Глава 5
В тот день, когда вернулся курьер из штаб-квартиры сектора, Майлз разбил лагерь в коридоре перед кабинетом Галени. Проявив чудовищную выдержку, он не сбил его с ног в дверях, а ворвался в комнату, только когда тот вышел.
Застыв по стойке «смирно» перед столом Галени, Майлз тихо произнес:
– Сэр?
– Да-да, лейтенант, знаю, – раздраженно ответил Галени, давая знак подождать. Наступила тишина: на экране перед Галени мелькали одна за другой страницы с данными. Просмотрев последнюю, Галени откинулся на спинку стула, сдвинув брови.
– Сэр? – настоятельно повторил Майлз.
Все так же хмурясь, Галени встал и жестом пригласил Майлза занять его место:
– Смотрите сами.
Майлз просмотрел все сообщения дважды.
– Сэр! Здесь ничего нет для меня.
– Я тоже это заметил.
Майлз стремительно повернулся к нему:
– Ни шифра кредита, ни приказа, ни объяснений – ничего! Вообще никакого упоминания обо мне. Мы двадцать проклятых дней прождали впустую. За это время мы успели бы пешком добраться до Тау Кита и вернуться обратно. Это безумие! Да нет – это просто невозможно!
Галени оперся рукой о стол, задумчиво созерцая экран.
– Невозможно? Ничего подобного. Я и раньше видел, как терялись сверхважные приказы. Как важные данные посылались не туда, куда надо. Как срочные требования складывались в папочку – ждать, пока кто-то выйдет из отпуска. Такое случается, увы.
– Со мной такого не бывает, – процедил Майлз сквозь зубы.
Галени приподнял бровь:
– Да вы заносчивы, лордик! – Он выпрямился. – Но подозреваю, вы говорите правду. Такие вещи с вами не случаются. С кем угодно, только не с вами. Конечно, – Галени почти улыбнулся, – все когда-то происходит в первый раз.
– Уже второй, – напомнил Майлз, впившись глазами в невозмутимое лицо начальника. Он еле сдерживался, чтобы не бросить в это спокойное лицо самые безумные обвинения. Может, это розыгрыш а-ля комаррский мещанин? Если приказа и кредита нет, значит, их перехватили. Или, возможно, запрос вообще не отправляли. Правда, Галени утверждает обратное. Но неужели он поставит под угрозу собственную карьеру только для того, чтобы насолить докучливому подчиненному? Не то чтобы жалованье барраярского капитана было большой потерей, Майлз знал об этом, и все же деньги есть деньги.
А восемнадцать миллионов марок? Разве это не деньги?
Глаза Майлза вспыхнули, губы крепко сжались. Человек очень и очень небогатый, человек, чья семья потеряла значительное состояние – скажем, при покорении Комарры, – вполне мог польститься на эти проклятые восемнадцать миллионов. Ради них стоило рискнуть… многим. Майлз не считал Галени вором, но в конце концов, что ему известно об этом человеке? За двадцать дней Галени ни словом не обмолвился о себе.
– И что вы теперь намерены делать, сэр? – выдавил из себя Майлз.
Галени пожал плечами:
– Пошлю новый запрос.
– Новый запрос? И это все?
– А что ж еще? Я не могу выложить вам восемнадцать миллионов марок из собственного кармана, лейтенант.
«Вот как? Ну, это надо еще проверить…»
Ему надо срочно вырваться отсюда, из посольства, к своим дендарийцам. Туда, где его ждут собственные прекрасно подготовленные специалисты по сбору информации. Ждут, пока он влачит жалкое существование здесь, в этом болоте. Но если Галени действительно провел его, мысленно пообещал Майлз, в целом мире не найдется норы, где бы он укрылся с похищенными миллионами.
Галени между тем выпрямился и наклонил голову набок, словно прислушиваясь к чему-то, чего не слышал его собеседник.
– Для меня самого это загадка. – И он прибавил, очень тихо, почти про себя: – А я не люблю загадок.
«Уверенный в себе… Хладнокровный…» – Майлз пришел в восторг от актерских способностей капитана, почти равных его собственным. Но если Галени действительно присвоил эти деньги, почему он не исчез? Чего он тут дожидается? Какого-то сигнала, о котором Майлзу не известно? Скорее разузнать все – о да, скорее!
