Глава 46
- Ничего себе его потрепало, - сказал Мерзопак, тыкая тростью полумертвого Фырдуза.
- Осторожней, тля! – окрысился Плацента.
- Спокойно, без паники! – ухмыльнулся Мерзопак. – В конце концов, кто тут лекарь, вы или я?
От кончика его трости и впрямь уже распространялись теплые волны, заживляющие гораздо лучше, чем белка Джиданны. Фырдуз дышал уже чуть ровнее, хотя по-прежнему выглядел так, что диву даешься – как он еще жив-то, каким чудом?..
Искатели Криабала, а также Имрата, Танзен и Массено постарались отойти подальше от пентаграммы. Не настолько далеко, чтобы не видеть в ней происходящего, но все же достаточно, чтобы не оказаться задетым случайным заклинанием. Мощь, исходящая от фигур внутри, заставляла кожу покрываться мурашками.
Первые несколько секунд все молчали. Антикатисто слегка оторопел, увидев этих пятерых, они же слегка оторопели, увидев вместо элементаля Тьмы обычного человека.
Особенно выбило это из колеи Медариэна. Он потратил немало времени, чтобы овладеть методой покойного Бецалли, и теперь она оказалась бесполезна.
Но Медариэн же первым и взял себя в руки. Он резко втянул воздух, сомкнул ладони – и распахнул энергетический купол. Тот резко расширился, окружая вначале пентаграмму, а потом и весь холм.
Теперь, по крайней мере, Антикатисто не сумеет сбежать.
- Мы на острове Вечной Ночи, - произнесла Галлерия, прислушиваясь к незримым духам. – А этот огромный конус... гм...
- Апофеоз, полагаю, - сказал Бельзедор. – Лорд Мерзопак, вы неточно исполнили мои инструкции.
- Пришлось импровизировать, Властелин, - развел руками Мерзопак. – В ваш план вмешались непредвиденные факторы.
- Прискорбно. И Антикатисто, полагаю, собрал Криабал полностью?
- Не думаю, что это станет проблемой, - усмехнулся Локателли, слегка поднимаясь над землей. – Он сам вырыл себе могилу, перестав быть элементалем Тьмы.
- Вы нынешний председатель ученого совета? – предположил Антикатисто. – Я многое о вас слышал.
- Обо мне многие слышали, - расплылся в улыбке Локателли. – Весь мир. Репутация, что же вы хотите. Я и не хочу, и не стремлюсь вовсе, а вот, каким-то образом известен на всю планету!.. Дела говорят сами за себя, мэтр Токхабаяж!
- В основном я слышал, что вы – хвастливый полоумный старик, - холодно добавил Антикатисто.
- А вот это поклеп и навет! – погрозил пальцем Локателли. – Таких гнусных слов я не стерплю! Я стар и немощен, но я вызываю вас на бой, мэтр Тохкабаяж! Дуэль волшебников! Увидим, увидим, сумеете ли вы одолеть хотя бы бессильного инвалида!.. кха!.. кха-кха!.. давайте-давайте, нападайте, если осмелитесь!..
- Прекрати паясничать, старый дуралей, - процедил Хаштубал. – Ты ведь даже не инвалид.
- Оскорбительны мне слова ваши, мэтр Хаштубал, - спокойно ответил Локателли. – Да будет клетка.
Вокруг Антикатисто резко сгустился воздух. Сверкнула алмазная скорлупа – и заключила волшебника в клетку такую прочную, что не пробить никакой силой.
Но Антикатисто лишь повел пальцем и шевельнул губами. Вспышка!.. и заклинание Локателли рассеялось.
- Вас пятеро, а я один, - меланхолично произнес Антикатисто. – Но мне даже не нужно вас убивать. Вы не сможете причинить мне вреда...
В него ударил слепяще-белый луч. Хаштубал полыхнул таким пламенем, что одежда на Антикатисто даже не сгорела, а просто исчезла. Исчезла еще до того, как огонь его коснулся.
Но сам Антикатисто только пошатнулся. Утер с груди хлопья сажи, вздохнул и прищелкнул пальцами.
На нем появилась новая одежда, а вокруг вырос мерцающий купол. И казался-то он скромен, неказист даже – просто барьер и барьер, одно из любимых заклинаний Ингредиора, да и в других институтах нередко встречается... но волшебники при виде него слегка напряглись. Локателли всмотрелся в спектр ауры, переглянулся с Галлерией и Медариэном – и чуть заметно мотнул головой.
- Это не может быть Барьер Гальвени, - негромко произнес Медариэн. – Гальвени родился после смерти Антикатисто.
- И умер до его возрождения, - добавил Бельзедор.
- Нет-нет, это явно другое заклинание! – замотал головой Локателли. – Ну право же, коллеги!.. Даже по сигнатуре видно, что оно чуть менее мощное, зато и гораздо менее маноемкое! Ваша личная разработка, мэтр Токхабаяж, или что-то из Криабалов?
- Красный Криабал, - ответил Антикатисто. – Заклинание Нерушимой Стены.
