Глава 26
Любовь лишь крепнет при разлуке. И наоборот, решил Майлз. Вербена опять спрятала голову под подушку. Он продолжал метаться. И говорить. Остановиться он был не в состоянии. За время, прошедшее после каскада, который он от всех скрыл, Майлз успел разработать множество планов побега, но все страдали губительными недостатками. Не в силах осуществить ни один, Майлз вслух классифицировал и оттачивал их. Снова и снова. Вербена перестала критиковать его планы… Вчера, кажется? По правде говоря, она вообще перестала с ним разговаривать. Она больше не ласкала и не успокаивала его, старалась держаться на другой стороне комнаты или надолго пряталась в ванной. Майлз ее не винил.
Насильственное заключение поставило под угрозу ее чувства. И, приходилось признать, он не смог скрыть от Вербены некоторой холодности. Его прикосновения стали равнодушнее, он не признавал ее врачебного авторитета. Нет, он, конечно, любит ее и восхищается ею и с восторгом поручил бы ей возглавить любой принадлежащий ему лазарет. Под его командованием. Но чувство вины и подозрение, что за ними наблюдают, окончательно убили интерес к интимному общению. Сейчас им владели другие страсти. И они снедали его.
Скоро должны были принести обед. Если считать, что их кормят три раза в день, то они провели тут уже четыре дня. Барон с ним больше не разговаривал. Какие сети плетет сейчас Васа Луиджи? Запросил ли он уже за «адмирала Нейсмита» цену? А что, если его вообще никто не захочет купить, если его оставят тут навсегда?
Обычно еду на подносе приносит слуга под зорким наблюдением двух охранников, вооруженных парализаторами. Майлз перепробовал все средства, пытаясь распропагандировать их – разве что не выдал свою тайну, – пользуясь обрывочными разговорами. Они только улыбались в ответ. Он сомневался в своей способности ускользнуть от луча парализатора, но решил при первой же возможности попробовать. Он не мог пуститься на хитрость. И был готов пуститься на глупость. Неожиданность иногда срабатывает…
Щелкнул замок. Он резко повернулся, готовясь броситься вперед.
– Вербена, вставай! – прошипел он. – Я попытаюсь прорваться.
– А, черт, – простонала она, выныривая из постели. Она безнадежно обошла вокруг кровати и встала рядом с ним. – От парализатора бывает больно. А потом рвет. А у тебя, наверное, еще начнутся конвульсии.
– Да. Знаю.
– Но по крайней мере ты хоть ненадолго заткнешься, – пробурчала она себе под нос.
Майлз приподнялся на носках и снова встал нормально, увидев, кто принес им еду. «Вот это да! Что происходит?» В игру вступил новый участник – и мысль лихорадочно заработала. Вербена, ожидавшая обещанного броска, тоже посмотрела на дверь и изумленно раскрыла глаза.
Девушка-клон, Лилли – наверное, ему следует назвать ее Лилли-младшей, – в коричневых и розовых шелках. Выпрямив спину, она внесла поднос с обедом и поставила на столик в дальнем конце комнаты. И тут – странное дело – охранник кивнул ей и ушел, закрыв за собой дверь.
Лилли, как и положено прислуге, начала сервировать стол. Вербена направилась к ней, приоткрыв рот.
Майлз мгновенно увидел десятки возможностей. В таком болезненном состоянии ему девушку не скрутить. А как насчет снотворного, которым ему вечно грозит Вербена? Сможет ли Вербена скрутить ее? Вербена плохо понимает намеки, а краткие приказы вовсе не признает. Ей захочется объяснений. Ей захочется споров. Но все равно надо попробовать.
– Господи, ну до чего же вы похожи! – жизнерадостно прощебетал он, бросая Вербене яростно-предупреждающий взгляд. На лице Вербены отразилась смесь досады и недоумения, которая тут же превратилась в улыбку, когда девушка повернулась к ним. – Чем это мы заслужили такую… э-э… благороднорожденную прислугу?
