Незадолго до рассвета, где-то в горах, называемых Опорами Мира, прямо из прозрачного ночного воздуха соткался и въехал на заброшенную горную дорогу странного вида экипаж. Колеса большой, черно-красной с золотом кареты глухо стукнули о камень и бесшумно прокатились несколько шагов от ведущего в пустоту поворота. Запряжены в нее были четыре лошади, словно созданных из клокочущего мрака. Они раздраженно фыркали, полыхая алыми огнями глаз – им хотелось бежать дальше. Однако закутанный в серый плащ с глубоким капюшоном возница держал поводья стальной хваткой, не давая демоническим скакунам сорваться с места.

Бесшумно распахнулись двойные дверцы, и из непроглядного мрака кареты выпрыгнул темноволосый парень, одетый в порядком поношенный костюм междуводского охотника. Осмотревшись по сторонам, он снова наполовину скрылся в черноте экипажа, что-то там нашаривая. Поерзал, пытаясь ухватиться поудобнее, и, натужно закряхтев, вытащил на дорогу чучело гнедой лошади. Междуводец, заметно напрягаясь, протащил свою ношу чуть дальше по дороге, в лощину между скалами. Потом к гнедому чуду таксидермизма присоединилась серая в яблоках товарка. Юноша придирчиво осмотрел пару застывших в неподвижности скакунов и снова вернулся к карете. Вскоре свои места заняли несколько тюков с поклажей, лошадиная сбруя, две небольшие торбы с ячменем, и даже остатки костра – высыпанные в заранее выкопанную ямку обугленные поленья. Молодой человек почиркал кресалом и зажег слабый огонек, лениво затрещавший наполовину обглоданным деревом. Предпоследним в быстро развернутый лагерь был добавлен странник – невысокая фигурка, скрываемая тяжелым шерстяным плащом. Пристроив фигуру в сидячее положение у стены, междуводец поправил торчащие у нее из-за пояса рукояти. Завершающим штрихом стала большая плетеная корзина-клетка, поставленная рядом с правым коленом сидящего. Молодой человек постучал по прутьям пальцем и тихо сказал:

– Удачи.

Что-то, свернувшееся в глубине заполнявших дно клетки листьев и соломы фыркнуло настолько презрительно, что юноша счел необходимым добавить:

– Не злись. Сама прекрасно знаешь, что если б тебя не заточили в этот облик, то рано или поздно ты б меня съела.

Обитатель клетки наконец решил показаться. Размером с крупную белку, зверек обладал пушистым, похожим на лисий, хвостом. Почти волчья мордочка и мягкие кошачьи лапки, одну из которых пушистое создание вытянуло за прутья. Молодой человек подставил под нее ладонь, словно принимая рукопожатие. Со слабой улыбкой кивнул:

– Надеюсь, этот облик поможет тебе справиться со своими проблемами. До встречи.

Встав, юноша хлопнул в ладоши. То, что раньше казалось чучелами, встрепенулось, и пара лошадей обеспокоенно всхрапнула, переступив с ноги на ногу, прежде чем обратить внимание на лежащий перед ними корм. Одновременно шумно задышала привалившаяся к стене фигура, словно видя дурные сны. Молодой человек снова кивнул, и, развернувшись, покинул только что развернутый лагерь. Бесшумно закрылись дверцы кареты, щелкнул кнут. Запряженные в упряжку существа коротко взвыли и рванули с места, не беспокоясь о поворотах. Прогрохотали по краю обрыва колеса, и загадочная карета растворилось в прозрачных предрассветных сумерках.

В полумраке ее внутреннего убранства, в мягких подушках сидений утопали шесть фигур. Освещение создавалось лишь слабыми красными отблесками кристалла, мерцающего на небольшом столике посередине. Сидящий напротив всех остальных мужчина, чьи глаза тлели в тени зловещими кровавыми угольками, спросил:

– Теперь мы отправляемся к Короне Северных Волн?

Одалия и Лэйша, не способные сопротивляться тягучей глубине голоса вампира, очарованно кивнули. Сидящие между ними человек и темная эльфийка оказались устойчивее. Кирвашь поежилась и инстинктивно придвинулась ближе к Шиду, который все же был из живой плоти и крови. Ученик демона наклонил голову, соглашаясь:

– Да. Скажи, как долго занял наш путь к Опорам мира?

