Глава 2
Майлз еще мгновение не отрывал лба от ее отглаженного мундира. Элли вдруг зашевелилась, словно потянулась к нему. Неужели обнимет? Майлз решил, что тут же заключит ее в объятия. И посмотрим, что будет…
За его спиной открылась дверь кабинета Галени. Они с Элли отпрянули друг от друга. Элли, встряхнув кудрями, встала в стойку «вольно», а Майлз застыл на месте, мысленно посылая проклятия тому, кто их прервал.
Знакомый ленивый голос он узнал, даже не поворачиваясь.
– …да, просто гениален, но дьявольски нервный. Так и кажется, что вот-вот рехнется. Осторожнее, когда он начинает говорить слишком быстро. Ага, это он, точно…
– Айвен, – выдохнул Майлз, закрывая глаза. «Господи, чем я согрешил пред Тобою, что Ты послал мне Айвена…»
Поскольку Господь не снизошел до ответа, Майлз, криво улыбаясь, повернулся к вошедшему. Элли нахмурилась и склонила голову набок, пытаясь понять? что к чему.
Галени вернулся не один: он вел за собой высокого молодого лейтенанта. Как Айвен ни был ленив, он явно не пренебрегал гимнастикой: парадный мундир как влитой сидел на его атлетической фигуре. Добродушное лицо с ясными, мужественными чертами обрамляли густые темные волосы, подстриженные не без щегольства. Майлз невольно взглянул на Элли. Благодаря лицу и фигуре Элли, как правило, заставляла всех окружающих блекнуть и выцветать на ее фоне, но, пожалуй, Айвен мог оказаться достойной рамой для этой картины – и даже не отодвинуться в тень.
– Привет, Майлз, – как ни в чем не бывало произнес Айвен. – Что ты здесь делаешь?
– Позволь задать тебе тот же вопрос, – отозвался Майлз.
– Я второй помощник военного атташе. Надо полагать, меня сюда направили, чтобы повысить мой культурный уровень. Земля, знаешь ли.
– О-о! – У Галени приподнялся уголок губ. – Так вот зачем вы здесь? А я-то никак не мог догадаться.
Айвен виновато усмехнулся.
– Как дела у нерегулярных? – спросил он у Майлза. – Твоему адмиралу Нейсмиту все еще удается ломать комедию?
– Не без труда, – отозвался Майлз. – Дендарийцы сейчас со мной. Они на орбите. – Он ткнул пальцем вверх. – Ломают себе головы, пока мы тут болтаем.
У Галени был такой вид, словно он съел лимон:
– Так об этой тайной операции известно всем, кроме меня? Форпатрил, у вас допуск не выше моего!
Айвен пожал плечами:
– Просто я уже встречался с ними. Семейное дело.
– Чертовы форы! – пробормотал Галени.
– Так вот оно что! – воскликнула Элли, словно ее вдруг осенило. – Так это ваш кузен Айвен! А я все гадала, как же он выглядит.
Айвен, искоса поглядывавший на нее, весь подобрался, напоминая сделавшего стойку пойнтера. Ослепительно улыбнувшись, он склонился над ручкой Элли:
– Счастлив познакомиться с вами, миледи. Похоже, дендарийцы прогрессируют, если вы – их образчик. Прекраснейший, к слову сказать.
Элли отняла у него руку:
– Мы уже встречались.
– Не может быть! Я не забыл бы ваше лицо!
– А у меня не было лица. Насколько я помню, вы выразились примерно так: «Голова – как луковица». – Глаза Элли сверкнули. – Поскольку я в тот момент была слепа, я и понятия не имела, как ужасно выглядит пластикожа. Пока вы мне не сказали. Майлз об этом умолчал, конечно.
Улыбка Айвена завяла.
– А-а… Леди с плазменным ожогом.
Майлз радостно ухмыльнулся и придвинулся к Элли, которая уверенно взяла его под руку, одарив Айвена холодной улыбкой. Айвен, стараясь сохранить достоинство, перевел глаза на капитана Галени.
– Поскольку вы друг друга знаете, лейтенант Форкосиган, я даю лейтенанту Форпатрилу поручение взять вас на буксир и ознакомить с посольством и вашими обязанностями, – заявил Галени. – Фор вы или не фор, но пока император вам платит, он должен хоть как-то вас использовать. Я надеюсь в ближайшее время получить разъяснения относительно вашего статуса.
– А я надеюсь, в свою очередь, что плата дендарийцам прибудет не менее оперативно, – отозвался Майлз.
