Книга: Век магии и пара. Книга 1. Барчук
Назад: Глава 24
На главную: Предисловие

Глава 25

Катрин вернулась вечером. Принесла продукты и принялась готовить на старой газовой плите. Я предложил ей отдохнуть, мол, сам сварганю что-нибудь, но она отказалась.
За ужином мы разговорились, я рассказывал о последних событиях и о том, что мне известно насчёт Капитана и Василия Барятинского. Катрин состряпала неплохой борщ. Готовила она, как оказалось, тоже вполне сносно.
– Надеюсь, Птахины всё же вмешаются, – завершил я рассказ. – Я столько сил вложил в это предприятие. Теперь здесь друзья, которых не хочу бросать.
– В любом случае, тебе придётся забыть о местных разборках. Надеюсь, ты не столь глуп, чтобы отказать роду? Не понимаю, зачем вообще ты ввязался в эту авантюру. Предупреждала же, что бы жил, как обычные люди. Счастье твоё, что Птахины пока лояльны к тебе. Иначе проблем было бы больше.
– Отчитываешь меня всё, – усмехнулся я. – А я вот необычный, не получается, как обычные, жить. Хотя, может, и сам хотел бы.
– Если мне не изменяет память, ты всегда хотел только по театрам, ресторанам и пивнушкам болтаться, да девок кадрить.
– А может, у меня в жизни приоритеты изменились? Не прельщают меня больше театры и рестораны, а пью теперь только по праздникам. Достаточно! Новая жизнь началась. И нормальной семьёй хочу обзавестись, чтоб по-человечески всё было. Домашний очаг, детишки там и всё такое прочее.
– И что, есть кто-то на примете? – Катрин взглянула на меня с хитрой усмешкой.
– Слушай, давай по честному. У нас с тобой мало общего было. Ты служишь где-то там своему роду… А у меня другая жизнь теперь, как видишь.
– Ты что оправдываешься что ли? – рассмеялась Катрин. – Нет, серьёзно, ты как будто другим человеком стал. Что-то ты не слишком-то заботился о моих чувствах, когда у меня на глазах с молодой барышней Куропаткиной флиртовал, а потом – с дочерью булочника. А сейчас что на тебя нашло?
«Ну и кобель же ты», – усмехнулся я себе прежнему. Чем больше я узнавал о своём прошлом, тем больше понимал, почему Птахины не хотели со мной иметь дел.
– Прости меня, Катя, – сказал я, – я был молод и глуп. Не держи зла. Пытаюсь исправиться.
– Да ладно. Кто она?
– Медсестра из больницы. Познакомились через Николая. Добрая, и руки золотые. Так ты не держишь зла?
– Конечно, нет. Это же работа моя была. Я должна была втереться к тебе в доверие и приглядывать, чтобы не случилось ничего дурного.
– Всего лишь работа? Я думал, у нас были чувства.
– Мне о чувствах думать не положено, – пожала плечами Катрин. – Моё дело – служить.
– Глупость какая-то. Служба службой, а личная жизнь тоже должна быть, нельзя же так себя во всём ограничивать.
– И это говорит человек, выросший в боярской семье? Странны речи твои, Миша.
Так, снова меня занесло не туда. Снова сказалось моё повальное незнание местных обычаев. И всё же, как бы Катрин не отрицала это, я знал, что у неё есть по отношению ко мне чувства. Может быть, они спрятаны где-то глубоко за вбитыми с детства в голову идеями самоотверженной службы и преданности роду, но есть. Я это по глазам её видел, особенно в тот вечер, когда мы на заднем сиденье… Одним словом, я это просто знал. Но всё же сейчас сердце моё принадлежало другой. Вот только будущее представлялось столь туманным, что я не знал, сможем ли мы с Таней быть вместе. Как минимум, я намеревался вытащить её из этой дыры. Тут становилось слишком опасно.
– Знаешь, – сказал я. – Если так получится, что меня никто не убьёт, и я действительно смогу основать свой род, я бы почёл за честь, чтоб ты служила мне.
– Для меня тоже будет честью, – улыбнулась Катрин. – Но до этого надо дожить.
