ГЛАВА VI. МЕНЬШЕЕ ЗЛО
Марк уже несколько часов без остановки ходил по комнате из угла в угол, а Шеогарат бегал за ним вприпрыжку, то припадая на передние лапки, то с яростью настоящего тигра бросаясь на мельтешащие взад-вперед человеческие ноги.
Свартальв не знал, сколько времени здесь находится, но его желудок уже давно бросил тщетные попытки требовать пищу надрывными стонами. Парень покосился на миску с кошачьей едой – ну хотя бы зверя голодом не морят!
По его ощущениям прошли уже сутки, но он давно понял, что в Клинике Мебиуса все служит тому, чтобы заставить твое восприятие ошибаться, раз за разом. Так что сейчас с равным успехом могло быть утро или уже следующая ночь.
Он совсем не спал и предательская слабость начала разливаться по телу, но Марк просто не мог заставить себя лечь на кровать. В голове вилась единственная мысль: «Что я упустил?» Ведь он пообещал тенебрису, что будет служить ему, а тот… тот сказал: «Знания в тебе. Вспомни, что слышал и принеси черную жертву. Остальное сделают инстинкты». Вспомни, вспомни…
Твою мать! Разговор двух Смотрителей, когда они с Сакурой возвращались в свои палаты в ночь первого побега! «Там у технического грузовик заглох… справа от основного… через который еду возят и прочее». Похоже, речь о второй точке доступа в Клинику. И если это не главный вход, то охраны там должно быть меньше! Тем более, что, по словам Смотрителей, его сейчас перестраивают.
«Слишком много допущений», – в сознании всплыл недовольный мыслеобраз Бладхаунда. Однако охотник был согласен – очень похоже, что тенебрис говорил именно об этом воспоминании. Но основная проблема все еще не имеет решения – как выбраться из изолятора?..
Внезапно что-то щелкнуло со стороны входа. Люминотон моргнул и засветился ярче, когда дверь тихо скрежетнула и отъехала в сторону. На пороге возник Сакура – всклоченный, злой, как обычно – с засаленными немытыми волосами. Глаза паренька пылали праведным гневом.
– Этот упырь обозвал меня дилетантом, – процедил парсер. – И я решил доказать ему обратное, ты не против?
Марк подскочил к нему и едва не обнял:
– Да тебя мне послали боги, парень!
«Тенебрисы», – хмуро поправил Бладхаунд, но Марк отмахнулся от замечания охотника.
– Замки тут посильнее, но я справился, – отчитался Сакура. – У них в системе безопасности сам черт…
– Сколько сейчас времени, – перебил его Марк, перешагивая порог изолятора. – Ночь?
– Если мои биологические часы не лгут, то часов двенадцать, – пожал плечами Сакура. – По крайней мере, ни Смотрителей, ни Стражей здесь нет.
– Почему Бостром не оставил охрану? – Марк осмотрелся. Круглый зал диаметром метров тридцать, по периметру – два десятка однотипных дверей. – Он опять доверился технике? Зная, что ты смог взломать крипто-замок?
– Стандартный крипто-замок, – Сакура поднял палец. – Тут замки третьего уровня, я и не думал, что способен их открыть без спецоборудования. Но, – он зловеще улыбнулся, – этот дьявол в образе человека сильно меня оскорбил!
Марк хмыкнул. Из зала с изоляторами вел лишь один тускло освещенный коридор, заканчивающийся, насколько он мог видеть, Т-образны пересечением с перпендикулярным переходом.
– Верно смотришь, – Сакура проследил за взглядом Марка. – Там основная причина, почему нет смысла в охране. На пересечении коридоров я насчитал двенадцать камер. Все их не зациклить даже мне. Даже будь у меня моя аппаратура!
– Что будет, если камеры засекут нас? – Марк немного продвинулся вперед по коридору, чтобы лучше рассмотреть перекресток.
– В прошлом году что-то вроде учений устраивали, – Сакура поскреб в засаленной шевелюре. – Как я понял, по тревоге Блок полностью перекрывают и в него направляется отряд Стражей.
– Не наш вариант, – процедил Марк. Сейчас он был бы благодарен за мудрый совет кому угодно, пусть даже Бладхаунду. Но охотник молчал, едва демонстрируя свое призрачное присутствие. – Точно ничего не можешь сделать?
– Я освободился почти час назад, – Сакура виновато опустил взгляд. – Прости, я сначала о тебе даже не подумал, хотел заявиться к Нику в кабинет. Просто ради того, чтобы увидеть его глаза! Чтобы эта сволочь подавилась удивлением и признала, что его системе меня не удержать!
– Тише, тише! – Марк похлопал паренька по плечу. – Все в порядке. Мы что-нибудь придумаем.
– Да ничего тут не придумаешь! – парсер всплеснул руками и по виду собирался вот-вот расплакаться. – Я не думаю, что изображение с камер смотрят люди, у них тут не такой большой штат, скорее автоматическая система среагирует на имплант без кодов доступа…
Марк поднял руку, обрывая паренька. Итак, через камеры смотрят не люди – раз. Камеры сканируют имплант – два. О чем это говорит? О том, что если закрыть камерам обзор, они не смогут поднять тревогу. Но как это сделать? Сканеры имплантов пробивают даже сквозь дым. Нужна плотная завеса, такая…
«…как Нареченная Мгла», – закончил за него Бладхаунд. И в ту же секунду Марк понял, что значили слова тенебриса «принеси черную жертву». Он медленно обернулся к своему изолятору, дверь в который все еще была открыта. На пороге стоял Шеогарат и принюхивался, забавно вытянув мордочку, водя носом из стороны в сторону. Котенок не спешил покидать знакомую территорию, видя перед собой большое открытое пространство.
– Нет, – прошептал Марк. – Нет, нет, нет…
– Ты чего? – Сакура посмотрел ему в лицо. – Все в порядке?