– Ваша… охрана здесь вам не понадобится. Если по какой-либо причине вам придется выйти за пределы посольства, я дам вам одного из моих людей.
– Да, сэр, – вздохнул Майлз. – Но все же мне надо иметь под рукой хоть какую-то возможность выйти на связь с дендарийцами. Мало ли что случится.
– Я распоряжусь, чтобы коммандер Куин перед уходом получила шифрованный комм-канал. На самом деле… – тут Галени прикоснулся к пульту своего комм-устройства: – Сержант Барт?
– Да, сэр? – отозвался голос.
– У вас уже готов этот комм-канал?
– Как раз закончил настройку, сэр.
– Хорошо, несите передатчик сюда.
Появился Барт, по-прежнему одетый в штатское. Галени выпроводил Элли:
– Сержант Барт выведет вас из помещений посольства, коммандер Куин.
Она обернулась, и Майлз успокаивающе махнул ей рукой.
– Что сказать дендарийцам?
– Скажите… скажите им, что деньги скоро будут, – крикнул Майлз. И двери с шипением сомкнулись.
Галени вернулся к комм-устройству, где мигающая лампочка все еще ждала его ответа.
– Форпатрил, пожалуйста, в первую очередь позаботьтесь о том, чтобы избавить вашего кузена от этого… костюма и сменить его на мундир.
«Вас немного пугает адмирал Нейсмит… Самую чуточку, не так ли, сэр?» – раздраженно подумал Майлз.
– Форма дендарийцев настолько же законна, как и ваша собственная, сэр.
Галени холодно взглянул на него поверх мигающей пластины комм-устройства.
– Откуда мне знать, лейтенант? Когда я был ребенком, моему отцу по карману были только игрушечные солдатики. Можете идти.
Кипя, Майлз дождался, чтобы за ним задвинулись двери, а потом сорвал с себя серый с белым китель и швырнул на пол.
– Костюм! Игрушечные солдатики! Знаешь, я прикончу этого сукина сына комаррца!
– Ах! – отозвался Айвен. – Что это мы сегодня такие обидчивые?
– Ты же слышал его!
– Угу… Галени нормальный. Может, немного зациклен на уставе. Тут в каждом углу системы дюжина самозваных наемников. Некоторые с трудом балансируют на грани дозволенного. Откуда ему знать, что твои дендарийцы не угонщики?
Майлз поднял китель, отряхнул его и аккуратно перекинул через руку.
– Как же!
– Ну-ну. – Айвен благодушно покачал головой. – Пошли в каптерку и выберем тебе обмундирование.
– Там найдется мой размер?
– С тебя снимут лазерную мерку и выдадут мундир по фигуре, сшитый компьютером, как в твоем сверхдорогом ателье в Форбарр-Султане. Это же Земля, сынок.
– Мой портной на Барраяре шьет на меня уже десять лет. Он знает такие уловки, каких не найдешь ни в одном компьютере… Ну, наверное, я это вынесу. А посольский компьютер гражданское шьет?
Айвен скорчил рожу:
– Только на стариков и бюрократов. Если хочешь удивить местных девочек, придется искать портного на стороне.
– Имея Галени в качестве дуэньи, вряд ли я сунусь куда-нибудь еще, – вздохнул Майлз. – Придется обойтись тем, что сыщу здесь.
Майлз скосил глаза на рукав зеленого кителя барраярской парадной формы, поправил отворот и вздернул подбородок, чтобы не так давил воротник. Он уже забыл, как неудобен ему, с его короткой шеей, этот проклятый высокий воротник. Спереди красные ромбы лейтенантских нашивок врезались в скулы, сзади защемило неподстриженные волосы. И в сапогах жарко. Кость, которую он сломал на Дагуле, ныла даже после того, как ее заново сломали, выправили и подвергли электростимуляции.
И все же зеленый мундир означал дом. Его истинное «я». Может быть, пора отдохнуть от адмирала Нейсмита и безумной ответственности и вспомнить более приемлемые трудности лейтенанта Форкосигана, единственная задача которого – ознакомиться с распорядком одной небольшой конторы и вытерпеть общение с Айвеном Форпатрилом. Дендарийцам не нужны его внимание и нежная забота во время отдыха и ремонта, да и вряд ли сыщутся более подходящие условия для полного и благополучного исчезновения адмирала Нейсмита.
Айвену был отведен крохотный кабинетик без окон в самом центре посольства: ему было поручено скармливать компьютеру сотни дисков. Машина выжимала из них еженедельный доклад о положении на Земле, отсылаемый затем шефу службы безопасности Иллиану и в Генштаб на Барраяре, где, как полагал Майлз, он координировался с сотнями других подобных докладов, образуя так называемое барраярское видение Вселенной. Майлз отчаянно надеялся, что Айвен не складывает килотонны с мегаваттами.
– В основном это все официальная статистика, – объяснял Айвен, сидя перед пультом. Ему каким-то образом удавалось выглядеть непринужденно даже в парадном мундире. – Изменения рождаемости, данные сельского и промышленного производства, опубликованные сведения по военным бюджетам… Компьютер складывает их шестнадцатью разными способами и дает сигнал тревоги, когда что-то не совпадает. Поскольку у всех, кто поставляет эти цифры, свои компьютеры, это случается нечасто. Галени говорит, что всякая ложь убедительно обработана еще до того, как попасть к нам. А всего важнее для Барраяра сообщения о кораблях, входящих в местное пространство или выходящих из него. Потом есть еще шпионская работа. На Земле – несколько сотен людей, за которыми по той или иной причине пытается проследить посольство. Одна из самых крупных групп – комаррские диссиденты.
По взмаху руки Айвена над пластиной видеоустройства возникли несколько десятков лиц.
– Ого! – невольно заинтересовался Майлз. – И у Галени с ними секретные контакты? Его поэтому сюда назначили? Двойной агент – тройной агент…
– Готов поспорить, что Иллиан хотел именно этого, – заметил Айвен. – Но, насколько я знаю, все сторонятся Галени, как прокаженного. Коллаборационист и все такое прочее.
– Но эти эмигранты с Комарры не могут представлять опасности для Барраяра – через столько лет и на таком расстоянии.
– Дело в том, что некоторые из них оказались весьма смышлеными ребятами: успели спасти свои денежки. Кое-кто финансировал Комаррское восстание во время регентства – теперь они почти нищие. И они стареют. Еще лет тридцать – и благодаря политике интеграции, которую проводит твой отец, эти люди сойдут со сцены. Так, во всяком случае, говорит Галени.
Айвен взял со стола еще один диск:
– А вот теперь переходим к самому важному: слежке за другими посольствами. Например, цетагандийским.
– Надеюсь, они на другой стороне планеты! – взмолился Майлз.
– Нет. Большая часть галактических посольств и консульств находится прямо здесь, в Лондоне. Так гораздо удобнее следить друг за другом.
– О боги! – простонал Майлз. – Не говори мне, что они напротив через улицу или еще что-то в этом роде!
Айвен ухмыльнулся:
– Почти. Цетагандийцы в паре километров отсюда. Мы ходим друг к другу на приемы, чтобы поупражняться в ехидстве и поиграть в «а я знаю, что ты знаешь, что я знаю».
Майлз застыл, учащенно дыша:
– Вот дерьмо!
– Что с тобой, кузенчик?
– Эти люди пытаются меня убить!
– Нет, не пытаются. Это означало бы начать войну. У нас сейчас с ними нечто вроде мира – забыл?
– Ну, они пытаются убить адмирала Нейсмита.
– Который вчера исчез.
– Угу, но… Одна из причин, из-за чего столько продержалась вся эта штука с дендарийцами, – расстояние. Адмирал Нейсмит и лейтенант Форкосиган не приближались друг к другу и на сто световых лет. Мы еще никогда не оказывались на одной и той же планете, не то что в одном городе!
– Но если твоя дендарийская форма в шкафу, как можно определить, что Форкосиган и Нейсмит – один и тот же человек?
– Айвен, сколько на этой чертовой планете темноволосых сероглазых горбунов ростом метр сорок пять? Ты что, на каждом углу спотыкаешься о дерганых карликов?
– На планете с населением в девять миллиардов, – спокойно ответил Айвен, – всякой твари по паре, а то и по шесть штук. Успокойся. – Он помолчал. – Знаешь, я впервые слышу, чтобы ты произнес это слово.
– Какое?
– Горбун. Ты ведь не горбун, Майлз. – Айвен следил за ним с тревогой и сочувствием.
Майлз сжал кулак, потом резко разжал его, словно отбрасывая что-то.
– Короче: цетагандийцы. Если у них есть человек, занимающийся тем, чем занимаешься ты…
Айвен кивнул:
– Я его видел. Его зовут гем-лейтенант Табор.
– Тогда им известно, что дендарийцы сейчас здесь, и адмирал Нейсмит тоже. У них, наверное, есть список всего, что мы заказали по комм-сети. Или скоро будет – когда они начнут нами заниматься.
