Глава 27

Помяни чёрта, он и появится! Каково было мое удивление, когда вместо старого боевого друга адмирала Громова в моей квартире появился… генерал Леонтьев. Похоже, даже для Леонида Михайловича, который ездил его встречать, это оказалось сюрпризом.

Если честно, то немного расстроился, все же, Громов стал в этом времени для меня самым близким человеком и настоящим боевым товарищем, который несколько раз спасал мою шкуру и вытаскивал из безнадежных ситуаций. Поэтому встречи ждал с радостью, а вместо этого заявился злой, как Цербер, свирепый и кровожадный директор Аналитического управления КГБ.

Больше всего возмутила новоявленного начальника моя выходка с телевизионным посланием, и тот факт, что вместо того, чтобы сообщить напрямую о чудесном воскрешении попаданца в Воскресенске (извиняюсь за тавтологию — так совпало), я затеял идиотскую многоходовку с посредниками через столицу Азербайджана.

— Решительно не понимаю, что такого сделал? Чисто ради конспирации.

— Самонадеянный кусок барана! Ты Громова чуть не угробил. Лишь по счастливой случайности он уцелел.

От такой новости меня самого чуть инфаркт не хватил. Резкий поворот, однако.

Впрочем, генерал, гад такой, изрядно сгустил краски, видимо, для профилактики и воспитательного эффекта. На самом деле, покушение не состоялось, хотя найденные два килограмма тротила — это серьезная заявка на преждевременные похороны. Громов жив-здоров, отсиживается на конспиративной квартире под надежной охраной. Рвёт и мечет, что у него работы непочатый край, а московские перестраховщики — вредители и саботажники. Последняя фраза — это дословная цитата, переданная гостем с должной интонацией и немалым артистизмом.

Дело оказалось донельзя странным. Неизвестный позвонил с уличного телефонного аппарата Громову и сообщил о готовящемся покушении. В указанном месте нашли взрывное устройство. Эксперты подтвердили, что это не муляж, место закладки выбрано грамотно и установлен фугас очень даже профессионально. В случае взрыва у жертвы не было не одного шанса уцелеть. Звонок отследили: сделан из Баку, от здания главпочтамта — намёк яснее не бывает.

Сразу после этого Громов позвонил в Москву, где получил звездю… нагоняй от начальства, тут же был посажён под домашний арест во избежание дальнейших приключений.

Таким образом и произошла замена гостя. Не самый удачный расклад получился.

Немного успокоившись, Леонтьев приступил к тщательному расспросу, больше похожему на многочасовой допрос. Папаша Мюллер все это время мёрз на улице, отправленный подышать свежим воздухом. «Многие знания — многие печали», — напутствовал его генерал, выставляя за дверь. Товарища Жилинского генерал знал лично, все-таки тот курировал иранское направление в разведке Закавказского округа, но к идее привлечь ещё одного человека в наше тайное общество «знатоков будущего», отнёсся крайне отрицательно.

Историю моих приключений пришлось излагать в мельчайших деталях, да ещё и с кучей уточняющих вопросов. И чем дальше, тем мрачнее становился гость, даже пару раз выругался изощренно-витиевато от полноты впечатлений, наверное.

Я же узнал много нового и интересного. Например, о том, что награждён медалью «За отвагу». Для погибшего при крушении вертолета в Афганистане — логично. Что примечательно, судя по дате в наградных корочках — выписали ещё в начале сентября, хотя на тот момент я числился перебежчиком в Англии. Видимо, наградили за предыдущие заслуги, по совокупности, так сказать, или конторские психологи просчитали, что добровольно не мог сбежать, и попаданца просто выкрали и вывезли.

Так же выяснило, кто отдал приказ о моей ликвидации. Заместитель председателя КГБ СССР! К сожалению, указанный товарищ скоропостижно умер недавно, сразу после того, как его сняли с должности. Совершенно случайно, в самом расцвете сил — что говорит о решимости наших оппонентов идти до конца, не жалея ни своих, ни чужих.

К сожалению, суди по словесному описанию — это был явно не Людоедыч, да и возрастом скоропостижно умерший генерал намного моложе. Суровые ребятишки — хвосты рубят по самые гланды, не глядя на генеральские лампасы и звёзды.