– Нет, нет, – продолжал твердить Марк, а Бладхаунд напирал на него изнутри, повторяя, что это единственный выход. «Тенебрис сказал, что у Даши и Лары мало времени, – с жаром шептал охотник. – Нет причин не верить ему, ведь все его слова до сего момента подтверждались».
– Даша, – позвал Марк одними губами. – Милая моя… – он сглотнул, затем медленно поднял глаза на Сакуру и тот отшатнулся. – Сейчас я вернусь в свой изолятор, а ты закроешь за мной дверь, хорошо? И вновь откроешь ее через десять минут.
– Я не понимаю… – парсер отвел глаза, не в силах выдержать взгляд Марка, в котором плескалась ледяная чернота.
– Ты слышал меня, – Марк взял парня за плечо и повел обратно к своему изолятору. Когда они подошли к двери, Шеогарат быстро шмыгнул в комнату. – Закрывай. И открой ровно через десять минут.
Когда он вошел и взял котенка на руки, тот сразу начал урчать и ластиться. Сакура поднес запястье к панели замка, бросил на Марка затравленный взгляд и не узнал его. Это был какой-то другой человек. С угольно-черными глазами без зрачков и целью, на пути к которой он готов сделать все, что потребуется.
Когда дверь закрылась, Марк вздернул правую штанину и освободил свой стилет из реактостекла, примотанный к икре обрывком простыни.
– Самодовольный тупица, – пробормотал он, имея ввиду Ника Бострома. – Так уверен в своем превосходстве, что даже не удосужился нас обыскать.
А тенебрис не солгал, сказав «знания в тебе». Марк чувствовал, как из разума Бладхаунда в его голову проникают образы и символы. Тайные, древние, забытые, запретные. Они рассказали, как провести ритуал и принести жертву Храму Тайн, чтобы получить благословение Порчи. Малая жертва даст малые силы, но этого хватит на призыв Нареченной Мглы. А большего не требуется.
«Пока», – добавил Бладхаунд, и Марк мог бы поклясться, что будь у охотника физическое воплощение, он бы сейчас скалился в жестокой ухмылке.
«Надеюсь, ты ошибаешься», – мысленно вздохнул парень и осторожно положил котенка на пол. В унисон мурчанию черного шерстяного комочка он начал произносить слова, от которых немел язык, сводило мышцы и волосы вставали дыбом по всему телу.
– Лайя нито аар дагааз, – шептал он слова, которые невозможно перевести ни на один из человеческих языков, а сам повторял про себя: «Лара, милая, я приду, я приду за тобой!», и это тоже было заклинанием.
Потом он сжал хрупкую шею котенка, фиксируя его на теплом жемчужно-белом полу, и животное, впервые столкнувшись с проявлением силы со стороны человека, перестало мурчать, почуяв неладное. А когда острый стилет из реактостекла впился ему в грудь, зверек завизжал так громко, что Марк вздрогнул всем телом. Парень стал выкрикивать слова заклинания, лишь бы перекрыть плачь котенка, так напоминавший детские всхлипы.
Он продолжал вести нож вдоль ребер животного вниз до самой промежности. Алая кровь – так много крови для такого маленького существа! – вырывалась из разреза упругими толчками и быстро растекалась по полу, образуя отвратительный узор смерти. Марк сквозь слезы читал заклинание и вспоминал маленькую Лару. Ее ослепительную улыбку, искренний смех, напоминавший музыку ветра, дробный топот маленьких ножек, которые едва научились удерживать тельце в вертикальном положении…
Котенок перестал визжать и вырываться с последним словом, слетевшим с почерневших губ Марка. Парень отпустил животное, которое все еще смотрело на него немигающим взглядом, полным ужаса и непонимания. Котенок конвульсивно подергивался, его пасть была открыта, из нее вытекала кровь, разжиженная слюной. Ему оставалось меньше минуты.
Марк закрыл глаза, не в силах смотреть на то, что его руки сделали дальше. Он вырезал котенку правый глаз, а потом сердце – до сих пор бьющееся сердце! – и поменял их местами. Парень ужаснулся тому, как быстро и точно проделал все это.
– Нет, – прошептал он. – Это делаю не я. Это делаешь ты.
Бладхаунд в ответ лишь рассмеялся, а Марк выронил нож и опустил дрожащие пальцы в кошачью кровь. Не открывая глаз, он позволил руке самой выводить на полу тайные знаки, которые сразу же стали наливаться черным огнем.
«Узри! – скомандовал Бладхаунд. – Иначе не получишь благословение Порчи!» Марк повиновался, понимая, что слишком поздно отступать. Но едва он открыл глаза, его тело скрутил спазм и парня вырвало прямо на расчлененного котенка. Теперь к крови и бело-синюшным внутренностям добавились желтые разводы желчи. Сплюнув, Марк вновь осмотрелся и инстинктивно отпрянул, увидев, что все вокруг – кровь и органы животного – источает черный неестественный цвет и движется в каком-то чудовищном первобытном ритме, пульсируя и играя всеми оттенками тьмы.
Затем этот космический огонь вскинулся до потолка и его тлетворные щупальца бросились к Марку, облепляя его с ног до головы. Он закричал, забился, пытаясь освободиться, но мгновенно лишился воли и сил, почувствовав близость чего-то такого, что могло свести его с ума одной лишь мыслью. И это что-то коснулось его души, легонько и всего на миг, но от этого прикосновения тело человека прошила такая боль, что он беззвучно закричал, искренне надеясь потерять сознание. Но оказалось, что это лишь начало…
Когда Сакура спустя оговоренные десять минут открыл дверь, Марк стоял прямо перед входом, загораживая что-то на полу.
– Нет, – он покачал головой в ответ на попытку парсера заглянуть ему через плечо. Затем уверенно шагнул вперед, грудью отталкивая хакера. – Идем.
