19

Проснулся я от ласкового прикосновения губ.

– С добрым утром, любимый. Поздравляю тебя с днем рождения! Ты долго вчера сидел?

Я притянул Лизу к себе, хотел поцеловать, но она вывернулась и показала рукой на будильник: «Не время обниматься-миловаться, пора вставать, скоро на работу».

– Ты во сколько спать лег? – еще раз спросила она. – Я даже не заметила, как ты ночью пришел. Утром проснулась – ты рядом, засыпала – ты еще на кухне сидел.

– Часа в три я понял, что все без толку, и пошел спать. Продвижение – ноль, ни одной здравой идеи, ни одной зацепки. Не маньяк, а фантом какой-то: без примет и без системы действий – то он тут совершает нападение, то там; то в чулке на голове, то ни от кого не прячется. Пока сидел на кухне, зря полпачки сигарет выкурил.

– Андрей, мне про маньяка слушать неинтересно. Давай лучше обсудим, что на выходные будем делать. Мои родители собираются к нам в субботу, твои тоже придут.

– Лиза, давай отменим этот день рождения, и делу конец. Для меня визит к Журбиной важнее, чем посиделки с родней.

– Ты хочешь со всеми родственниками поссориться? У тебя день рождения, круглая дата – тридцать лет, и ты не станешь его отмечать? Как ты им объяснишь, что какая-то тетя со стороны для нас важнее, чем все родственники, вместе взятые? Андрей, я со своими родителями ссориться не хочу.

– Проклятые условности! Почему, если у меня день рождения, то я обязательно должен его отмечать? Что за обычай такой? Послали бы поздравительную открытку, и делу конец! Отметились – и ладно.

Я встал, Лиза тут же собрала постельное белье, сложила его в диванную нишу.

– Когда Валентина Павловна уезжает? – спросила супруга.

– Не знаю. Нас она пригласила приехать в субботу, и я никак не могу отказаться от визита к ней… Лиза, когда я семь лет назад помог Валентине Павловне сбежать, то не думал, что когда-нибудь увижу ее еще раз. Журбину в мае 1983 года разыскивали все, кто только мог: прокуратура, милиция, КГБ. Если бы не я, она бы не скрылась из города. Но я не об этом! Триумфально вернувшись, Валентина Павловна отблагодарила меня: вот эту квартиру, где мы с тобой живем, она мне сделала. Как я могу после этого не поехать к ней на прощальный ужин?

– Поезжай один, а я гостей приму, – предложила жена.

– Прогрессивно, ничего не скажешь! – восхитился я. – День рождения без именинника – это что-то! Лиза, как ты объяснишь гостям, что меня на моем дне рождения нет?

– Скажу, что тебя срочно на работу вызвали. Они поверят.

Я прикинул предложенный женой вариант, взвесил все «за» и «против».

– Задумка неплохая, – согласился я. – Гости придут, повздыхают для приличия, что у меня такая неблагодарная работа, потом сядут за стол, выпьют, начнут политику обсуждать и забудут, к кому на день рождения пришли. Если ты не проколешься, то так и поступим.

– Забирай с собой Арину и поезжай, а я тут как-нибудь одна справлюсь.

– С Ариной не получится. У Арины есть мама, а у нее есть язык. Если Наталья проболтается, где я на самом деле был в свой день рождения, тут-то мы точно со всей родней вдребезги разругаемся. Такого обмана они нам не простят.

– Почему ты так плохо о Наташе думаешь? Я поговорю с ней, она поймет. Андрей, ты стал все реже и реже видеться с дочерью. Арина же не виновата, что у вас с ее мамой такие отношения. Вспомни, когда ты в последний раз ее видел?

– Вопрос обсуждению не подлежит, – жестко подытожил я. – Если нас разоблачат, то виноватой во всем выставят тебя, а я не хочу, чтобы из-за моих проблем неприятности были у тебя. На меня пусть всем скопом обижаются, а тебя я не хочу подставлять.

Я изловчился, поймал жену за халат, притянул к себе.

– Представляю ваш первый тост: «За тех, кто на работе!» Лиза, ты самая умная женщина на свете. Я бы никогда не додумался, как можно сухим выйти из такого щекотливого положения.

– С тобой поживешь, не такому научишься… Андрей, хватит ко мне лезть! Иди умываться, и давай завтракать.

Перед уходом из дома я посмотрел в окно. На улице шел мелкий нудный дождик. Такой если зарядит с утра, то будет, не переставая, идти весь день.