– Может, они и следят за вами, но приказы сверху цетагандийцы получают не быстрее нашего, – резонно возразил Айвен. – Да и вообще у них нехватка персонала. Наш персонал службы безопасности вчетверо больше, чем у них, – из-за комаррцев. Хоть это и Земля, но все равно земные посольства – вещь второсортная, для них еще больше, чем для нас. Не дрейфь! – Айвен картинно выпрямился в кресле, скрестив руки на груди. – Твой кузен защитит тебя!
– Ах как утешительно, – пробормотал Майлз.
В ответ на этот сарказм Айвен только ухмыльнулся и снова принялся за работу.
В тихой, скучной комнатке день тянулся бесконечно. Майлз вдруг обнаружил, что его клаустрофобия принимает чудовищный масштаб. Он то совался зачем-нибудь к Айвену, то метался от стены к стене.
– Знаешь, то, что ты делаешь, можно сделать вдвое быстрее, – заметил Майлз Айвену, возившемуся со своим отчетом.
– Но тогда я закончу его еще до ленча, – объяснил Айвен, – и мне нечего будет делать. Вообще.
– Наверняка Галени что-нибудь придумает.
– Именно этого я и боюсь. И без того конец рабочего дня уже скоро. А потом мы идем на прием.
– Нет, это ты идешь на прием. А я иду к себе в комнату, согласно приказанию. Может, там наконец-то высплюсь.
– Правильно. Во всем нужно видеть светлые стороны, – одобрил Айвен. – Если хочешь, я позанимаюсь с тобой в гимнастическом зале посольства: ты что-то неважно выглядишь. Бледный какой-то и… э-э… бледный.
«Старый, – подумал Майлз. – Вот что ты побоялся сказать». Он взглянул на свое искаженное отражение в хромированной пластине комм-пульта. Неужели дела настолько плохи?
– Физические упражнения, – Айвен важно постучал себя по груди, – пойдут тебе на пользу.
– Еще бы, – пробормотал Майлз.
* * *
Распорядок дня установился быстро. Айвен будил Майлза – они жили в одной комнате, – потом занятия в гимнастическом зале, душ, завтрак… И работа в пункте сбора данных. Майлз уже начал думать, что ему больше не увидеть прекрасный солнечный свет Земли. По прошествии трех дней он взял на себя загрузку компьютера и теперь заканчивал работу в полдень, чтобы во второй половине дня читать и заниматься. Майлз с жадностью поглощал все: правила посольской деятельности и устав разведки, историю Земли, галактические новости… В конце дня они с Айвеном устраивали себе еще одну разминку в гимнастическом зале. В те вечера, когда Айвен оставался дома, Майлз смотрел с ним вид-мелодрамы, а когда его не было – путешествия по всем тем интересным местам, куда его не пускали.
Элли ежедневно связывалась с ним по зашифрованному комм-каналу, сообщая о дендарийском флоте, по-прежнему остававшемуся на орбите. Наедине с этим комм-устройством Майлз испытывал все большую жажду слышать голос Элли. Ее доклады были сжатыми, но потом они принимались болтать о пустяках, и Майлзу становилось все труднее отключать связь, а Элли никогда не делала этого первой. Он предавался фантазиям, как будет ухаживать за ней в своем истинном обличье, потому что как знать, согласится ли блистательный коммандер встречаться с каким-то там лейтенантишкой? Да и понравится ли Элли вообще лорд Форкосиган? И разрешит ли ему Галени выйти из посольства, чтобы он смог наконец это выяснить?
Майлз решил, что десять дней добродетельной жизни, физических упражнений и регулярного распорядка дня не пошли ему на пользу. В нем скопилось слишком много энергии. Она не находила никакого выхода в обездвиженном лорде Форкосигане – и это в то время, когда дел, требующих внимания адмирала Нейсмита, становилось все больше, и больше, и больше…
– Ты перестанешь дергаться, Майлз? – не выдержал Айвен. – Сядь. Дыши глубже. Посиди неподвижно хоть пять минут. Ты сможешь, если постараешься.
Майлз сделал еще круг по компьютерному залу, потом бросился в кресло.
– Почему Галени до сих пор меня не вызвал? Курьер из штаб-квартиры сектора вернулся час назад!
– Ну так дай человеку сходить в туалет и выпить чашку кофе! Дай Галени прочесть сообщения. Сейчас нет войны, у всех масса времени, и все сидят и строчат рапорты. Люди обидятся, если никто не станет их читать.
– В том-то и беда войск, находящихся на содержании, – усмехнулся Майлз. – Вы избаловались. Вам платят за то, чтобы вы не воевали.