«Еще десять дней, – сказал себе Майлз. – Опять».
– Прошу прощения, лейтенант, – отозвался Галени все так же рассеянно.
«Конечно, попросишь…»
– Сэр, мне нужно провести день с дендарийцами. Обязанности адмирала Нейсмита увеличиваются. Во-первых, из-за этой отсрочки нам совершенно необходимо получить заем у коммерческого банка, чтобы оплатить хотя бы текущие расходы. Я должен лично этим заняться.
– Я уверен, что ваша охрана у дендарийцев совершенно недостаточна, Форкосиган.
– Ну так укрепите ее кем-нибудь из ваших людей, если считаете нужным. Наверняка моя история о клонах уменьшила опасность.
– Ваша история о клонах – чистейший идиотизм, – отрезал Галени, выйдя наконец из задумчивости.
– Она была блестящей, – обиделся Майлз. – Наконец-то мне удалось разделить Нейсмита и Форкосигана. Моя выдумка уничтожила самый опасный аспект всей этой трагикомедии: она отвела внимание от моей злополучной наружности.
– С чего вы взяли, что журналистка поделится своим открытием с цетагандийцами?
– Нас же видели с ней миллионы зрителей, черт подери! Они так или иначе начнут у нее допытываться, кто есть кто.
Майлз вдруг испытал легкий укол страха. Но он быстро успокоился, уверив себя, что цетагандийцы наверняка направят к журналистке какого-нибудь тайного агента. Не может быть, чтобы они просто схватили ее, выпотрошили и прикончили: она все-таки заметная фигура – здесь, на Земле.
– В таком случае почему вы приписали сотворение адмирала Нейсмита цетагандийцам? Одно-то они должны знать наверняка, что они этого не делали.
– Для пущей убедительности, – объяснил Майлз. – Если даже нам неизвестно, откуда взялся этот клон, они не очень удивятся, услышав о нем впервые.
– В ваших логических выкладках есть несколько проколов, – усмехнулся Галени. – Хотя не исключено, что эта нелепая история может сослужить вам службу – оказаться полезной для вашего прикрытия. Но мне она ничуть не помогает. Мне будет так же прискорбно узреть труп адмирала Нейсмита, как и бездыханное тело лорда Форкосигана. Несмотря на свои шизоидные наклонности, даже вы не сможете настолько раздвоиться.
– Я не шизоид, – возмущенно возразил Майлз. – Правда, у меня есть склонность к маниакально-депрессивному состоянию, – признался он после некоторого раздумья.
У Галени дернулся краешек рта:
– Познай себя, советовали древние.
– Пытаемся, сэр.
Галени немного поколебался, но потом мудро решил не реагировать. Хмыкнув, он продолжил:
– Хорошо, лейтенант Форкосиган. Я дам вам в качестве охранника сержанта Барта. Но требую, чтобы вы каждые восемь часов докладывали мне по шифрованному комм-каналу. Можете получить увольнение на сутки.
Майлз, который в эту секунду набрал полные легкие воздуха, готовясь продолжить уговоры, лишился дара речи и едва выговорил:
– О! Спасибо, сэр.
И какого дьявола Галени повернулся на сто восемьдесят градусов? Майлз отдал бы голову на отсечение, лишь бы узнать, что пряталось за этим римским профилем.
Но он поспешил ретироваться, пока Галени не передумал.
Дендарийцы арендовали самую дальнюю стоянку лондонского космопорта из соображений безопасности, а не экономии. То, что ее удаленность сделала ее и самой дешевой, было лишь дополнительным – и приятным – преимуществом. Стоянка находилась под открытым небом, в самом конце поля, и ее окружали необозримые пространства бетона. Никто и ничто не могло подобраться к ней незамеченным. А если неподалеку вдруг начнется какая-то заварушка, подумал Майлз, то вряд ли при этом пострадают ни в чем не повинные гражданские лица. Выбор был абсолютно логичным.