– Лиза, – не оборачиваясь от окна, сказал я, – если я задержусь, ты меня не теряй. Коллеги по работе – это не родственники, от них не отмахнешься.

– Ты, главное, на своих ногах приди, а спать я тебя уложу.

По дороге на работу я забежал в киоск. Продавщица, чтобы ее не беспокоили одними и теми же вопросами, выставила в витрине рукописное объявление: «Курева никакого нет! Когда будет – спрашивайте у Горбачева».

«Похоже, что сигарет в городе действительно нет, – подумал я. – Как только у людей кончатся домашние запасы, так начнутся погромы. Неужели власти этого не понимают?»

Все утро на работе я принимал поздравления, и все спрашивали: «Во сколько мероприятие?»

– Подходите к шести часам, – отвечал я. – Если меня не будет, то Айдар стол накроет.

В половине одиннадцатого мы поехали к Астаре. Как и вчера, внутрь ее дома пошел я один. В «регистратуре» меня поджидали охранник Тахир и сестра жрицы. Больше никого в помещении не было.

– Положите ваши предметы сюда, – показала рукой на большое расписное блюдо сестра Астары.

Я достал из кармана полиэтиленовый пакетик, в котором были три выпотрошенные сигаретки и окурок сигареты «Космос».

– Этот окурок, – начал было я, но сестра жрицы даже не стала меня дослушивать – забрала блюдо и скрылась за дверью. Вернулась она минут через десять.

– Заберите, это вам.

Я взял с блюда лист бумаги и прочитал на нем: «Магазин «Детский мир», в подвале дома».

– Что в подвале? – недоуменно спросил я. – Убийца сидит в подвале или там еще один труп? Нельзя ли поподробнее растолковать пророчество? Я, знаете ли, в магии не силен, с полунамека суть ухватить не умею.

– Товарищ милиционер, – равнодушно ответила сестра, – великая жрица может все, но сейчас-то вы от нее что хотите? Чтобы она вам по окурку человека нашла? Вы сами посмотрите, что нам принесли! Какая на окурке может остаться энергетика? Преступник держал его в руках считаные минуты, а вы от Астары невиданных чудес требуете. Поезжайте в указанное место, ищите там.

– Я могу увидеть Астару? – начиная злиться, спросил я.

– После сеанса общения с магическим кристаллом жрица находится в глубоком упадке сил, и ее тревожить нельзя.

– Энергетика! – веско вставил Тахир. – Мир непознанного и нематериального. Душа жрицы при общении с магическим кристаллом получила информацию, а уж какую – это не к ней вопрос, а к высшим силам. Что они хотели, то и сообщили.

– Спасибо на добром слове! – сквозь зубы процедил я, забрал окурки, листок и вернулся в автомобиль.

Узнав о предсказании Астары, Малышев засуетился. Первым делом он позвонил в дежурную часть.

– Все наряды милиции – к «Детскому миру»! – приказал он. – Здание блокировать, покупателей в магазин не пускать, жильцов дома держать на улице. Никто, ни один человек, не должен ни войти, ни выйти из дома.

– Астара только про подвал написала, – напомнил я.

– Перестрахуемся, хуже никому не будет. Андрей Николаевич, забирай всех оперов и дуй в «Детский мир». Прочешите весь подвал, все в нем перетряхните и всю землю на полу просейте. Чует мое сердце, что-то в этом подвале есть.

В подвале мы нашли складной нож с засохшей кровью в расщелине рукоятки. Кончик ножа был обломан. При сопоставлении лезвия ножа и осколка лезвия, изъятого из тела Дуньки-кладовщицы, они идеально совпали. Потерпевшая Тельнова, едва взглянув на нож, уверенно заявила:

– Это тот нож. Я его из сотни подобных опознаю.

Проведенным в тот же день исследованием было установлено, что кровь, оставшаяся на ноже, совпадает с группой крови женщины, убитой на стройке.

– Магия! – рассматривая нож, воскликнул Малышев. – Надо Шмыголю позвонить, сообщить, что мы напали на след маньяка.

– На какой след? – усомнился я. – Этот нож лежал в подвале на земле напротив вентиляционного окна. Преступник, когда шел мимо, стер с него свои отпечатки пальцев и бросил его в подвал. Что нам этот нож дает, что изменилось-то? Если бы мы его в субботу нашли возле тела убитой, мы бы намного продвинулись?

– Ты ничего не понимаешь! – замахал руками Малышев. – В первый раз в моей практике экстрасенс точно указывает, где искать вещественные доказательства. Это прорыв в раскрытии преступлений, а ты – подвал, подвал! Сам-то почему раньше нож не нашел? Вот тебе и весь сказ. Астара действительно умеет искать предметы. Как бы ее заставить человека найти?

