Глава 4
— Прежде чем пойдём, дай мне ответ, Норвуд Грейс, — интерфектор говорил не торопясь, размеренно и внушительно.
Приближение человека в плаще его нисколько не смущало. А тот, к слову, шёл небыстро, постоянно оглядываясь, видимо, опасаясь преследования. И даже не задумывался, что слежка, оказывается, может вестись вовсе не со спины! Интересное наблюдение, но не думаю, что оно мне когда-нибудь пригодится. А жаль... Возвращаться к чернилам и перьям совсем не хотелось. Несмотря на все опасности.
— Мы идём туда, где может повстречаться Зло, — господин Глен глядел мне прямо в глаза. — Тёмные сущности как изменённые и утратившие разум, так и сохранившие человеческое обличье, вместе со способностью говорить. А также их приспешники, служащие за деньги или из надежды приобщиться к Скверне. Ты осознаёшь их опасность? Ты осознаёшь их силу?
— Д-да, — я ответил чуть запнувшись.
Не понимаю, к чему он клонит? Его сын, например, ничего подобного у меня не спрашивал, а просто приказал следовать за ним. Хотя его нельзя считать образцовым интерфектором, как ни крути.
— Осознавая опасность и силу, готов ли ты пойти со мной, чтоб подтвердить в последующем перед жителями этого города, что убитые мною были заражены Тьмой или служили ей? Готов ли ты стать свидетелем моей работы?
Взгляд мужчины буквально придавливал к земле, и я не знаю человека, который смог бы ответить "нет" в этой ситуации.
— Готов! — в горле как будто образовался ком. Наверное, от волнения.
Бернард Глен кивнул и положил руку на моё плечо. Только сейчас я понял, что он почти на голову ниже меня.
— А я, интерфектор левой руки Бернард Глен, в свою очередь обещаю тебе, Норвуд Грейс, что сделаю всё от меня зависящее для сохранения твоей жизни.
Это внушало надежду! Ведь Защитник, основавший Орден в незапамятные времена, когда Сильные Города, как говорят, были ещё едины, защищал страждущих от первых тёмных сущностей большим щитом. И хотя братья давно их не используют, тех из них, кто предпочитает нападению защиту, относят именно к левой руке Ордена. Так, по крайней мере, считается в народе.
На этом церемония, судя по всему, была закончена, и господин Глен слегка подпрыгнул, проверив, не гремит ли снаряжение, и сделал мне знак встать у него за спиной.
Человек в плаще тем временем приблизился к дому бургомистра и в очередной раз огляделся по сторонам. Однако нас он не заметил — угол дома и тень надёжно скрывали от глаз. Я, правда, опасался, что лошадь может заржать в неподходящий момент, но Соль, похоже, была опытной спутницей интерфектора и вела себя очень тихо.
Сам господин Глен, выждав, пока незнакомец повернётся к калитке, осторожно покинул наше убежище. Раскрутив над головой тонкую верёвку с какими-то шарами на концах, он метнул это странное приспособление в человека в плаще и, не дожидаясь попадания, побежал к нему.
Бола — кажется, эта штуковина называется именно так — с гудением рассекая воздух, впечаталась в незнакомца и сама принялась закручиваться вокруг его тела, лишая возможности сопротивляться.
Однако ноги человека в плаще оказались свободны, и он, не издав ни звука, бросился бежать прочь от дома бургомистра. Но у интерфектора имелось ещё одно метательное средство — очередная бола, только с более короткой верёвкой и необычными, будто упругими, грузами на концах.
Посланная твёрдой рукой Бернарда Глена, она устремилась за пытавшимся скрыться, подпрыгивая при ударах о камни мостовой. Настигнув цель, верёвка обмоталась вокруг ног, уронив беглеца на землю.
В одной из отцовских книг я читал, что далеко на юге есть необычные деревья, которые местные обитатели доят как коров, добывая странный материал, отскакивающий от любой твёрдой поверхности. Я считал, что это всё выдумки, но оказалось — диковинка действительно существует!
Интерфектор не стал долго любоваться плодами своих трудов и устремился к поверженному противнику, из которого падение на камни выбило весь дух. Ещё бы! Стук, с которым голова встретилась с мостовой, был слышен даже мне.