Когда мы поужинали, была уже почти ночь, и Катрин намеревалась заступить на дежурство. Я не думал, что сегодня нам грозит опасность и полагал, что стоит отдохнуть, но дружинница не согласилась. Она тоже знала, какими способностями обладает Капитан, и считала: лучше перестраховаться.
Она устроилась в соседней комнате. А когда я наутро проснулся, то оказалось, что Катрин сидит в углу моей комнаты, на её коленях лежит карабин, на столе рядом – револьвер.
– Твою налево... Не пугай меня больше так, – произнёс я, вскочив и чуть не схватившись за револьвер, что хранился у меня под подушкой. – Так и инфаркт заработать недолго. Ты что, всю ночь тут сидишь?
– Да. Разогреешь завтрак сам? Мне вздремнуть надо.
– Само собой. Отдыхай, конечно, – пожал я плечами.
Но спала она недолго: всего пару часов. А потом куда-то ушла. Я же, поев, принялся таращиться в окно на редких прохожих и ещё более редкие транспортные средства. Больше заняться было нечем.
Не прошло и часа, как Катрин вернулась, а вместе с ней в квартиру ввалились шестеро. Двоих я знал: это были Андрей и здоровый белобрысый десятник. Среди компании оказалась женщина – тоже довольно рослая и крепкая, на вид уже далеко за тридцать.
Все шестеро были одеты по-простому, как заправские рабочие и походили скорее на банду, чем на дружинников. Все были при оружии.
Основное вооружение их составляли карабины с рычажными затворами, похожие на тот, что носила Катрин, но немного отличавшиеся друг от друга длиной ствола, гравировкой и прочими мелочами. Как я понял, такое оружие пользовалось популярностью у дружины из-за скорострельности, которая была выше, чем у винтовок со поворотно-скользящим затвором.
Один из парней тащил на плече ручной пулемёт с перфорированным кожухом ствола и толстым дисковым магазином, крепящимся сверху ствольной коробки.
– Здрасьте, – поздоровался я. – Значит, всё-таки прибыла помощь. Это хорошо. Проходите, располагайтесь, квартира большая, места хватит на всех.
Мне показалось, что шесть человек – маловато. Но хоть что-то – и то хорошо.
– Так это ты – племянник Арсентия Филипповича? – угрюмо взглянул на меня десятник. – Понятно, почему дерзкий такой. Ну ты под ногами всё равно не вертись. Церемониться с тобой никто не станет.
Сложив оружие, боярская дружина в количестве теперь уже семи человек (вместе с Катрин), собралась в самой просторной комнате и принялась обсуждать план действий. Меня тоже позвали и попросили рассказать в подробностях о событиях последних дней и всё, что я знаю о местном преступном главаре.
Только сейчас я обратил внимание на одну интересную деталь: все дружинники имели на левой руке браслеты, исчерченные какими-то непонятными символами. У Катрин теперь тоже был такой.
План оказался прост. Поднять через местных властей всю информацию о собственности, принадлежащей Капитану, и дать арзамасской полиции и в соседние городки ориентировку на человека в маске, человека с монокуляром и большой чёрный лимузин. Четверо дружинников собирались поджидать Капитана в доме Лаврентия Сергеевича, а трое – здесь вместе со мной. На всё про всё отводилась неделя. Если за это время ни Капитан, ни Василий Дмитриевич не обнаружатся, операция сворачивалась, а я должен был вернуться в Нижний Новгород.
Высказывались сомнения, что Василий Дмитриевич надолго задержится в Арзамасе, но по некоторым сведениям из некоторых источников, в Нижнем его в настоящий момент тоже не было, так что имелись веские основания считать, что он до сих пор здесь.
Катрин и ещё один дружинник остались со мной в квартире, а остальные ушли. Вскоре сюда притащили снятую с танка радиостанцию и установили в отдельной комнате, чтобы поддерживать связь между двумя группами.
Я же больше всего переживал за Таню. Она, по словам дружинников, по-прежнему находилась в доме Лаврентия Сергеевича. Не уехала.