Локателли досадливо цокнул языком. Ох уж эти Криабалы и их ультимативные заклятия. Никакого с ними сладу.
- А что такое Барьер Гальвени? – неохотно спросил Антикатисто. Он все-таки был волшебником и не мог не испытать любопытства.
- Ультимативное заклинание Ингредиора, - ответил Медариэн. – Магическое поле безусловной защиты, дематериализующее все, чего коснется. Создано Драмменом Гальвени как апогей защитного и одновременно уничтожающего экрана. Долгое время считалось, что Барьер Гальвени – это неостановимый абсолют, ограниченный только объемами маны владельца.
- Нерушимая Стена более скромна, - произнес Антикатисто. – Она исключительно защитное заклинание. А одновременно уничтожающее... потрясающе. На самом деле потрясающе. Еще один аргумент в пользу того, что магия должна перестать существовать.
- Глупец! – сверкнула глазами Галлерия. – Какой же ты глупец, Радож! Теперь я вспоминаю, что присутствовала на том фестивале, когда ты получил третью... нет, кажется, вторую степень. Но точно не первую. Да, я вспоминаю. Ты!.. ты тогда принял медальон из рук Данду, произнес благодарственную речь... и в ней точно не было ни слова о том, что ты ненавидишь магию! Что с тобой стало?!
- Я не ненавижу магию, - терпеливо ответил Антикатисто. – И магов я тоже не ненавижу. Просто мы слишком рано овладели этой огромной силой. Оставаясь обычными людьми...
- Я не человек!
- Людьми, эльфами, другими разумными... какая разница?.. Оставаясь обычными смертными существами, мы заполучили мощь, способную менять лицо планеты – и как мы ее используем?..
- Да неплохо мы ее используем, - хмыкнул Локателли. – Да будет бутерброд.
- Волшебство на Парифате словно качалось на качелях, - настойчиво продолжал говорить Антикатисто, стараясь не смотреть на жующего Локателли. – В древности волшебники были правящей кастой. Потом они уничтожили половину мира и почти вымерли, а те немногие, что сумели овладеть магией вновь, стали изгоями, стали ниже плесени. Многие века их ненавидели и истребляли. Но колесо повернулось, и теперь волшебники снова на вершине. Они больше не правят всем миром, но мир уже снова не может без них жить. И недалек тот день, когда они снова разрушат все, до чего дотянутся.
- Преувеличиваете, мэтр Токхабаяж, - улыбнулся Локателли. – Это уж скорее вы здесь пытаетесь разрушить мир.
- Нет, он прав, - сказал Медариэн.
- Он прав?.. – удивилась Галлерия.
- Я прав?.. – не меньше удивился и Антикатисто.
- Да, ты прав, - кивнул Медариэн. – Когда-то магия действительно сотворила с этим миром немало зла. Древние волшебники уничтожили свою цивилизацию и лишь чудом не уничтожили весь мир.
- Вот видите!..
- Но это было давно, - продолжил Медариэн. – Очень давно. Сейчас совсем другие времена. Сейчас магия служит людям. Никто больше не боится волшебников. Мы просто люди, умеющие то, чего не умеют другие. Но и кузнецы таковы. И лекари. И музыканты. Волшебник теперь – просто профессия. Полезная профессия. И мы не повторим былых ошибок.
- А я ничего и не имею против отдельных волшебников! – начал злиться Антикатисто. – Я не считаю злом магию как таковую! Я согласен, что среди чародеев есть немало таких, что приносят миру пользу – и порой немалую! Я согласен! Гром и молния, да я же сам тоже волшебник!
- Вот как раз ты – хороший аргумент в пользу того, что магии не следует учить кого попало, - заметила Галлерия. – Кто-нибудь знает, во времена Радожа Делектория уже применяла Оракула?.. Просто при мне его еще не было.
- Он появился только пятьсот лет назад, - рассеянно ответил Локателли. – Мэтр Токхабаяж, а о чем мы спорим тогда? Если вы сами согласны...
- Но вреда от магии все же гораздо больше! – перебил Антикатисто. – Жить в волшебном мире – это как жить на вулкане! Да, от него исходит тепло, а из жерла временами даже появляются ценные минералы, но... однажды происходит извержение! И весь мир гибнет! Гибнет просто потому, что кто-то перестал считать волшебство всего лишь полезной профессией!
- Как ты сейчас? – язвительно осведомилась Галлерия. – Слушай, да даже церковь в конце концов перестала сыпать нам отраву под корни, хотя я еще прекрасно помню времена, когда жрецы плевались при нашем виде!
- Не аргумент, - отмахнулся Антикатисто. – Церковь – излишний и даже вредный пережиток диких времен. Но она по крайней мере не способна уничтожить мир!
- А что насчет меня? – насмешливо осведомился Бельзедор. – Я тоже не вписываюсь в твою картину мироздания?
- Ты – враг безусловный, но ты всего один, - пожал плечами Антикатисто. – Ты, впрочем, тоже будешь уничтожен.
- Надо же, я тоже буду уничтожен, - вздохнул Бельзедор. – Как грустно.
- Радикально, радикально, - покивал Локателли.
