V. Молодежные демографические сбои и международный терроризм

Переход от предвестников европейского демографического взрыва с начала 1495 года к всемирному демографическому скачку наметился тогда, когда в завоеванных европейцами областях было введено такое же жесткое наказание за контроль рождаемости, как и в Старом Свете. После 1945 года, то есть уже вне рамок этноколониализма, к этой политике прибегали новые руководители различных государств. Их основной целью было увеличение численности своих подданных. Местные практики предохранения вместе с превентивными и абортивными медицинскими методами (подробнее об этом у Риддла, 1997) подвергались планомерным и последовательным запретам. Одновременно вводились наказания за детоубийство – в 1839 году в Индии (Паниграхи, 1972), в 1900 году – в Японии, и позже, в 1949 году, даже в Китае (Пинг-ти, 1959). В первую очередь такие шаги лишают мужчин патрилинейных или патриархально структурированных обществ основного инструмента планирования семьи (а значит – не дают им возможности контролировать ее численность). При этом женщины тоже не могут осуществлять такой контроль. Это невозможно в силу того, что самостоятельно контролирующая свою сексуальность женщина воспринимается как подрыв господства мужчин. Она считается аморальной, и традиционалисты обязаны с ней бороться. Индийская деревенская девушка и сегодня не может и мечтать о том, чтобы выйти замуж за крестьянина, если в ее круге общения станет известно, что она принимает противозачаточные средства. Молодые женщины не знают о контроле рождаемости, но при определенных условиях они все равно прибегают к нему. В этом они напоминают тех женщин, которые сегодня проживают в южной части Сахары в Африке. Они подвергаются операции по удалению клитора, чтобы обеспечить себе замужество.

Учащение атак на патриархальную половую мораль

Из-за упомянутых выше изменений женщины, а вместе с ними и их доминирующие мужья, остаются без эффективных способов контроля собственной половой жизни. Есть еще один фактор, влияющий на демографию помимо внутренних запретов. Дело в том, что из Европы в развивающиеся страны начинает проникать новая экономическая политика и медицина другого уровня. Они, в свою очередь, приносят с собой не только новые сельскохозяйственные культуры и методы земледелия с повышенной прибыльностью, но и антибиотики, питание и революционный взгляд на здоровье. Даже в нищих районах Африки в 2001 году уровень детской смертности в возрасте до пяти лет составляет 140 смертей на 1000 рождений (по данным UNFPA, 2002). Этот показатель ниже того, что был зафиксирован в Британии сто лет назад. Тогда эта передовая страна имела показатель около 150 смертей на 1000 новорожденных, а в ее быстро растущем конкуренте – Германии – было зафиксировано в среднем 200 детских смертей на 1000 рождений.

Практика оплаты труда, распространившаяся в странах третьего мира только к середине XX века, позволила женщинам вести собственное хозяйство и уйти от гнета патриархальной половой морали. Знание о способах контрацепции тоже начало распространяться с этого времени. Однако его распространение идет очень медленно, так как этому во многом противодействуют социальные факторы. Сегодня мы наблюдаем движение, которое ранее было ошибочно названо урбанизацией и состоит в переходе человечества от крестьянских семей к зависимым занятым структурам, которые будут преодолевать демографический приоритет молодежи за счет спада рождаемости. В 2003 году около 60 % наименее развитых стран и 25 % стран с развитой экономикой сохраняют деревенские структуры (PRB, 2003). Доля урбанизации менее развитых стран мира, которая уже сейчас составляет 40 %, должна вырасти до 60 % к 2030 году. В 1950 году показатель урбанизации стран третьего мира составлял всего лишь 18 % (Ходжсон, 2002). Все дело в исчезновении семейных структур, которые были подчинены мужчине и преобладали в сельской местности. Именно они были наиболее эффективным инструментом против молодежного террора. Но они же стали причиной для обеспокоенности спадом рождаемости мирового масштаба, который ожидается к 2050 году.

Американские стратеги принимают во внимание долгосрочность этого процесса. Как-то влиять на него или пытаться сократить его масштабы не представляется возможным. Приходится только довольствоваться мыслью, что общее положение, рассчитываемое до 2025 года, станет менее напряженным через четыре или пять десятков лет. В конце концов, нет никаких поводов для того, чтобы сохранять исключительно апокалиптические настроения.

Напротив, более оправданным, хотя бы в долгосрочной перспективе, считается оптимистичный подход. Однако к ближайшему будущему все-таки придется хорошо подготовиться. Какой источник опасности считается наиболее серьезным? На данный момент это, конечно же, террористические группы, которые могут совершить нападение на основные цивилизационные центры. Они могут использовать различные методы, вплоть до оружия массового поражения (будь то биологическое, химическое или ядерное оружие). Но для начала давайте все-таки обратимся к истории этого вопроса.