Клинок он не доставал, и у меня мелькнула мысль, попросить его для себя. Не навсегда, конечно, а на то время, пока мы будем охотиться за черноволосой красавицей, которая ещё неизвестно что затеяла. Мне ведь нужно иметь возможность защитить себя!
Вспоминая о том ощущении, которое дарует приятная тяжесть оружия в руке, я двинулся вслед за господином Гленом. Интересно же, в конце концов, кто скрывается под капюшоном. Готов поспорить, что это старикан Сельдингер, не иначе!
Однако то, что было секретом для меня, оказывается, вовсе не являлось тайной для моего спутника.
Оказавшись рядом с лежащим телом, он одним движением поднял его за ворот и сказал, ещё до того, как капюшон был сброшен:
— Ну что, Фонтен, вот и всё...
Не знаю, как интерфектор догадался, кто скрывается под капюшоном, но неизвестным действительно был именно он — мой старший товарищ и наставник.
— Где она? — так прозвучал первый вопрос. Господин Глен не кричал, не бил и не мучил пленника, а только придерживал того за край плаща — чтоб не упал.
На мгновение мне показалось, что мастера могли просто отправить в качестве посыльного, но я отмёл эту мысль, после недолгих раздумий. Никто не пошёл бы с поручением к человеку, которого представитель Ордена открыто подозревал в предательстве.
Да и короткого взгляда на нынешнего Фонтена хватало, чтобы понять — образ трусоватого болтливого старика, любителя сплетен, был всего лишь маской.
Сейчас пленник смотрел твёрдо, голову держал высоко, и худоба теперь не придавала ему измождённый вид, а делала похожим на опасных гибких змей, о которых я читал в книгах. В наших-то краях никаких ползучих гадов не водилось — разве что безобидные ужи, но и тех я ни разу не встречал.
— Норвуд Грейс, ты видишь, что приспешник тёмных сил не отвечает на поставленный вопрос? — спросил Бернард Глен, выждав какое-то время.
— Вижу, господин интерфектор, — осторожно подтвердил я, ничего не понимая.
Охотник за нечистью удовлетворённо кивнул и сразу же впечатал кулак, усиленный перчаткой, в живот мастера Фонтена. Конечно, шипы не могли пробить плотную ткань плаща, но и без этого, уверен, приятного в подобном было мало. А точнее — не было совсем!
Мужчина невольно согнулся и начал заваливаться вперёд — сказывались, закрученные вокруг туловища и ног, верёвки. Но упасть пленнику не дал господин Глен. Он схватил Фонтена за волосы и ударил ещё — на этот раз прямо в лицо!
Странное дело, но вот такое хладнокровное избиение связанного человека, произвело на меня большее впечатление, чем нападение упыря, встреча с Опалённой и даже возможная казнь... Нет, разумом я всё понимал — с пособником Тьмы нельзя церемониться, но поделать с собой ничего не мог.
Пытаясь перебороть накатившую слабость в коленях, я оперся рукой о стену и пальцами почувствовал тёплые капельки крови на прохладных камнях. Меня замутило.
— Где она? — ещё раз спросил интерфектор у пленника.
Выглядел тот паршиво! Шипы из чёрного серебра разорвали ноздри и смяли губы, сделав лицо мастера Фонтена похожим на неудачный рисунок неумелого художника, который слишком сильно разбавил краски водой.
Глянув на меня и убедившись, что я всё ещё смотрю, господин Глен занёс кулак для нового удара.
— Постойте! Не надо! — слова вырвались непроизвольно.
Заметив недоумение на лице интерфектора, я, с трудом отлипнув от стены, сделал шаг к пленнику и сказал:
— Мастер... Фонтен, к чему это? Зачем увеличивать собственные страдания? — подобрать нужные слова было непросто. — Что она вам пообещала? Неужели, ради этого стоит терпеть пытки?
Я прервался на мгновение, ожидая хоть какого-нибудь ответа, но его не последовало. Однако, заметив, что господин Глен снова собирается вернуться к собственным методам ведения беседы, я торопливо заговорил вновь.