Гладкая рука Лилли прокоснулась к груди.
– Я не леди, – сказала она тоном, показавшим, что она считает его полным идиотом. И не без причины. – Но вот вы… – Она повернулась к Вербене. – Я вас просто не понимаю.
– Тебя прислала баронесса? – спросил Майлз.
– Нет. Но я сказала охраннику, что в вашей еде снадобье, и баронесса велела мне остаться и смотреть, как вы будете есть, – довольно неожиданно объяснила она.
– И это… правда? – поинтересовался он.
– Нет. – Она вскинула голову, так что ее длинные волосы рассыпались по плечам, и снова жадно уставилась на Вербену. – Кто же вы?
– Она – сестра баронессы, – мгновенно ответил Майлз. – Дочь матери твоей госпожи. Ты знаешь, что тебя назвали в честь… э-э… бабушки?
– Бабушки?
– Расскажи ей о группе Дюрона, Вербена! – настоятельно сказал он.
– Так дай мне возможность говорить, хорошо? – прошипела она сквозь зубы, улыбаясь.
– Она знает, что она такое? Спроси ее, знает ли она, что она такое! – потребовал он, и тут же заткнул себе рот кулаком, для пущей убедительности больно прикусив костяшки. Девушка пришла не к нему. Она пришла к Вербене. Надо позволить Вербене действовать.
– Ну… – Вербена быстро посмотрела на закрытую дверь, а потом снова на девушку. – Группа Дюрона включает в себя тридцать шесть клонированных братьев и сестер. Мы находимся под покровительством дома Фелл. Маму – первую Дюрону – тоже зовут Лилли. Ей было очень грустно, когда Лотос – баронесса – нас покинула. Видишь ли, Лотос была моей… старшей сестрой. Значит, ты тоже моя сестра. Лотос говорила тебе, зачем она тебя завела? Ты будешь ее дочерью? Ее наследницей?
– Я стану с моей госпожой единым целым, – ответила девушка. В ее голосе прозвучал вызов, но было видно, насколько она зачарована Вербеной. – Я боялась… не займете ли вы мое место.
Ревность? Что за безумие!
Глаза Вербены потемнели от ужаса.
– Да ты понимаешь, что это значит?! Что такое пересадка мозга для клона? Она отнимет твое тело, Лилли, а тебя просто не станет.
– Да. Я знаю. Это мое предназначение.
Она снова вскинула голову. Голос ее звучал убежденно. Но вот глаза… Не таилось ли там сомнение?
– Вы так похожи! – пробормотал Майлз, обходя их кругом и стараясь подавить беспокойство. И улыбаясь. – Готов поспорить, что вы можете обменяться одеждой – и никто не заметит! – Быстрый взгляд, который бросила на него Вербена, сказал: да, она поняла, но считает, что он слишком торопится. Но он добавил, поджимая губы и склонив голову набок: – Нет, наверное, все-таки не можете. Девушка слишком толстая. Как ты считаешь, Вербена, она ведь слишком толстая, да?
– Не толстая я! – возмутилась Лилли-младшая.
– Одежда Вербены на тебя не налезет.
– Ты не прав, – сказала Вербена, сдаваясь. – Он идиот. Давай ему покажем, Лилли.
Она скинула куртку, блузку, брюки. Медленно, с любопытством девушка сняла с себя пиджачок и юбку и взяла костюм Вербены. Вербена пока не притрагивалась к шелкам, брошенным на кровать.
– Да тебе идет! – сказала Вербена и кивнула в сторону ванной. – Пойди посмотри в зеркало.