Мгновение Сакура боролся с желанием заглянуть в изолятор, пока дверь не закрылась. Но это короткое «Нет», произнесенное Марком с непривычной, ранее не замеченной интонацией, пересилило врожденное любопытство хакера, и он поспешил вслед за своим странным компаньоном.
Паренек чувствовал, что Марк изменился, но не мог понять, как именно. Его глаза будто стали темнее, вены на теле проступили отчетливее и в них парсеру тоже виделась чернота – будто пульсирующие жгутики мрака въелись человеку под кожу и теперь жили там своей собственной жизнью.
– Я не хочу знать, что ты там делал? – глухо спросил Сакура.
– Не хочешь, – коротко ответил его спутник и только сейчас парсер заметил под глазами Марка широкие поблескивающие полоски. Такие оставляют едва высохшие слезы.
– Так как мы пройдем? – хакер решил сменить тему на более насущную. – Хочу тебе напомнить, там двенадцать камер, реагирующих…
– Я помню, – прервал его Марк, остановившись на середине коридора – чутье Бладхаунда подсказало, что еще шаг – и камеры их засекут. Он действовал абсолютно инстинктивно, слепо доверяясь знаниям, которые через охотника вложил в него тенебрис.
Никаких пассов руками, никакого зловещего бормотания. Он просто сфокусировал свое намерение и сила, влитая в него через жертву, дала этому намерению осязаемую форму.
– Твою-то мать, – протянул Сакура, наблюдая, как в углах коридора под потолком сгущается темнота. Темнота становилась все плотнее, а потом ее рваные лоскуты начали стягиваться к Т-образному перекрестку, собираясь вместе под карбоновыми кристаллами статичных камер. Спустя минуту все камеры затянуло непроглядной мглой. Нареченной Мглой.
– За мной, – бросил Марк, срываясь с места. – Это долго не продлится!
И они побежали по коридорам Клиники Мебиуса, петляя в них, точно лабораторные мыши в картонном лабиринте. Но в отличие от мышей Марк точно знал, куда нужно идти.
Благодаря возможностям охотника, который после принесенной жертвы тоже стал сильнее, Марк безошибочно выбирал направление и всегда точно определял, где находятся Смотрители. Насколько он мог судить, Бладхаунд чует людей на расстоянии около сотни метров, но в замкнутых коридорах Клиники эхо играло в их пользу, так что расстояние увеличивалось почти вдвое. А вот с камерами по-прежнему разбирался Сакура.
– Я не знаю, хватит ли у меня сил, чтобы повторить такой фокус, – признался ему Марк. – А если хватит, лучше приберечь эту возможность.
Сакура согласно кивнул и занялся своим делом.
Через какое-то время парсер понял, что они вернулись в БлокD. Он не стал задавать вопросов, все было предельно понятно.
– Стой! – шепнул Марк, резко останавливаясь у перекрестка, где с одной стороны находилась его палата, а с другой – палаты Сакуры и Даши. Он подкрался к повороту и аккуратно выглянул. Это показалось ему странным – возле изолятора не было никакой охраны, но около палаты Даши Бостром поставил Стража. Зачем? Чутье не выявило рядом ни одной живой души, исключая смазанные пятна в самих палатах.
– Там Страж, – прошептал Марк, вернувшись к Сакуре. – И нам нужно…
«Убить его! – проревел охотник. – Порвать в клочья! У меня достаточно сил!»
– Нет! – процедил Марк сквозь зубы. Сакура отшатнулся, увидев, как вены на его теле вспухли черными жгутами, а глаза на короткое мгновение захлестнула тьма.
– Нет, – повторил Марк уже спокойнее. – Мы не будем никого убивать, – он чуть помедлил, сглотнул. – По необходимости.
Охотник отступил. Этот раунд он проиграл, но читал мысли Марка, как раскрытую книгу и поэтому видел – убив котенка, этот человек переступил черту, которая раньше выглядела для него непреодолимой. И оказалось, что ради своей семьи он готов на многое. Но на все ли? Бладхаунд тихонько посмеялся, ворочаясь в сознании Марка. «Время покажет…»
– Прости, – Марк посмотрел на Сакуру и тот облегченно вздохнул, увидев перед собой обычные карие глаза. – Нам нужно избавиться от охранника, но мы не будем его убивать.
Сакура в ответ согласно закивал.
– Поэтому ты пробежишь вперед по коридору, – Марк махнул рукой, указывая направление, – и отвлечешь Стражао. А когда он бросится за тобой, я подскочу сзади и оглушу его. Все просто.
«Просто и глупо!» – хохотнул Бладхаунд.
– Это сработает, – убежденно констатировал Марк, толи отвечая охотнику, толи подбадривая Сакуру. Но парсер не нуждался в дополнительной мотивации. Марк еще успел подумать, что Бостром, похоже, действительно сильно задел хакера, как тот уже рванулся вперед, громко топоча.
Обостренным чутьем Марк уловил, что Страж тоже начал перемещаться. Парень опустил руки к правой икре и отмотал от нее окровавленный нож. Бладхаунд уже собирался расхохотаться, но прочел мысли парня и сразу поник – Марк по-прежнему не планировать убивать Стража. Он хотел ударить его по голове сцепленными руками, а нож взял для усиления удара. Он будет бить не лезвием, а пяткой, замотанной в несколько слоев простыни.
Когда Страж выбежал из-за угла, Марк бросился следом и, высоко замахнувшись двумя руками, нанес ему мощный удар точно в темя. Он двигался быстро и сам не ожидал от себя такой скорости, но все же определенно отставал от возможностей Бладхаунда. И от профессионального солдата он тоже отстал, так что тот успел отклониться, почувствовав опасность, и удар пришелся вскользь.