— Если вы поможете, уверен, это зачтётся! Никогда не поздно отказаться от Тьмы, мастер Фонтен, — я спешил привести сразу все аргументы. — Зло всегда обманывает, мне доводилось читать об этом в книгах, и наверняка вам не дадут того, что обещали!
Отчего-то мои доводы развеселили пленника — губы его растянулись в усмешке, что выглядело довольно жутко.
— Ты ничего не знаешь об обмане, Норри, — не очень разборчиво произнёс мастер Фонтен. — И ничего не знаешь о Тьме, и если думаешь, что у меня был выбор, то ты ошибаешься...
— Выбор есть всегда! — убеждённо воскликнул я. — И вы прямо сейчас можете снова сделать его! Расскажите нам всё...
Холодный взгляд бывшего товарища как-то резко остудил мой пыл, и я оборвал свою речь на полуслове. Впрочем, главное было сказано.
— Ты хороший парень, Норри, но ещё слишком молод и совсем не знаешь жизни, — мастер Фонтен говорил, кривясь от боли. — Я ничего не скажу. Ни тебе, ни твоему другу. Но знай, это я попросил её не убивать тебя...
Сперва я ничего не понял, и уже хотел было уточнить, что мастер Фонтен имел в виду, но вдруг меня осенило — вот почему он сбежал тогда, сославшись на плохое самочувствие! Не из трусости, а чтобы попросить Опалённую не убивать меня.
— Верить ему не стоит, Норвуд, — негромко произнёс господин Глен, который будто читал мои мысли. — Он действительно встречался с ней перед вашим приходом, но только для того, чтобы предупредить Опалённую. Те, кого коснулась тьма, не могут применять свои силы когда заблагорассудится, им обязательно нужно подготовиться — совершить какой-нибудь ритуал или, например, выпить человеческой крови... Но в любом случае, им нужно время. И он дал ей его, вот и всё.
— Откуда вы это знаете? — я ничего не рассказывал интерфектору о том, что мастер Фонтен сбежал, перед тем как мы все отправились к нехорошему дому. Не потому, что хотел скрыть, а просто забыл об этом.
— Я же говорил, что прибыл в город с утра, — спокойно ответил Бернард Глен. — Успел опросить всех стражников и многие из них видели, как твой товарищ уходил... После этого я был уверен, что именно он пособник Опалённой. Больше просто некому — кроме него никто не отлучался.
— Но ведь это могло быть и совпадением! — хотя выводы интерфектора полностью подтвердились, мне всё равно хотелось спорить. Будто это что-то меняло. — Вашего сына мог заметить какой-нибудь прохожий или сама Опалённая...
— Я не видел сегодня большого количества людей на улицах, — губы мужчины тронула усмешка. — Но ты прав, это могло бы быть совпадением. Если бы не кое-что ещё...
Бернард Глен, заметив мой неподдельный интерес, на несколько мгновений замолчал и продолжил только тогда, когда я уже начал закипать от любопытства.
— Татуировки, — просто сказал он. — Они не должны так сильно выцветать. Вот смотри!
Интерфектор с трудом обнажил часть предплечья — сделать это было непросто из-за кольчуги, поддоспешника и рубахи — и показал свои татуировки. Вязь защитных символов плотно оплетала видимую часть руки. Да, возможно, они стали несколько бледнее, чем в тот день, когда были нанесены, но гораздо ярче и насыщеннее, нежели татуировки мастера Фонтена.
— Он не стал порождением зла, — пояснил господин Глен, указывая на пленника, — но принял в себя его крошечную частичку — метку. Именно она и выжигает защитные силы изнутри. Совсем по чуть-чуть, но спустя годы и десятилетия, эффект становится заметен.
Никогда о таком не слышал! Самому мне получать татуировки ещё рано, да и необязательно, если честно. Моего отца они не спасли, когда порождение Тьмы ворвалось в наш дом.
— А зачем она тогда нужна? — удивился я. — Если выдаёт пособника зла с головой...
— Метка совсем невелика, но достаточна, чтобы настоящие тёмные твари чувствовали её и не нападали, — ответил Бернард Глен и посмотрел сначала на мастера Фонтена, а затем на особняк бургомистра. — Конечно, это касается только тех, кто сохранил разум. Как поведёт себя изменённое тьмой существо предсказать нельзя — может быть, оно не тронет его, а может, наоборот, посчитает главной добычей...
