66. Эндж

Когда в дверь позвонили, Эндж держала в руке кисть. Она стояла на заднем крыльце, пачкая холст большими цветными полосками, которые накладывались одна на другую. Сегодня утром ей пришла в голову мысль – почему бы не нарисовать что-нибудь? Это было неожиданно приятно. Рядом с ней на большом куске газеты лежало несколько инструментов для работы – лопатка, нож для масла, губка, – которыми она пользовалась для создания текстуры. Когда-то, не так давно, она бы сфотографировала все это, выстроенное в ряд, и выложила бы в Инстаграм с хештегами #краски #творчество #искусство, но сегодня она этого не сделала. Эта маленькая частичка жизни была не предназначена для других. Это было что-то только для нее.

Полчаса назад вышел Олли и очень удивился.

– Что это такое? – спросил он, скривив губы.

– Рисунок.

– Зачем?

– Я рисовала, когда была моложе, – весело сказала она. – Почему бы не заняться этим сейчас?

Он побрел прочь, бормоча:

– Неужели я единственный нормальный человек в этом доме?

Возможно, так оно и было. Конечно, картина не была хороша. Краски смешались, сделав все коричневым и неприятным. Но Эндж это нравилось. Как оказалось, Лукас был не единственным, кто мог создавать приключения и веселье в ее жизни. Она тоже могла быть спонтанной. С тех пор как Лукас ушел, она ни разу не смотрела шоу Опры. За последние недели она несколько раз брала мальчиков с собой в разные поездки. Первая (в кино), по общему признанию, не очень удалась, но это было только первое приключение. Вчера вечером она решила, что в следующие выходные она отвезет сыновей в аэропорт и они сядут на первый же рейс. О да, ее приключения обещали быть хорошими. Может быть, даже лучше, чем у Лукаса.

Ребята, похоже, неплохо справлялись с разводом, но Эндж знала, что по пути будут проблемы. Олли, в частности, полюбил фразу «У папы дома мы…». Лукас нашел себе квартиру в Блэк-Рок, соседнем пригороде, так что он был рядом, и их соглашение насчет опеки отлично выполнялось. Лукас забирал мальчиков каждые выходные, а также по вечерам в среду. Он познакомил мальчиков с их сестрой, и они, похоже, восприняли это как должное – хотя, когда Олли спросил, может ли Чарли прийти и поиграть у них дома, Эндж чуть не подавилась своим шардоне. Она собиралась оставаться спокойной, покладистой мамой, но даже у нее есть предел терпения.

В дверь снова позвонили, и Эндж вспомнила, что она одна дома. Олли только что забрала мама его друга, чтобы пойти на каратэ, а Уилл пошел в кино с Кендис. Перед его отъездом Эндж провела с ним долгий разговор об уважении к женщинам. Он закатил глаза и выглядел испуганным, но Эндж была полна решимости убедиться, что он все понял.

Она положила щетку на газету, вытерла руки тряпкой и направилась к двери. Там были Френ, Эсси, Изабелль и все дети.

– Привет, вас много.

– Ты забыла, что приглашала нас к себе? – спросила Френ.

– На самом деле да. Но проходите.

Прошли те дни, когда Эндж тщательно готовилась к приходу гостей, ходила по магазинам, убирала и приводила в порядок все, что было в пределах ее власти. Отчасти из-за того, что большую часть уборки всегда делал Лукас, но еще больше потому, что теперь ей нравилось устраивать небольшой беспорядок. Чем несовершеннее вещи, тем они более настоящие.

Все прошли внутрь, и дети потянулись к корзине с игрушками, которая лежала на боку, а ее содержимое вываливалось наружу. Игрушки теперь практически всегда были разбросаны по полу, и у нее всегда играл кто-то из детей Эсси и Френ. (Часто, когда он думал, что никто не смотрит, Олли тоже рылся в этой корзине, играя с какой-нибудь фигуркой или машинкой. Ей нравилось смотреть на эти его последние мгновения детства. Совсем скоро они испарятся, и его будут интересовать только девчонки.) Было приятно жить в доме, в который то и дело приходили люди. Она поняла, что именно это и представляла себе, когда они переехали в Плезант-Корт.

– Ох, чем же я буду вас кормить, – сказала Эндж, направляясь на кухню. – Фактически… У меня есть виноград, и… попкорн, и… тосты. И кофе.

– Отлично, – сказала Френ, присоединяясь к ней на кухне. – Я сделаю тосты.

У Эндж все еще оставались сомнения насчет того, чтобы совсем бросить Лукаса. Иногда она едва сдерживалась, чтобы не взять телефон и попросить его вернуться. Она знала, что скоро он найдет себе кого-нибудь другого, и тогда у нее не будет выбора. (Тебе просто нужно продержаться до тех пор, сказала ей Френ на днях. И к своему удивлению, Эндж рассмеялась.)

Эндж и Френ расставили тарелки с виноградом, тостами и попкорном и направились в гостиную, где Эсси и Изабелль о чем-то тихо разговаривали. Они подняли глаза, когда вошли Эндж и Френ, и Эндж заметила это, улыбаясь от уха до уха.

– Что? – хором сказали Эндж и Френ.

Изабелль подалась вперед:

– Я беременна.