Исторический выход Японии на мировую арену

В 1931 году мир был настолько европоцентричен, что вне влияния Запада находились разве что Япония, Таиланд, Афганистан и Эфиопия. Кстати, уже в 1935 году Италия успела напасть на последнюю с применением ядовитого газа. К таким странам можно отнести и на тот момент ослабленный Китай, который хотя и не был частью Европы, но находился под ее протекторатом, характеризующимся разнобоем во внутреннем управлении и временным запретом на расчленение страны. И именно в это время Япония начала создавать демографические и структурные предпосылки для предстоящего выхода на мировую арену.

Демография (Ламейер, 2003) и собственность в Японии во время выхода этой страны на мировую арену

[1] Атомные бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки. – Прим. пер.

После того как китайский, а затем и российский флот потерпели поражение в войнах с Японией, это имперское оружие дальнего действия соседних стран-конкурентов в Дальневосточном регионе было полностью выведено из строя к 1905 году. 18 сентября 1931 года бомбардировка Мукдена и Чанчуна ознаменовала учреждение японской колонии в Маньчжурии (Йосихаси, 1980). Японская экспансия шла полным ходом. Случилось то, чего опасались европейцы: вооруженные силы Японии приступили к массовым убийствам. В декабре 1937 года в одном только Нанкине в ходе этнической чистки было уничтожено 200 000 китайцев (Чан, 1996; Ямамото, 2000). Никто не станет долго терпеть новичка, который решил строить свою собственную историю и дестабилизировать существующий уклад. Лига Наций потребовала от Японии вывести войска с оккупированных территорий и перешла к прямым угрозам. Однако в могилах Первой мировой войны осталось много европейских солдат, в то время как в Японии родились и выросли миллионы молодых мужчин. Подходящего оружия сдерживания, которое могло бы обезопасить соседей Японии, на тот момент еще не было. К тому же никто не хотел терять собственный флот. Его вполне можно было в дальнейшем задействовать против Германии или Италии, ведь эти страны тоже держали Европу в напряжении.

Никто не решился нанести упреждающий удар по новой империи на Дальнем Востоке или по Третьему рейху. Участники большой политической игры попросту не смогли договориться об этом. 7 декабря 1941 года Япониянанесла удар по американской базе Перл-Харбор, и Соединенным Штатам пришлось участвовать одновременно в двух кампаниях. Собственно, такое положение и называется мировой войной. К тому моменту Страна восходящего солнца уже четыре года борется за захват половины земного шара. В ходе страшных столкновений, нескончаемых бомбардировок и, наконец, ядерных ударов по Хиросиме (6 августа 1945 года, бомба Little Boy) и Нагасаки (9 августа 1945 года, бомба Fat Man), Япония пала.

Уинстон Черчилль требовал своевременной подготовки к войне против растущих милитаристских держав – Японии и Германии. За это он подвергался нападкам со стороны как сторонников мира, заседавших в британском парламенте, таки и диктаторов, управлявших соответствующими государствами. Через три года после окончания войны он так вспоминал о своей изоляции того времени: «В эту фатальную эпоху [1931–1939] было принято предаваться миролюбивой пошлости и отрицать неприятные факты. Популизм и борьба за голоса избирателей были поставлены выше интересов государства. Конечно, всем нам хотелось мира, но верх взяла пошлая идея о том, что одно только желание мира может быть его единственным основанием» (Черчилль, 1948).

Первый вариант «звездных войн», предложенный Черчиллем в 1934 году, вызвал особое раздражение парламентариев. Он предполагал сочетание «космических глаз» (радаров) и огневой поддержки с неба (истребители Spitfire), с помощью которых можно было нейтрализовать преимущество Гитлера на воздухе, которое так быстро было обеспечено Третьим рейхом. Такой план был расценен как опасная провокация немцев. К тому же бомбардировщики Гитлера все равно могли преодолеть систему сдерживания. Поэтому ставки были сделаны на мир, всеобщее разоружение и борьбу с нищетой. Кроме того, Англия продолжала увеличивать свое отставание в области ПВО. В ходе Битвы за Британию (13.08–17.09.1940), когда Черчилль был уже не депутатом, но премьером (начиная с 10 мая 1940 года) и руководил операцией, его система ПВО была создана. И хотя это было сделано поздно, точка невозврата еще не была пройдена, так что Гитлер получил отпор, а пацифисты смогли успокоиться. После речи о «звездных войнах» президента США Рональда Рейгана (23 марта 1983 года) волна возмущения поднялась снова. На этот раз стали обсуждать якобы ненужную провокацию коммунистических режимов России и Китая. Спор о том, сколько ракет все-таки может прорваться через линию защиты, продолжается до сих пор.