– А разве не существовало флота наемников, который занимался тем же самым? Они выходили на орбиту вокруг какой-нибудь планеты – и получали деньги за то, что не будут вести боевые действия. Кажется, у них это получалось, да? Ты просто недостаточно творчески мыслишь, Майлз. С такими взглядами тебе не подобает занимать место командующего наемников.
– Угу, флот Ла-Варра. У него это неплохо получалось – пока их не поймали космические силы Тау Кита. И тогда Ла-Варр попал в дезинтеграционную камеру.
– У тау-китян нет чувства юмора.
– Абсолютно никакого, – согласился Майлз. – И у моего отца тоже.
– Ах, как это верно! Ну…
Замигал вызов комм-устройства. Майлз так стремительно бросился к нему, что Айвен еле успел посторониться.
– Да, сэр? – взволнованно спросил Майлз.
– Зайдите ко мне в кабинет, лейтенант Форкосиган, – неторопливо произнес Галени. Его лицо было мрачно-бесстрастным, как обычно. На нем ничего нельзя было прочесть.
– Да, сэр, спасибо, сэр. – Майлз отключил комм и метнулся к двери. – Наконец-то мои восемнадцать миллионов марок!
– Возможно, – любезно согласился Айвен. – Или он придумал для тебя работу в отделе инвентаризации. Может, тебе поручат пересчитать золотых рыбок в фонтане приемной.
– О, я не сомневаюсь!
– Но это по-настоящему трудная задача, Майлз! Они же все время плавают.
– Неужели? – Майлз приостановился, глаза его заблестели. – Айвен, он и вправду заставлял тебя это делать?
– Это было связано с поисками источника утечки информации, – объяснил Айвен. – А вообще – долгая история.
– Не сомневаюсь. – Майлз выбил короткую дробь по крышке стола и одним махом перелетел через него. – Потом. Меня нет.
Когда Майлз вошел, капитан Галени сидел, с сомнением глядя на экран своего комм-устройства, словно сообщение по-прежнему оставалось шифрованным.
– Сэр?
– Гм. – Галени откинулся на спинку кресла. – Ну что же, лейтенант Форкосиган, штаб прислал приказ относительно вас.
– И?
Галени сжал губы:
– И они подтвердили, что вы временно находитесь у меня в подчинении. Теперь вы имеете право получать ваше лейтенантское содержание из моих фондов – начиная с первого дня из десяти минувших суток. Что до остальных приказаний, лейтенант, они звучат точно так же, как те, что были даны в отношении Форпатрила. По правде говоря, они словно списаны с них, только имя другое. Вы должны помогать мне по мере необходимости, находиться в распоряжении посла и его супруги в качестве сопровождающего и, если позволит время, пользоваться уникальными возможностями для пополнения образования, которые предоставляет вам Земля, – разумеется, в соответствии с вашим положением офицера имперских вооруженных сил и лорда-фора.
– Что? Не может быть! Что такое, к черту, «сопровождающий»? – «Звучит чуть ли не как девочка по вызову!»
Уголок губ Галени приподнялся в чуть заметной улыбке.
– Сопровождающие стоят в парадной форме на официальных приемах и демонстрируют аборигенам, что такое «фор». Удивительно, сколько людей считают, что аристократия – пусть даже аристократия с другой планеты – это потрясающе интересно. – Тон Галени показывал, что он находит этот интерес действительно удивительным. – Вы будете есть, пить, возможно, танцевать… – На секунду в голосе капитана послышалось сомнение. – И вообще вы будете изысканно любезны со всеми, на кого посол желает… э-э… произвести впечатление. Иногда вас будут просить запоминать разговоры и пересказывать их. Форпатрил неплохо с этим справляется, к моему глубокому удивлению. Он расскажет вам об этом подробнее.
«Мне не нужны подсказки Айвена относительно того, как вести себя в обществе, – подумал Майлз. – И форы – каста военных, а не аристократия. Что там нашло на штабистов? Даже для них это на редкость глупо».
Однако если для дендарийцев нет нового поручения, почему бы и не придать сыну графа Форкосигана немного дипломатического лоска? Ему суждено занять со временем высочайшие посты, и вряд ли его подвергнут менее изощренной светской муштре, нежели Айвена. Дело не в содержании приказа. Таким… странным ему кажется все, обращенное только к лейтенанту Форкосигану, все игнорирующее адмирала Нейсмита.
И все-таки. Пересказывать разговоры. Может, это начало какого-то особого задания? И вскоре придут подробные разъяснения?