- Людям не нужны больше боги! – гневно воскликнул Антикатисто. – Не нужны маги! И не нужен ты, лорд Бельзедор! Люди заслуживают права сами выбирать свою судьбу!
- Я согласен с твоими словами, но не с твоими методами, - негромко сказал Медариэн.
- Слышал? – хмыкнул Бельзедор. – Даже Медариэн с тобой не согласен. А значит, ты здесь никого не убедишь.
- Вы мне надоели, - скрестил руки на груди Антикатисто. – Думайте про меня, что хотите. Я и так знаю, что меня считают последней тварью.
- Считают, представь себе! – прорычал Хаштубал, снова резко выбрасывая руки.
Центр пентаграммы утонул в пламени. Там взметнулся такой столб, что земля растрескалась, а в подбрюшье черной тучи появился просвет. Луч света упал точно на Антикатисто – он по-прежнему стоял со скрещенными на груди руками, защищенный Нерушимой Стеной.
- Я просто подожду здесь, пока... – сказал он.
Взметнулся будто черный ураган. Бельзедор преодолел сотню шагов одним прыжком – и в его руке вспыхнул потрясающей красоты меч с сапфирами в рукояти.
Один удар. Один-единственный удар – и Нерушимая Стена рассыпалась. Легендарный клинок Деправерон прорвал ее, как мыльную пленку.
- Для каждой кобры есть свой мангуст, - сказал Бельзедор, хватая Антикатисто за горло.
Он стиснул пальцы. Но волшебник, невзрачный на вид человек, оказался будто неуязвим. Вырваться из стальной хватки ему не удавалось, раскрыть рот тоже – но над головой у него переливалась сфера Криабала. Как-то устало поглядев на Бельзедора, Антикатисто просто сомкнул веки... и все взорвалось.
Земля. Воздух. Вспышка поглотила все внутри пентаграммы. И не огненная, а желто-пурпурная, чистая энергия, порожденная бесконечной волшебной мощью.
Искатели Криабала смотрели на это с ужасом. Особенно Джиданна и Танзен – они видели спектр ауры и не могли поверить, что внутри кто-то сумел выжить.
Но через несколько секунд все рассеялось. И снова стали видны шесть фигур – слегка удивленный Антикатисто и прикрытые мерцающими куполами волшебники. Медариэн чуть заметно согнул пальцы, готовясь отразить следующий удар. Его взгляд стал суровым.
А Бельзедор... Бельзедор дымился. Из его доспехов пахло горелой плотью. Совсем неподвижные, они казались пустыми... но потом шевельнулись. В узких прорезях снова сверкнули глаза.
Темный Властелин вернулся к жизни.
- Да, ты силен... – произнес Медариэн, не отрывая взгляда от Антикатисто. – Ты невероятно силен. Пожалуй, сейчас ты не уступишь Бриару Всемогущему...
- ...Но впятером мы грохнули бы даже его!!! – рявкнул Хаштубал, взлетая в огненном шторме.
- Да будет музыка, господа! – воспарил в каменном кресле и Локателли.
Из ниоткуда грянули литавры и застучали барабаны. Раздался рев труб и бешеное пиликанье скрипок. Руки великого волшебника легли будто на невидимые клавиши – и запел рояль.
И с каждым звуком на Антикатисто обрушивались волны чистой магии. Его хлестало, било и толкало со всех сторон. Десятки, сотни заклинаний щупали его на прочность, рвались сквозь слои защиты – а с другой стороны бушевал Хаштубал. Он утопил Антикатисто в белом пламени – и тот уже не без труда отбивался от сразу двух атак.
Медариэн же исчез – и появился среди искателей Криабала. Он бросил быстрый взгляд на уже пришедшего в себя Фырдуза и тихо попросил:
- Переместитесь подальше. Рядом с Апофеозом безопасно – он надежно экранирован.
Мектиг коротко кивнул, и даже Имрата не стала спорить. Она рвалась в бой, но ее смущало, что Антикатисто всего один – а противников у него целых пять.
Это было... неправильно. Вся ее суть протестовала против такого.
Убрав тех, кто мог случайно пострадать, Медариэн вернулся в самую гущу. Там кипела магия и бурлило пламя. Со всех сторон сыпались заклинания. Антикатисто равнодушно поворачивался туда и сюда, отражал атаки – и сам тоже атаковал.
- Абан тук агас, - произнес он, указывая на Локателли.
Старик вздрогнул и схватился за сердце. Даже безграничная воля всесильного волшебника дала сбой перед заклинанием Криабала.
Но его тут же охватила зеленая волна. Взметнулся настоящий смерч духов-нектаритов, и Локателли снова задышал, снова вскинулся с прежней улыбкой.
- Абан тук агас, - повторил Антикатисто. – Зарита ката.
Это заклятие вовсе не достигло цели. Между ним и Локателли вырос Бельзедор. Темный Властелин шагнул вперед – и принял на грудь и Убийство, и шваркнувшую следом Молнию. Его качнуло, его пошатнуло – но он остался жив. Следующую Молнию он принял на ладонь – и отбил высоко в небо.