Покушение на Громова сильно выпадало из этого ряда. Единственное разумное объяснение, натянутое, как пингвин на немецкую каску — среди заговорщиков произошёл раскол, кто-то умный и сообразительный решил сыграть против бывших соратников в нашу пользу.

В принципе, телевизионный привет, отправленный Громову подразумевал его скорое появление. Но это был запасной вариант, в качестве страховки — вдруг канал связи через бакинский почтамт не сработает. Все же полгода прошло, и схему могли похоронить за ненадобностью. То, что искать меня надо в Воскресенске — это стало бы понятно сразу, из того, что матч проходил во дворце спорта «Химик». Дальше вступала в действие логика и интуиция.

В городской газете появилась статья о странном любителе шахмат, который гоняет хулиганов в городских парках по вечерам. Неадекватный ботаник так затерроризировал местных уголовников, что теперь они бояться показываться на улицах города в темное время суток. Уровень преступности в районном центре снизился вдвое. Конечно, это жуткое преувеличение, а статья — чистая «джинса», то есть, заказуха, обошедшаяся мне в две бутылки коньяка, но знак такой, что не заметить его невозможно. О моих шахматных мытарствах в Реутове генерал Леонтьев обязательно вспомнил бы, а отсюда прямой логический путь вечером в парк на встречу с маньяком-педагогом с воспитательной книжкой в руках.

Впрочем, как теперь понятно, страховка оказалось избыточной, и генерал Леонтьев прибыл по «прямой ссылке», без использования поиска, как выразились бы в моем оставленном времени.

— Понимаешь ли, Саша. Слишком сложная и запутанная история, и такой простой очевидный выход на заказчика. Складывается ощущение, что эту версию аккуратно подсунули тебе, а уж ты должен был убедить в этом нас.

— Ничего себе, простенькая схема! Меня вообще-то чуть не ухайдок… чуть не отправили на тот свет!

— Так, ведь не отправили? Не будешь же ты отрицать очевидное? Слухи о смерти гражданина Морозова оказались сильно преувеличенными, а следовательно… Что? Правильно! Дали уйти. Или изначально допускали подобный вариант развития событий.

— Николай Сергеевич, иногда случайность — это всего лишь случайность. И чудо — это всего лишь чудо. Немного везения, ловкости и ума. Должна же быть хоть какая-то логика в ваших подозрениях.

— Хорошо. Будет тебе и логика, и факты. Но учти, запись я выключаю, и никогда вслух этого тебе не говорил. Нет в службе внешней разведки таких настроений. Массово и высших эшелонах — тем более. Там совсем другие взгляды преобладают. Это вотчина «русской партии в КПСС», и хотя это в некотором роде оппозиционная платформа внутри КГБ, наподобие закрытого тайного ордена, но совершенно точно они никогда не пошли бы на сотрудничество с западными спецслужбами и на прямое предательство своей страны. В свете, того что ты здесь сейчас рассказал, получается, что нас пытаются столкнуть лбами.

— Разве, в разведке не андроповские кадры? — информация шокировала. В Советской элите вообще был хоть кто-то сам по себе, вне кланов, группировок и тайных сообществ? Вопрос риторический — отродясь таких не водилось. — «Русская партия» — это которые за независимость и отделение РСФСР? Что-то я о такой структуре ничего не слышал. Была группа товарищей в ЦК КПСС с похожими идеями, но их Горбачёв зачистил ещё в прошлом году. Возможно эту тему Ельцин позже перехватил?

— Нет, у них речь не об отделении, а о придании России равных прав с союзными республиками. Сокращение дотаций для национальных окраин, и направление денег на развитие русских областей, за счёт которых и существует весь Союз.

— Теперь понятно. Мысли здравые, и не только мне одному в голову приходят. Но исполнители, как обычно наивные мечтатели, и поэтому благими намерениями угробят Союз, ускорив его развал на радость заокеанским партнерам.

Переварив новую информацию, частично согласился с Леонтьевым, что теоретически вполне возможно, что меня использовали втёмную. Хотя разменная фигура заместителя Председателя КГБ СССР никак не укладывались в моей голове.