Но зато топать пешком чертовски далеко. Майлз старался шагать как можно энергичнее, но так, чтобы не напоминать при этом паучка, спешившего пересечь кухню. Может, вдобавок к его шизофрении и маниакально-депрессивному синдрому он еще и параноик? Сержант Барт, тяжело вышагивавший рядом с ним в гражданской одежде, хотел подвезти его прямо к люку катера в бронированном автомобиле посольства. Майлзу с трудом удалось убедить его, что семь лет тщательного камуфляжа полетят в тартарары, если кто-нибудь увидит адмирала Нейсмита выходящим из официального транспорта Барраяра. Открытость их стоянки, увы, имела свои недостатки. Но по крайней мере ничто не может застигнуть их врасплох.
Конечно, если это «ничто» не будет соответствующим образом замаскировано. Возьмем, к примеру, вон тот массивный грузовик техобслуживания космопорта, который стремительно движется над самой поверхностью поля. Их тут множество, и глаз быстро привыкает к их виду. Майлз решил, что если бы планировал нападение, то выбрал бы именно такой грузовик.
Низко парящий грузовик между тем изменил направление. Барт дернулся, а Майлз напрягся. Это было чертовски похоже на перехват. Но, черт подери, люки – или окна – не открываются, вооруженные люди не прицеливаются в них даже из рогатки. Однако Майлз и Барт все же вытащили свои разрешенные законом парализаторы. Майлз постарался отскочить от Барта, а тот – заслонить его собой, и в сумятице была потеряна драгоценная секунда.
А потом стремительно летящий грузовик настиг их и снова взмыл вверх, заслонив яркое утреннее небо. Его гладкая герметичная поверхность была неуязвима для парализатора. И Майлзу наконец стало ясно, каким образом его прикончат. Его попросту раздавят.
Он издал что-то вроде всхлипа, резко повернулся и бросился бежать, пытаясь развить спринтерскую скорость. Грузовик рухнул вниз чудовищным кирпичом: там резко отключили антигравы. Это показалось Майлзу чрезмерным: неужели убийцы не знают, что его хрупкие косточки можно размозжить даже бакалейным лотком? От него не останется ничего, кроме отвратительного мокрого места на бетоне.
Майлз нырнул, покатился… Его спас только порыв вытесненного грузовиком воздуха. Открыв глаза, он всего в нескольких сантиметрах от собственного носа увидел край грузовика. Когда машина снова взмыла вверх, Майлз стремительно вскочил. Где Барт? Он по-прежнему сжимал в правой руке бесполезный парализатор. Рука кровила – он ободрал ее при падении.
На сверкающем боку грузовика были утопленные перила для лестницы. Если он окажется на них, грузовик не опасен. Майлз отшвырнул парализатор, прыгнул – чуть не опоздав – и повис на перилах. Грузовик накренился и снова рухнул, накрыв место, где он только что лежал. Потом злобная машина поднялась и снова рухнула с яростным ревом. Словно истеричный великан, пытающийся раздавить паучка шлепанцем. Ударом Майлза сорвало с его ненадежного насеста, и он упал перекатом, пытаясь уберечь кости. Увы! В бетоне не было трещин, куда можно было бы вползти и затаиться.
Под грузовиком опять росла полоска света: он поднимался. Майлз посмотрел, нет ли на бетоне красного комка, но ничего не увидел. Барт?! Нет – вон он, скорчился поодаль, что-то кричит в наручный комм. Майлз вскочил на ноги и побежал, петляя. Сердце у него колотилось так, что, казалось, кровь вот-вот брызнет из ушей. Дыхание почти остановилось, несмотря на судорожно расширяющиеся легкие. Вокруг ходили ходуном небо и бетон… Он потерял из виду катер… Ага, вон он! И Майлз бросился к нему. Бег никогда не был его любимым видом спорта. Да, суровые экзаменаторы, не желавшие принимать его в академию из-за физических недостатков, были правы. С отвратительным басовитым воем грузовик снова поднялся в воздух.
Ослепительно-белая вспышка швырнула Майлза на бетон. Вокруг сыпались осколки металла, стекла и кипящего пластика. Что-то вскользь ударило его по затылку. Майлз прижал руки к голове и вжался в бетон, стараясь спрятаться на ровном месте. В висках у него стучало, голова раскалывалась от бессмысленного жуткого рева.