Тем не менее, Марку удалось на секунду оглушить Стража – здоровяк отступил на шаг, мотнув головой, рука с тонфой-парализатором опустилась из боевого положения к бедру. Марк вновь занес руки для удара, но Страж уже очнулся и блокировал его атаку, вскинув тонфу. К счастью – парализующий наконечник не коснулся парня, однако от удара он выпустил нож и его пальцы расцепились.
Повинуясь какому-то глубинному рефлексу (а может – совету Бладхаунда) Марк ударил Стража коленом в пах и попытался вырвать у него тонфу. Страж согнулся пополам, но оружия не выпустил. Вместо этого, оставаясь в полусогнутом положении, он навалился на противника и прижал его к стене.
Секунда борьбы и Марк понял, что физически не может противостоять Стражу. Но на помощь пришел Сакура – разбежавшись, он всей своей небольшой массой врезался силовику в бок и тот отлетел в сторону, а тонфа осталась у Марка в руках. И он без раздумий пустил ее в ход – подскочил к Стражу, ткнул его парализующим наконечником в ногу и вдавил кнопку активации. Раздался тихий треск и солдат кулем повалился на пол. Марк про себя отметил, что его скорость вновь возросла, иначе он ни за что не успел бы достичь Стража, пока тот не поднялся. Помощь Бладхаунда?
«Кто знает», – донеслось из глубины его сознания.
Сакура уже открыл палату. Марк ворвался в нее, грубо отпихнув с дороги парсера, но тот не обился, понял. Даша сидела на кровати практически в том же положении, как и тогда – в их прошлую встречу. Она медленно повернула голову, посмотрела на мужа и… ничего не произошло. Никаких эмоций.
– Любимая, – Марк упал перед женой на колени. – Я пришел за тобой, как обещал. И мы уходим, моя милая, прямо сейчас! – он провел рукой по ее щеке, поднялся, нежно потянул женщину за безвольные руки. Даша легко подчинилась и Марк вывел ее в коридор.
– Присмотри за ней, – бросил он парсеру, а сам, кряхтя от натуги, принялся затаскивать в палату Стража. Он разорвал простыню и лоскутами связал мужчине руки, заодно примотав их к ножке кровати. Бладхаунд сухо посоветовал еще отрубить ему правую кисть, чтобы здоровяк уж точно не смог выйти, ведь имплант питается от токов тела и сам по себе бесполезен. Марк отмахнулся от него, и сначала даже удивился – откуда это охотник вообще хоть что-то знает о реальном мире? А потом понял – ведь у них теперь общие мысли.
И они вновь двинулись по лабиринту коридоров, уже втроем. Их скорость заметно упала – Даша могла идти быстро, но едва Марк пробовал перевести ее на бег, ноги женщины тут же начинали заплетаться. Похоже, у нее нарушилась координация. «И бог знает, что еще», – с ужасом подумал он, но тут же отогнал от себя эти мысли. Сначала выбраться из этого ада!
Сакура по-прежнему отключал на их пути камеры, а Марк, едва почуяв Смотрителей, менял направление и быстро находил обходной путь. Он понимал, что нужно спешить, ведь вполне возможно Бостром приказал регулярно проверять изоляторы. А если мимо палаты Даши пройдет Смотритель, уведомленный о том, что палата под охраной? Не обнаружив Стража у двери, он естественно откроет ее!
И тут Марк замер так внезапно, что Дашу по инерции сильно мотнуло вперед. Он прислушался, потом осмотрелся: прямой коридор в обе стороны, справа – короткое ответвление, которое упирается в лестничный пролет. Марк не понял, почему так произошло, но его охотничье чутье значительно уменьшило радиус обнаружения, и теперь со всех сторон к ним двигались Смотрители. Они шли медленно, со своей обычно скоростью, значит это не направленная акция, а максимально уродское стечение обстоятельств.
Он выругался и тут же услышал Бладхаунда. Разумеется, тот советовал остаться и разорвать всех троих в клочья. Тем более, что теперь помимо ножа, который Марк вновь примотал к икре под штаниной, у них была тонфа-парализатор, которую он отдал Сакуре.
– Нет, – уже в который раз повторил Марк. – И перестань говорить об убийствах!
– С тобой все… – парсер неосознанно поднял тонфу, – все в порядке, Марк?
– Да! – рыкнул тот, но тут же смягчился. – Прости. Просто мы в окружении, они вот-вот…
Он осекся, когда понял, что выход есть. Скорее всего, ему не хватит сил, чтобы призвать Нареченную Мглу, но для Сумеречной Колыбельной их вполне достаточно.
– Зажми уши! – скомандовал он Сакуре, прижимая голову Даши к своей груди. – Как можно сильнее!
И не теряя больше ни секунды, он запел. Он никогда раньше не пел, потому что, как шутила Даша, на его ухе в детстве станцевала целая медвежья семья. Однако этот голос, который сейчас предрассветной дымкой стелился по затемненным коридорам… это определенно был его голос, но в тоже время – абсолютно другой. Краем сознания Марк понимал, что человеческий речевой аппарат просто не может издавать такой звук – он казался безупречным и вместе с тем пугающим до колик, в нем будто смешалось сразу несколько голосов, и они вибрировали на таких частотах, которые человек не может слышать. Но слышать и воспринимать – разные вещи, ведь так?
Смотрители услышали слова, что древнее вселенной, и восприняли их каждой клеткой своих грузных тел. И все эти клетки – миллионы маленьких живых существ, отнюдь не лишенных инстинкта самосохранения – беззвучно завопили в страхе перед тем, что им пророчила Сумеречная Колыбельная.
Марк почувствовал, что Смотрители остановились, а потом быстро пошли в обратном направлении, один даже побежал. Парень пел еще секунд десять, а потом умолк и посмотрел на Сакуру. Парсер сидел, прислонившись спиной к стене, он весь побелел, губы его мелко тряслись. Марк махнул ему рукой и хакер медленно оторвал одеревеневшие руки от ушей.