Майлзу даже думать не хотелось, что в Генштабе могли вообще прикрыть тайную работу с дендарийцами.
– Что ж… – через силу согласился он. – Пусть будет так.
– Я счастлив, – пробормотал Галени, – что полученный приказ пришелся вам по вкусу, лейтенант.
Майлз покраснел и крепко сжал губы. Только бы суметь помочь дендарийцам. Остальное не имеет значения.
– А мои восемнадцать миллионов марок, сэр? – спросил он, постаравшись, чтобы на сей раз голос его звучал как можно смиреннее.
Галени побарабанил пальцами по столу.
– Такого распоряжения курьер не привез, лейтенант. И никакого упоминания о деньгах.
– Что?! – вскрикнул Майлз. – Не может быть! – Он чуть не перепрыгнул через стол Галени, чтобы своими глазами увидеть послание, и лишь в последнюю секунду остановился. – Я рассчитывал на десять дней, чтобы все… – Его мозг отбросил ненужные данные, замельтешившие в сознании: топливо, плата за место на орбитальной станции, новое оснащение, медицинское и стоматологическое обслуживание, истощившиеся запасы оружия, плата людям, оборот, ликвидность, свобода финансового маневра… – Проклятие! Мы же рисковали жизнью ради Барраяра! Они не могли… Это ошибка!
Галени беспомощно развел руками:
– Несомненно. Но исправить ее я не в силах.
– Отправьте нового курьера, сэр!
– О, конечно.
– Или еще лучше: отправьте вместо курьера меня. Если я лично поговорю со штабом…
– Гм-м… – Галени прикусил губу. – Соблазнительная идея… Нет, не могу. Приказ относительно вас абсолютно ясен. Дендарийцам придется дождаться следующего курьера. Если дела обстоят так, как вы утверждаете, – смысл его слов от Майлза не укрылся, – то я уверен, все уладится.
Майлз ждал бесконечно долгие секунды, но Галени молчал.
– Да, сэр. – Машинально отдав честь, Майлз повернулся кругом.
Десять дней… Еще десять дней… По крайней мере десять дней… Они смогут переждать их. К тому времени у штаба должен наконец заработать коллективный мозг.
Самой высокой по рангу гостьей на приеме в этот день была посланница Тау Кита. Это была стройная женщина неопределенного возраста с изумительным лицом и проницательным взглядом. Майлз подозревал, что ее разговор освежил бы и развлек его – политичный, тонкий, блестящий, как и сама гостья. К сожалению, посол Барраяра монополизировал ее внимание. Майлз сомневался, чтобы ему представился шанс перемолвиться с нею хоть словом.
Дама преклонных лет, к которой приставили Майлза, считалась важной персоной благодаря своему мужу, мэру Лондона, которого занимала сейчас жена посла. Супруга мэра была способна болтать беспрерывно, главным образом о нарядах остальных гостей. Проходящий мимо слуга с военной выправкой (вся прислуга посольства относилась к департаменту Галени) поднес Майлзу на золотом подносе бокал с соломенного цвета жидкостью, и тот жадно за него схватился. Пара таких бокалов – и с его восприимчивостью к алкоголю он отупеет настолько, что сможет вытерпеть даже это. Разве не от таких вот мертвенно официальных приемов он с величайшим трудом вырвался на имперскую службу, несмотря на свое увечье? Хотя проглоти он больше трех бокалов – и не миновать ему заснуть вот на этом узорном паркете, с глупейшей улыбкой на лице. И проснуться потом в куче неприятностей.
Майлз сделал большой глоток – и чуть не подавился. Яблочный сок!.. Черт побери, Галени свое дело знает. Украдкой осмотревшись, Майлз убедился, что гостям подали настоящее вино. Он оттянул пальцем высокий воротник кителя и вымученно улыбнулся.
– Вам не нравится вино, лорд Форкосиган? – обеспокоенно спросила пожилая дама.
– Выдержка маловата, – пробормотал Майлз. – Придется подсказать послу, чтобы этот сорт подольше держали в подвалах.
«Например, до тех пор, пока я не улечу отсюда…»
Главный зал приемов с высоким застекленным потолком был окружен изящными стрельчатыми арками. Казалось, голоса должны отдаваться в нем, как в концертном зале, но резонанс был явно слабоват для такого помещения. Видимо, где-то спрятаны звукопоглотители, решил Майлз. Если известно, где надо остановиться, можешь попасть в конус секретности, предотвращающий подслушивание. На всякий случай (кто его знает, что окажется полезным в будущем) Майлз постарался запомнить, где стоят послы Барраяра и Тау Кита. Да, скорее всего его догадка верна. Даже движения их губ почему-то кажутся туманными и расплывчатыми. А ведь скоро будут пересматриваться договоры о праве пролета через местное пространство Тау Кита.