Спустя миллисекунду Майлз понял, что превратился в неподвижную мишень. Он резко повернулся на бок и огляделся по сторонам в поисках грузовика. Машины-убийцы не было.
Но через воздушное пространство космопорта быстро, в нарушение всех правил, несся черный блестящий аэрокар: несомненно, он послужил причиной всеобщей тревоги – на бесконечных пультах вспыхнули сигнальные огни, а компьютеры, управляющие лондонским транспортом, выдали сигналы боевой готовности. Даже не успев разглядеть зеленую форму сидящих в машине, Майлз определил, что это барраярская команда поддержки: так стремительно Барт рванул к ней. Однако нет никакой гарантии, что три дендарийца, мчащиеся к ним, пришли к тому же выводу. Майлз вскочил… на четвереньки. Резкое, хоть и оборвавшееся движение вызвало головокружение и тошноту. Со второй попытки он сумел подняться на ноги.
Барт схватил его за локоть и потащил к опускающемуся аэрокару.
– Назад, в посольство, сэр! – крикнул он.
Сыплющий проклятиями дендариец в серой форме резко остановился в нескольких метрах от них, направив плазмотрон на Барта.
– Отойди, ты! – прорычал он.
Рука Барта потянулась к карману, и Майлз поспешно встал между ними.
– Свои, свои! – воскликнул он, помахав обоим противникам. Дендариец застыл, недоверчивый и напряженный, а Барт с трудом опустил сжатые кулаки.
Элли Куин, державшая в одной руке ракетомет, уже бежала к ним. Из пятисантиметрового дула все еще шел дымок. Видимо, она стреляла навскидку. Ее раскрасневшееся лицо было полно ужаса.
Сержант Барт посмотрел на ракетомет, с трудом сдерживая ярость.
– Вам не кажется, что это чересчур? – рявкнул он на Элли. – Вы чуть было не разнесли нас к чертям собачьим!
Майлз понял, что Барта снедает досада из-за того, что ракетометом орудовал не он.
Элли возмущенно раскрыла глаза:
– Мне кажется, это было лучше, чем ничего. А «ничего» у вас и без меня хватает.
Майлз поднял правую руку (когда он попытался поднять левую, плечо свело) и неуверенно пощупал затылок. Рука стала влажной. Задета лишь кожа – кровищи много, но опасности никакой. Еще один мундир погорел.
– В подземке неудобно перевозить тяжелое вооружение, Элли, – мягко вмешался он. – Да и через охрану космопорта мы его не пронесли бы. – Он замолчал, глядя на дымящиеся останки грузовика. – Похоже, даже им не удалось пронести оружие через пост безопасности космопорта. Кто бы они ни были.
И он многозначительно кивнул второму дендарийцу, который, с ходу поняв намек, пошел взглянуть на то, что осталось от грузовика-убийцы.
– Пойдемте, сэр! – Барт снова наседал на него. – Вы ранены. Сейчас явится полиция. Они не должны вас увидеть.
Он хотел сказать, что лейтенанту Форкосигану нельзя вмешиваться в какие бы то ни было истории. И был абсолютно прав.
– Конечно, сержант, конечно. Уходите. Возвращайтесь в посольство кружным путем. Не дайте себя выследить.
– Но, сэр…
– Моя служба безопасности, которая только что продемонстрировала свою эффективность, возьмет меня под свою опеку. Идите, Бога ради.
– Капитан Галени мне голову оторвет, если…
– Сержант, мне голову оторвет сам Иллиан, если мое прикрытие будет нарушено. Это приказ. Идите!
Наводящее ужас имя шефа Имперской службы безопасности обеспечивало беспрекословное повиновение. Сконфуженный и запутавшийся сержант Барт позволил Майлзу оттеснить себя к аэрокару. Когда машина стремительно умчалась, Майлз вздохнул спокойнее. Если бы он вернулся сейчас в посольство, Галени наверняка запер бы его в подвале.
Подошел мрачный и позеленевший дендариец – тот, что ходил обследовать останки.