– Пора идти, – мягко сказал Марк, отстраняя Дашу от своей груди и вглядываясь ей в лицо. На удивление женщина перенесла Колыбельную гораздо легче Сакуры. У Бладхаунда появились интересные мысли на этот счет, но Марк даже не потрудился их прочесть.
– Я надеюсь, ты больше никогда не будешь так делать, – промямлил парсер, поднимаясь на ноги, которые все еще мелко дрожали. – По крайней мере, при мне.
– Так страшно? – уточнил Марк, направляясь вперед по коридору и увлекая за собой жену.
– Ты даже не представляешь, – прохрипел Сакура и Бладхаунд гулко рассмеялся в ответ на его слова.
Вскоре они оказались в Блоке А. Марк отметил, что его чутье вновь вернуло себе полную силу, так что Благословение Порчи вовсе не убывает, как он опасался. Видимо, в том месте, где они встретили трех Смотрителей, что-то подавляло охотничьи навыки, перенесенные из Офферинга. Это удивило парня, а Бладхаунда насторожило. Но разбираться не было времени.
Он знал, где находится центральный вход в Клинику и приблизившись к нему, ощутил там присутствие двенадцати живых объектов. Сакура был прав – не Смотрители, а Стражи. Значит там не пройти, даже Бладхаунд сомневается, что в своем нынешнем состоянии сумеет справиться с целым отрядом силовиков. Он бы, конечно, никогда не сказал этого вслух, но ведь Марк читает его мысли.
«Это справа от основного что ль?» – вспомнил он слова одного из Смотрителей на лестнице. Значит, где-то справа. И действительно, ему понадобилось меньше пяти минут, чтобы найти нужный коридор и по нему добраться до технического входа. Как и сказал Смотритель, эту часть перестраивали, и на удивление здесь совсем не было охраны. Марк не верил в такую удачу и через минуту убедился в своих предчувствиях.
Сакура пробежал вперед по широкому помещению с высоким потолком, явно предназначенному для приемки грузовых автомобилей. Парсер остановился около автоматических раздвижных ворот, в том месте, где на стене должен был находиться крипто-замок. Когда Марк с Дашей подошли к нему, хакер поперхнулся воздухом и отступил на несколько шагов, освобождая обзор.
– Эм… а у нас тут проблема, – выдавил он, не отрывая взгляда от замка.
– Это что? – Марк всмотрелся в панель на стене. Крипто-замков такого типа он никогда не встречал. – Какая-то новая модель?
– Да в общем-то, совсем наоборот, – покачал головой Сакура. – Это не крипто-замок, Марк. Это механический замок. Ты понимаешь? Механический!
Комментировать ситуацию казалось излишним. Механические замки, открываемые железными или полимерными ключами, не использовались в Арк-Сити уже лет тридцать. Даже в трущобах Макаронки, в самых старых домах, лишь чудом сохранявших относительную целостность конструкции, трудно было бы отыскать нечто подобное.
Марк уже хотел признать поражение и сдаться. Просто сказать «Это все!» и привалиться спиной к стене, дожидаясь трубных завываний общей тревоги и толпы Стражей вперемешку со Смотрителями. А потом Бладхаунд прислал ему мыслеобраз: «Нужно прорываться. Я попробую убить. Всех».
– Мы никого не будем убивать, – Марк зарылся лицом в волосы Даши, которые сейчас представляли собой лишь блеклую тень своего пышного великолепия. Давно не мытые слипшиеся локоны пахли соленой пылью, от этого запаха мгновенно забивался и начинал чесаться нос. И все же – это был ее запах.
– Мы никого не будем убивать, – машинально повторил он. – Я не готов отнять двенадцать жизней. Двенадцать человеческих жизней. Это слишком. Тем более, что шансы не в нашу пользу.
Спустя минуту гробового молчания охотничье чутье Марка пробилось сквозь толщу камня и стали под его ногами. Парень увидел там человека, одного единственного человека. И этот человек спал.
– Сакура, – обратился он к парсеру, уже найдя объяснение и лишь желая его подтвердить. – А в Клинике разве не боты убираются?
– Неа, – паренек вяло мотнул головой. – Бостром, падла, экономит. Видишь ли, для уборки дешевле нанять пенсионера из трущоб, который готов вкалывать за гроши, чем покупать и обслуживать лицензионного бота.
– Вот как, – протянул Марк, на автомате вспоминая, что в Нетлинке убирались именно боты.
Он принял решение мгновенно, хотя это было самое сложное решение в его жизни. Но ведь так и бывает, да? Ты над какой-то глупостью можешь думать днями, неделями, но когда встает действительно сложный выбор и нет времени, одна чаша неминуемо перевешивает другую. И происходит это в считанные секунды.
– Смотри за ней, – Марк подвел Дашу к Сакуре. – Оставайтесь здесь и ждите.
– Ты… – парсер осторожно приобнял женщину за плечи. – Ты хочешь сделать что-то плохое, да?
– Да, – не стал врать Марк. – Но то, что хочет сделать он – гораздо хуже.
Ему не нужно было пояснять. Сакура неглупый парень и он уже понял, что в этом человеке две души – его собственная и… чья-то еще. И этот второй… лучше с ним не встречаться. Никому.
– Постой! – Сакура окликнул его у самого выхода. – А что нам делать, если кто-то придет?
– Никто не придет, – бросил Марк через плечо. – А если попробует – я найду его раньше.
Монстр внутри него встрепенулся, едва парень спустился на цокольный этаж к тому одинокому биению жизни. Охотник не сразу смог прочесть мысли своего соседа по телу, потому что решение было принято скорее на уровне инстинктов, чем осознанно. Но теперь, зная, куда они направляются, Бладхаунд удовлетворенно заурчал, смакуя свое предвкушение. Бойни ему не видать, но будет кое-что не хуже. А может и лучше!