- Ирата коза дарука...
Все утонуло в огне. Хаштубал разверз паргоронское пламя. Оно и язычком не касалось эльфийской владычицы, старца в каменном кресле, мужчины в легкой тунике и великана в черных доспехах. Зато Антикатисто оно жрало жадно, с рычанием голодного зверя. Лишившись одежды, тот снова поднял Нерушимую Стену – но уже мигом спустя на нее обрушился Деправерон.
- ...Милорд!.. – донесся издали вопль. - ...Милорд!..
- Антимаги!.. – резко сжала кулаки Галлерия. – Медариэн, они прошли твой экран!..
- Я займусь, - хмуро сказал Хаштубал, взмывая в воздух кометой.
Антикатисто гневно выставил челюсть и взлетел следом – но его дернуло назад. Медариэн стиснул его в кинетической схватке – а из земли схватил за ноги элементаль Галлерии.
- Да будет тяжесть! – выкрикнул Локателли – и Антикатисто придавило к земле. – Да будет сила!
Хаштубал тем временем описал круг над отрядом антимагов. Предусмотрительно не приближаясь, он раскрыл ладонь – и с нее сорвался огненный диск. Он расширился мгновенно – и ударил с яростью метеорита. На двести шагов вокруг все исчезло, скрылось в дыму.
Все послушники и рыцари погибли мгновенно. В живых остался только магистр – хрипящий от боли, обожженный, но целый. С трудом, но он сумел оградиться даже от такого волшебства.
Но Хаштубал тут же воздвиг вокруг него огненное кольцо. Оно выросло до неба – и тут же исчезло. Но после него остался круг, глубокая трещина, окружающая земляной столб... и через секунду тот рухнул! Магистр с диким криком полетел в пропасть – и там уж никакая антимагия не смогла его спасти.
А над давно уже стершейся пентаграммой танцевало зеленое марево. Галлерия Лискардерасс призвала всех духов, что только были в доступности, оживила земляных и воздушных элементалей, подняла сам холм на битву – и от этого рябило в глазах!
Сбросивший путы Антикатисто ринулся в небеса – но следом ринулась эльфийская владычица! Ее одеяние раздувалось от ожившего ветра, она выхватила из воздуха искрящийся меч – и с него сорвалась молния!
Она растворилась в облаке чистой Тьмы. Антикатисто был силен не только собранным Криабалом. Он оставался лауреатом премии Бриара первой степени, одним из величайших волшебников в истории Парифата. Перестав быть элементалем Тьмы, он отнюдь не разучился ею пользоваться – и изрыгнул такое количество, что хватило бы уничтожить армию.
Даже эльфийскую владычицу это могло бы обратить в прах. Но с другой стороны полыхнул белый луч, и старик в каменном кресле крикнул:
- Да будет свет!
Мрак острова Вечной Ночи озарило будто зарей. Все невольно моргнули – таким ярким светом залил все Зодер Локателли. Даже Антикатисто дернулся, вздрогнул, как будто скукожился – но тут же расправил плечи. Реального вреда это ему причинить не могло.
Но исторгнутую им Тьму заклятие Локателли рассеяло. И пока оно действует – новая также будет рассеиваться.
Если только не влить побольше. Остановившись прямо в воздухе, Антикатисто уцепился за эфирную складку и обратился к тому же, с чем столько когда-то экспериментировал. Пронзил рукой саму Кромку, частично нырнул в иное пространство – и сделал прокол. Тут же расширил его и раскрыл трещину в Мамбию – мир бесконечной Тьмы и бесформенных тварей.
И Тьма хлынула. Абсолютная первостихия, всепожирающая и разрушающая. Энтропическое начало мироздания, чистая гибель всего сущего.
- Да будет свет! – повторил Локателли.
Теперь полыхнуло из раскрытых ладоней старца. Узким скрученным лучом. Заклятие встретилось с рвущейся от Антикатисто Тьмой – и расплескалось радужной кляксой. Взметнулся мановый клуб, эфир заколебался, хлынул во все стороны.
И одновременно ударил Медариэн. Шарахнул ментальным импульсом такой мощи, что даже у союзников закружились головы. Антикатисто же повело в сторону, он утратил равновесие, начал падать. Его взгляд на несколько секунд стал мутным.
Но он тут же пришел в себя. И снова полетели во все стороны молнии, ринулась Тьма и прямая, неостановимая смерть. Волшебство закружилось бешеным вихрем. Заклинания сменялись с невероятной частотой, сама реальность исказилась и заколебалась.
- Абан тук агас медерек тока, - произнес Антикатисто. – Орак тогара дека. Герде.
Синий луч ударил в Хаштубала – и пронзил насквозь. Прорвал все защиты – и остановил сердце. Полудракон захрипел, его охватило пламя, изо рта брызнула кипящая кровь.
- Да будет жизнь! – воскликнул Локателли, проносясь мимо.
Хаштубал резко втянул воздух. Сердце снова застучало. Теперь полудракон стал двигаться осторожней, на своей шкуре прочувствовав, на что способны Криабалы.