– Два человека, сэр, – доложил он. – Кажется, оба – мужчины, судя по… э-э… оставшимся деталям.
Майлз со вздохом посмотрел на Элли:
– Допрашивать некого?
Она пожала плечами. И вдруг встревожилась не на шутку:
– О! У вас кровь!
Дьявольщина. Если бы осталось хоть что-то, Майлз побросал бы все в катер и – с разрешением или без – улетел, чтобы продолжить расследование в лазарете «Триумфа», где ему никто не помешал бы. Лондонская полиция и без того недовольна им; хотя проступком больше, проступком меньше – какая теперь разница. Похоже, ему опять предстоит иметь дело с полицейскими. Пожарные и машины космопорта уже приближались.
И все же в лондонской полиции шестьдесят тысяч человек. Это целая армия – гораздо большая, хоть и хуже вооруженная, чем у него. Может, удастся натравить их на цетагандийцев – или кто там за этим стоял?
– Кто были эти типы? – спросил дендарийский охранник, бросая взгляд в сторону, куда умчался черный аэрокар.
– Не важно, – ответил Майлз. – Их здесь не было, и вы их в жизни не видели.
– Да, сэр.
До чего же он любит своих дендарийцев! Вот уж кто никогда с ним не спорит. Майлз подчинился Элли, настоятельно желавшей оказать ему первую помощь, мысленно подготавливая версию для полиции. Они явно успеют надоесть друг другу, прежде чем закончится его пребывание на Земле.
Не успела приземлиться группа криминалистов, как Майлз обнаружил рядом журналистку – Лайзу Вэллери. Он даже не очень удивился – этого следовало ожидать. Поскольку лорд Форкосиган стремился произвести на нее отталкивающее впечатление, адмирал Нейсмит призвал на помощь все свое обаяние, изо всех сил пытаясь вспомнить, что говорило ей последнее из его воплощений.
– Адмирал Нейсмит! Похоже, неприятности вас преследуют! – с жаром начала она.
– По крайней мере эта преследовала, – добродушно отозвался он, стараясь собрать остатки спокойствия. Оператора рядом не было – он снимал место происшествия, так что Вэллери попытается получить от него нечто большее, чем просто интервью.
– Кто были эти люди?
– Прекрасный вопрос, на который вам должна ответить полиция Лондона. Моя теория – цетагандийцы, желавшие отомстить за некую операцию дендарийцев… э-э… не против них, но в поддержку их противников. Но вам лучше об этом не упоминать. Никаких доказательств. На вас могут подать в суд за диффамацию.
– Не могут, если это будет прямое цитирование ваших слов. А вы не думаете, что это могли быть барраярцы?
– Барраярцы?! А что вам известно о Барраяре? – Майлз разыграл изумление, плавно перешедшее в недоумение.
– Я расследовала ваше прошлое, – улыбнулась она.
– Расспрашивая барраярцев? Надеюсь, вы им не поверили?
– Не поверила. Они считают, что вас создали цетагандийцы. А я искала независимых свидетелей, опираясь на собственные источники. Я связалась с иммигрантом, который раньше работал в лаборатории по производству клонов. К сожалению, память его не сохранила деталей. Но то, что он мог вспомнить, просто ужасает. Свободный флот дендарийских наемников, кажется, зарегистрирован на Архипелаге Джексона?
– Да. Так гораздо удобнее. Мы с ним никак не связаны, если вы об этом. Я вижу, вы уже немало узнали, а? – Майлз вытянул шею: перед полицейским автомобилем Элли что-то экспансивно втолковывала капитану полиции.
– Разумеется, – без лишней скромности подтвердила Вэллери. – Я бы хотела – с вашего согласия, конечно, – сделать о вас подробный репортаж. Мне кажется, зрители пришли бы в восторг.
– О!.. Дендарийцы не ищут популярности. Скорее наоборот. Это может неблагоприятно сказаться на наших операциях и наших оперативниках.
– Тогда о вас лично. Ничего о современном состоянии дел. Просто, как вы к этому пришли. Кто вас клонировал и почему… Я уже знаю, от кого вы произошли. Ваши первые воспоминания? Насколько я поняла, вас выращивали ускоренно и обучали под гипнозом. Как это было? Ну и так далее.
