Глава 24
Публичная казнь осуществлялась в Подгорном Ханстве каждую луну. Один раз в двадцать шесть дней на площади Древнего Греха возводили каменный раздавливатель и привязывали к нему приговоренных.
Обычно за луну их набиралось пять-шесть.
Однако казнили не всех. Одного каждый раз отпускали – и милость оказывала не ханша, не судьи, а простой народ. Когда вокруг раздавливателя собиралась толпа, епископ Гаратака зачитывал имена приговоренных и расшвыривал вокруг кусочки раскрашенной пробки. Те, в кого он попадал, опускали эти жетоны в специальные урны – и получивший больше всех голосов получал помилование.
- Здесь есть заклинание как раз для такого! – оживленно шептал Фырдуз, сжимая Криабал. – Называется Притягательность! Если наложить его на нужную урну, она всем начнет казаться самой кудесной, хотя никто не будет понимать, почему!
- Ну так читай его, пока епископ не закончил, - сказала Джиданна, держа на вытянутой руке Леди Белку.
Волшебница разглядывала толпу глазами фамиллиара. Искала Танзена и Массено. В основном Массено – Танзен мог превратиться во что угодно, а вот монаху внешность не изменить.
Искатели Криабала старались не подходить слишком близко. Все-таки тут в основном хобии. А когда народу так много, чары Незаметности работают хуже. Кто-то может и обратить внимание на сразу четырех Верхних – в Гаратаке такое редко увидишь.
Так что они издали наблюдали за раздавливателем, похожим на огромный жернов, и шестью индивидами возле. Пятеро хобиев и один цверг. Кажется, воевода Брастомгруд, хотя на таком расстоянии Фырдуз не был уверен точно. Кроты явно не церемонились с пленным – он был грязен, здорово исхудал и спал с лица, а лицо наискось пересекал свежий рубец.
Заклинание Криабала сработало наилучшим образом. К урне Брастомгруда кроты повалили валом – и даже кто-то из стражников кинул туда свою пробку. В остальных урнах оказалось почти пусто – туда кидали только родичи и друзья других приговоренных. Им, возможно, тоже хотелось отдать голос за этого незнакомого цверга, но все же не до такой степени, чтобы обойти брата или мужа.
Когда урны опустошили, епископ заволновался. Не требовалось даже подсчитывать, чтобы понять, насколько Брастомгруд вырвался вперед. Епископ ощупывал гору пробок и влажно причмокивал, прислушиваясь к ханше. Владычица всех хобиев сидела в паланкине и ждала, когда сообщат имя помилованного.
Остальные тоже напряженно ждали. Искатели Криабала и другие зрячие индивиды уже видели, что Брастомгруд победил, но хобии-то видеть не могли. А на слух или запах количество пробок не определишь.
Дважды все ощупав, епископ просеменил к паланкину ханши и зашептал. Шептал он долго – такого итога явно никто не предвидел. Фырдуз даже забеспокоился, что ханша прикажет попрать священный обычай, освободит кого-то другого или вообще казнит всех.
Но нет. Не посмела. Не решилась пойти против толпы. Вернувшись к раздавливателю, епископ громогласно объявил, что помилованным сегодня объявляется Брастомгруд Оркручигетхсторец, сын Дракметрага, сына Ордокхона. Согласно воле всемилостивейшей ханши Эррмы Девятой, казнь раздавливанием заменяется ему пожизненным тюремным заключением.
- Кудесно, этот гаррм ибиррих будет жить, - сказал Плацента. – Больше мы тут не нужны. Пошли в кабак, тля.
- Подождите, но мы же должны его освободить, а не просто спасти! – забеспокоился Фырдуз.
- И мы его спасем, сын мой, - ласково произнес Дрекозиус. – Но это не так просто делается. Сейчас божьей милостью мы отправимся в питейное заведение и примем там малую толику увеселяющего во славу Люгербеца. А что дальше – он нам подскажет.
В хобийском кабаке было... странно. Непривычно. И не только для индивидов с поверхности, но и для кобольда, подземного жителя. Слишком уж чувствовалось, что местные завсегдатаи – существа без глаз. Темень стояла, как в могиле, свет пришлось принести с собой. Хобии шумно обнюхивались, тянули друг к другу рыльца. Вместо столов они сидели на земляном полу – тот был изрыт канавами. Напитки разносили в высоких кувшинах с узкими горлышками, а разливали в плошки – пить из стаканов хобии умели плохо.