Медариэн раскрывал энергетические щиты. Они принимали часть заклинаний Антикатисто, поглощали атаку за атакой, прикрывали остальных. Другие удары брал на себя Бельзедор – он носился черным ураганом, и пока что ни одно заклятие не сумело ему навредить. В одной руке сверкал меч Деправерон, в другой извивался огненный кнут Верберус.
Хлестало пламя. Хаштубал наполнил им все свободное пространство, и не давал Антикатисто продыху. В воздухе давно не осталось чем дышать – пространство над холмом превратилось в какой-то воздаят, страшную паргоронскую пыточную. Вокруг Медариэна и Локателли сверкали воздушные пузыри, Галлерию облегали свистящие стихиали-сильфы, а Бельзедор... кажется, он даже не замечал, каким смертельным стало окружение.
Но и Антикатисто обращал на это не больше внимания, чем на пыльный ветер. Морщился иногда, дергал рукой, дважды прочел заклинание Очищения – но и только-то. Его тоже защищали бессчетные энергетические поля, которые то и дело разрубал Бельзедор, но и под ними он оставался неуязвим, неуничтожим.
Таковы битвы великих волшебников. На истощение. На изнурение. На поиск того самого заклинания, что найдет щелку в броне, доберется до мягкого нутра. На перебор всех средств в надежде, что какое-то окажется тем, от которого противник не приготовил защиты.
И на случайную удачу. Она тоже нередко становится решающим фактором.
Разнообразней всех сражался Локателли. Медариэн, профессор Спектуцерна и Ингредиора, работал в чистую магию. Энергетические поля, телекинез, телепортация, прямое ментальное воздействие. Хаштубал Огнерукий, профессор Элементурия, действовал еще проще и прямее – бил, резал, рубил пламенем всех сортов... но всякий раз только пламенем. Галлерия Лискардерасс, профессор Нигилиума и Субрегуля, в основном поддерживала остальных – призывала все новых духов и элементалей, оживляла землю и воздух. Бельзедор же вовсе почти не атаковал – он лишь принимал удары Антикатисто на себя, ломал его барьеры и защищал волшебников.
Но Зодер Локателли, профессор Вербалеона и Бакулюмуста... он сыпал заклинаниями, словно из мешка с подарками. Все новые и новые, на любой вкус и цвет, почти без ограничений. На Вербалеоне Локателли заканчивал факультет изустного контроля, на Бакулюмусте – факультет плаща и перстня. Каменное кресло, его личный артефакт, носило хозяина, как продолжение тела, почти неограниченно снабжало маной и так усиливало каждое заклинание, что Локателли даже не трудился произносить их полностью.
Три слова каждый раз – только три слова, из которых два первые всегда одни и те же. Зодер Локателли постиг высшее проявление искусства Вербалеона – умение сокращать заклинания до предела. Оставаясь предельно разнообразным магом, виртуозным почти во всех областях, он в то же время колдовал очень быстро – и был почти непобедим.
- Да будет множество! – выкрикнул он – и стало множество. От одного старца в каменном кресле разлетелась еще тысяча, наполняя пространство будто тучей мошкары. Бесчисленной стаей длиннобородых волшебников – и они завьюжили вокруг Антикатисто!
Тот полыхал во все стороны убийственными проклятиями, сверкал молниями и бил струями Тьмы – и копии Локателли исчезали один за другим. Но их по-прежнему оставалось много, очень-очень много – и где-то среди них был и подлинник, что тоже исподволь колдовал, влиял на Антикатисто одним из самых сложных, но – увы! – и медленных заклинаний.
Но тем временем вокруг Антикатисто сгущала воздух Галлерия, жег протуберанцем Хаштубал и сверлил ментальное начало Медариэн. Неуничтожимый, как сами Криабалы, он все же ощущал эти воздействия – как слабые тычки, но ощущал. И в то же время не мог никого поразить – ибо все заполонили бесчисленные копии Локателли.
- Какой же из нас настоящий? – лукаво вещал старец сотнями глоток. – Это очень сложный вопрос, мэтр Токхабаяж. Боюсь, даже я сам не смогу найти на него ответ... во всяком случае, не быстро.
Не выдержав этой канонады, Антикатисто спустился на землю – и уже здесь произнес несколько слов. Полное Разрушение, из Красного Криабала. Оно хлынуло во все стороны, комкая и ломая каждый гран вещества, каждую крупицу твердого. Хаштубала едва не снесло, Галлерию опрокинуло и отшвырнуло, и только Медариэн и Бельзедор остались твердо стоять на ногах.
Да еще Локателли. Последний Локателли. Все его копии заклятие уничтожило – остался только оригинал. Его прикрывал лишь тонкий лиловый заслон – но его хватило.
- Мэтр Токхабаяж, ваш стиль слишком груб, - укоризненно произнес старик. – Слишком примитивен. Мы же оба с вами волшебники, оба лауреаты премии Бриара, но согласитесь, что у меня есть стиль, а у вас нет. Да будут лозы.
