Разнообразные эффекты конфликта на Ближнем Востоке

При всех зовах о помощи и сводках об уничтожении большого количества людей, руководители арабских стран стараются не переходить определенную грань. Возможно, дело в том, что им тоже не хочется испытать на себе действие израильского атомного оружия. Лучший пример – расчет Анвара Садата, который хотел отвоевать Синай, напав на Израиль в канун иудейского праздника Йом-Кипур в 1973 году, и заключить мир с иудейским государством, чтобы зафиксировать факт изменения границы. Так как египетский лидер не хотел стать свидетелем того, как разбомбленная Асуанская плотина смывает его подданных, то он не отважился провести массовое уничтожение евреев, как того требовали египтяне.

Итак, ближневосточный конфликт выполняет несколько функций. Часть арабского молодежного сбоя оставляет свои элиты в покое, отвлекается от их дел и борется с Израилем. Очевидно, что храбрых бойцов Палестиныне так легко настроить на бой за интересы мусульманских братьев из Синьяна, ведь Китай – это не то место, где исламисты могли бы длительное время мутить воду. Но стоит добиться хотя бы одной серьезной победы над Израилем, как даже самые фанатичные исламские экстремисты заметят, что после истребления миллионов иудеев новых рабочих мест или хороших позиций ни для кого не прибавится. Всемирное заблуждение, согласно которому арабо-израильский конфликт считается самым важным конфликтом человечества, утратит свою силу даже в глазах тех, кто непосредственно в нем участвовал. С опустевших холмов Палестины боевики прямым ходом и не меняя форму отправились бы в столицы своих, арабских, государств. В этом случае, наверное, вернувшиеся из Гарварда арабские принцы в предсмертном хрипе выступили против местных экстремистов: «Запуганный и демонизированный Израиль должен вновь стать нашим громоотводом. Ненавидьте евреев и убивайте их, но не нападайте на нас. Неужели вы забыли Алжир, где мерзкие повстанцы убили тысячи наших братьев и сестер? Израиль был нашим спасительным якорем ненависти! Поэтому нельзя допустить того, чтобы самые буйные добились полного уничтожения этой страны».

В то время как европейские страны перед второй войной в Ираке и сразу после нее требовали решения израильского вопроса в качестве условия всеобщего мира, американцы знали, что Израиль дает только один повод для ненависти против Запада. Если бы на территории Палестины не осталось евреев, которых можно убить, то арабо-израильский конфликт мог бы перерасти во второй Алжир. В случае действительного мира с Израилем или в случае полного уничтожения еврейского государства молодым палестинцам, борющимся за выгодные позиции в социуме, придется убивать уже друг друга. Так, например, в ливанском лагере Айн аль-Хильва, известном своими высокими показателями рождаемости, наблюдались стычки сторонников Бен Ладена с последователями Ясира Арафата (кстати, последние называют себя «Молодежью вооруженного противостояния»), в ходе которых они буквально взрывали друг друга – то есть прибегали к известным и разработанным способам взаимного уничтожения. Каким-то образом им приходится совершать акты взаимного истребления так, чтобы не задевать съемочные бригады из Европы (NA, 2003). Кстати, враждующие стороны даже не задумываются о том, чтобы пощадить или вывести из конфликта местных евреев.

Европа не может любить Израиль

Европейцы усматривают в арабских апологиях ненависти к евреям реальную причину их готовности убивать своих соседей. Американцы же, напротив, расценивают пережитый этим регионом наиболее резкий (Хельгерсон, 2002) молодежный демографический сбой как основной двигатель кровопролития. Американские исследователи считают арабские объяснения необходимости уничтожения евреев вторичными по отношению к самим фактам уничтожения.

Евреи нужны Европе для дела, а не сами по себе, поэтому европейцы готовы направлять часть налогов Европейского союза на поддержание деспотичного режима Арафата, благодаря которому он, кстати, остается мультимиллионером. Эти деньги идут в том числе и на поддержание его системы правосудия, которая позволяет палачам режима уничтожать оппозицию, объявляя ее сторонников коллаборационистами и юдофилами. Оппозиционеров и их сторонников вешают и расстреливают, и это несмотря на то, что Европа повсеместно борется за отмену смертной казни. Одновременно слышны европейские оправдания режима Арафата: дескать, все дело в гуманитарных вопросах, нужно проводить воспитательные мероприятия и так далее. И в то же время Европа финансирует школьные учебники, в которых встречаются такие пассажи: «Нет никакой альтернативы уничтожению Израиля. […] Возможно, Аллах привел евреев на наши земли, чтобы они приняли смерть от наших рук, то есть так же, как это случилось во время их войны с Римом» (Остен-Закен, 2002). Конечно, эти слова не вышли из-под пера какого-нибудь европейского консультанта. Но молчаливое согласие с такой позицией заставляет стороннего наблюдателя некоторым образом удивиться. В сентябре 2002 года в Европе провели опрос, в ходе которого жители разных стран должны были по 100-балльной шкале оценить свое отношение к израильским евреям. Результаты опроса ниже 50 баллов должны были сигнализировать об антипатии. Евреи Израиля получили 38 баллов. Раздражение немцев, вызванное израильско-иудейской частью населения Земли (а это всего лишь одна тысячная – то есть 5 миллионов из 6,25 миллиарда человек), выглядит явно выраженным (32 балла) и может сравниться разве что с раздражением, вызванным Польшей и поляками (29 баллов). Другие европейские страны, в которых проводили этот опрос, не показали ни одного хотя бы нейтрального результата (от 50 баллов) в отношении Израиля (Голландия – 48 баллов, Англия и Франция – 43, Италия – 42). В отличие от европейцев, американцы дают этому ближневосточному государству 55 баллов, то есть не то чтобы питают к нему особенно теплые чувства, но все-таки рассматривают его не в негативном ключе (CFR/GMF, 2002).

В первую очередь европейцев раздражает тот факт, что за 10 лет с момента попытки заключения мира в Осло (то есть с 1993 по 2003 год) вдвое увеличилось число еврейских поселенцев в Иерусалиме. Если в 1993 году их было 100 000, то к 2003 году их стало уже 200 000. У них и так много врагов, даже непосредственно на территории Израиля, так что критика руководства Израиля, которую теперь можно услышать и в Европе, в свете таких изменений становится оправданной и бесспорной. Тем не менее от Израиля слышны все те же ответы, которые были разработаны израильскими журналистами и распространяются по всему миру. К тому же остальные граждане Израиля не желают обсуждать возможности возврата с занятых территорий на свою историческую родину. Многие миллионы китайцев в Тибете или Синьяне, арабы в иракском Курдистане или в алжирской Берберии, русские в Эстонии, Латвии или Чечнесами по себе не являются источниками раздражения по отношению к китайцам, арабам и россиянам в целом, однако коренное население, с которым они соседствуют, порой относится к ним не милее, чем палестинцы к иудеям. К тому же, в отличие от Израиля, на родине вышеуказанных поселенцев много места, куда можно переехать, оставив спорные территории.