Местная закуска искателям Криабала не понравилась. Фырдуз вот вполне оценил живых червей и личинок, брал горстями прямо из большой миски. А остальные воротили носы – благо сытно подкрепились в «Ханском», там была приличная корчма для Верхних.
- Что мы тут делаем-то? – несчастным голосом спросил Фырдуз. – Нам же надо думать, как в тюрьму попасть, нет?..
- Так мы уже и думаем об этом, сын мой, - налил себе еще вина Дрекозиус. – Утешься, ты в кругу друзей. Мы поможем тебе во всех бедах, даже не сомневайся. Глянь-ка – видишь ли ты среди нас доброго Плаценту?
Фырдуз повертел головой. Действительно, Плацента успел незаметно испариться. За столом его не было... и, кажется, вообще нигде не было... но тут вдруг раздался вскрик! Два крупных хобия громко взывали к страже, держа за руки ухмыляющегося Плаценту. Тот вырывался только для виду.
- А!.. а что тут происходит?.. – тут же протолкался хобий в медном шлеме. – Кажется, я чую... я чую гоблина!.. хотя нет... нет-нет... полугоблина!..
- Какая разница, кто он?! – заорал другой хобий. – Он обокрал нас! Хватит его обнюхивать!
- Обокрал, говорите?.. – задвигал рыльцем стражник. – Ага... кажется, я чую свою премию... а ты зачем обокрал этих почтенных, полугоблин?..
- Ничего я их и не обокрал, - нагло заявил Плацента. – Брешут, кроты поганые. Сами не смотрят за вещами, теряют, а потом стражу зовут. Я их кошельки просто на полу нашел. Хотел им подать, а они меня за руки схватили.
- Сразу два кошелька потеряли?.. – изумился стражник. – Поражен их неудачей. Ты мне эту дивную историю поподробнее расскажешь... но уже в другом месте. Пойдем.
Плацента еще немного побранился, сделал вид, что пытается удрать – но только сделал вид. Фырдуз уже знал, насколько ловок этот ворюга, но сейчас он казался неуклюжим тюфяком. Стражник надел ему на руки кандалы и куда-то поволок.
- Какая беда, доброго Плаценту арестовали, - отхлебнул чаю Дрекозиус.
- Это настолько хорошо звучит, что похоже не на часть плана, а на его успешный финал, - безучастно произнесла Джиданна.
- Ну-ну, дочь моя. Ну-ну. Ответь лучше: что видит твой чудесный зверек?
- Пока что ничего особенного, - ответила Джиданна, сидящая с отрешенным видом. – Я скажу, когда его куда-нибудь приведут.
- В таком случае мы можем пока что не торопиться.
Тем временем Плаценту отволокли прямиком в городскую тюрьму. Гаратак, будучи городом подземным, простирался в трех измерениях, и для двухсот тысяч жителей мог показаться весьма компактным. Добраться куда угодно откуда угодно можно было довольно быстро.
Устроена тюрьма была в два яруса. Заключенных держали в нижнем, полузатопленном. В такой со стороны не подроешься, захлебнешься. В верхнем же ярусе обитали личные враги Плаценты – городские стражники. Там же располагался и суд.
Полугоблина обнюхали, обыскали, допросили – и поместили до завтра в камеру предварительного заключения. Правосудие в Подгорном Ханстве творилось быстро, но судья уже ушел домой. Так что Плаценту внесли в список и заперли, выдав краюху грибного хлеба, кувшин воды и жировую свечу.
Под землей не бывает дня и ночи. Но жителям Нижнего Мира тоже нужно спать. Здесь сутки тоже делятся на время сна и время жизни. И когда у стражников закончилась дневная смена, смирно до этого сидевший Плацента встрепенулся.
Он приник к решеткам и издал протяжный вой. Потом еще раз. И еще. Когда в дальнем конце коридора послышались шаги, Плацента отскочил на середину камеры и шлепнулся, раскинув руки.