Майлз и его подопечная прошли к архитектурному центру комнаты, фонтану с бассейном. Он представлял собой скульптуру с медленно струящейся водой, окруженную тщательно подобранными по цвету мхами и папоротниками. В темной воде таинственно двигались золотисто-красные тени.
Майлз напряженно застыл – и тотчас заставил себя расслабиться. К ним с отрепетированной улыбкой приближался молодой человек в черной цетагандийской парадной форме с желтым и черным гримом гем-лейтенанта. Они обменялись натянутыми кивками.
– Добро пожаловать на Землю, лорд Форкосиган, – вежливо произнес цетагандиец. – Это официальный визит или вы путешествуете, чтобы завершить образование?
– Отчасти то, отчасти другое, – небрежно пожал плечами Майлз. – Я приписан к посольству для… э-э… расширения кругозора. Но боюсь, в отличие от вас я не знаю, с кем имею честь говорить, сэр.
На самом деле Майлзу чуть ли не в первую очередь показали присутствовавших здесь обоих цетагандийцев в военной форме, и еще двоих, которые пришли в штатском, плюс три личности, подозреваемые в тайных связях с цетагандийцами.
– Гем-лейтенант Табор, военный атташе цетагандийского посольства, – представился Майлзу его собеседник. Они снова обменялись кивками. – Надолго к нам, милорд?
– Пока не знаю. А вы?
– Я в качестве хобби выбрал искусство бонсай. Говорят, древние японцы работали над одним деревом до сотни лет. Или им это только казалось?
Майлз заподозрил, что Табор шутит, но лицо лейтенанта оставалось таким бесстрастным, что невозможно было сказать наверняка. Может, он боялся, что его грим растрескается?
В эту минуту внимание обоих привлек мягкий мелодичный смех, раздавшийся с противоположной стороны фонтана. Айвен Форпатрил, опираясь на хромированные перила, наклонил свою темноволосую голову к прелестному белокурому созданию. На девушке было нечто розовое и серебряное, колыхавшееся и переливавшееся даже тогда, когда она стояла неподвижно. Искусно безыскусные локоны падали на белые плечи. Смеясь, она взмахнула рукой, и ногти ее блеснули серебром.
Табор издал чуть слышный стон досады и, коснувшись губами пальчиков матроны, направился туда, откуда доносился смех. Вскоре Майлз увидел его на противоположной стороне фонтана: он старался встать как можно ближе к Айвену. Майлз был совершенно уверен, что гем-лейтенанта интересовали не военные тайны. И лейтенант Форкосиган тоже, кажется, не заинтересовал его. Тут охоту Табора за блондинкой прервал сигнал его посла, и он вынужден был уйти следом за своим господином.
– Такой милый молодой человек, этот лорд Форпатрил, – проворковала матрона. – Он всем здесь очень нравится. Супруга посла сказала, вы с ним в родстве? – И она вопросительно склонила голову, сверкая любопытными глазками.
– Мы сколько-то-юродные братья, – объяснил Майлз. – Э-э… а кто эта молодая леди рядом с Айвеном?
Матрона гордо улыбнулась:
– Это моя дочь, Сильвет.
Ну конечно – дочь. Посол и его супруга по-барраярски чувствительны к общественному положению окружающих. Майлз, принадлежащий к старшей ветви семьи, к тому же сын премьер-министра графа Форкосигана – персона несравненно более значительная, нежели Айвен Форпатрил. А это значит – о Господи! – что он обречен. Ему все время будут доставаться важные матроны, а Айвену посчастливится развлекать их дочек…
– Прекрасная пара, – хрипло выговорил Майлз.
– Да, правда? А все-таки насколько близкое у вас родство, лорд Форкосиган?
– Э?.. С Айвеном? Наши бабушки – сестры. Моя была старшей дочерью принца Ксава, а бабушка Айвена – младшей.
– Принцессы? Как романтично!
Майлз подумал было, не рассказать ли этой любознательной особе, как бабушку, ее брата и большинство детей искрошили в мясной фарш во время правления императора Ури Безумного. Нет, супруга мэра сочтет эту историю всего лишь потрясающим романом ужасов или – того хуже – романтичной сказкой. Маловероятно, чтобы до нее дошла истина. А истиной была безобразная тупость политики Ури, последствия которой волнами разошлись во все стороны, до сих пор коверкая жизнь Барраяра.
