16. Эндж

На трибуне раздались радостные возгласы родителей. Эндж присоединилась к ним, хотя Уилл сегодня был на скамейке запасных. «Это командная игра, а не индивидуальная», – объяснил тренер, почему он оставил более слабых игроков в запасе. Эндж хотелось закричать: «Просто дайте каждому ребенку шанс поиграть!» Вместо этого она кивала, улыбалась и подбадривала чужих детей на поле.

Когда она сидела, наблюдая за тем, как дети других людей играют в футбол, она думала о собрании соседского дозора. Даже учитывая, что несколько человек не пришли, оно, по всем подсчетам, имело бешеный успех. После этого она выложила несколько фотографий в Инстаграме и Твиттере. Эндж нравилась идея соседского дозора. Она хотела сделать район более безопасным и присматривать за соседями. Завтра она сделает заказ на наклейки и газонные вывески, которые будут выставлены на видном месте на улице.

– Мама, мне скучно! – заскулил Олли.

Мне тоже, подумала Эндж.

– Ш-ш-ш, – сказала она. – Мы здесь, чтобы поддержать твоего брата.

– Но он даже не играет.

– Скоро будет, – настаивала она.

Но, честно говоря, кто знает? Уилл участвовал в играх, потому что спорт по субботам был обязательным, а он всегда четко следовал правилам. Он был начитанным и любознательным, спортивным – нет. В пять-шесть лет он часто уходил с поля и начинал собирать листья и изучать их. («Фотосинтез! – сказал он однажды, когда Эндж погналась за ним, чтобы спросить, что он делает. – Смотри! Ты можешь в это поверить?) В одиннадцать лет он стал высоким и умным. Его спасительным достоинством была красота, возможно, даже большая, чем у отца. И с каждым годом он становился все более привлекательным.

Олли заерзал на стуле.

– Пожалуйста, мам, давай уйдем? У меня болит рука.

Эндж встретилась взглядом с Олли. Конечно же, он лгал. Уилл врать не умел (когда они отдыхали на Голд-Кост и пытались бесплатно отправить его в «Морской мир», он всем повторял, что ему четыре, а не три), но Олли мог лгать так убедительно, что трудно было не впечатлиться. Олли был талантливым спортсменом со средним интеллектом, но в плане внешности он унаследовал ужасный набор генов, от острого подбородка Эндж до коренастого телосложения ее матери. И все же мальчик мог лгать, и в какой-то момент это должно было сослужить ему хорошую службу. Возможно, когда-нибудь из него получится очень хороший агент по недвижимости. К сожалению, прямо сейчас было маловероятно, что он не лжет. Все, чего он добивался, это ее жалость, чтобы уйти с игры.

– А где болит?

Он неопределенно показал на руку.

– Здесь.

– Сильно болит? Или ноет? Как?

– Ноет.

Конечно, ноет. («Рука может немного поболеть в течение нескольких недель, – сказал доктор. – «Ибупрофен» и отдых лучше всего. И массаж. Побалуйте его немного. Пусть посидит дома, не ходит в школу или что там он любит делать». Конечно, Олли был там, когда доктор это говорил. И теперь этим пользовался.)

– Ой, – сказал он достаточно громко, чтобы его услышали окружающие.

– Чш-ш-ш, – сказала Эндж, неловко похлопав его по руке.

Это был один из тех моментов, когда материнство удивляло. Как будто кто-то подошел к тебе с ребенком и сказал: «Это твой ребенок. Ты мама! Ты должна знать, что делать!» Френ знала бы, что делать, подумала Эндж. Она, казалось, была готова к любой ситуации – у нее всегда были наготове пластырь, леденец на палочке, объятия и слова поддержки.

– Как насчет мороженого? – попыталась она.

Олли сделал вид, что задумался.

– Это может помочь, – сказал он торжественно. – Здесь жарко. Где папа? Он может взять меня с собой?

Лукаса, конечно, нигде не было видно. В последний раз Эндж видела его, когда он с другим отцом шел в сарай за экипировкой. Но теперь другой папа вернулся на трибуны и аплодировал своему сыну, а Лукас был непонятно где. Она снова почувствовала волну раздражения. Почему он всегда куда-то уходит? Почему он заводит разговоры с незнакомыми людьми и ему с ними интересно?