Подошедший стражник окликнул его – Плацента не ответил. Он не отреагировал, даже когда его принялись тыкать длинной палкой. Будучи хобием, стражник не мог его видеть, так что действовал на ощупь и слух.
- Чего кричал? – недоуменно спросил он. – Эй. Ты!.. Слышь!.. Отвечай!.. От-ве-чай!..
Плаценту тыкали все сильнее. Но если он хоть чуточку шевельнется – стражник поймет, что он прикидывается. И он терпел, хотя было все больнее.
Лишь думал про себя, что жирный святоша сполна ответит за каждый синяк. Конечно, давайте поручим полугоблину самую грязную и трудную работу. Кому же еще?
И теперь он терпеливо ждал. Этому трюку Плацента выучился еще в детстве, но со зрячими было проще. Маленький полугоблин очень убедительно прикидывался дохлым, люди обычно верили. Но к чему тут его вывалившийся изо рта язык, его закаченные глаза, его подвернутые неестественно ноги, если чечпок ничего этого не видит?!
Вся игра насмарку, бесполезно, никчемно!..
Но в конце концов стражник успокоился. Решив, что Плацента и вправду сдох, он отпер решетку, вошел, наклонился... и точно в ноздрю ему вонзилась игла. Совсем крошечная иголка, которую полугоблин пронес в собственных волосах.
А поскольку она была щедро смазана снотворным зельем, стражник сразу повалился кулем.
После этого Плацента спокойно вышел из камеры. От свечки осталась еще половина – Плацента раскалил лезвие ножа, подплавил огарок снизу и прилепил к нагруднику, который снял со стражника. Ему еще не приходилось орудовать среди слепых, и было интересно – насколько это проще обычного?
Шлем Плацента забирать не стал. У хобиев уродские кротовьи морды, и шлемы такие же. Существо с нормальной шеей и без рыла надеть такой ни за что не сумеет.
К тому же и глазницы в их шлемах на совсем другом месте. Зачем им вообще глазницы? Дырка для носа – понятно, а глазницы они на кой кир делают, если все равно ни кира через них не видят?
Тупые подземные глиномесы.
Может, прирезать этого, пока не очухался? За щекой Плацента пронес еще и бритвенное лезвие. Тонкое и острое, способное рассечь горло одним взмахом. Плацента сначала даже собирался убить стражника, но подумал, что тот может вскрикнуть, а у хобиев сверхчувствительный слух.
Ладно, пусть этот валяется так. Зелье сильное, часов на шесть хватит точно.
Только еще замаскироваться надо получше. Так, чтобы запах отбить.
Когда искателям Криабала отперли черный ход, они сначала не поняли, кто стоит за дверью. Какой-то бесформенный куль тряпья и доспехов. Но оттуда послышался знакомый визгливый голос, и все узнали старого доброго Плаценту.
- Почему ты так странно одет? – недоуменно спросила Джиданна.
- Маскируюсь, - раздраженно ответил полугоблин.
- Подо что? Под мусорную кучу?
- Под хобия, дура толстозадая!
- Но хобии же не похожи на мусорные кучи.
- Зато ты похожа. Шлюха очкастая.
Мектиг смерил Плаценту недобрым взглядом и прошел внутрь. Черный ход в городскую тюрьму располагался в потайном отнорке и стерег его всего один стражник. Сейчас он почему-то лежал без движения и как-то неестественно склонил голову.
Искателей Криабала по-прежнему прикрывало заклинание Незаметности. Но оно не делало невидимым, не позволяло ходить куда вздумается – просто заставляло не обращать внимания. При этом эффект ослабевал, если залезть туда, где запрещено посторонним.
Но это все равно оберегало от случайных взглядов... хотя нет, не взглядов в данном случае. Слухов, нюхов... как выразиться, если вокруг злые слепцы?.. Незаметность ослабляла их бдительность, внушала избирательную рассеянность.
А Леди Белка разведывала путь. Плацента уже частично его разведал, но он искал в основном способ впустить остальных. А теперь, воссоединившись, они пробрались к лифту на нижний ярус – и Мектиг заработал секирой.