– Я ошибся, – щедро признал Майлз, подталкивая девушку к ванной. Нет времени ни строить планы, ни отдавать приказы. Придется целиком положиться на… инициативность Вербены. – Костюм Вербены тебе и правда к лицу. Представь себе, что ты – хирург из Группы Дюрона. Они там все врачи, знаешь? Ты тоже могла бы стать врачом…
Краем глаза он увидел, как Вербена стремительно распустила волосы и схватила шелковую униформу. Закрыв дверь за собой и Лилли, он повернул ее к зеркалу и включил воду, чтобы не было слышно, как Вербена стучит в наружную дверь, как ей открывает охранник и как она уходит, наклонив голову, чтобы распущенные волосы прикрыли лицо…
Лилли смотрелась в большое зеркало. Она взглянула на отражение Майлза, потом на его макушку у своего плеча. Он схватил чашку и поскорее выпил воды – придется много говорить. Сколько он сможет отвлекать ее? Вряд ли удастся отключить ее ударом по голове, а какое именно средство из чемоданчика Вербены – то самое знаменитое снотворное, он тоже не знал.
К его изумлению, Лилли заговорила первой:
– Ты ведь тот, что приходил за мной, да? За всеми нами, клонами.
Он только замычал. Она имеет в виду тот катастрофический налет на бхарапутрян? Она была одной из тех клонов? А как она тогда снова очутилась здесь?
– Извини. Я последнее время был мертвым, и мозги у меня плохо работают. Криоамнезия. Может, это был я, а может, ты встречалась с моим клоном.
– У тебя тоже есть клонированные братья и сестры?
– По крайней мере один. Мой… брат.
– И ты правда был мертвый? – спросила она чуть недоверчиво.
Он задрал серую трикотажную рубаху и продемонстрировал свои шрамы.
– О! – уважительно сказала она. – Наверное, и правда.
– Меня воскресила Вербена. Она прекрасный специалист. – Нет, не следует напоминать об отсутствующей Вербене. – Уверен, ты тоже могла бы стать такой, если бы захотела. Если бы тебя учили.
– А как это? Быть мертвым?
Он опустил рубаху.
– Скучно. Совершенно неинтересно. Полное ничто. Я ничего не помню. Я не помню, как я умер… – Тут у него перехватило дыхание: он вдруг увидел вспыхнувшее огнем дуло игольника… почувствовал, как мучительной болью взрывается грудь… Глубоко вздохнув, он облокотился на подзеркальник, едва удерживаясь на подгибающихся ногах. – Одиноко. Тебе бы не понравилось. Могу гарантировать. – Он взял ее теплую руку. – Быть живым гораздо лучше. Быть живым – это… это… – Ему надо на что-нибудь встать. Он забрался на подзеркальник и, пригнувшись, наконец посмотрел ей прямо в глаза. Запустив руку ей в волосы, он наклонил голову и поцеловал ее – просто на секунду прижался губами. – Ты чувствуешь, что живешь, когда кто-то ответно прикасается к тебе.
Она отпрянула, пораженная и заинтересовавшаяся:
– Ты целуешь не так, как барон.
– Барон тебя целовал?
– Да…
Уже пробует новое тело своей жены? Когда же должна состояться пересадка?
– А ты всегда жила со своей… госпожой?
– Нет. Меня привезли сюда, когда разгромили ясли клонов. Ремонт почти закончен. Я скоро вернусь туда.
– Но… ненадолго.
– Да.
Соблазны, которые испытывает барон… интересные. В конце концов, ведь у нее скоро отнимут мозги, так что обвинять она не сможет. Васа Луиджи может делать что угодно – главное, сохранить ей девственность. И как это воздействует на ее верность предназначению? Явно воздействует – иначе бы она сюда не пришла.
Лилли взглянула на закрытую дверь, и на ее лице отразилось внезапное подозрение. Вырвав у него руку, она вбежала в опустевшую спальню.
– Ой, нет!
– Ш-ш, ш-ш! – Майлз выбежал следом, схватил ее за руку и прыгнул на кровать, чтобы снова оказаться лицом к лицу с ней. – Не кричи! – прошипел он. – Если ты выбежишь и предупредишь охранников, у тебя будут большие неприятности, а если просто подождешь, пока она вернется, никто вообще ничего не узнает. – Ему было ужасно противно, но выхода не оставалось. – Молчи, и никто ничего не узнает.