И вот время шло, а ничего интересного не происходило. От нечего делать я расхаживал взад-вперёд по комнате, Катрин устроилась в кресле. Второй дружинник сидел возле рации в соседнем помещении. Мне казалось, что сдохну от скуки, если ещё хотя бы пару дней продлится такая канитель. Делать было совершенно нечего, да и тревога наполняла душу. Сложно сидеть без дела, когда, по сути, твоя судьба решается, да ещё любимый человек в опасности.
– Почему она такая упёртая? – рассуждал я. – Объяснял же, что опасно тут. Когда всё это дерьмо закончится, увезу её.
– Жениться, поди, хочешь? – усмехнулась Катрин.
– А почему бы и нет? Когда-нибудь жизнь наладится.
– Разрешит ли боярин – вот вопрос. Кто она такая? Обычная простолюдинка. Если Арсентий Филиппович знает о твоих способностях, он примет тебя в дружину, и не думаю, что позволит жениться на девушке, не принёсшей клятву роду.
«Ещё не хватало! Мне разрешения спрашивать, на ком жениться?» – подумал я с досадой, но возражать не стал, решив для начала изучить поподробнее обычаи, а потом уже разбираться, что делать.
– Она может пойти на службу. Таня – хороший врач, – сказал я. – Точнее, пока медсестра, но у неё большой талант. Могла бы тоже служить роду.
– Если её примут – другой разговор. Но ты всё равно можешь содержать её в качестве любовницы. Многие же так делают. Только дети ваши вряд ли попадут в дружину, и большого будущего им не светит. А если ты всерьёз решил стать основателем рода, тогда тем более не сможешь жениться на простолюдинке, ты же это понимаешь, надеюсь?
– Если это и будет, то ещё очень не скоро, – сказал я и продолжил ходить из угла в угол. Опять потянулось томительное молчаливое ожидание.
***
Длинный дом с соломенной крышей ничем не выделялся на фоне таких же изб, что стояли по соседству. Дом казался необитаем. Хозяев во дворе видно не было, не раздавались людские голоса, даже в хлеву царила тишина. И никто из прохожих не подозревал, что в хлеву вместо коров, свиней и прочего домашнего скота стоят лимузин и большой люксовый автомобиль бежевого цвета, и что подвал избы оборудован под жилое помещение и имеет подземный ход до пустыря у пролегающей неподалёку железной дороги.
Все эти дни ни Капитан, ни Василий Дмитриевич не покидали своего тайного логова, а связь с внешним миром держали через подручных. С их же помощью велась разведка и наблюдение за домом, где прятался, а точнее должен был прятаться Михаил. Естественно и о приезде боярских дружинников, и о тайной квартире, что находилась недалеко от кузницы, Капитану и Василию Дмитриевичу тоже было известно. Разведчик сообщил, что вчера Михаил уезжал вместе с тремя хорошо одетыми людьми. А сегодня на двух машинах прибыли парни с оружием.
Василий Дмитриевич сидел за длинным столом. Болела рука, в которую попала случайная пуля. И это был ещё один повод поскорее закончить не в меру затянувшиеся дела и уехать в Нижний. Там врачеватели. А они могли не только рану залечить, но даже механическое приспособление поставить вместо потерянной части тела. Так что пуля – ерунда. Но прежде следовало покончить с Михаилом. Мало того, что вести о нём начали разлетаться по всей округе, так ещё оказалось, что он, по всей видимости – энергетик. А значит, чем быстрее он умрёт, тем меньше проблем будет для всех.
Капитан сидел напротив.
– Достаточно прятаться, – заявил Василий Дмитриевич. – Сегодня же ночью выступаем. Сколько людей собрал?
– Пятнадцать, – ответил Капитан. – Этого мало. Денёк-другой выждать бы, собрать ещё.
– Хватит. Твои солдаты ударят по дому Кузнеца для отвлечения. Вся дружина туда сбежится, а Михаил останется на конспиративной квартире. Туда-то мы и направимся. В первую очередь надо убить парня. Остальное – потом. С остальным сам разберёшься. Как и с Загорскими. Константина пока не трогай. Ликвидируешь управляющего – с молодым дворянином договоримся. А если нет – его тоже уберём.
– С радостью. Они предали меня.
