Глава 14 или «Тайны» Часть 2

Из-за проблем с Нага обещанного учителя у меня так и не появилось, сейчас Зунар не доверял никому. Санджей несколько дней назад внезапно укатил в Гиргит на неделю, а вместо него приехала защитница из Гиргит. Хмурая и неразговорчивая женщина средних лет по имени Манана, она почти не выходила из своей комнаты.

Но учебу нужно было продолжать. И теперь Санджея вызвалась заменить Амали.

Занятия с ней мне давались совсем не просто. После того случая с браслетом, между нами возникло негласное напряжение. Нет, я ей был благодарен за помощь, ведь она, по сути, спасла мне жизнь. Но Амали то и дело пыталась ненавязчиво флиртовать и выпытывать у меня, а не вспомнил ли я вдруг что-нибудь о своем прошлом. Было ясно, она шпионит за мной для кого-то. И я почему-то был уверен, что точно не для Зунара. Поэтому я вел себя с ней крайне осторожно.

Учителем она, кстати, оказалась отличным. Амали была эрудирована и разбиралась во многих вопросах. Что бы я ни спрашивал, она всегда отвечала и обстоятельно объясняла.

Сегодня мы разбирались в иерархии клана, а также наследовании места нары.

— Глава рода всегда мужчина, и всегда самый старший в роду, — сказала Амали. — Здесь кровь не имеет значения, глава рода может быть как тамас, так и ракта. А вот с наследованием места главы клана все куда сложнее. Здесь главное значение имеет кровь ракта. Тамас не может управлять кланом. Но зато нарой может стать как женщина, так и мужчина.

— Я почему-то думал, что место главы клана наследуют исключительно по мужской линии, как, к примеру, это было с Симаром и Зунаром, — сказал я.

— Нет, — мягко улыбнулась Амали. — Все далеко не так просто. Да, мужчины стоят первыми в очереди, но только если они ракта. Например, если в семье главы клана было пять сыновей тамас и одна дочь ракта, именно дочь унаследует этот титул. Но и здесь есть свои нюансы. С женщинами немного сложнее. Если, к примеру, наследница клана выйдет замуж и родит ребенка, она больше не принадлежит роду отца, а значит и главой клана быть не может. А вот ее ребенок, особенно если он мальчик ракта, может и унаследовать титул, только под именем уже своего отца. То есть, если в правящем роду нет наследников ракта, титул уходит в другой родственный род. В таких случаях, главой клана станет другой ближайший родственник.

Я вздохнул и кивнул. Какая все же сложная и путанная схема, но, в общем-то, если подумать, она не слишком отличалась от системы наследования трона в моем мире. Исключение только в том, что здесь в приоритете были исключительно ракта.

— Так, подожди, — до меня вдруг дошло, — значит, я так же могу так же унаследовать титул нары?

Смешно конечно, главой клана я становиться не собирался, но это знание меня развеселило.

Амали улыбнулась и кивнула:

— Сразу после Латифы, но впереди нее еще два брата — Санджей и Аричандр, и, конечно же, Зунар.

— Ну, будем надеяться, что нарой мне никогда не стать, — усмехнулся я.

Амали лукаво улыбнулась и протянула мне книгу.

— Давай теперь займёмся чтением.

Я принялся читать вслух какой-то невероятный по своему сюжетному наполнению средневековый эпос о герое ракте Заруте, который в одиночку сразился с целым войском врагов и сверг вражеский клан.

— Ты читаешь все лучше, — похвалила Амали. — Быстро учишься, даже удивительно, насколько быстро.

Она улыбнулась, легким движением подвинула стул, подсев поближе. Ну вот, опять началось. Я откинулся на спинку стула, чтоб увеличить расстояние между нами.

— Это не я. Это моя чакра головы, — постучал я себе пальцем по лбу.

— Нет, это не так. