолчал о том, что осталось даже больше, чем эльф себе представляет. Правда, последний странствующий жрец Озаряющего, закопанный «про запас» Омегой рядом с Лазурным Восходом, был не совсем живым… Но и не совсем мертвым, как и положено вампиру.

– Прости мое любопытство, но откуда такие познания у Стража Домов Ночи о путях Господина Полудня?

– Да так, набрался там и сям, помотавшись по миру, – Кирбэсс пожал плечами. Шиду про себя отметил, что Либрой почти одновременно повторил жест эльфа. Но заострять на этом внимания не стал. Разговор как-то сам собой увял, и сидящие у костра стали готовиться ко сну – оставалась еще не самая легкая часть пути. Шиду с тоской подумал о тележке, купленной во все том же Лазурном восходе. Путешествовать в ней было гораздо комфортнее, чем в седле. Даже в те моменты, когда приходилось тянуть ее вместо мула. Завернувшись поплотнее в одеяло, ученик палача прогнал пустые сожаления. «Мир не жесток, не милосерден, но и не справедлив, – говаривал его старый учитель, – он равнодушен. И мудрый по возможности следует его примеру.»