– Вот и хорошо. Будешь работать на мой род – будешь как сыр в масле кататься.
– Что ж, верю вам, Василий Дмитриевич. Но надеюсь, проблем с моими коммерческими заведениями не возникнет?
– Если нам обоим они принесут прибыль – не возникнет. Пока будешь здесь под нашим покровительством, а там посмотрим. Если род увидит в тебе иную выгоду, можешь высоко взлететь. Ты же об этом всегда мечтал? Карьеру сделать? Титул получить? Что ж, служба великому роду не менее почётна, чем служба государю.
– Я бы получил и титул дворянина вместе со званием подполковника ещё тогда, пять лет назад, если бы не разрывная пуля.
– Но не получил. Не жалуйся на судьбу, Капитан. Её просто надо принять с мужеством, – произнёс Василий Дмитриевич и задумался. Он вспомнил, как два месяца назад говорил эти же слова Михаилу. Его судьба была погибнуть от руки убийц, но он не принял её, и теперь – проблемы. – За твои способности тебя могут казнить. Если же направишь их на службу великому роду, получишь то, что причитается.
– Надеюсь, – Капитан склонил голову в лёгком поклоне. – Надеюсь, оправдаю ваше доверие.
***
Я проснулся от звука выстрелов. Они доносились со стороны дома Лаврентия Сергеевича. Там шло настоящее сражение. Грохотали ружья, трещал пулемёт. Я быстро оделся, схватил револьвер, что держал под подушкой. Пять патронов. Одна камора пустая, чтобы исключить случайный выстрел. Катрин и два дружинника, что дежурили сегодня в квартире, уже были на ногах и при оружии. Вторая группа находилась в доме Лаврентия Сергеевича. Десятник передал по рации, чтобы мы оставались на месте.
На столе горела лампа. Катрин и ещё один дружинник расположились у стен так, чтобы контролировать оба окна, третий сидел в отдельной комнате возле радиостанции. А я расхаживал взад-вперёд с револьвером в руке, и только одна мысль занимала голову: в доме же Таня! Я должен её защитить.
– Мы должны помочь, – сказал я. – Их перебьют! Нельзя сидеть сложа руки.
– Если бы это потребовалось, нас бы вызвали, – сухо проговорила Катрин. – Они справятся.
– Как хотите, я должен пойти помочь.
– Нет, ты останешься тут, это приказ десятника, – Катрин строго посмотрела на меня.
– Приказ? Кто он мне, чтоб приказы отдавать? Я пока к вам на службу не поступал.
Вдруг за стеной, в комнате, где сидел парень с радиостанцией послышался грохот завалившегося на пол тяжёлого предмета.
– Витя, что у тебя? – крикнул дружинник, который был с нами, и вышел в коридор, держа карабин наготове.
– Он здесь, – проговорил я.
– Кто? – Катрин уставилась на меня.
– Капитан.
В коридоре послышался предсмертный хрип, и снова что-то тяжёлое упало на деревянный пол.
– Смотри по сторонам, он может появиться, где угодно, – тихо сказал я. – Надо убираться из дома к своим. Если он не один, нам не выстоять.
Человеческая фигура показалась в тёмном углу. Катрин вскинула карабин и пальнула. Но там уже никого не было.
Мы с ней стояли спиной к спине, готовясь в любой момент пустить в пулю в противника, что мог возникнуть из воздуха где угодно. Я концентрировался на своей энергии. В коридоре скрипели половицы от шагов Капитана. Он не торопился нападать, выжидал.
– Уходим, – шепнул я, Катрин кивнула. Я схватил ближайший стул, швырнул в окно, звон разбитого стекла огласил ночную улицу. Затем запрыгнул на подоконник и сиганул вниз; окно находилось на высоте метра два от земли. За мной последовала Катрин.
– Уходим! По сторонам смотри! – сказала Катрин. – Что это было, чёрт возьми?
Я не ответил. И так всё было ясно.
К дому направлялись двое с пистолетами. Завидев нас, они открыли стрельбу. Я спрятался за ближайшим деревом, растущим у дороги, и выстрелил в одного из нападавших. Мимо. Никогда не отличался особой меткостью. Катрин же вскинула карабин и, почти не целясь, уложила первого, а потом мгновенно перевела ствол на второго и прикончила его выстрелом в голову.