Из высохшей, потрескавшейся, многократно изуродованной земли выметнулись длиннющие цепкие лозы – и мгновенно опутали Антикатисто. Ровно две секунды тот дергался – а потом со всей его кожи излилась Тьма, и лозы рассыпались. Поток Тьмы же ударил в парящего в кресле Локателли – но тот мгновенно исчез и появился в сотне шагов дальше.
- Я великолепен! – горделиво провозгласил волшебник.
- Ты просто старый самолюбивый бахвал, - холодно произнес Антикатисто.
- Здесь я согласен, - кивнул Хаштубал.
И крутанул кистью. Там, где стоял Антикатисто, взметнулся огненный гриб. От грохота заложило уши, взрыв оставил в многострадальной земле яму и спалил последние остатки кислорода – но Антикатисто остался цел и невредим. Глядя на Хаштубала сквозь дым, он произнес несколько слов – и полудракона отбросило.
Его швырнуло так, что он улетел за горизонт и врезался в развалины какой-то башни. От одежды остались какие-то клочья, тело изломало, как глиняную фигурку, из бесчисленных порезов выступила кровь.
Но по коже тут же пробежал серебристый огонь, и кости стали срастаться, а кровь мгновенно запеклась. Хрустнула шея, голова ровно уселась на плечах, и Хаштубал сплюнул кипящей слюной.
- Не таких бил, - процедил он, резко отталкиваясь ногами и взмывая в небо кометой.
Элементурий многие считают примитивным. Тупым. Один элемент. Одна стихия, вещество или энергия. Многое ли сможешь, имея такой узкий диапазон?
Но адепты Элементурия справляются. Ибо это только говорится – один элемент. А на деле – что есть тот же огонь? Раскаленный газ? Сам процесс горения? Сверхвысокая температура? Быть может, излучение?
Все это – и еще многое другое. Хаштубал Огнерукий, абсолютный властелин пламени, применял свою силу тысячей разных способов – и были в его арсенале такие заклятия, которым позавидует и старый пердун Локателли. Заживляя остатки повреждений, он с бешеной скоростью возвращался в бой.
Там уже бурлило столпотворение. Галлерия Лискардерасс снова взялась возрождать искалеченный холм – земля оживала, из нее повсюду били ручьи. Повсюду взрастали пышные цветы, воздух становился чистым и свежим. Отовсюду струились природные духи и сотнями поднимались элементали. Галлерия создавала целую армию – и та все плотнее окружала Антикатисто. Зеленая дымка эльфийских чар стала так плотна, что кружились головы.
- Арамет токар дарака, - произнес Антикатисто. – Котура дека тарага зо. Арамет ота арага. Секеторон истакара марида. Иневорк Паргорон.
В воздухе раскрылись трещины. Нитевидные в первый миг – они тут же расширились, и из них посыпались демоны. Бессчетные твари Паргорона – храпоиды, развраги, чрепокожие и другие демоны-солдаты.
- Убейте их, - скомандовал Антикатисто.
Демоны явно не обрадовались приказу. Увидев, против кого их бросают, они без раздумий попытались отступить, сбежать с поля боя. Но их призвали Криабалом – заклятием Демонической Армии. Не в силах сопротивляться, солдаты Паргорона с ревом протеста ринулись вперед.
Естественно, они сразу стали убывать. Один, другой, третий... Все меньше и меньше.
Бельзедор убивал их просто голыми руками, отрывал головы и вырывал сердца. Не отставал и Хаштубал – обычный огонь почти не причинял демонам вреда, и полудракон палил Очищающим Пламенем. Целыми фонтанами белых искр. Для тварей Паргорона они были опасней кипятка для льдышек – и демоны с диким ором горели в нем, не умея даже подойти ближе.
Бельзедор и Хаштубал изничтожали рядовых демонов, как сорняки на грядке. Поэтому большая часть разврагов и чрепокожих стремилась к элементалям Галлерии – с ними они могли биться на равных и даже с преимуществом.
Осаждали они и Медариэна. Тот не изменял своему правилу никого не убивать. Развраги разлетались от кинетических толчков, Медариэн глушил их и подвешивал в воздушных пузырях – но никого еще не лишил жизни.
В то же время его хватало и на битву с Антикатисто. Телекинетик колоссальной мощи, Медариэн сгущал воздух до твердого состояния, рвал Антикатисто на куски, растягивал, как кусок резины. Словно миллион невидимых рук плескался вокруг Медариэна – и каждой находилось свое дело.
Но ему приходилось тяжело. Сотни призванных демонов не могли навредить волшебнику такой силы, но он немало на них отвлекался. Чрепокожие носились повсюду со страшной скоростью, норовили сбить на лету, вцепиться зубами. Огромные храпоиды лупили цельнолитыми палицами – за ними тоже приходилось следить.
Причем делать это приходилось лишь краем восприятия. Основное внимание оставалось за Антикатисто. Сфера Криабала переливалась над головой бывшего элементаля Тьмы – и время от времени из нее исторгался очередной кошмар. У Антикатисто было вдоволь времени, чтобы изучить все Криабалы, запомнить там каждое заклинание – и теперь он одно за другим кидал их в бой. И это не говоря уж о том, что он и сам по себе не уступал никому из присутствующих.