К тому же Леонтьев знал почти всех генералов госбезопасности в лицо, и ни один из них не подходил под описание Людоедыча. Где же теперь искать этого мифического Мориарти?

— Есть одна зацепка. Очень слабая, но хоть какая-то. Помните мою несостоявшуюся пассию Ирину Гонсалес-Рамон?

— Конечно, помню. Твои любовные выкрутасы и привели к катастрофе. По Ирине проверили всю подноготную, даже родителей с Кубы вызвали и допросили. Нет ничего. Только обнаружился трехлетний пробел в официальной биографии. В указанном институте она не училась.

— Дело не в самой Ирине, а в мексиканской актрисе, на которую она похожа. Дело в том, что мне предъявили фотографию этой мексиканской дивы, а получить такое фото могли только по каналам спецслужб. Попробуйте выяснить, кто организовал запрос и через чью резидентуру. Весьма необычный заказ, такой обязательно запомнился.

Подводя итог, в свете открывшихся новых знаний, вынужден признать, что мои надежды на монолитный и единый КГБ СССР, на который можно было опереться, не оправдались. Похоже что у них в каждом «главке» своя идеология и своя масонская ложа или тайный орден. Не забываем, что ранее, с моей подачи, был зачищен генерал Добков, начальник пятого главного управления, тот самый, что занимался борьбой с диссидентами, а позже возглавил службу безопасности у одного из одиозных олигархов.

Теперь выясняется, что внешняя разведка — это отдельное государство в государстве, со своей идеологией и собственными тараканами. При этом вероятно существует ещё, как минимум одна враждебная и влиятельная группа в недрах КГБ, до которой мы не добрались.

Если добавить до кучи отставного генерала Пивовранова с его недобитым «Коминтерном», и национальные кланы в республиканских управлениях КГБ, то удивительно, как эта структура ещё не развалилась. По сути Крючков контролирует лишь центральный аппарат, да контрразведку.

У Лигачева в политической плоскости ситуация практически идентичная, опереться буквально не на кого, спасёт лишь разобщённость противников и развал западной агентурной сети.

Так что Советский Союз сейчас пародоксально держится за счёт крепкой бюрократической системы и единой экономики, ни общей идеологии, ни политической силы, способной объединить страну и народ не наблюдаем.

Лишь в конце вечера, Леонтьев немного оттаял и позволил себе улыбнуться, когда я поинтересовался судьбой чудодейственного планктона Артемия Салина, который должен выращивать колхоз «Красные баррикады» по моему рецепту.

— Даже гибель от бомбы не может остановить арбузно-рыболовного гения от экономики? Жив твой проект, хотя поначалу товарищ Лигачев разозлился, приказал свернуть все твои начинания, но почти сразу передумал и отменил свое же распоряжение. Кстати, завтра он ждёт тебя на даче в Завидово.

— Здравствуйте, товарищ Морозов. Очень рад, что вы уцелели.

Буднично пожав руку, словно ничего не произошло, Генеральный секретарь ЦК КПСС пригласил меня присесть.

— Тоже рад вас видеть в добром здравии, Егор Кузьмич.

— Не буду ходить вокруг да около, времени очень мало, а вопрос очень серьезный. Даже можно сказать — судьбоносный.

— В каком смысле? — озадачился я, перебирая в уме сценарии внеочередной ядерной войны, нашествия зомби или двойного повышения цен на водку. Самый реалистичный выходил про зомби.

— В прямом смысле. Судьба и будущее нашей страны сейчас решается в этом кабинете.

— Да, ладно?! Мы вступаем в НАТО? Или проводим зимнюю олимпиаду в Сочи?

— Не время для глупых шуток. Ты ещё в Батуми предложи лыжные гонки провести. Китайская делегация прилетает сегодня в Москву. Точнее, уже должны приземлиться были в Шереметьево.

— Дело житейское. В прошлый раз, когда мы встречались, кажется из Зимбабве прилетали. Вы ещё моим мнением интересовались, чем их угощать и сколько денег не надо давать. И чего им дома не сидится? Шляются тут всякие.

— Пожалуйста, будь серьёзен. Визит на самом высоком уровне, Дэн Сяопин лично прилетает в Москву, чтобы встретиться с тобой.

— Э…э…э…