– Это было неприятно, – коротко ответил он. Конечно, ее предложение звучало соблазнительно, но после того, как Галени снимет с него шкуру, Иллиан сделает из нее чучело. Хотя она симпатичная, эта Вэллери. Одно дело использовать ее для распространения полезных слухов, но слишком близкий контакт с ним… Майлз бросил взгляд на бетон, где криминалисты работали с останками грузовика… может повредить ее здоровью. – У меня есть идея получше. Почему бы вам не разоблачить нелегальное частное клонирование?
– Это уже было.
– Но по-прежнему практикуется.
Ее это предложение ничуть не вдохновило.
– Если вы будете сотрудничать со мной, адмирал Нейсмит, вы сможете откорректировать репортаж в желательном для вас ключе. Если же нет… Ну что ж, вы – объект интереса. Все имеют право изучать этот объект.
Майлз с сожалением покачал головой:
– Мне очень жаль, но вам придется действовать самостоятельно. – Его внимание привлекла сцена у полицейского автомобиля. – Извините, – рассеянно бросил он журналистке.
Вэллери пожала плечами и отправилась ловить своего оператора, а Майлз бросился к машине.
Они собирались увезти Элли!
– Не беспокойтесь, Майлз. Меня не в первый раз арестовывают, – уверенно произнесла она. – Подумаешь!
– Коммандер Куин – мой личный охранник, – запротестовал Майлз, обращаясь к капитану полиции. – И она находилась при исполнении служебных обязанностей, что очевидно. И сейчас находится. Она мне нужна!
– Ш-ш, Майлз, успокойся, – прошептала ему Элли. – Или тебя тоже арестуют.
– Меня?! Я же, к черту, жертва! Те два негодяя пытались меня прихлопнуть! Их и надо брать под арест!
– Их тоже прихватят, как только криминалисты наполнят ими свои чемоданчики. Нельзя ожидать, что власти поверят нам на слово. Они проверят факты, найдут им подтверждение, и меня отпустят. – Элли повернулась и улыбнулась капитану полиции, который тут же размяк. – Полисмены тоже люди, не правда ли, капитан?
– Разве тебе мама не говорила, что не следует садиться в машину с незнакомыми дядями? – пробормотал Майлз. Но Элли права. Если он и дальше будет вмешиваться, полисмены чего доброго запретят его катеру взлет или придумают еще что похуже. Интересно, вернут ли дендарийцам их ракетомет, конфискованный как орудие убийства? А может, арест Элли, его главного охранника, первый шаг хитроумного заговора? Интересно, найдутся ли у врача лекарства от паранойи? Если и найдутся, то у него скорее всего на них аллергия. Заскрипев зубами, Майлз глубоко вздохнул, стараясь успокоиться.
На стоянку выкатывался дендарийский двухместный мини-катер. Ну, что теперь? Майлз взглянул на хронометр и понял, что просидел в космопорте пять из драгоценных двадцати четырех часов увольнения. Узнав, который час, он понял, кто именно прилетел, и тяжко вздохнул. Элли воспользовалась этим, чтобы заставить капитана полиции сдвинуться с места. Слава Богу, журналистка побежала брать интервью у администрации космопорта.
Лейтенант Боун, чистенькая, приглаженная, очень солидная в своем сером бархатном парадном мундире, вышла из катера и направилась к стоявшим у трапа.
– Адмирал Нейсмит? Сэр, вы готовы ехать на нашу встречу с… О Боже!
Майлз изобразил на своем разбитом, вздувшемся от кровоподтеков лице широкую улыбку. Хорошенькое зрелище являет собой адмирал Нейсмит: волосы спутались и пропитались кровью, воротник кителя тоже, брюки превратились в лохмотья.
– Ну что, купите вы у такого человека подержанный карманный дредноут? – жизнерадостно чирикнул он.
– Не пойдет, – вздохнула Боун. – Банк, в который мы обратились, очень консервативный.
– Без чувства юмора?
– В том, что касается денег, – да.