Мы уже собирались бежать к своим, как вдруг из-за угла навстречу вышел человек. Хоть в темноте было сложно разглядеть черты лица, я сразу узнал его по монокуляру вместо глаза.
– Куда собрались? – произнёс он.
– Беги! – крикнула мне Катрин. И тут знаки на её браслете засветились синим светом, а её тело покрыли доспехи, отдалённо напоминающие рыцарские, но словно сделанные из блестящего чёрного минерала.
Мой дядя, Василий Барятинский, был уже совсем близко. От него разошлась воздушная волна, которая сбила меня с ног. Зазвенели осыпающиеся стёкла дома. Но Катрин устояла, она выстрелила в Василия, но тот вытянул вперёд правую ладонь, образовав перед собой воздушный щит, едва уловимый для глаза, и пуля срикошетила. Катрин отбросила карабин с опустевшим магазином, выхватил револьвер.
Дядя махнул рукой, и огромное воздушное лезвие пронзило пространство. Оно ударило в доспехи девушки. Пробить не смогло, но удар отбросил Катрин на пару метров. Она тут же с перекатом поднялась, встав на одно колено (магические доспехи, казалось, совершенно не стесняли её движения), и выстрелила в ответ. Промахнулась. Вторая третья пуля попали бы в цель, если бы Василий снова не поставил щит.
Опять полетело лезвие, но на этот раз Катрин увернулась, сделав ещё один перекат, и снова выстрелила, но Василий успел закрыться щитом и метнул в ответ концентрированный поток воздуха, который отшвырнул девушку на несколько метров, её магическая защита рассыпалась и исчезла, а револьвер отлетел далеко в сторону.
Пока происходило это действо, я сидел на земле, пытаясь сосредоточиться. И вот, когда Катрин была повержена и оглушена, а Василий уже собирался её добить, я почувствовал, как энергия разлилась привычным потоком по моему телу.
Я шёл навстречу и выпускал одну пулю за другой в щит Василия, пока барабан не опустел. Тогда дядя метнул в меня лезвие, но его я даже не почувствовал. Воздушный поток – снова ноль эффекта. Я уже стоял перед своим недругом. Тот выставил щит. Я ударил.
Кулак мой встретился с магическим барьером, и отбросил дядю на несколько шагов. Теперь он сидел на дороге оглушённый, пытаясь подняться, а я стоял напротив, чувствуя, как тело объяла дикая слабость. Вытолкнув экстрактором из барабана стреляную гильзу, я вставил на её место новый патрон, взвёл курок.
– Силён, суки сын, – произнёс дядя, приходя в себя и таращась на меня своим единственным глазом. Я поднял ствол, дядя выставил вперёд ладонь в надежде загородиться воздушным щитом, но не успел: пуля пронзила Василия в грудь, и он распластался на земле бездыханным телом.
– Берегись! – крикнула Катрин. Краем глаза я увидел, как девушка, поднимаясь, выхватила запасной револьвер, что крепился на голени под штаниной. Но выстрелить не успела. Её опередили, и пуля снова свалила девушку на дорогу. За моей спиной стоял Капитан с револьвером в руке.
– Вот ты и добегался, Барчук, – послышался голос из-под маски. На меня уже смотрел ствол, а я понимал, что еле с места могу сдвинуться – настолько обессилел.
Выстрел.
Капитан вскрикнул, схватился за плечо, оружие выпало из его руки. Катрин, будучи раненой, всё-таки нашла в себе силы нажать на спуск. Она выстрелила ещё раз, но Капитана там уже не было. Он исчез.
– Уходи, – слабым голосом проговорила Катрин.
Но я не собирался покидать поле боя. Я оглядывался по сторонам, засовывая в барабан патрон дрожащими от слабости пальцами. Противник мог оказаться где угодно. Он был ранен, но что-то мне подсказывало: он не побежит.
Вторая пуля уже была вставлена в барабан, а Капитан всё не появлялся. Неужели снова удрал?