Чуть-чуть следить приходилось даже за союзниками. Медариэн в буквальном смысле видел все вокруг себя, ощущал происходящее внутренним зрением, реагировал на каждое движение, каждый импульс... но события сменялись слишком часто и быстро.
И когда Бельзедор ударил его сзади мечом – Медариэн лишь в последнее мгновение успел сместить себя в сторону.
- Ты что делаешь?! – выкрикнул он.
- Ты спиной повернулся, - дружелюбно ответил Бельзедор.
Медариэн шумно втянул воздух. Он прочувствовал этот удар. Тот был нанесен в полную силу. Чуть-чуть промедли Медариэн, окажись чуть-чуть нерасторопней – и голова отделилась бы от тела.
- Ты можешь хотя бы сейчас забыть, что ты Темный Властелин?! – гневно произнес он.
- Сам знаешь, что не могу, - укоризненно ответил Бельзедор. – Так что не поворачивайся ко мне спиной, если тебе дорога жизнь.
В тот же миг он исчез – и появился между Антикатисто и Галлерией. Вскинув руку, Темный Властелин остановил заклятие Смертной Тени. Оно с хлюпаньем исчезло в поглощающем диске – Бельзедор разрушил мановый поток и пожрал убийственный импульс.
Его собственная ладонь при этом рассыпалась в пепел, но под доспехами этого никто не увидел.
А через несколько секунд она выросла снова.
В ответ Бельзедор не ударил. Он вообще ни разу еще не попытался атаковать Антикатисто. Темный Властелин перемещался по полю с огромной скоростью, истреблял призванных демонов и принимал на себя большинство атак. Разбивал мечом, вспарывал огненным кнутом, выпивал поглощающим диском или просто брал на грудь. На эту битву он надел свои лучшие доспехи – и пока что они выдерживали все, что обрушил Антикатисто.
Вот шесть синих молний окутали Локателли – и его кресло с гулом пошло к земле. Но рядом хлестнул Верберус – Бельзедор рассек им заклинание, точно гнилую веревку. Председатель ученого совета высвободился – и воздух заполнили миллионы крошечных сфер. Каждое несло в себе только одну искру – но эти искры гремели настоящим фейерверком, заставив Антикатисто на миг зажмуриться.
У Бельзедора в этот момент была отличная позиция – но он снова не ударил. Только крикнул во все горло, отвлекая Антикатисто – и хлестнул кнутом так, что загорелся воздух. Антикатисто обернулся к нему – и его осыпали фейерверки Локателли, а с двух других сторон полыхнули заклятия Медариэна и Хаштубала. Элементали Галлерии тем временем полностью захватили внимание демонов – мешать волшебникам те не могли уже никак.
Но Бельзедор по-прежнему не атаковал.
- Почему он не атакует?! – растерянно выкрикнул Фырдуз, который только сейчас начал приходить в себя.
- Потому что он глиномес! – огрызнулся Плацента. – Наверняка надеется, что колдунцы с Антикатисто перережут друг друга, а он, тля, загребет все себе!..
- Антикатисто всего один. Их пятеро. Это нечестный бой, - сухо сказала Имрата. – Этот мерзавец здесь единственный сохранил достоинство... даже странно.
- Мораль титанов относится к тем временам, когда на свете были только титаны, - хмыкнул Танзен. – Их не пятеро против одного – их пятеро против Антикатисто. И даже среди них у Антикатисто нет равного противника. Просто нет.
- Значит, по справедливости он и должен победить, - ответила Имрата.
- Тогда мы все сдохнем, тля! – прошипел Плацента.
- Значит, смерть предначертана нам судьбой.
- Титаны, - закатила глаза Джиданна. – Антикатисто не один, вообще-то. Он же призвал целую орду демонов.
- Не в счет, - отрубила Имрата. – Они для Бельзедора не противники.
Тем временем пять великих волшебников и Темный Властелин продолжали кружить в бешеном танце. Они двигались уже так быстро, что не различал глаз. Антикатисто ускорил себя все тем же Красным Криабалом, но то же самое с остальными сделал и Локателли.
Человеку стороннему, не волшебнику, невозможно было даже понять – что происходит в этом многоцветном самуме. Взрывы, вспышки, громадные цветы!.. Сталкивались заклятия, кружились огни, плясали духи и элементали!..
Антикатисто перешел в отчасти энергетическое состояние. Стал живой молнией, сметающим все столпом космической энергии. Его с трудом, но сдерживал Медариэн, Бельзедор принимал самые страшные удары, а Галлерия изливала на союзников зеленый туман, исцеляя каждую рану, ободряя и укрепляя дух.
Хаштубал же и Локателли безостановочно сыпали заклятиями. Хаштубал – молча, просто вливая все больше маны, хлеща все более страшными протуберанцами. Зато Локателли без умолку болтал, перемежал чары насмешками и глубокомыслием.