– Так. – Майлз проглотил вертевшуюся на языке шутку: она больше походила на скрытую истерику. Попытавшись пригладить волосы, он поморщился и осторожно пощупал временную пластповязку. – А ведь все мои запасные мундиры – на орбите. И мне ничуть не хочется бродить по Лондону без Куин. По крайней мере сейчас. А еще – надо, чтобы врач осмотрела мое плечо: с ним не все в порядке. – «Если вдаваться в подробности, оно болит просто адски». – И кроме того, появились новые и очень серьезные подозрения насчет денежного перевода для оплаты наших услуг.
– О? – только и произнесла Боун, сразу ухватив суть.
– Очень неприятные подозрения, которые необходимо проверить. Ладно, – вздохнул Майлз, смиряясь с неизбежным. – Отмените наш сегодняшний визит в банк. Если получится, договоритесь о новом – на завтра.
– Слушаюсь, сэр. – Боун отдала ему честь и повернулась, чтобы идти.
– Да! – крикнул Майлз ей вдогонку. – Вам совсем не обязательно говорить, почему я не явился.
Уголок рта чинной женщины в сером бархате лукаво приподнялся.
– Мне бы это и в голову не пришло, – заверила она на ходу.
Когда Майлз вернулся на борт «Триумфа», осмотр флотского врача показал, что у него треснула лопатка, каковой диагноз его ничуть не удивил. После обработки электростимулятором ему наложили на левую руку на редкость неудобный пластфиксатор. Майлз ныл до тех пор, пока врач не пригрозила, что перевяжет его с ног до головы. Как только ему обработали скальп, он выскользнул из лазарета, опасаясь, как бы врач не привела свою угрозу в исполнение.
Умывшись и переодевшись, Майлз тут же разыскал капитана Элен Ботари-Джезек. Она входила в число трех дендарийцев, которые знали о нем все. Второй была Элли Куин. Третьим – муж Элен и главный инженер флота коммодор Баз Джезек. Элен была дочерью покойного личного телохранителя Майлза. Они росли вместе и знали друг друга буквально с пеленок. Элен стала офицером дендарийского флота еще тогда, когда Майлз создал его (или подобрал с земли, или как там еще можно охарактеризовать то давнее хаотическое начало всей этой чудовищно разросшейся секретной операции). Вернее, она была произведена в офицеры указом Майлза, но стала опытным военнослужащим благодаря денному и нощному труду и отваге. Ее способность концентрироваться была феноменальной, преданность – безусловной. Майлз так гордился Элен, словно сам ее создал. Прочие его чувства по отношению к ней никого не касались.
Войдя в офицерскую кают-компанию, Элен взмахнула рукой, изобразив нечто среднее между обычным приветственным жестом и салютом, и улыбнулась своей удивительной, очень серьезной улыбкой. Майлз ответил кивком и уселся за столик.
– Привет, Элен. Для тебя есть секретное задание.
Высокое стройное тело шевельнулось в кресле, карие глаза зажглись любопытством. Коротко остриженные темные волосы лежали ладной гладкой шапочкой. Назвать Элен красивой было трудно, но тонкие, вылепленные, как у благородной гончей, черты ее бледного лица приковывали внимание. Майлз уставился на свои короткие узловатые пальцы, чтобы не потеряться взглядом в таинственной глубине ее глаз. Все еще. Всегда.
– Э-э… – Он огляделся и поймал на себе любопытные взгляды техников из-за соседнего столика. – Извините, ребята, это не про вас.
Майлз показал техникам на дверь, и они, ухмыльнувшись, забрали свое любопытство вместе с кофе и с громким топотом удалились.
– Что за секретное задание? – спросила Элен, вгрызаясь в сандвич.
– Секретное в квадрате – как для дендарийцев, так и для здешнего барраярского посольства. Но особенно для посольства. Ты должна выполнить курьерскую миссию. Я хочу, чтобы ты купила билет на самый быстрый коммерческий рейс на Тау Кита и доставила послание от лейтенанта Форкосигана в штаб-квартиру службы безопасности сектора, – он располагается в тамошнем посольстве. Мой командир здесь, на Земле, не знает, что я тебя посылаю, и я бы хотел, чтобы он никогда об этом не узнал.