Марк серой тенью пронесся по затененным коридорам. По пути он не встретил ни одной камеры, да и зачем они здесь? В этой части Блока нет пациентов, только персонал. И снова экономия Бострома сыграла ему на руку. Или все-таки жадность? Да не, этот вроде идейный…
Марк замедлил шаг, приближаясь к двери, за которой спал уборщик. Он не хотел думать, почему бедняга живет в Клинике. Вполне вероятно, что у него в трущобах родственники, даже может быть дети. Их нужно кормить, а платят ему мало, поэтому мужчина таким образом экономит на проезде, возвращаясь домой лишь раз в неделю. А за детьми пока присматривает… ну там жена или сестра, которая работать все равно не может из-за инвалидности. В трущобах ведь много мутантов, так что расклад почти каноничный.
Он мягко толкнул дверь и та отворилась без малейшего сопротивления. Верно, от кого тут запираться? Марк прошел вперед, удивляясь тому, как быстро его глаза адаптировались к полной темноте, ведь здесь люминотоны не горели.
В комнатушке три на четыре помимо кровати и шкафа не было ничего, только в углу стоял инструментарий уборщика – ведра, швабры, щетки. Все, как сто лет назад. То есть для кого-то био-валентная синхронизация, расширительные модификации и ренж-двигатели – все это так и осталось отдаленным будущим, которое не особенно то и нужно. А с зарплатой в пять тысяч дат какая тебе Аниматика? Какой личный транспорт? Какая натуралка на завтрак?
Марк усилием воли погасил неуместные мысли и нагнулся, доставая из-под правой штанины стилет из реактостекла. Затем распрямился и занес руку для удара. В этот момент Бладхаунд перехватил контроль и парень не стал сопротивляться – раз уж он это делает, пусть монстр удовлетворит свои нехитрые аппетиты, будет меньше вырываться.
Взмах и горячая кровь брызнула ему в лицо. Уборщик подскочил, но Марк не дал ему заорать, накрыв раззявленный рот свободной рукой. Второй удар он нанес рукоятью ножа в висок и мужчина прекратил дергаться. Парень стащил обмякшее тело на пол.
Глядя на свою пер… вторую жертву, Марк уронил судорожный вздох. Он знал, что нужно делать, и ненавидел себя за это.
Он сорвал с кровати простыню и располосовал ее на пять широких лоскутов. Затем, макая пальцы в кровь уборщика, растекшуюся во все стороны от тела рубиновым озерцом, быстрыми штрихами нанес на каждый лоскут серию символов, при одном взгляде на которые у него ком подступал к горлу. Руки сами делали все необходимое, хотя Марк не был уверен, что контроль над его телом сейчас принадлежит охотнику.
Он свернул лоскуты в тугие канаты и обвязал ими запястья, лодыжки и шею мужчины. С шеей парень работал осторожно, ведь ничего не выйдет, если обреченный задохнется до окончания ритуала. Что? Обреченный? Вот, он уже думает, как Бладхаунд!
Свободные концы канатов он привязал к ножкам кровати и к шкафу. Получилась неровная пятиконечная звезда, но в его ситуации этого было достаточно. Парень пару минут приходил в себя, а затем несколько раз ударил уборщика ладонью по лицу. После третьего удара мужчина открыл глаза и уже вновь собрался заорать, но Марк ловко затолкал ему в рот заранее подготовленный кляп.
Он продолжил избивать пришедшего в сознание уборщика, сломав ему – согласно отчету Бладхаунда – шесть ребер и лучезапястный сустав. Затем вспорол на нем футболку и стал резать плоть. А в это время его собственное горло уже начало выталкивать из себя свистящие конвульсивные хрипы, и вместе с ними – слова жертвенного заклинания.
– Лайа ашиах ноор тэнна, – шептал Марк, постоянно сбиваясь и шмыгая носом. Он хотел отвернуться, очень хотел, но охотник будто специально отступил, больше не пытаясь взять дело в свои руки. Марк чувствовал – монстр улыбается, и было сложно понять, что доставляет ему большее удовольствие – мучения жертвы или тщетная борьба Марка с самим собой.
Закончив полосовать грудь и живот уборщика, он начал резать его ноги – прямо через грязные жемчужно-белые штаны. После ног настал черед плеч и рук, а потом шеи и лица. Когда Марк дошел до щек, уборщик обгадился и к резкому железистому запаху свежей крови добавилась вонь опорожненного кишечника. Парень скривился, но подавил приступ рвоты.
Внутренний голос подсказал ему, что делать дальше, и Марк понял, что просто не сможет. Похоже, придется рискнуть, попытавшись убить Стражей наверху, ведь это определенно не так жестоко, как обречь одну единственную душу на вечные страдания в тенетах демонов тьмы, ну и заодно гарантировать ад самому себе.
«Даша», – прошептал Бладхаунд и вновь скрылся в тени закоулков воспаленного сознания.
– Да будь ты проклят! – выкрикнул Марк и вонзил нож в левый глаз уборщика. Тот заревел сквозь кляп и изогнулся всем телом, но парень навалился на него и начал выковыривать глазное яблоко. Со вторым было проще – мужчина больше не дергался, он был жив, но потерял сознание от боли.
«Верни его», – приказал охотник, и за призрачным шепотом последовала череда образов, смысл которых сводился к тому, что Эссенциал не примет жертву, если она даст мало эмонита.
– Иди к черту, – процедил Марк, опустошая вторую глазницу. Он вырвал кляп изо рта уборщика и запихал туда его глаза. Потом двумя руками зажал мужчине рот и нос. Тот стал задыхаться, пришел в себя и непроизвольно сглотнул. Марк позволил своей жертве осознать произошедшее и лишь тогда всадил ей нож в середину лба.