Он понятия не имел, вернется ли Вербена вообще. Может, сейчас ей уже просто хочется больше никогда его не видеть. Ни в одном из своих планов он не рассчитывал на такую удачу.
Лилли-младшая с легкостью могла бы с ним справиться, хотя, может, и не сознавала этого. Один хороший удар в грудь – и он рухнет. Ей не надо даже особо напрягаться.
– Сядь, – сказал Майлз. – Вот тут, рядом со мной. Не бойся. Честно говоря, не понимаю, как ты вообще можешь бояться, если приняла свое предназначение даже глазом не моргнув. Ты очень смелая девочка. Женщина. Садись. – Он потянул ее вниз. Она ужасно неуверенно посмотрела на дверь, но позволила себя усадить. Мускулы у нее были как пружины. – Расскажи мне… расскажи мне о себе. Знаешь, ты ведь очень интересная личность!
– Я?!
– Я сейчас почти ничего о себе не помню – вот почему и спрашиваю. Для меня это ужасно, что я не могу вспомнить. Это меня просто убивает. Какое у тебя самое первое воспоминание?
– Ну… наверное… Дом, где я жила до яслей. Там обо мне заботилась женщина. У меня… смешно… но я помню, у нее были какие-то лиловые цветы, с меня ростом – они росли в маленьком таком садике, всего в квадратный метр, и пахли виноградом.
– Да? Расскажи мне еще про эти цветы…
Он опасался, что разговор предстоит длинный. А что потом? То, что Вербену до сих пор не вернули, – хороший признак. А то, что она, возможно, и не вернется, – проблема Лилли-младшей.
«И что с ней такого сделают барон с баронессой? – насмешливо-яростно спросил он себя. – Убьют?»
Они говорили о ее жизни в яслях. Майлз вытащил из нее пересказ налета дендарийцев – с ее точки зрения. Как ей удалось снова вернуться к барону. Умненькая девочка, умненькая. Какая досада для Марка! Паузы становились все длиннее. Скоро ему придется рассказывать о себе, просто чтобы разговор не заглох, а это очень, очень опасно. Лилли уже, кажется, не о чем говорить, что-то она слишком часто посматривает на дверь.
– Вербена не вернется, – сказала наконец Лилли-младшая. – Так ведь?
– Наверное, нет, – честно ответил он. – Наверное, она убежала совсем.
– Откуда ты знаешь?
– Если бы ее поймали, то уже пришли бы за тобой. Они считают, что Вербена по-прежнему здесь. Это ты исчезла.
– Ты не думаешь, что ее приняли за меня? – испуганно ахнула Лилли. – И взяли, чтобы воссоединить с моей госпожой?
Майлз не мог понять, испугалась ли она за Вербену или из-за того, что Вербена займет ее место. Какой гадкий, отвратительный новый страх!
– А когда… – начал было он, но тут же поспешил успокоить ее. И себя. – Нет. Конечно, если смотреть невнимательно или издали, вы очень похожи, но тут взглянули бы иначе. Она намного старше тебя. Это просто невозможно.
– И что же мне делать? – Лилли попыталась встать, но Майлз поймал ее за руку и удержал на месте.
– Ничего, – посоветовал он. – Все в порядке. Скажешь им… скажешь, что это я заставил тебя остаться.
Она покосилась на щуплую низенькую фигурку.
– Как?
– Обманом. Угрозами. Психологическим давлением, – правдиво ответил он. – Все можешь валить на меня.
Она явно сомневалась.
Сколько ей лет? Последние два часа он вытягивал из нее историю всей ее жизни – история получилась очень короткая. В Лилли странно сочетались сообразительность и наивность. Главным приключением в ее жизни был налет дендарийских наемников.
Вербена. Ей удалось выбраться. И что теперь? Вернется ли она за ним? Как? Это ведь Архипелаг Джексона. Тут никому доверять нельзя. Здесь люди – просто материал. Как вот эта девочка. Ему вдруг представилось кошмарное видение: пустой череп, померкший взгляд.