– Мне… не слишком хочется иметь дело с барраярским военным командованием, – сдержанно проговорила Элен спустя минуту. О, она тоже разглядывает свои руки!
– Знаю. Но поскольку дело касается обоих моих «воплощений», послать я могу только тебя, База или Элли Куин. Элли арестовала лондонская полиция, а твоего мужа я послать не могу: какая-нибудь бестолковая пешка на Тау Кита может арестовать его.
Элен оторвалась от созерцания своих изящных ладоней.
– А почему с База так и не сняли обвинение в дезертирстве?
– Я пытался разузнать это на Барраяре. Пытался доказать там, как это глупо. Мне казалось, я их уже убедил. Но потом у Саймона Иллиана случился очередной приступ недоверчивости, и он решил не отменять ордер на арест, но и не требовать его немедленного исполнения, тем самым он получил дополнительный рычаг воздействия на База в… э-э-э… экстренном случае. И кроме всего прочего, это прибавляет особую достоверность легенде, что дендарийцы – совершенно независимая организация. Я уверен, что Иллиан не прав. Более того, я не раз говорил ему об этом, пока он не приказал мне однажды заткнуться раз и навсегда. Когда-нибудь, когда приказы буду отдавать я, положение исправится, Элен.
Она выгнула бровь:
– Это произойдет не очень скоро – с вашими темпами продвижения по службе, лейтенант.
– Ничего не поделаешь. Отец боится, как бы его не обвинили в непотизме. – Майлз стиснул в руках запечатанный диск данных, которым бесцельно водил по столу. – Я хочу, чтобы ты передала это в руки главного военного атташе на Тау Кита, коммодора Дестанга. Не отдавай его никому другому. Я подозреваю, что существует утечка в курьерской цепочке Барраяра, когда сведения посылаются отсюда туда. Мне кажется, проблема кроется здесь, но если я ошибаюсь… Надеюсь, что это не Дестанг!
– Паранойя? – сочувственно осведомилась Элен.
– Усиливающаяся с каждой минутой. И то, что в моей родословной значится император Ури Безумный, не улучшает ситуации. Меня все время тревожит, не заболеваю ли я его болезнью. Скажи, Элен, можно ли быть параноиком по поводу собственной паранойи?
Элен улыбнулась:
– Если это вообще возможно, то именно для тебя.
– Гм-м. Ну, данный случай паранойи просто классический. Я смягчил все это в письме Дестангу, думаю, тебе стоит просмотреть его перед отлетом. Интересно, что бы ты подумала о молодом офицере, которому кажется, что начальство пытается его прикончить?
Элен склонила голову набок, недоуменно глядя на Майлза.
– Вот именно, – кивнул он ей, постучав по диску указательным пальцем. – Цель твоей поездки – проверить гипотезу (только гипотезу, понятно?), почему мы не получили наши восемнадцать миллионов марок. Потому что они исчезли по пути? Или попали в карманы бесценного капитана Галени? Как бы там ни было, никакими фактами вроде внезапных отлучек Галени я на сей счет не располагаю, а с таким смехотворным обвинением молодому честолюбивому офицеру лучше держать язык за зубами. Я включил этот вариант событий в число еще четырех, но именно этот почему-то кажется мне наиболее убедительным. Итак, тебе следует выяснить, выслала ли штаб-квартира наши деньги.
– Ты что-то слишком взволнован. И голос у тебя странно печальный.
– Еще бы. Ведь это самый неприятный вариант. Но выглядит он слишком логичным, к сожалению.
– Почему «к сожалению»?
– Потому что Галени – комаррец.
– Какая разница? Тем больше вероятности, что ты прав.
«Для меня разница есть». Майлз встряхнул головой. В конце концов, какое Элен дело до внутренней политики Барраяра: ведь она дала клятву навсегда забыть свою ненавистную родину.
Элен между тем, пожав плечами, поднялась и положила диск в карман.
Майлз не попытался коснуться ее руки. Он не сделал ни единого движения, которое могло поставить обоих в неловкое положение. Отпускать старых друзей труднее, чем новых возлюбленных.
«Ах, мои самые старые друзья».
Все еще. Всегда.