– У лорда Форпатрила есть замок? – лукаво осведомилась пожилая дама.
– О нет. У его матери, моей тетки Форпатрил, – «Вот уж кто настоящая акула – проглотила бы тебя одним мигом!» – очень симпатичный дом в столице, Форбарр-Султане. – Майлз помолчал. – Мы когда-то владели замком. Но его сожгли в конце Периода Изоляции.
– Руины замка! Да ведь это почти так же прекрасно!
– Дьявольски живописные, – всерьез заверил ее Майлз.
Кто-то оставил тарелочку с недоеденными закусками на краю фонтана. Майлз взял рогалик и начал крошить его в воду. Золотые рыбки медленно подплывали к поверхности и беззвучно заглатывали крошки.
Одна из них отказалась реагировать на приманку и осталась лежать на дне. Как интересно: золотая рыбка, которая не ест. Ну вот и объяснение пересчета рыбок, порученного Айвену. А вдруг эта упрямица – дьявольское изобретение цетагандийцев, и чешуя у нее блестит золотом, потому что именно из него изготовлена?
Он может с кошачьей стремительностью схватить ее, раздавить каблуком и с торжествующим воплем вскинуть над головой для всеобщего обозрения ее механические потроха: «Ах! Благодаря моей сообразительности я обнаружил среди вас шпиона!»
Но если его догадка ошибочна… Под ногой что-то хлюпнет, матрона отшатнется, и сын премьер-министра Барраяра приобретет репутацию молодого человека с серьезными проблемами в области психики… Майлз представил себе, как с хохотом выкрикивает ужаснувшейся женщине, поскальзываясь на рыбьих кишках: «Вы бы видели, что я делаю с котятами!»
Большая золотая рыбка наконец лениво всплыла и схватила крошку, так плеснув хвостом, что обрызгала Майлзу начищенные до зеркального блеска сапоги. «Спасибо тебе, рыбка, – мысленно поблагодарил ее Майлз. – Ты спасла меня от жуткой глупости. Но, конечно, если цетагандийские мастера действительно хитроумны, они могут смастерить рыбку, которая бы ела и даже немножко гадила…»
Супруга мэра задала еще один наводящий вопрос относительно Айвена, но Майлз, поглощенный своей рыбкой, промурлыкал невпопад:
– Да, такая неприятность – эта болезнь Айвена! – Он уже готовился разразиться монологом, порочащим гены Айвена, – упомянуть кровосмесительные браки аристократии, радиационное заражение, оставшееся после Первой цетагандийской войны, и императора Ури Безумного, но тут в кармане пискнуло комм-устройство.
– Прошу извинить, мадам, меня вызывают.
«Благослови тебя Бог, Элли», – подумал Майлз, скользя по паркету прочь от словоохотливой дамы, в поисках тихого уголка, где можно ответить на вызов комма. На галерее, в незанятой нише, скрытой зеленью, Майлз включил связь.
– Да, коммандер Куин?
– Майлз! Слава Богу! – Элли явно запыхалась. – Кажется, у нас тут сложилась Неприятная Ситуация, а ты – ближайший к месту офицер-дендариец.
– Что еще за ситуация? – Майлзу не нравились слова, начинающиеся с прописной буквы. Элли не склонна к панике или преувеличениям. У него тревожно засосало под ложечкой.
– Я не смогла добиться подробностей, но, похоже, четверо наших солдат, находившихся в Лондоне в увольнении, забаррикадировались в каком-то магазине с заложниками и оказывают сопротивление полиции. Они вооружены.
– Наши парни или полиция?
– К сожалению, и те, и другие. Офицер полиции, с которым я говорила, отвечал мне так, словно готов сию же минуту разбрызгать кровь по стенам.
– Час от часу не легче. И какого черта им это понадобилось?
– Понятия не имею. Я сейчас на орбите и готовлюсь спуститься, но это не раньше чем через сорок пять минут – или даже через час. Танг еще дальше – ему пришлось бы совершить двухчасовой суборбитальный перелет из Бразилии. Но ты, кажется, сможешь быть там примерно через десять минут. Даю адрес.
– Кто позволил нашим людям вынести оружие с корабля?
– Хороший вопрос, но ответ мы получим только при вскрытии. Надеюсь, в переносном смысле слова, – мрачно добавила Элли. – Ты сможешь найти магазин?
Майлз взглянул на адрес на экране комм-устройства.
– Думаю, что смогу. Увижусь с тобой там.
«Каким-то образом…»
– Хорошо. Куин связь закончила.
И комм-канал отключился.