Ничего не объясняя начальнику, я бесшумно поднялся с места, в два шага подошел к двери и распахнул ее настежь. На пороге стояла с чашкой чая секретарша Малышева.

– О, чаек! – радостно воскликнул я. – Спасибо, Лидия Анатольевна, а то у меня в горле пересохло!

Пока она изумленно хлопала глазами, я, не спрашивая разрешения, сделал из чашки пару жадных глотков и вернул ее обратно. Чай был остывший – секретарша подслушивала нас под дверью с самого начала разговора.

– Приготовьте, пожалуйста, Николаю Алексеевичу новый чай, – попросил я и закрыл перед ней дверь.

Малышев не хуже меня понял, чем занималась Лидия Анатольевна, однако решил закрыть глаза на это мелкое предательство. А зря! После визита Астары она стала ее моральной рабыней, готовой на любое предательство во имя ассирийской жрицы.

– Не ищи в темной комнате черную кошку – ее там нет, – посерьезнев, сказал Малышев.

– А это не кошка? – Я рукой показал на дверь.

– Это совпадение.

Николай Алексеевич встал, открыл форточку. Табачный дым, слоями висевший над его креслом, вздрогнул от вторгшегося свежего воздуха и, плавно изгибаясь, потянулся наружу.

– У тебя есть логическое объяснение, каким образом Астара смогла узнать, где лежит нож? – сухо спросил начальник.

– Имитатора с места преступления увезла неизвестная женщина, – напомнил я.

– Ты, Андрей Николаевич, не греби все в одну кучу и не подтасовывай факты, как тебе удобнее будет! С чего это вы с Клементьевым решили, что маньяка с места происшествия увезла некая женщина, а не мужчина? Вы что, по телефонной трубке определили, кому он звонил? Женщина у нас появляется один-единственный раз – она позвонила по «02» и сообщила, что на стройке лежит труп, а кто увез преступника – неизвестно.

– У имитатора не может быть несколько сообщников, – сказал я и запнулся на сказанном.

– До тебя дошло? – обрадовался Николай Алексеевич. – Не могла женщина сама увезти маньяка, кто-то должен был за рулем сидеть, и этот кто-то – мужчина. У нас не Америка, у нас женщина за рулем – это нонсенс! Ты хоть раз видел автомобиль, которым управляет женщина? То-то! Теперь представь ситуацию: ночь, по пустынной улице едет автомобиль, за рулем которого сидит некая гражданка. Первый же встречный гаишник остановит машину только для того, чтобы посмотреть, что за диво такое, что за женщина-шофер? А у женщины в салоне окровавленный мужик сидит. Все, приехали! Извольте пройти в милицию для выяснения обстоятельств.

– О шофере я как-то не подумал, – вынужден был согласиться я.

– Завтра поезжай к Астаре, предъяви ей нож и вытряхни из нее все, что она сможет рассказать о маньяке. Нож – не окурок, его преступник постоянно с собой носил, на нем, говоря языком Астары, осталась энергетическая сила маньяка.

На столе у Малышева зазвонил телефон. Он, еще не взяв трубку, кивнул мне на дверь: «Иди, разговор закончен».

У своего кабинета я встретил начальника городского отдела БХСС Петра Ивановича Селезнева.

– У тебя деньги есть? – спросил он.

– Рубля три наберется. День рождения, потратился.

– Трешка – это мало. Пробегись по управлению, займи, сколько сможешь.

Зачем Селезневу деньги, я даже спрашивать не стал. Начальник БХСС – человек особенный, для него всегда открыты закрома на промтоварных и продовольственных базах города, для него над служебным входом в любой магазин висит невидимая постороннему вывеска «Добро пожаловать!». При появлении Селезнева директора гастрономов и универсамов расплываются в дружелюбнейшей улыбочке: «Здрас-с-сте, Петр Иванович! Вы как раз вовремя. К нам сегодня дефицит забросили, не желаете ли посмотреть?»

Спрашивается, если в торговле работают честные люди, если они не обвешивают покупателей, не ловчат и не распределяют дефицитные товары исключительно среди «нужных» людей, то чего им бояться начальника БХСС? А ведь боятся! Значит, совесть у торгашей не чиста, значит, торчит где-то ниточка, потянув за которую можно весь клубок распутать… Или они впрок лебезят?