– Во внутреннем мире – меньше трех биений твоего сердца, – Сагнант дернул за свешивающийся из-под потолка шнур, и вся карета ощутимо вздрогнула. Не дожидаясь дополнительных вопросов, он пояснил: – Время внутри и снаружи этой кареты течет по-разному. Путь в любую точку мира будет длиться мгновения для тех, кто снаружи. Для тех, кто внутри, пройдет от семи до восьми свечей, или две трети четверти, как привыкли измерять время ходящие днем.

Или два часа, если по часам Камертона, отметил про себя Шиду, невольно поглаживая левое предплечье. Скрытый рукавом широкий костяной браслет был одним из подарков наставника перед ритуалом. Три дара получил Шиду от демона перед расставанием. Один унизительный, один опасный, а один так, попользоваться… Вампир, пользуясь тем, что беседа уже завязалась, заметил:

– Все же старик Васару не приврал, когда говорил о тебе. Ты так спокоен, хотя и знаешь, с кем имеешь дело…

– Наставник заключил с тобой договор. Я не думаю, что хранитель Скрижалей Возмездия будет нарушать его.

– Не хранитель. Мы никак не называемся, лишь исполняем древнюю клятву. Да, ты прав, я не нарушу договор с Омегой. Кстати, утоли мое любопытство, куда направился он сам?

Шиду позавидовал Эскаре. Орчанка спокойно спала, положив голову на колени к Лэйше. В тайну нынешнего местопребывания демона были посвящены трое – сам Шиду, Эскара и Айшари. Но Айшари уже идет своим путем, и в новом облике общаться ей затруднительно. Зеленошкурая уснула почти сразу, как они отправились в путь, и до сих пор не просыпалась. А самого бывшего ученика палача уже начинали раздражать ненавязчивые попытки выспросить, где Омега. Или хотя бы уловить это из его мыслей. От усиливающегося с каждой попыткой давления на сознание невыносимо чесался нос.

– Наставник… временно устранился от активных действий в проявленном мире.

– Интересная позиция, – кивнул Сагнант, будто и не слышал этот ответ в пятый раз. – Однако, если у тебя будет возможность с ним связаться, передай ему, что вечно выжидать не выйдет. Его присутствие уже замечено, и будет лучше, если он начнет искать себе союзников. Тем более, если его тропы приведут его в земли Вечной Ночи.

Шиду промолчал. Во-первых, связаться с Омегой он не мог при всем желании. Эскара после ритуала сказала, что у нее нет уверенности в том, что все прошло как надо. Впрочем, это становилось очевидно после первого же брошенного на семидесятишестилетнюю орчанку взгляда. Во-вторых, будь Сагнант хоть трижды другом учителя Васару, рассказывать ему что-либо не было не малейшего желания. Еще отвлекало соседство с эльфийкой, которая, изо всех сил сопротивляясь очарованию вампира, прижималась все теснее. И удерживать «озерную гладь» становилось гораздо сложнее. Причем отодвинувшись от остроухой, Шиду неизбежно оказался бы прижат к Одалии… Которая тоже была источником головной боли. Уловив настроение молодого человека, Сагнант извлек откуда-то из сумрака расчерченную доску и две плошки с круглыми камешками:

– Время есть, а ты не расположен к беседе. Сыграем?

Ученик демона кивнул. Набор для игры повис в воздухе между ними и окутался слабым синеватым сиянием. Вампир взял горсть камешков и положил их на доску, прикрыв ладонью. Шиду прислушался. Потом взял и уверенно выложил один белый. Кирвашь, знакомая с правилами, несогласно покачала головой и толкнула молодого человека под локоть. Но тот ее проигнорировал. Сагнант поднял ладонь и быстрыми движениями перебрал свои – восемь черных.

– Ты ведь знал, что у меня четное количество, не так ли?

– Да. Первый ход не определяет преимущества. Я отдаю его тебе в благодарность за то, что не стал предлагать мне фору, – спокойно отозвался Шиду.

– Всего лишь год назад твой старый учитель похвастался мне, что ты играешь с ним вничью, имея фору в три камня. А Васару – сильнейший игрок из всех, кого я знаю. Но все же, – с тихим стуком первый черный камень занял свое место. Шиду моргнул – что-то в этом движении навело его на мысль, что вампир не выберет ни одну из известных ему стратегий, – я позволю себе не согласиться с тем, что первый ход не дает преимущества. Думаю, твой новый учитель согласился бы со мной.

Шиду потянулся к плошке с белыми камешками, прогоняя лишние мысли. В конце концов, пусть успех проведенного Омегой ритуала и вызывает сомнения, в данный момент это не имеет абсолютно никакого значения. Прошлое не изменишь, и принесенная извне зараза уже распространяется по миру.

Кирвашь тоскливо вздохнула – предстояло долгое и скучное ожидание. Правила игры она конечно знала, но нет никакого азарта наблюдать за чужой игрой, когда на кон ничего не поставлено.

– Да говорю же! Дракон! Он чего-то там, у леса, делал! Я бросился тревогу поднимать, а как повернулся – нет его! – молодой стражник с вытаращенными глазами то прижимал руки к груди, то показывал в сторону предполагаемого приземления дракона. На него злыми глазами смотрел разбуженный посреди ночи караул полночных ворот Лазурного Восхода. Быть бы излишне бдительному дозорному битым, но подошедший старшина спас его от расправы:

– Так, всем спокойно! Гонцов капитан уже отправил. Чтоб город до утра на ушах не стоял… Сказал, что как рассветет, поедем к лесу. И если там следов никаких не будет, то… – от озвученной им самим нецензурной угрозы бывалый служака смущенно кашлянул в кулак, – точные слова капитана, Манящей клянусь. А наш капитан слов на ветер не бросает. Так что, парень, если ты дурманом каким обожрался, – исполнившего на большом башенном горне сигнал тревоги стражника обнюхивали самые чуткие, но ни винного духа, ни запаха какого другого знакомого зелья не обнаружили, – сознайся лучше сразу. Мы тебя просто по-тихому придушим.

Онемевший от испуга стражник нашел в себе силы отрицательно помотать головой.

– Что, не жрал, значит, ничего? Ну, тогда молись, что тебе не пригрезилось…

Шиду с облегчением вздохнул, когда черная карета Сагнанта растаяла в предрассветных сумерках. Потом перевел взгляд на своих спутниц, и вздохнул еще раз, но совершенно с другим чувством. Орчанка, после проведенного Омегой ритуала, выглядела девочкой десяти лет от роду. Нет, не так. Она помолодела, и биологически ее телу действительно исполнилось десять лет. И хотя в мозгу зеленокожей сохранились воспоминания о почти восьмидесяти прожитых годах, Эскара все равно стала ребенком, со всеми вытекающими отсюда неприятностями. Хотя временами ученик демона начинал сомневаться – вернувшаяся ли это детская непосредственность или раньше не замечаемый им маразм. Эскара сонно жмурилась и зевала. Большие голубые глаза очень странно смотрелись на зеленой коже с бронзовым отливом. В юном возрасте у орков еще не вырастали меняющие прикус нижние клыки, так что какой-нибудь дальтоник вполне мог перепутать Эскару со смуглой, но очаровательной человеческой девочкой. Естественно, вся одежда висела на орчанке мешком, а иссиня-черные волосы торчали во все стороны. Шиду молча вознес хвалу богам, что рядом есть Лэйша и Кирвашь – будет кому присмотреть за девочкой и привести ее в надлежащий вид. Оставалась Одалия… Ученик демона посмотрел на бывшую раджу Дивана Ниори. Да, бывшую. Вокруг шеи высокой рыжеволосой женщины был обмотан длинный шарф, скрывая все от плеч до подбородка, но Шиду все равно помнил каждую черточку узора, вырезанного на скрытом тканью костяном ошейнике. Помнил два ряда коротких, с полногтя, шипов. Помнил, что застежки у этого ошейника нет, и составлен он из отполированных до блеска квадратных пластинок… Все эти детали совершенно не помогали в решении олицетворяемой ими проблемы.

Одалия фал Ниори, в свою очередь, тоже внимательно рассматривала молодого человека. Своего, как ни больно было даже думать такое, хозяина.

… Боль заставила ее закричать и забиться в судорогах, ломая ногти о холодные камни пола. И мгновенно схлынула, оставляя возвращенное таким варварским способом сознание звеняще пустым.

– Больно было? – деланное сочувствие было еще унизительнее, чем обыкновенное злорадство. – А ведь это малая толика того, что может сделать новая побрякушка у тебя на шее.

Одалия, не посмотрев на говорившего, принялась ощупывать свое горло. Отдернула руки, уколовшись о короткие шипы ошейника. Дав своей жертве изучить надетый на нее предмет, беловолосая тварь – о, этот голос, преследующий ее в кошмарах, Одалия узнала бы из тысячи! – продолжила:

– Ну, я думаю, заколдованный рабский ошейник тебе не в новинку. Эту штуку обязательно изобретают в любом мире, где есть магия, рано или поздно. Твое счастье, что нет времени ломать защиту на твоем разуме… А может, и несчастье…

– Что с моими спутниками? – требовательно спросила Одалия, тщетно всматриваясь в окружающую ее темноту. В звучащем словно со всех сторон голосе промелькнули нотки уважения:

– Вот что значит, ответственная… Я их всех убил. Может, хоть теперь поинтересуешься, что я хочу сделать с тобой?

Одалия, окончательно раздавленная подтверждением своих самых страшных опасений, покорно спросила:

– Что ты хочешь со мной сделать?

– Дура, уже сделал! Ошейник-то на тебе? На тебе. И за каждое нарушение вложенных в него правил… – новый приступ боли заставил женщину невнятно взвыть. – Ну, короче, ты понимаешь.

– Какие правила? – тяжело дыша, спросила фал Ниори, с ненавистью глядя в окружавшую ее тьму.

– Да, точно правила… – голос ненадолго смолк. Тварь задумалась. – Ну… Начнем с классики. Ты должна защищать жизнь хозяина. Не должна действием или бездействием причинять вред хозяину. Хотя нет, стоп… Так ты будешь в первых рядах в любую заваруху лезть, да под ногами путаться. Тогда так: тебе запрещено прямо или косвенно причинять вред хозяину. Любой четко сформулированный приказ хозяина обязателен к выполнению и имеет наивысший приоритет. Любые попытки влияния на решения и поступки хозяина, или решения и поступки других людей не в пользу хозяина запрещены. Так же запрещено говорить о своем статусе и о своем хозяине в его отсутствие. Вообще все разговоры с посторонними должны быть только если без этого никак нельзя обойтись… Под посторонними понимаются все, кроме хозяина и тех, на кого он укажет, – беловолосый говорил, воодушевляясь все более. – Ты не должна вмешиваться в действия хозяина, однако, если возникнет ситуация, когда ты сможешь его спасти, пожертвовав собой, ты обязана так и сделать. Тебе разрешено прикасаться к личным вещам хозяина, но только для того, чтобы привести их в порядок – постирать, зашить там что, нож какой заточить… Приводить вещи хозяина в порядок ты должна как только увидишь, что они в неудовлетворительном с твоей точки зрения состоянии. Еще ты должна быть максимально вежливой, приветливой и отзывчивой с хозяином. Ты обязана следить за его комфортом, за регулярностью и качеством его питания и гигиены. Обязана наливать ему вино, тереть спину при мытье, согревать постель… И в постели тоже… Нет, стоп! С душой у тебя это сделать не получится, так что не нужно… Лучше уж вовсе без этого обойтись… У него и так с эмоциями нелады… – голос опустился до едва слышного бормотания, словно споря сам с собой. Одалия, со все шире распахивающимися глазами слушающая этот поток слов, едва успела задавить возмущенный возглас. Не время было защищать свои достоинства как женщины. Ее мучитель, между тем, продолжил:

– Ладно. Тогда так. Отдаться хозяину ты можешь только по его прямому приказу или при возникновении собственного сильного желания. Во всех остальных случаях это расценивается как попытка влияния на его поведение и запрещено. Когда хозяин чихает, ты обязана говорить ему «будь здоров», когда собирается есть – «приятного аппетита», когда собирается спать – «хороших снов». Ночью должна время от времени просыпаться, чтобы поправить на нем одеяло. И подушку. Еще должна следить за собой и своей внешностью, пока это не идет в ущерб остальным делам, дабы радовать взор хозяина…И быть вежливой… стоп, про вежливость я уже сказал. Так… чего бы еще придумать?

Одалия перестала вглядываться в темноту и лишь безучастно слушала сыплющиеся на нее указания. Продолжалось это довольно долго, но затем ее мучитель резко, на середине предложения, замолчал. Потом несколько виновато сказал:

– Да… Что-то меня понесло. О главном забыл сказать. Тебе запрещено удаляться от хозяина больше чем на три дня пути. Это правило абсолютно и отмене не подлежит, как и выполнение всех четко сформулированных приказов хозяина. И вот еще, – тьма неожиданно расступилась, и Одалия увидела в нескольких шагах от себя темноволосого юношу в кожаном костюме междуводского охотника. – Это Шиду, твой хозяин.