Эндж позвонила ему, но телефон заиграл на скамейке рядом с ней. Должно быть, он выпал из кармана. Она вздохнула.

– Я пойду проверю в сарае.

Олли одарил ее обаятельной улыбкой.

– Я подожду здесь.

Эндж спустилась с трибуны и поплелась по траве. Лукас, вероятно, столкнулся с кем-то и завязал разговор. Или, может быть, он нашел лучшее в мире дерево для лазания. В прошлые выходные он повел мальчиков в панда-парк, где можно было лазить по деревьям, их пристегнули ремнями безопасности, и они поднялись на самый верх. Эндж сидела одна. Она думала, что Уилл спустится к ней, но он был на удивление захвачен лазанием. Лукас так действовал на мальчиков. Он так действовал на всех. Они вернулись домой уставшие и сами не свои от адреналина.

Карман Эндж завибрировал. Телефон Лукаса. Она посмотрела на экран, продолжая идти к сараю.

– Телефон Лукаса Фенуэя, – сказала она.

Тишина. Эндж ждала. Люди часто сбиты с толку, когда к телефону подходит другой человек.

– Алло? – Повторила она через несколько секунд. – Кто звонит?

Ничего. Эндж снова посмотрела на экран. Старая фотография Уилла и Олли улыбнулась ей в ответ. Звонок оборвался. Она положила телефон обратно в карман, слегка раздраженная. Вероятно, это был клиент. Молодая мама, которая хочет фотосессию для новорожденного, наверняка миллениалка. Говорят, миллениалы совершенно не знают телефонного этикета, потому что только пишут сообщения и письма. Может быть, для них нормально бросать трубку? Это безмерно злило Эндж. Почему бы просто не сказать: «О, я звоню по поводу фотосессии» – Эндж с радостью передала бы сообщение. Теперь девчонке придется перезвонить, и у нее, наверное, случится паническая атака. Второй телефонный звонок подряд! Убийственно!

Трудно поверить, что эти дети теперь сами матери.

И тут, ни с того ни с сего на ум пришла молодая мать из больницы. Эрин, так вроде ее звали. Эрин и ее хорошенькая маленькая девочка. С того дня она несколько раз думала о них и о том, как нежно Лукас коснулся ее руки. Ей пришла в голову параноидальная мысль. Это же не Эрин звонила? Нет. Она рассмеялась, но ее смех прозвучал неестественно. С какой стати это должна быть Эрин?

– Эндж! – Лукас подбежал к ней сзади. Листья прилипли к подошвам его ботинок. – Над чем ты смеешься?

– Где ты был? Я искала тебя.

– Надо было помочь установить детское оборудование для легкой атлетики, – сказал он.

Он повернулся и помахал двум папам, которые помахали ему в ответ и закричали:

– Спасибо, Лукас!

– Я сказал им, что рад помочь. Помнишь нашу детскую команду? – сказал он с тоской. – Кажется, это было вчера, да?

Его глаза наполнились настоящими слезами, и Эндж смягчилась. Как он мог так разозлить ее в одну минуту и в следующую заставить снова влюбиться в него?

– У Олли болит рука, – сказала она. – Он хочет мороженого.

– И где он?

– На трибуне. Наверное, притворяется…

– Вас понял. Я отвезу его в кафе и не куплю ничего, пока он не признается, что он обманщик. Я вернусь за тобой и Уиллом через полчаса. – Лукас подмигнул ей. – До скорой встречи.

– Погоди. Твой телефон, – сказала она, вытащив его. – Ты оставил его на скамейке.

Он потянулся за ним, но Эндж не отпустила. В результате получилась странная игра в перетягивание айфона.

– Кто-то звонил, но ничего не сказал, – сказала она. – Довольно странно, тебе не кажется?

На мгновение их глаза встретились.

– Ты хочешь поговорить об этом?

– Я не уверена.

– Помнишь, что случилось в прошлый раз?

– Да. Я помню.

Только они ничего этого не сказали. Не вслух. Потому что были вопросы, на которые Эндж не хотела знать ответы.

– Ну что ж, я уверен, кто бы это ни был, он перезвонит. Не забудь снять видео, если мой мальчик выйдет на поле!

Эндж кивнула и даже сумела улыбнуться.

– Хорошо. Спасибо, Лукас.