Я едва услышал движение за спиной. Инстинктивно отскочил в сторону. Лезвие ножа мелькнуло перед лицом. Взгляд мой встретился с двумя монокулярами на кожаной маске. Капитан был тут, стоял совсем рядом. Рана его сочилась кровью, но он даже не думал сдаваться. Я выстрелил. Передо мной уже никого не было.
– Сзади! – крикнула Катрин, но у неё не было сил даже выстрелить.
Я обернулся, и чуть не получил ножом в печень. Короткий тычок не достиг цели, я снова успел отпрянуть. И выстрелил. Капитан исчез. Но тут же появился неподалёку. Он согнулся, держась за живот. Я отбросил опустевший револьвер, подошёл и свалил Капитана ударом ноги. Тот выронил нож. Я поднял его и воткнул своему врагу в шею. Силы вернулись.
Огляделся. На дороге – пятеро. Дядя, Капитан и двое их приспешников мертвы. Катрин тяжело ранена в живот. Я подбежал к ней, присел, взял за руку, нащупывая пульс.
– Ты и правда великий воин, – произнесла девушка. – Для меня было честью сражаться с тобой бок о бок.
– Отставить! Ты не умрёшь сегодня. Даже не думай, – сказал я, с горечью понимая, что это пустые слова. Катрин находилась на последнем издыхании. Я постарался зажать рану и уменьшить кровопотерю. Бесполезно. Всё равно до больницы не доживёт.
И тут на дороге показалась машина. Она на всей скорости подлетела к нам и, заскрипев тормозами, остановилась. Из кабины выскочили Андрей и рослая дружинница.
– Что произошло? – спросил Андрей, подбегая.
– Катрин ранена, – ответил я. – Помоги занести в машину. У нас мало времени. Она умирает.
– Где больница?
– Не надо в больницу. Не успеем. Вези обратно к Лаврентию Сергеевичу. Таня – медсестра. Она поможет.
Мы погрузили Катрин на заднее сиденье, я сел рядом, и машина, развернувшись, помчала обратно. Как оказалось, пока я сражался с дядей и Капитаном, бандитов, что обстреляли дом Лаврентия Сергеевича, удалось отбить. Те уехали, оставив после себя несколько убитых и раненых.
– Много из наших пострадало? – спросил я.
– Двое раненых. Почти без крови обошлось с нашей стороны. А что у вас случилось?
Я в двух словах поведал о Капитане, который явился в дом и порешил двоих дружинников, и о Василии Барятинском, что теперь лежал мёртвым на дороге.
– Значит, удалось его ликвидировать, – сказал Андрей. – Хорошо. Род будет доволен.
Подъехали к дому. Под окнами стоял изрешеченный пулями паромобиль. Рядом валялись несколько тел. На стенах дома виднелись следы пуль, окна были разбиты. Мы вытащили Катрин из машины. Пока ехали, она потеряла сознания, но сердце ещё билось.
Когда я вошёл в дом, меня обступили. Таня тоже выбежала навстречу.
– Она ранена, – сказал я. – Помоги ей.
Таня осмотрела рану.
– Она при смерти, – замотала она головой. – Я не смогу помочь.
– Ты сможешь, – я посмотрел Тане в глаза. – Ты вылечила меня, помоги и ей. Она спасла меня, сделай, всё, что можешь. Пожалуйста!
Таня опустила взгляд. Кивнула и коротко ответила:
– Хорошо. Попытаюсь.
Мы отнесли Катрин в комнату-медпункт. Таня прогнала всех и заперлась. Теперь нам оставалось только ждать.
Десятник расспросил меня, что произошло. Когда я рассказал, что убил и Капитана, и Василия Барятинского, на меня все устремили удивлённые взгляды.
– Ты убил Барятинского? – изумился десятник. – Это витязь четвёртой ступени, и ты его убил без защиты и артефактов? Как?
– Повезло. Но если бы не Катрин, я не справился бы. Она приняла удар на себя.
– Катрин была одним из лучших бойцов, – десятник нахмурился. – Жаль, что так вышло. Сегодня мы потеряли троих отважных воинов. Но ценой их жизней повержен враг. Они погибли не напрасно.