– Извини, – прошептал он. – Ты такая красивая… внутренне. Ты заслуживаешь того, чтобы жить. А не быть сожранной этой старухой.
– Моя госпожа – великая женщина, – преданно заявила Лилли. – Она заслуживает того, чтобы пожить больше.
Что за странной этикой руководствуется Лотос, если ей понадобилось превращать эту девочку в якобы добровольную жертву? Кого Лотос хочет обмануть? Похоже, только себя.
– И потом, – сказала Лилли-младшая, – тебе ведь понравилась та толстая блондинка. Ты так вокруг нее и вился.
– Кто?!
– А, да. Это, наверное, был твой клон.
– Мой брат, – автоматически поправил Майлз. А это что еще за история, Марк?
Лилли начала успокаиваться, смирившись со своим странным пленом. И скучать. Внимательно посмотрев на Майлза, она спросила:
– Хочешь еще поцеловать меня?
Все дело в его росте. Он будит в женщинах зверя. Не ощущая угрозы, они смелеют. Обычно он считал, что это просто прекрасно, но девочка его смущала. Она ему… неровня. Но надо убить время, задерживать ее здесь, развлекать как можно дольше…
– Ну… Ладно.
Минут через двадцать благопристойных и чинных ласк она чуть отстранилась и заметила:
– А барон делает это совсем по-другому.
– Что ты делаешь для Васа Луиджи?
Лилли распустила ему завязку на брюках и начала показывать. Уже через минуту он выдавил:
– Прекрати!
– Тебе не понравилось? А барону нравится.
– Не сомневаюсь. – Жутко возбужденный, Майлз поспешно ретировался на стул. – Это… э-э… очень мило, Лилли, но для нас с тобой слишком серьезно.
– Я не понимаю.
– Вот в том-то и дело. – Она же просто маленькая девочка. – Когда подрастешь… ты почувствуешь свои границы. И сможешь, если захочешь, позволить кому-то их нарушить. А сейчас ты едва понимаешь, где кончаешься ты и начинается мир. Желание должно рождаться внутри, а не навязываться извне.
Он пытался справиться с собственным желанием путем неимоверных усилий – и все равно получалось плохо. «Васа Луиджи, ах ты, подонок!»
Лилли печально нахмурилась:
– Я не подрасту.
Обхватив руками коленки, Майлз содрогнулся. Он вдруг вспомнил, как встретился с сержантом Таурой. Ну вот, опять попал в ловушку. Ситуация с Таурой явно напоминала нынешнюю, наверное, поэтому подсознание пытается навязать ему решение, которое тогда сработало. Но Таура была продуктом генной инженерии, мутантом, и жить ей оставалось недолго. Дендарийские медики, замедлив метаболизм, выкроили для нее немного времени. Очень немного. Каждый день был подарком, каждый год – чудом. Таура старается жить стремительно и ухватить как можно больше – и он полностью ее одобряет. А Лилли-младшая могла бы прожить хоть сто лет, если бы ее не… сожрали. Ее нужно соблазнять жизнью, а не сексом.
Как и порядочности, любви к жизни научить нельзя – ею можно только заразиться. И только от того, у кого она имеется.
– Разве ты не хочешь жить? – спросил Майлз.
– Не… не знаю.
– А я хочу. Я хочу жить! И поверь мне, я знаком с нежизнью – и очень близко знаком!
– Ты… смешной, уродливый, маленький человечек. Что ты можешь получить от жизни?
– Все! И собираюсь получить еще больше. – «Я хочу… хочу… Богатства, власти, любви, побед. Блестящих, великолепных побед, отражающихся светом в глазах товарищей. Когда-нибудь – жену и детей. Кучу детей, высоких и здоровых, чтобы дать по мозгам тем, кто шепчет: «Мутант!» И еще – брата».
Марка. Ага. Того мрачного человечка, которого, вероятно, барон Риоваль сейчас разбирает на кусочки. Вместо Майлза. Нервы у него натянулись до предела.