Хобии и впрямь оказались ему по плечу. Он уложил семерых за минуту – и пощадил только одного, которого отец Дрекозиус убедил бросить оружие. Дрожащего хобия быстро разговорили, заставили рассказать, как управляется лифт, и ненадолго задумались, не оставить ли кого-нибудь наверху, стеречь.
Не оставили. Решили этим путем не возвращаться. Мектиг вырубил уцелевшего хобия обухом секиры и все вошли в скрипучую деревянную кабину.
Управлялась она сверху, все теми же хобиями. Их потому и оказалось при лифте так много – нужно было минимум четверо, чтобы крутить подъемное колесо. Циклопы в тюремных коридорах не помещались, так что хобии кряхтели сами. Но на спуск оказалось возможным сделать это и без живой силы – просто привязать к цепи противовес потяжелее.
За оный вполне сошли семь мертвецов.
- Кроты нам этого не простят... – пробормотал Фырдуз, глядя на окровавленные тела.
Впрочем, не ему было осуждать чью-то кровожадность. Он сам уже имел за плечами несколько трупов. Тут и хобии, которых он прикончил заклинанием Убийства, и циклоп Лук-Бат, принявший по его вине жестокую смерть...
И Фырдузу было совестно из-за этого, очень совестно... но что он мог поделать? На то и война. Он в нее не ввязывался, не напрашивался. У него не было другого выхода. Он всего лишь ничтожный кобольд, угодивший в бурный поток и пытающийся удержать голову над водой.
На нижнем ярусе стражи было меньше. Лифт постоянно держали наверху и спускали только если точно знали, что внизу все в порядке. А поскольку пол и стены были устланы толстыми стальными плитами, а вокруг плескалось подземное озеро, подкопа хобии тоже не опасались. В случае бунта заключенным просто переставали спускать еду – и все заканчивалось очень быстро.
Впрочем, бунты случались нечасто. Вообще заключенных было немного – время-то неспокойное. Шпионов, партизан и дезертиров хобии либо шлепали на месте, либо отправляли в трудовые лагеря. Здесь, в Гаратаке, держали в основном политических, своих же хобиев. Иногда встречались важные военнопленные вроде того же Брастомгруда.
Темень стояла могильная. Даже Фырдуз ничего бы не увидел без заклинания Освещения. Купол мягкого света двигался вместе с незваными гостями, и в нем проступали толстые решетки, цепи, тяжелые стальные двери. Повсюду были замки, но секира Мектига рубила их с волшебной легкостью.
Один раз навстречу попался стражник. Один-единственный раз – и его шею секира разрубила тоже очень легко.
Но кроме живых стражников коридоры патрулировали наколдованные. Немтыри. Волшебные создания, магией порожденные и только на магии существующие. Не живущие, не дышащие, не думающие – по сути, просто заклинания в форме людей.
Не людей, правда. В основном разных подземных существ. Хобиев, цвергов, вардов, теканов. Все они вышагивали молча, с неестественно прямыми спинами, с оружием наготове. Никаких лишних движений – ни головы не повернут, ни моргнут лишний раз. Все шаги одной длины.
Хотя без Джиданны искатели Криабала все равно бы приняли их за обычных индивидов. Это волшебница сразу распознала в них немтырей – и вот тогда-то и стали заметны эти мельчайшие отличия.
- Где-то тут должен быть и их хозяин, - негромко произнесла Джиданна. – Немтыри редко встречаются вдали от своего волшебника. Контроль слабеет.
- Насколько он сложный? – спросил Мектиг, разрубая немтыря-цверга. Тот рассыпался мириадом разноцветных искр.
- Немтырей поддерживает много, но они не слишком высокого уровня, - задумалась Джиданна. – Сложно сказать...
- Они вполне достаточного уровня, - донесся голос из темноты. – Мир вам, коллега. С кем имею честь?
Белка со стрекотом взбежала на плечо Джиданны, а волшебница сунула руку в карман.
- Джиданна Спецеял, лиценциат Униониса, - представилась она.
- Алава-Тикара Кантовала, специалист Вакуумада, - прозвучал ответ. – И я работаю здесь охранной волшебницей... а вот вы, мэтресс, полагаю, магиоз.
Джиданна ничего не ответила. Она вошла в глубокую синхронизацию, ловя малейшие эфирные возмущения.
Готовилась к драке.