В своем отделе я решил денег не занимать, как-то неудобно было, да и откуда у опера деньги через две недели после зарплаты? К начальству обращаться было некорректно, и я пошел в следственный отдел. Заместитель начальника следствия, строгая сорокалетняя женщина, без лишних вопросов протянула мне две десятки.

– В конце недели обязательно отдам! – пообещал я и пошел к Селезневу.

– Маловато принес! – поморщился Петр Иванович. – Черт с ним, добавлю пятерку от себя. Вечером жди, привезем кое-чего.

К пяти часам вечера мы с Айдаром сдвинули на середину кабинета два стола, достали выпивку и закуску.

Рассматривая выставленные на стол бутылки с водкой, я, ни к кому не обращаясь, сказал:

– Вот и настал тридцатник! Полжизни пройдено, а что дальше ждет – неизвестно. Хорошо было жить во времена «застоя». На двадцать лет вперед можно было жизнь планировать, а сейчас – что ни день, то какое-то новшество на голову сваливается. Айдар, представь, когда мне было лет четырнадцать, то все тридцатилетние мужики мне казались очень взрослыми и солидными дядьками.

– Всем подросткам так кажется. Когда ты в седьмом классе учишься, то тебе что тридцатилетние мужики, что пятидесятилетние – все одинаково далеко. У меня был приятель, который с пеной у рта утверждал, что после сорока лет супруги уже не живут половой жизнью.

– Я вспоминаю нашего замполита в школе милиции. Ему было тридцать два года, но он выглядел человеком, уставшим от жизни, все повидавшим и все перепробовавшим. Мне сегодня тридцать, но я от жизни еще не устал. Мало того, я что-то не замечаю за собой какой-то особенной «взрослости».

– Дети родятся – поневоле повзрослеешь, – нравоучительно заметил Далайханов.

– А если не повзрослею и останусь в душе двадцатипятилетним молодым опером? Чем больше живу на свете, тем больше убеждаюсь, что человек похож на автомобиль. Как выглядит машина снаружи – это календарный возраст человека, а тот, кто сидит за рулем, – это его душа. Мои родители родились сорокалетними. У них не было юности. Детство было (обязательно голодное!), а юности – нет. Мать и отец говорят, что познакомились на танцах, а я, хоть убей, не представляю их отплясывающими твист или буги-вуги. Я не могу представить, чтобы мой отец… О чем я говорю! Мне тридцать лет, и я ни разу не видел, чтобы мой отец поцеловал мою мать в губы. Чего стесняться, если она твоя законная жена?

– Времена были другие, – пробурчал Айдар. – Чувства нельзя было напоказ выставлять.

– Фигня! В пятнадцать лет был я в гостях у одной девчонки. У ее отца была дивная фонотека: «Назарет», «Юрай Хип», «Роллинг Стоунз». Я, когда рассматривал его пластинки, просто обзавидовался – не тому, что у этой девчонки отец при деньгах, а тому, что он современный чувак, с ним наверняка есть о чем поговорить.

Весело переговариваясь между собой, в наш кабинет вошли Малышев и начальники служб УВД.

– У вас все готово к приему гостей? – задорно спросил начальник дежурной части. – Мы с подарком, куда поставить?

Я принял из его рук коробку с электрическим чайником и передал ее Айдару. В тесном кабинете подарки можно было ставить только на подоконник, больше места не было.

– Помнится, во времена «сухого закона» водку в бутылки из-под минералки разливали, – сказал кто-то за спиной Малышева.

– А еще помнится, – подхватил Николай Алексеевич, – что со времен царя Гороха водку в милиции на стол не выставляли, а держали под столом, возле ноги разливающего. В меня этот обычай настолько въелся, что я дома бутылку под стол прячу. Ну, что, поздравим именинника?

На подоконнике зазвонил телефон. Я показал Айдару, чтобы он ответил на звонок.

– Что сказать тебе, Андрей Николаевич? – Малышев обвел взглядом всех собравшихся, вдохнул… и замер с открытым ртом.

Невидимая сила бесшумно выползла из телефонной трубки, незримо, но ощутимо прошлась по кабинету, прощупала каждого, неприятным холодком пробежалась между лопаток.

– Это она, – вполголоса сказал Далайханов.

Я взял у него трубку.

– Надеюсь, вы нашли некий предмет в подвале магазина «Детский мир»? – спросила Астара.

– Да, это был нож со следами крови. Астара, я – в восхищении, мои боссы – в экстазе, они требуют продолжения банкета.

Малышев пришел в себя, закрыл рот и показал мне кулак: «Выбирай выражения, а то я покажу тебе экстаз!»