- Интересный факт, мэтр Токхабаяж, - заметил он, на секунду сковав Антикатисто чарами Оцепенения. – Здесь только мы с вами – люди. Вы и я, два обычных смертных человека. Забавно, не правда ли? Мне кажется, нам стоит держаться вместе, вам не кажется? Остальные – слишком иные, слишком сильно от нас отличаются. Можно превратить вас в кабачок? Да будешь ты кабачком.
Антикатисто вздрогнул. Четыре слова в устах безобидного старикашки ударили страшней метеора. Конечно, он ни во что не превратился, но все его члены на миг одеревенели, а в голове вдруг мелькнула непрошеная мысль – как хорошо было расти на солнечной грядке... проклятье!..
Он тут же разорвал эту волну и швырнул в Локателли надежное и крепкое заклинание Убийства. Короткое, простое, и выбивает жизнь из любого смертного.
Если только он не великий волшебник, которого прикрывают другие великие волшебники. Вокруг Антикатисто вспыхнуло огненное марево, а когда он его рассеял – Локателли был уже в другом месте. Старик вился над Антикатисто и не переставал нести околесицу.
- Смотрите, какая у меня великолепная борода! – насмешливо сказал он. – Почему бы вам не отрастить такую же, мэтр Токхабаяж? Длинная белая борода – это классический волшебный стиль, она придает солидности. Хотите такую же бороду? Да будет борода.
Из подбородка Антикатисто полезли седые волосы. Он тут же смахнул их, испепелил, обратил заклинание старика – но тот мгновенно кинул другое. Теперь на голове Антикатисто выросли рога... нет, бананы!..
- Как вам такое, мэтр Токхабаяж? – осклабился Локателли. – Не правда ли, я очень смешно над вами потешаюсь?
- Старый придурок, просто дерись!.. – прорычал Хаштубал, взметаясь рядом огненным шквалом.
Антикатисто тем временем произнес заклинание из Синего Криабала – Массовую Душу Стихии. Снова создал себе небольшую армию – теперь элементалей. Но не воздушных, не земляных, не огненных даже – он сотворил сотню элементалей Тьмы. Снова раскрыл проход в Мамбию, излил настоящий водопад всеразрушающей первостихии – и повсюду возникли чернильные сгустки.
Это были не высшие элементали, как еще час назад сам Антикатисто. Обыкновенные. Но они были ожившей Тьмой – и намного превосходили тех созданий, что повсюду возникали по воле Галлерии. Убивая все одним прикосновением, губя просто присутствием, они сразу стали проблемой, заметно усложнили и без того очень непростой бой.
Волшебники сразу ушли в глухую защиту. Не так уж много заклинаний действует на ожившую Тьму – слишком редко такие твари встречаются. Хаштубал окутал себя коконом Очищающего Пламени, Галлерия принялась обращать элементалей изнутри, Локателли снова залил все светом.
И только Бельзедор рвал элементалей просто голыми руками. Его они осаждали особенно рьяно – летели со всех сторон, набрасывались тут и там. Черные доспехи стали трескаться, ржаветь, истаивать. Бельзедор уничтожал тварей одну за другой, но их клочья сливались, соединялись... и возрожденные чудовища становились только крупнее!
Под этим штормом Бельзедор совсем исчез из виду, сам походя на гигантского элементаля Тьмы.
Даже самому Антикатисто оказалось непросто их контролировать. Он немного замедлил темп в других заклинаниях. Но сотни элементалей Тьмы и без того хватало вдоволь. Окрестности Апофеоза превратились в безумную клоаку, шабаш самой смерти – и искатели Криабала не собирались туда соваться. Вообще не собирались отходить от древнего артефакта, который действительно оказался защищен почти от всего.
Было ясно, что любого из них в этой мясорубке размелет в пыль. Может быть, Имрата и Мерзопак продержатся какое-то время. Они, кстати, и смотрели с особым вниманием – даже различали отдельные моменты.
Имрата наблюдала молча, плотно сжав челюсти и выставив вперед подбородок. Зато Мерзопак активно комментировал, пояснял остальным непонятные моменты, лопал подкорм и размахивал флажком. Его, кажется, ни капли не волновало, что от исхода битвы зависит и его собственная жизнь.
А потом из темноты, из клубящегося волшебного тумана вылетели болас. Два железных шара на ремне... нет, не железных! Корониевых! Они врезались Мерзопаку точно в темя – и старик повалился набок.
Он не потерял сознания. Великий пакостник претерпевал и не такое. Но прежде, чем он успел подняться, его сдавило будто незримыми клещами. Вслед за болас из темноты выметнулся корониевый шест – и из Мерзопака выбило дух. Страшный удар сломал ребро, а то и два.
Это случилось так быстро, что никто не успел даже повернуться. Раз-два – и Мерзопак лежит бездыханным!.. А через его тело переступил рыцарь-антимаг в глухих корониевых латах, а за ним – еще два десятка рыцарей, столько же послушников и восемь магистров. В том числе та антимагесса, что осталась привязанной в руинах.
И гроссмейстер. Немолодой уже человек с сильно обожженным лицом, в истрепанной мантии. Жадно глядя мимо людей, он сказал куда-то в воздух:
- Милорд, мы у Апофеоза.