Может показаться, что всего лишь специалист – это ерунда. Но ученая степень – это не какой-то уровень волшебной силы. Не существует способа объективно таковой измерить. Да, чтобы получить магистра, нужно быть весьма опытным и способным волшебником, а профессоров обычно достигают только подлинные таланты... но это не значит, что их достигают все, кто этого достоин.
В самой Джиданне потенциал был неплохой, но она даже не пыталась претендовать на что-то большее, чем лиценциат. Ладно еще магистратура – еще два с половиной года учебы она бы выдержала. И диссертацию бы защитила... наверное. Но ведь для поступления нужен еще и полезный рабочий стаж. Нужно либо два года преподавать в КА, либо курировать двух практикантов.
А какая из Джиданны наставница? Ну вы посмотрите на нее! Похожа она на того, кто нянчится со студентами?
Это условие многих останавливает. Оно обязательное, потому что Мистерии всегда нужны наставники – на этом зиждется учебная система. Но те, кто в принципе не чувствует в себе педагогической жилки... они замирают на лиценциатах. Даже не надеются однажды получить премию Бриара. Их имена остаются неизвестными.
Но чисто в плане способностей они иногда могут удивить.
Мэтресс Кантовала была чистым практиком – потому и специалист. Бакалавриат она не заканчивала. Но в своей сфере – создании немтырей – оказалась очень хороша. Прячась где-то в темноте, Кантовала плодила немтырей в невообразимом количестве.
Если бы не узкие коридоры, искателей Криабала давно бы задавили числом. Но здесь можно было почти коснуться стен, расставив руки в стороны, и Мектиг пока что держался. Работал секирой, как боевой голем, превращал все новых немтырей в россыпи искр – и словно вовсе не уставал.
Массовые немтыри обычно не очень хорошие бойцы. Чем их больше, тем меньше внимания волшебник может уделить каждому в отдельности. Они двигались быстро, но предсказуемо, повторяли одни и те же приемы, одни и те же комбинации. Не преподносили сюрпризов. Как только Мектиг понял их боевую технику, то стал расправляться одним взмахом. Бой шел на выматывание, на то, кто раньше устанет.
Но когда Мектиг окончательно вошел в рутину, охранная волшебница его подловила. Очередной немтырь-вард вдруг резко вспыхнул и исчез раньше, чем дармаг успел ударить. А за его спиной стоял немтырь-хобий с самострелом – и он выпустил болт.
Мектиг умел уклоняться от стрел. Первый топор тинглида слышал звон тетивы, видел направление наконечника – и почти всегда успевал отдернуться. Не единожды это спасало ему жизнь.
Но в этот раз он не успел. Он все еще был в замахе, заканчивал удар – но немтырь исчез сам собой, и Мектиг промедлил лишнее мгновение.
Роковое мгновение.
Болт вошел Мектигу в грудь, пробил легкое. Дармаг резко выдохнул, брызнул кровью изо рта... и издал звериный рык. Глаза покраснели, на губах запузырилась пена. Страшно размахивая топором, он ринулся бежать что есть мочи – и через секунду исчез во тьме.
- Ну вот, он опять побежал мигрировать, - саркастично произнесла Джиданна. – Мэтресс Кантовала, у вас там еще много маны?
- Достаточно! – донесся крик. – Сдавайтесь, мэтресс Спецеял!
Плацента доходчиво объяснил, куда блеваная колдовка может засунуть свое «сдавайтесь», но вообще-то дела резко ухудшились. Немтырей не убавлялось, а без Мектига сдерживать их стало гораздо труднее. Искатели Криабала начали пятиться, но позади была только шахта лифта, а подняться обратно они сами не могли.
Плацента орудовал двуручным кинжалом, а Джиданна несколько раз применила Огненное Дыхание, но немтыри появлялись все новые. Фырдуз пытался помогать Криабалом, но заклинание Убийства на немтырей не действовало, а другие были либо бесполезны, либо чересчур разрушительны. Царь Зверей в таком тесном коридоре просто застрянет.
И тогда Джиданна со вздохом достала мановый камень. Жаль тратить, осталось-то всего три, но своими силами она такое не наколдует. Держа в одной руке камень, а в другой – Призму Силы, она послала импульс фамиллиару.