После этого парень отвернулся и отошел к двери. За его спиной что-то зашуршало, тьма там сгустилась сильнее прежнего, на дверь упали блики неестественных оттенков, которых он никогда раньше не видел и даже не мог представить. Это были цвета боли. Цвета безумия.
«Повернись, повернись, повернись!» – тараторил в его сознании охотник. Но Марк лишь жестоко усмехнулся, подумав, что не доставит ублюдку такого удовольствия. Да и кроме того, он не был уверен, что выдержит это зрелище.
Что-то коснулось его спины, что-то мягкое, обволакивающее, холодное и горячее одновременно. Затем раздался влажный шлепок, еще один. Марк уперся лбом в стену и зажал уши руками. Парень знал, что ему нельзя покидать помещение до конца ритуала, но он не был обязан ни смотреть на это, ни слушать.
А потом он почувствовал прикосновение щупалец, которые принадлежали существу, наблюдавшему зарождение вселенной. Марк ощутил, как эти щупальца проходят сквозь его плоть и стискивают душу в мерзких противоестественных объятиях. Он закричал от боли, падая на колени, но в этот раз прикосновение Порчи прошло легче.
– Плохо, – промямлил он непослушным языком. – Значит, я привыкаю.
«Нет, – облизнулся Бладхаунд. – Это значит, что ты становишься частью их мира. Частью их самих».
Марк покинул комнату уборщика, а за его спиной во тьме продолжали плясать огоньки сгустившейся темноты, озаряя своим бледным не-светом изувеченное высушенное тело с трепещущими лоскутами свернувшейся почерневшей крови по краям хирургически точных ран.
Сакура не сдержал вздоха облегчения, увидев Марка, но когда тот подошел ближе, воздух застыл у парсера в горле.
– Твои вены, – прошептал хакер. Они взбухли еще сильнее и теперь чернота в них проглядывала куда отчетливее. – Твое лицо, – он поднял взгляд и увидел, что глаза Марка подернулись паутиной лопнувших капилляров. Но кровь в этих капиллярах была не красной, а черной.
– Малая цена, чтобы мы спаслись, – холодно бросил Марк. – И совсем незначительная, если я спасу свою семью.
– Конечно, – Сакура опустил глаза, отстраняясь от Даши. Марк подошел к жене и порывисто обнял ее. Глядя на них, парсер отвернулся, давясь соленым комком. Теперь он видел перед собой вовсе не безумца, а монстра, который стал таким ради любимой. Но та даже не в состоянии осознать его жертву.
– Теперь мы готовы, – Марк нежно накрыл ладонь Даши своей ладонью и повел ее прочь из этого кошмара, к свободе. Сакура послушно засеменил следом.
В коридоре, ведущем к главному входу, стояла всего одна камера, и хакер без труда разобрался с ней из-за угла. Марк только сейчас понял, что для взлома мальчишке не нужен постоянный визуальный контакт с объектом. Забавно получается – они с парсером оба могут слепить камеры, но делают это по- разному. При этом Марк не был уверен, как идентифицировать силы, подаренные ему Порчей. Магия? Но для человека, слабо сведущего в высоких технологиях, для какого-нибудь забитого нарколыги из трущоб, действия Сакуры со стороны выглядят не меньшей магией. Тогда в чем разница?..
Он не успел додумать мысль, ему помешали звуки сирены.
– Тревога, – выдохнул Сакура, инстинктивно вжимаясь в стену. Марк лишь улыбнулся, глядя на него. Страх маленького гения был так очевиден, так прост и беззастенчив, что вызывал веселье. Сам он больше не боялся, и не было в нем сомнений. Ведь они уже победили, уже выбрались. Он знает это, потому что те Стражи у выхода – они ветераны, они многое прошли и к чему их только не готовили. Но их точно не готовили к одному – к встрече с Порчей.
– Стойте здесь! – рявкнул он Сакуре и исчез за поворотом, на бегу трансформируя свою волю в уже знакомое воплощение. Тьма в его крови взбухла тяжелой волной и люминотоны в коридоре, мгновение назад ярко горевшие в полную силу, замерцали, а потом один за другим взорвались снопами зеленоватых искр. Через секунду такая же участь постигла освещение в комнате со Стражами.
Вбегая в помещение, Марк сорвал с ноги стилет и отбросил его, чтобы снизить риск новых смертей, когда Бладхаунд перехватит контроль. Затем парень услышал двенадцать синхронных щелчков, и хотя никогда раньше ему не доводилось иметь дело со снаряжением Стражей, он откуда-то знал, что это активировались режимы ночного видения в кинетических полушлемах силовиков.
Он напружинил подготовленный мыслеобраз, сведя руки к груди, а затем с рычанием высвободил запертую в себе силу, и Нареченная Мгла, хлынувшая из его тела невесомыми волнами живой колышущейся черноты, мгновенно заволокла все помещение, забила Стражам глотки, глаза и уши. Они ослепли, оглохли и закашлялись, лишь автоматические системы их экзоскелетов, среагировавшие на угрозу удушья подключением фильтрующих модулей, спасли воинов от незавидной участи.
Марк дал волю Бладхаунду и тот, пробиваясь к выходу, раскидал подвернувшихся Стражей как тряпичные игрушки. Отброшенные силовики врезались в столы, стены и арки универсальных сканеров. Кто-то несомненно получил переломы, но парень хотя бы был уверен, что они останутся живы.
Большая входная дверь с двумя распашными створками легко открылась в ответ на его прикосновение. Марк, уже вернувший себе контроль над телом, даже замка на ней не увидел, только жемчужно-белые ручки с хромированными полосами. Выскочив на улицу, он тут же метнулся обратно, к Сакуре и Даше. А через считанные секунды, когда в непроглядной темноте коридора что-то коснулось руки парсера, тот вскрикнул и слепо ткнул тонфой прямо перед собой, в страхе забыв активировать парализатор.