– Э, подожди! Катрин ещё не погибла. Таня вытащит её.
– Эта медсестричка? Ха. Если б тут был врачеватель, возможно, были б и шансы. А так – нет. Рана слишком серьёзная. Все внутренности разворотило.
Лаврентий Сергеевич, разумеется, тоже обрадовался смерти Капитана.
– Значит всё закончено? – спросил я. – Теперь банда не угрожает нам?
– Капитана нет, это верно, – согласился старый кузнец, – но наверняка осталась пара его подручных. Железной Эмми мы не нашли среди убитых. Если эта баба жива, она может попытаться отомстить. Впрочем, ей тут ничего не светит. Все боялись Капитана, а его теперь нет.
Через два часа Таня вышла из комнаты. Она выглядела так, словно не спала три ночи, и чуть не упала в обморок. Я подхватил её и посадил на лавку.
– Как всё прошло? Катрин жива?
Таня кивнула.
Вопреки требованию десятника, я заночевал в доме Лаврентия Сергеевича. Утром же первым делом пошёл навестить Катрин. Она лежала не кровати, укрытая одеялом. Была слабой и бледной. Но живой. По словам Тани, рана затянулась и больше не представляла угрозы для жизни, хотя на восстановление понадобится некоторое время.
– Спасибо тебе, – сказал я Тане. – Ты очень помогла.
– Пожалуйста, – как-то грустно ответила девушка.
Я предложил пойти поговорить во двор.
– Мне придётся уехать в Нижний, – сказал я, когда мы стояли среди яблоневого сада. – Хочешь со мной? Там мы будем жить гораздо лучше, чем здесь. Мне предлагает службу влиятельный род. У нас будут деньги, ты поступишь на медицинский.
Таня грустно покачала головой:
– У тебя свой мир и своя жизнь, ты – из них, из высокородных, в том мире мне нет места. Зачем тебе простолюдинка… – она не договорила, но я понял, что она имела в виду.
Я взял её за плечи:
– Катрин – просто друг, – сказал я. – Очень хороший друг, но не более.
Я поцеловал Таню в губы, а потом обнял и прижал к себе.
– Поехали отсюда.
– Я не готова сейчас, – только и сказала Таня, высвободилась из моих объятий и ушла в дом.
Мы с Лаврентием Сергеевичем условились на том, что он будет держать меня в курсе событий, и я получу долю от предприятий, которые будут под его контролем. Я обещал заскочить, когда появится время, проведать, как идут дела. Сказал, чтобы слали телеграмму, если возникнут проблемы.
Потом сходил к своим прежним арендодателям. Николай был дома. Как оказалось, пока я разбирался с бандитами, на заводе рабочие устроили стачку, в итоге, нескольких человек арестовали, а нескольких уволили, в том числе и Николая, как одного из подстрекателей. Впрочем, остальным жалование всё-таки немного повысили (совсем немного) и обещали вернуть выходные во время праздников.
Я поблагодарил Николая и Ольгу за всё и извинился, если доставил какие проблемы.
– А я ведь подозревал, что ты не простой малый, – сказал Николай. – Подозревал ещё с тех пор, когда со мной та девушка черноволосая связалась насчёт аренды. Слишком уж тёмная у вас история была. Да, проблем ты доставил, особенно когда бандиты сюда заявились. Но ничего, главное, у тебя всё хорошо, да и у нас тоже. А жаловаться не на что.
Я посоветовал обратиться по поводу работы к Лаврентию Сергеевичу – Кузнецу, как его прозвали в городе.
Когда я вернулся к Лаврентию Сергеевичу, меня уже ждала машина. За рулём сидел Андрей. Катрин могла держаться на ногах, и мы с десятником довели её до авто. Десятник уселся рядом с водителем, а я – на заднее сиденье.
– Всё. Едем, – сказал десятник, закрывая дверь. – Надо как можно скорее явиться к Арсентию Филипповичу.
Выпустив клубы пара, машина помчалась по городским улицам, оставляя позади места, к которым я так привык за последние месяцы.

 

 

Конец первой книги.
Назад: Глава 24
На главную: Предисловие