Леди Белка аж заверещала. Заклятие Беличьей Стражи ее волшебница применяла всего раз – когда сдавала выпускные экзамены. Она никогда не была особенно хороша в призывательной сфере.
Но сейчас при ней была Призма Силы и крупный, полностью заряженный мановый камень... так что получилось все превосходно.
И даже сверх ожиданий.
Воздух сгустился. Но вместо обычных тотемических духов в коридоре появилась очень крупная, лохматая, ярко-рыжая белка с такими бешеными глазами, что все вздрогнули.
Сам Трататоск, беличий бог. Великий и могущественный. Властелин белок серых, красных, черных, пальмовых, огненных, королевских и самых редких – императорских.
А еще у него жутко дурной нрав, он ленив, раздражителен и вечно всем недоволен. Джиданна никогда раньше его не призывала, да и сегодня делать это не собиралась. Просто маны оказалось чересчур много, так что явился сам верховный тотем, а не кто-то из его прислужников.
И по праву осуществленного призыва, по праву связи с фамиллиаром Джиданна имела право на одну просьбу.
- Порви их всех, – попросила она. – Пожалуйста.
Трататоск застрекотал, обнажая передние резцы. Желтые, длиннющие. Это выглядело бы устрашающе... будь он величиной хотя бы с собаку. Но Трататоск был белкой, хотя и очень крупной.
Немтыри, тем не менее, на несколько секунд замерли. Видно, хозяйка их приостановила – разглядывала их глазами новую опасность... интересно, способна ли она видеть хотя бы так, опосредованно? Тоже ведь хобий, судя по имени.
Замешательство длилось недолго. Немтыри почти сразу снова двинулись вперед, двое подняли самострелы... но тут Трататоск сместился. Коридор озарился ярким светом.
И немтыри просто рассыпались. Все. Тотем-белка замелькал, как молния, и в долю секунды уничтожил всех.
А их волшебница испуганно завизжала. И бросилась врассыпную. Сразу семь ее копий разбежались в разные стороны.
То ли создала шесть фальшивок, то ли сама распределилась между семью полунастоящими. Адепты Вакуумада могут и такое.
Трататоск издал злобный стрекот и... тоже разделился на целую ораву белок. Как при Дублировании, только вместо обычных белок – тотемы. Бесчисленные копии великого Трататоска, которые погнались за копиями хобийской чародейки.
Через несколько секунд раздался отчаянный вопль. Мигом спустя – еще один. И еще. Крики становились все глуше – и седьмого вовсе никто не услышал.
Последняя копия успела убежать слишком далеко.
- Боги милосердные, дочь моя, что за порождение Паргорона ты призвала? – всплеснул руками Дрекозиус.
- Это просто Трататоск, - ответила Джиданна. – Бог всех белок. У него сволочной нрав.
- А не убьет ли он и нашего доброго Мектига? – обеспокоился Дрекозиус.
- Возможно. Пошли проверим.
Они нашли Мектига в одном из коридоров. Тот сидел с окровавленным лбом и злобно цокал на Трататоска. Тот недоуменно обнюхивал громилу.
- Благодарю за помощь, о великий Трататоск, - почтительно поклонилась Джиданна. – Да будут всегда полны твои закрома. Прошу, не трогай моего друга.
- Этот лемминг – твой друг? – фыркнул беличий бог. – Лемминги не могут быть ничьими друзьями. Это безумные кровожадные твари. Будь с ним осторожна.
Сказав это, он растворился в воздухе. Вернулся в Шиасс, на тот астральный план, где обитают тотемы и другие низшие божества.
Мектига общими усилиями привели в себя и вылечили рассаженный лоб. Не найдя скалы, чтобы с нее спрыгнуть, он просто бился обо все стены. Но трехминутный сеанс с Леди Белкой затянул раны, и Мектиг стиснул ладонь Джиданны.
- Спасибо, - глухо произнес он.
- Не за что, - с легким удивлением ответила волшебница.
Ей не понравились слова Кантовалы насчет магиоза. Она ведь действительно только что нарушила закон с помощью волшебства. Призвала низшее божество для убийства волшебницы на правительственной службе. Это довольно тяжкая провинность, за это почти гарантирована Карцерика.