– Это я, – усмехнулся Марк, второй рукой хватая Дашу.
Он потащил их за собой через Нареченную Мглу, которая ему и вовсе не мешала, а его союзников только слепила, не затрагивая их слух и способность дышать. Ничего не видя, они через шаг оступались, но Марк легко подхватывал обоих, не давая им растянуться на полу.
Когда они оказались на улице, Нареченная Мгла уже заволокла весь фасад здания и газон перед ним, так что беглецам пришлось преодолеть еще полсотни метров, пока к Сакуре и Даше вернулось зрение. Позади них оглушительно стонали сирены и ослепительные копья света били ввысь, с легкостью пронзая холодную плоть ночи над зданием Клиники Мебиуса. А от центра Арк-Сити по небу уже двигалась вереница алых мерцающих огоньков – лайтеры Стражей, судя по количеству – не меньше роты. Марк усмехнулся, представив, как Бостром задействует все доступные ему рычаги, готовый даже регулярную армию сюда призвать, потому что едва ему сообщили о тревоге, он сразу же понял, в чем дело. Понял и проклял себя за беспечность.
– Ну и шороху мы навели, а! – Сакура от восторга широко раскрыл рот, а его глаза заслезились.
– Это точно, – согласился Марк. Хотя после жертвы, принесенной в комнате уборщика, он не сомневался в успехе задуманного, лишь оказавшись на свободе вместе с женой и нечаянным другом, парень ощутил, как его плечи сами собой расправились и дышать стало куда легче.
– Но как бы круто это не выглядело, – парсер глубоко вздохнул, – нам надо убираться, да?
– И как можно быстрее, – подтвердил Марк, отворачиваясь от здания Клиники.
– Тогда прощай, – Сакура протянул ему вспотевшую пятерню. – Или до встречи, кто знает!
– А ты… – Марк потупился, пожимая узкую ладонь хакера. – Ты не с нами?
– Знаешь, – парсер, все еще не отпуская руку Марка, внезапно обнял его. Тот помимо воли улыбнулся этому неожиданному проявлению чувств. Через мгновение хакер также быстро отстранился. – Спасибо, что дал мне вторую жизнь. Для меня, оказывается, еще не все кончено, и может статься, я не такой уж сумасшедший, каким меня считал Бостром. Так или иначе, мы свободны и перед нами – весь мир!
Марк кивнул:
– Верно, только нужно поспешить. И ты уж, – он запнулся и кашлянул в кулак. – Короче, береги себя, Сакура.
– Дэн, – хакер подмигнул ему. – Меня зовут Дэн.
Так их пути разошлись. Сакура потрусил вниз с холма к заповедной зоне, за которой начинается район Роджерс, а Марк с Дашей побежали вдоль дороги к кольцевой развязке, совершенно пустой в это время суток. Марк помнил, что за развязкой есть спуск к реке, а там по неосвященным тропинкам через лесистую лощину можно добраться до Объездной дороги, перейдя которую, они окажутся в сердце трущоб, на Макаронке. Само собой, официальное название у района другое, но его с некоторых пор почти неприлично и даже опасно произносить.
«Ты точно знаешь, что делаешь?» – внезапно спросил Бладхаунд. Его вопросительный мыслеобраз выглядел смазанным, и Марк понял, что внимание охотника поглощено наблюдением. Монстр жадно впитывал из окружающего пространства не только визуальный ряд, но также запахи и звуки. Он учился, узнавал этот мир, в котором ему теперь предстоит жить.
Жить и охотиться.
Марк не ответил монстру внутри себя. Перед его мысленным взором все крутились беспорядочные картинки того, что он сотворил этой ночью. Парень нещадно гнал их прочь и в этот раз был благодарен своей эмоциональной тормознутости, потому что знал – стоит ему сфокусироваться на этих картинках, хотя бы на миг, и ноги тут же станут ватными, он остановится, упадет на колени и зарыдает – глухо, бессвязно, мгновенно растеряв все свои силы и свою уверенность. Его концентрация разлетится, как хлопья пепла от угасшего костра под порывом утреннего ветра, и тогда… тогда его место займет Бладхаунд. А этого нельзя допустить. Не сейчас.
Поэтому он засунул все переживания так глубоко, как только смог, подхватил Дашу на руки и свернул к спуску в лощину. Его жена по-прежнему оставалась безвольной куклой, но на секунду, на какую-то краткую секунду Марку показалось, что она склонила голову ему на плечо, сделав это осознанно. Но потом он перескочил через ручей, ее мотнуло в сторону, и волшебство рассеялось.
Парень ожидал, что охотник посмеется над его чувствами, и уже готовил ему гневную отповедь, но Бладхаунд смолчал. Толи был так поглощен новым для него миром, толи наловчился как-то скрывать свои мысли от Марка.
– Так или иначе, нам придется уживаться в одном теле, – процедил парень, с удивлением отметив, что дышит легко и ровно, как на прогулке, хотя бежит уже минут двадцать, да еще с Дашей на руках.
В этот раз промолчал охотник – может в отместку, а может и правда не знал, что сказать. «Ну и плевать, – подумал парень. – Я сильнее тебя в обоих мирах, и там и здесь это тело подчиняется мне! Хотя не скрою – в одиночку я не сумел бы выбраться. Так что… спасибо».
Бладхаунд отреагировал. Его поразило это чувство благодарности, вспыхнувшее в сознании парня яркой одинокой звездой. Оно обжигало и даже в некотором смысле пугало, но… охотник просто не мог описать свои ощущения, а Марк не знал, как помочь. И это объединило их – оба боролись, силились понять, но оба стояли лишь в самом начале пути. И хотя этот путь каждый из них видел по-своему, финал, уготованный им судьбой, отнимет надежду у обоих.