«Мне необходимо выгадать время».
Наконец Майлз уговорил Лилли-младшую лечь спать, завернувшись в одеяло на той стороне кровати, которую раньше занимала Вербена. Сам он по-рыцарски устроился в кресле. Через несколько часов ему стало мучительно неловко. Майлз попробовал устроиться на полу. Пол был холодный. У него болела грудь. Еще не хватает схватить насморк. В конце концов он заполз на кровать и улегся поверх одеяла, свернувшись калачиком спиной к Лилли.
Ближе к утру он наконец немного согрелся и заснул.
– Вербена, любимая, – сонно пробормотал Майлз, зарываясь лицом в ее ароматные волосы и прижимаясь к теплому телу. – Миледи. – Барраярское обращение – теперь-то он знает, откуда взялась эта «миледи». Она вздрогнула, и Майлз отпрянул. – Ой! Извини!
Лилли-младшая села, стряхивая с себя его руку.
– Я не миледи!
– Извини, я перепутал. Я называю Вербену «миледи». Она – миледи, а я ее… – «придворный шут», – рыцарь. Понимаешь, я ведь и вправду солдат. Несмотря на то что такой низенький.
При новом стуке в дверь он осознал, что именно его разбудило.
– Завтрак! Скорее! В ванную. Пусти воду. Готов поспорить, что нам удастся и дальше их обманывать!
На этот раз он не пытался завести с охранниками разговор и предложить денег. Когда за слугой снова закрылась дверь, Лилли-младшая вышла из ванной. Она ела медленно, неуверенно, словно сомневаясь в своем праве на пищу. Майлз наблюдал за ней с возрастающим интересом.
– На. Возьми еще рогалик. И знаешь, его ведь можно посыпать сахаром.
– Мне нельзя есть сахар.
– Тебе надо есть сахар. – Он помолчал. – Тебе надо все. Тебе надо иметь друзей. Тебе нужны… сестры. Тебе надо получить образование, чтобы напрягать ум до предела, и тебе нужна работа, чтобы дух твой рос. Тебе надо есть… мороженое.
– Мне нельзя толстеть. Моя госпожа – это мое предназначение.
– Предназначение! Что ты можешь знать о предназначении? – Майлз вскочил и начал расхаживать вокруг стола и кровати. – Я – специалист по предназначениям. Твоя госпожа – фальшивое предназначение! Знаешь, почему я в этом уверен? Она все берет и ничего не дает взамен. Настоящее предназначение берет все – до последней капли крови, да еще выжмет тебе вены, чтобы убедиться, что больше ничего не осталось, но возвращает вдвойне. Вчетверо. В тысячу раз больше! Но нельзя давать понемногу. Надо отдать все. Я это знаю. Я могу в этом поклясться. Я воскрес из мертвых, чтобы сказать тебе правду. Настоящее предназначение дает тебе целую гору жизни и ставит тебя на ее вершину.
Его убежденность была просто маниакальной. Майлз обожал такие минуты.
– Ты – сумасшедший, – сказала Лилли, с опаской глядя на него.
– Откуда тебе знать? Ты в жизни не встречала нормальных людей. Ну сама подумай и скажи – встречала?
Она вдруг снова потеряла интерес к разговору.
– Это все пустое. Все равно я пленница. Куда мне идти?
– Лилли Дюрона приняла бы тебя, – мгновенно отозвался Майлз. – Группа Дюрона находится под покровительством дома Фелл. Если б тебе удалось добраться до бабушки, там ты была бы в безопасности.
Она нахмурилась: точь-в-точь как Вербена, когда находила слабые места в его планах побега.
– А как?
– Они не могут оставить нас здесь навсегда. А что, если… – Он зашел ей за спину, скрутил волосы в неаккуратный пучок. – У меня не создалось впечатления, что Васа Луиджи собирается задерживать здесь Вербену после того, как отпадет необходимость скрывать тайну. Когда меня отправят, должны отпустить и ее. Готов поспорить, что, если они примут тебя за Вербену, ты сможешь спокойненько уйти.