– Чтя ваше учение об энергетическом воздействии преступника на предметы, не могу ли я завтра подъехать к вам с ножом? Развить, так сказать, начавшееся плодотворное взаимодействие?

– Как все у вас просто! – возмутилась жрица на другом конце провода. – Твоим боссам не приходит на ум, что я не атомная электростанция и мне надо время, чтобы накопить новую энергию для работы с магическим кристаллом?

– Энергия преступника с ножа не испарится? – очень серьезно спросил я.

В ответ жрица произнесла длинную фразу на неизвестном языке.

– Астара, – внимательно выслушав ее абракадабру, сказал я, – если можно, повтори это изречение по-русски. Я в ассирийских наречиях не силен.

– Если не силен, то не лезь, куда тебя не просят! – многозначительно заявила она. – Никуда следы убийцы с ножа не денутся. Приедешь ко мне во вторник, я постараюсь с помощью кристалла и магических заклинаний вызвать дух преступника.

– Я его увижу? – посматривая на Малышева, спросил я.

– Ты что, экстрасенс, чтобы с нематериальными субстанциями общаться? Облик преступника увижу я, а ты получишь его описание.

– Астара, а пораньше нельзя увидеться? Меня начальство со свету сживет, если я о вторнике заикнусь. Они уже настроились на поимку преступника, и тут на тебе, такая задержка!

– Я один раз сделала для вас исключение и всю энергию израсходовала… Дай Николаю Алексеевичу трубку!

Я повернулся к Малышеву. Он, изобразив удивление, взял у меня телефонный аппарат, выслушал Астару и положил трубку на рычажки.

– До вторника пускай подзаряжается, – решил он. – Нож после экспертиз оставь у себя, в прокуратуру не отдавай, а то они нам все энергетические следы «затопчут».

– Это Астара так сказала? – уточнил я.

– Это я так решил! – рявкнул начальник.

– Николай Алексеевич, хватит о работе! – попросили коллеги. – Мы на торжество собрались, а не на производственное совещание. С днем рождения тебя, Андрей Николаевич!

После первой рюмки разговор опять скатился к Астаре. Вместо того чтобы поздравлять меня, хвалить за достигнутые успехи и скромность в быту, все стали обсуждать сверхъестественные способности жрицы.

– Что-то в этом есть! – единодушно решили начальники и после третьей рюмки разошлись.

На смену им пришли опера и мои приятели из других служб. Зная прожорливый характер начальства, опера принесли с собой пару бутылок водки и домашнюю закуску. Около восьми часов меня в коридор вызвал Селезнев.

– Это тебе от нас, – сказал он, протягивая заклеенную скотчем небольшую картонную коробку. – Здесь не открывай, дома подарок посмотришь.

– Я пять рублей должен, – напомнил я.

Петр Иванович засмеялся, потрепал меня по плечу.

– За подарки деньги не берут! Про то, что внутри коробки, никому не говори, а то у меня на всех рук не хватит, а к субботе в городе будет ноль и хрен повдоль!

Не вдаваясь в смысл его намеков, я вернулся в кабинет, спрятал коробку в шкаф и сел за стол. К десяти вечера спиртное закончилось, и мы разъехались по домам.

– Андрей, да ты выглядишь как огурчик! – похвалила жена. – Все прошло без происшествий? Что тебе подарили? О, чайник! Чей он, импортный? Наш на работу унесешь, а этот дома оставим. Андрей, что в коробке?

Я распечатал подарок начальника БХСС. В нем были несметные сокровища: блок болгарских сигарет «Опал», пачка югославских второсортных сигарет «Ядран», двадцать пачек «Примы» и пять пачек папирос «Памир».

«Последние запасы по магазинам выгребли, – догадался я. – Как дальше жить, кто-нибудь может подсказать?»

Пока жена расправляла диван, я пытался подсчитать, на какую сумму мне удалось отовариться, но цифры на листке бумаги упорно не хотели умножаться и делиться: водка и математика – давние антагонисты.

– Андрей, пошли спать! – позвала жена.

– Сейчас, докурю и приду!

Я отложил в сторону авторучку. Закурил. Внимательно посмотрел, как струя дыма ушла в потолок, растеклась по нему и поползла к вентиляционной решетке.

Точно так же вчера ночью я рассматривал табачный дым, потом аккуратно затушил в пепельнице сигарету «Космос», достал еще три сигаретки и выкрошил из них табак.

Великая жрица Астара нашла нож в подвале по моему окурку. Вещественные доказательства, изъятые нами на месте преступления, весь день оставались у меня в сейфе.