Глава 37

– Расскажите, если не устали, – попросил я, – знаю, что Алик остался жив, его поместили в интернат для детей с неврологическими проблемами. И там он умер. Соседом его по комнате являлся Брагин, я приехал к нему домой и побеседовал. Потом поговорил с одной дамой и узнал, что я общался не с Брагиным, а с Аликом, он жив, несмотря на зарегистрированную смерть, у него документы на другое имя. Возможно, он чудом попал в программу профессора Константина Митова.

– Митов, – повторила Рита, – непризнанный гений. Вы правы, Алик жив. Ему необычайно повезло. Думаю, вы знаете, чем занимался Константин Алексеевич?

– Он искал способы реабилитации детей после черепно-мозговых травм и патологий, – ответил я.

– Правильно, – согласилась Маргарита. – Владимир Орестович быстро выяснил, куда поместили Алика, и там узнал, что ребенок считался тяжелым инвалидом, он скончался, дожив до восьми лет. Супруг не поверил в смерть мальчика. Почему? Да потому, что в этом учреждении регулярно умирали дети от гриппа. Один, два человека в год. Остальные даже не чихали. Но в интернатах так не бывает. Уж если там появился кто-то с вирусом, то слягут все. А в том приюте как было? Зима, погибает ребенок, диагноз – грипп. Больше никто не заболел. Лето. Еще одна детская смерть от гриппа. Остальные здоровы. Что-то явно не так. Супруг понимал, что руководство детдома определенно в курсе дела, но правду ему никогда не расскажет. Надо найти сотрудника самого низкого звена, нянечку, они, как правило, все видят, слышат, и с ними деньгами начальство не делится. Легче всего добыть информацию у того, кто не получил ни копейки, но много знает. Муж раздобыл список сотрудников и отыскал нужного человека: нянечку Афанасьеву Нину. Отчества ее не помню. Вот она Володе за небольшую плату все тайны и выдала. Константин Митов отбирал детей для своих экспериментов и использовал их в качестве подопытных кроликов. Директриса объявляла их покойниками, и дети отправлялись к Константину. Кто-то на самом деле погибал. Но малая часть выживала. Их возвращали в детдом как подкидышей, давали им другие имена, фамилии и продавали людям, которые не могли завести собственного ребенка по физиологическим причинам.

Я вспомнил Розалию Львовну Шлаг и кивнул:

– Безупречная схема.

– С Аликом получилось иначе, Митов занимался только с совсем маленькими, а потом решил провести эксперимент с больным ребенком школьного возраста. Он отобрал несколько восьми-девятилеток. Алик выжил, да не просто выжил, а почти полностью реабилитировался. Ему сделали какую-то операцию, что-то удалили. Не спрашивайте, я в нейрохирургии почти ничего не понимаю. Митов прооперировал Алика и получил потрясающий эффект. Но другие-то умерли, не перенесли вмешательства. Узнай кто правду, Константину Алексеевичу прямая дорога за решетку.

– Он, наверное, гений, но проводить эксперименты на детях? Просто слов нет! – возмутился я.

– Алик сейчас счастлив, – продолжала Маргарита, – у него все хорошо. Постойте, вы думаете… Тата и Алик…

– Думать я могу что угодно, – вздохнул я, – но доказательств у меня нет. А мысли к делу не пришьешь.

– Знаю, что у вас на уме, – нахмурилась Маргарита. – Будто Наташа под видом невестки проникла в дом Булкиной, потому что они с Аликом решили отомстить Ольге Михайловне за свое разбитое детство. Так? Только честно.

– Примерно, – признался я.

– Вставайте, – скомандовала Маргарита, – поехали!

– Куда? – удивился я.

– Недалеко, – отмахнулась Рита, включая телефон и говоря в него: – Ты на месте? Сейчас загляну вместе с одним человеком. Нет, не заказчик. Детектив Иван Павлович… А ты откуда знаешь? Ясно.

Я тоже встал.

– Готов следовать за вами.

– Особо далеко вам следовать не придется, – усмехнулась Рита, – мастерская находится на соседней улице. Я помогла Алику помещение найти. Ехать, честно говоря, дольше, чем идти.

– Люблю пешие прогулки, – заявил я, – у вас чудесный район.

Маргарита не лукавила, путь на самом деле привел нас в небольшое здание на параллельной улице. Когда хозяин открыл дверь, я сказал:

– Добрый день, или скорее вечер. Когда мы виделись впервые, вы представились Вадимом Брагиным, но он, к сожалению, умер. А вас, если не ошибаюсь, зовут Николаем.

– Точно, – кивнул парень, – жаль Вадюшку. Мне очень повезло, а ему нет. Вы страдаете аллергией?

– Если и страдаю, то до сих пор она себя не проявляла, – ответил я. – А к чему сей вопрос?

– Вы в мастерской, – объяснил парень, – я работаю реставратором мозаики. Ею часто украшают соборы, да и в маленьких сельских церквушках она порой попадается. Сейчас у меня в работе панно из усадьбы-музея Шамилова. В мастерской запах лака, клея. Мне привычно, а вам может не понравиться.

– Я спокойно отношусь к химическим ароматам, – сказал я, – отвращение возникает, когда я общаюсь с человеком, который моется только на Пасху и Рождество.

– Я каждый день принимаю душ, – улыбнулся Николай, – пойдемте на кухню.

– Вы общаетесь с Татой? – спросил я, устраиваясь на табуретке.

Но ответа не услышал, потому что из коридора донесся приятный голос молодой женщины.

– Кукушонок, ты где?

Парень промолчал. Раздались шаги, в небольшую кухню вошла симпатичная девушка с хозяйственной сумкой в руке.

– Вот так сюрприз, – воскликнула она, – мамуль! Ты зачем здесь? О! Заказчика Кукушонку нашла? Добрый день!

Последние слова относились ко мне, но я не успел ответить.

– Это детектив, – сказала Маргарита.

– Вадька умер, – сообщил ей Николай.

– Ох, – пробормотала незнакомка, – отмучился, бедняга. Кукушкин, поверь, ему на небесах лучше. На земле Вадик мучился. Наверное, надо помочь с похоронами? Могу поделиться деньгами.

– Вы Тата? – спросил я.

– Татьяна, – уточнила сестра Николая, – но близкие меня действительно зовут Татой. Кто-нибудь объяснит мне, что происходит?

– Ты знаешь, где Ольга Михайловна находится? – вступила в беседу Рита.

Девушка быстро взглянула на нее и отвела глаза.

– Говори, – велела Кузнецова, – он в курсе.

– Понятия не имею, где пребывает Ольга Михайловна, – безо всякой агрессии в голосе заявила невестка Булкиной.

Понятно, что я ей не поверил.

– Вас не волнует, что Ольгу увезла «Скорая»?

– Ну и откуда мне об этом знать? – по-прежнему спокойно среагировала Тата.

Я решил вести разговор в ее манере.

– Как правило, о появлении в доме врачей и полиции члены семьи узнают мигом. И те и другие звонят в дверь, громко разговаривают, в придачу раздаются разные звуки, например, лязг носилок. Живя даже в большом доме, трудно не заметить приезда «Скорой».

Девушка не стала спорить.

– Согласна. Но мы не живем вместе. Более того, не общаемся с Ольгой Михайловной. Она знает, что Сережа женился второй раз, но кто его супруга, он матери не сообщил.