– И что… что мне говорить?
– Как можно меньше. Привет, доктор Дюрона, вас дожидается ваш транспорт. Ты берешь чемоданчик и идешь.
– Я не смогу!
– А ты попробуй. Если не получится – ты ничего не потеряешь. А вот если ты выберешься… ты могла бы сказать, где я. Кто меня захватил и когда. Всего несколько минут решимости – а она бесплатная. Мы сами создаем ее. Отвагу нельзя отнять, словно кошелек. Господи, да что я тебе это рассказываю! Ты ведь улизнула от дендарийцев на одних только отваге и хитрости.
Вид у нее был совершенно изумленный.
– Я это делала ради моей госпожи. Я в жизни ничего не делала ради… себя!
Майлзу впору было разрыдаться, так у него натянулись нервы. Обычно он впадал в такое возвышенное красноречие, чтобы убедить людей рисковать жизнью, а не спасаться. Подавшись к Лилли, он демонически прошептал ей на ухо:
– Сделай это ради себя.
После завтрака Майлз постарался помочь ей уложить волосы так, как это делала Вербена. Он совершенно не умел обращаться с волосами, но, поскольку Вербена тоже не очень-то умела, результат, кажется, получился вполне убедительный.
Когда к ним вошли, не постучав, Майлз сразу понял, что это не обед.
Вошли три охранника и еще один человек в ливрее дома Бхарапутра. Два охранника, ни слова не говоря, связали ему руки – хорошо хоть не за спиной – и вытолкали его в коридор. Ни Васа, ни Лотос не было видно. Может, ищут пропавшую Лилли? Майлз оглянулся через плечо.
– Доктор Дюрона, – обратился ливрейный слуга к Лилли-младшей. – Мне поручено вас отвезти. Куда желаете?
Она поправила волосы, взяла чемоданчик Вербены, шагнула вперед и сказала:
– Домой.
– Вербена! – окликнул Майлз и, когда она повернулась к нему, тихо сказал: – Бери все, потому что рано или поздно у тебя все будет отнято. Это – святая правда. – Облизнув пересохшие губы, он попросил: – Поцелуй меня на прощание!
Лилли наклонила голову, повернулась, нагнулась, быстро прижалась губами к его губам и ушла за водителем.
Ну, этого достаточно, чтобы произвести впечатление на охранников. Уводя его в противоположную сторону, они добродушно поинтересовались:
– Как это тебе удалось?
– Ко мне быстро привыкают, – самодовольно ответил Майлз.
По пути к машине он дважды пытался сбежать. После второй попытки самый рослый охранник взвалил его себе на плечо и пригрозил, что если Майлз будет дергаться, то его просто уронят. Его запихнули на заднее сиденье между двумя охранниками.
– Куда вы меня везете?
– К месту передачи, – ответил один.
– Какой передачи?
– Тебе знать не обязательно.
Он говорил без умолку, улещивая, угрожая, оскорбляя… но охранники молчали. Поездка оказалась долгой. На машинах за городом почти не ездили – дорога была отвратительная. А они были далеко от города. Уже совсем стемнело, когда они затормозили у пустынного перекрестка.
Охранники передали Майлза двум невозмутимым как буйволы плосколицым верзилам в красных с черным ливреях. Цвета дома Риоваль. Верзилы связали ему руки за спиной и ноги тоже, а потом швырнули на заднее сиденье флайера.
Флайер бесшумно взлетел в темноту.
«Похоже, Васа Луиджи получил сколько хотел».
Вербена, если куда-то и доберется, скажет, что Майлз у Бхарапутры. Где его уже не окажется. Майлз прекрасно понимал, что Васа Луиджи очень хочет подставить Риоваля.
Но если бы Риоваля было легко разыскать, это уже сделали бы.
«Господи, похоже, я буду там первым агентом Службы безопасности!» Надо не забыть подчеркнуть это в докладе Иллиану.