С другой стороны... Джиданна сейчас работает на Яминию. Государство, с которым наниматель покойной Кантовалы находится в состоянии войны. А волшебники имеют право участвовать в войнах как частные лица. И хотя ей не давали прямого задания проникнуть в тюрьму и освободить цверга, имя которого Джиданна забыла, Яминия почти наверняка это одобрит.
Ну или нет.
После смерти охранной волшебницы нижний ярус опустел. Новых немтырей не появлялось, а живой стражи тут было всего ничего. Хобии вполне полагались на мэтресс Кантовалу – ее порождений нельзя было подкупить или разжалобить.
Еще лучше разве что конструкты, но в Подгорном Ханстве их не так много, субтермаги хобиев больше по строительству. Взрывы, вскопка, Каменная Паутина...
И все же Плацента оставался настороже. Он не верил своей удаче. Просперина никогда не улыбается полугоблинам.
Поэтому он ничуть не удивился, когда Дрекозиус наступил на капканную руну.
Вокруг нее пол чуть заметно вздыбливался. Для любого хобия это было как надпись огромными буквами: СТОП, ДАЛЬШЕ ЛОВУШКА. Кобольд с его чуткими ступнями тоже мог заметить. Но руну чертили не для них. Ее начертили именно на тот маловероятный случай, если сюда проникнет кто-то в обуви. Кто-то, не умеющий читать поверхность под ногами.
И когда Дрекозиус туда наступил, то словно влип в густую смолу. А где-то вдали зазвенел колокольчик.
- Сейчас сюда сбежится стража, - как-то даже удовлетворенно произнес Плацента.
- Полагаю, всю стражу здесь уже извел всемилостивейший Трататоск, - возразил Дрекозиус, пытаясь выдернуть ногу. – А лифт на верхний ярус мы заблокировали, быстро они не спустятся. Но я согласен с тобой, сын мой, нам следует немедля предпринять что-нибудь для моего освобождения. Не поможет ли чем твое волшебство, дочь моя? Или, быть может, в Рваном Криабале сыщется чудесное средство?
- Да не, мы просто бросим тебя тут на кир, - гоготнул Плацента. – Пошли, чечпоки!
- Сын мой, я искренне восхищен твоим бесподобным чувством юмора! – рассмеялся Дрекозиус. – Я почти поверил, что ты и в самом деле бросишь меня здесь на погибель! Но все мы понимаем, что это просто веселая шутка, чтобы подбодрить меня в этой тяжелой ситуации, так что поспеши – окажи мне настоящую помощь, а не только лишь то, что порадует Йокрида!
- Тля, какой ты все же блеваный балабол, - закатил глаза Плацента. – Слышь, варвар, помоги святоше!
- Чем? – не понял Мектиг.
- Да ногу ему отруби, ярыть!
- Воистину твои шутки становятся все смешнее и смешнее, сын мой... – пробормотал Дрекозиус, с опаской глядя на топор Мектига.
Прибегать к нему не пришлось. Фырдуз, который все искал шанса вставить словечко, сказал, что в Рваном Криабале есть заклинание Освобождения, которое нужно как раз для таких ситуаций. Он быстренько его протараторил – и капканная руна просто растаяла.
- Спасибо тебе, благородный кобольд, - поблагодарил Дрекозиус. – Сегодня ты спас мою жизнь, и боги тебя обязательно за то вознаградят.
- Удобно, наверное, - сказала Джиданна. – Помогают тебе, а вознаграждают за это боги.
Дрекозиус хотел укоризненно что-то ответить, но не успел. Их окликнули из камеры напротив ловушки. К решетке прижалась заросшая бородой рожа – и она изумленно таращилась на Фырдуза.
- Кобольд?.. – недоверчиво спросил Брастомгруд. – Это ты самый, что ли?.. Фырдуз Ерге?..
- Ерке, - поправил Фырдуз. – Мир вам, ваше превосходство.
- Превосходительство, - поправил воевода. – Ничего себе... Тебя тоже поймали?.. а, нет, ты ж на свободе... а чего ты тут?..
- Отойди, - пробасил Мектиг, примериваясь к решетке.
Секира Рузульвета разрубила сталь, как трухлявую деревяшку.