Сумрак на улицах становился всё плотнее, хотя солнце ещё не опустилось за горизонт — сказывалась высота домов. Пусть городок у нас небольшой, но близкие каменоломни позволяли отстраиваться с использованием этого прекрасного материала. Поговаривали, что даже один из заезжих купцов, ведущий дела в Сильных городах, очень удивился такому количеству высоких каменных построек и мощенным улицам. После этого наш бургомистр расхаживал с важным видом не менее полугода.
— Думаю, мы оставим допрос этого человека на потом, раз уж он всё равно ничего пока не говорит, — сообщил господин Глен, ловко обшаривая пленника в поисках оружия. — А сейчас наведаемся к бургомистру и выясним, что ему известно...
В сапоге мастера Фонтена нашёлся небольшой стилет, который интерфектор просто отбросил куда-то далеко в сторону.
Закончив с обыском, мы подошли к невысокой оградке особняка и господин Глен, который, оказывается, обладал изрядной силой, с лёгкостью перекинул пленника через неё. Я же перелез самостоятельно.
— Господин Глен, — я припомнил о своём желании попросить Клинок, — раз уж вы не изволите использовать в битвах с порождениями зла весь арсенал уготовленного для такой благой цели оружия...
Не знаю, почему из меня вдруг полезли эти витиеватости, наверное, от волнения, но я сбился и запутался в собственных словах, не сумев окончить мысль. Однако интерфектор понял и так.
— Нет. Оружие не дам. Тем более Клинок, — он говорил короткими рублеными фразами. — Свидетелю не положено.
Я, конечно, расстроился, но виду не подал. Раз не положено свидетелю оружие, то и не надо.
Трёхэтажный дом с большими застеклёнными окнами имел несколько входов, но ближайший был закрыт, а тратить время на поиски других Бернард Глен, видимо, не хотел. Как следует размахнувшись, он засадил локтём по дорогущему стеклу и сразу же ринулся внутрь. Острых осколков можно было не опасаться — кольчуга надёжно защищала от таких мелочей.
Через мгновение интерфектор выглянул и сделал знак, что можно заходить. Первым в оконный проём полез мастер Фонтен. Было ему крайне непросто — мешали спутанные ноги, вынуждающие делать совсем коротенькие шаги. Но он справился, не проронив ни звука.
Следом в особняк забрался и я.
Скудный свет попадал только через окна, а потому в комнатах царил густой полумрак. Вообще, казалось, что в доме никто не живёт — не было ни случайных звуков, ни скрипа половиц, ни отблесков фонарей или свеч.
Наше появление наполнило особняк оглушительными шорохами. Шелест, с которым передвигался мастер Фонтен, напоминал шуршание крыльев летучей мыши, а едва слышимое позвякивание кольчуги господина Глена навевало мысли о цепях. Я никаких звуков не издавал — разве что сердце грохотало где-то у горла.
Однако несколько минут неподвижности, и отсутствие какой-либо угрозы сделали своё дело — волнение прошло, уступив место любопытству. Хотелось заглянуть хотя бы в соседнюю комнату, но, несмотря на отсутствие прямого запрета, я не спешил, решив сначала обойти по кругу ту, где мы оказались. По-моему, интерфектор не уделил ей должного внимания, и следовало исправить эту оплошность.
Господин Глен неспешно осматривал помещения на первом этаже, но всегда находился в прямой видимости и то и дело поглядывал на меня или нашего пленника.
Я же тихонечко шёл по кругу, касаясь кончиками пальцев драпированных стен. И это позволило мне заметить небольшую неровность — оказалось, под тканью скрыта потайная дверь.
Прежде чем лезть в обнаруженный проход, Бернард Глен решил осмотреть все остальные помещения в доме, но случай распорядился иначе. Неловко повернувшись, я задел рукой массивный подсвечник, который стоял здесь же, неподалёку, чем привёл в действие какой-то механизм и дверь начала открываться сама.
А за ней обнаружился тот, кого мы и искали — управитель нашего славного города. Правда, он явно был мёртв, но пугало не это — бургомистр, несмотря на вбитый в грудь кинжал, шаркая ногами, двигался в нашу сторону...
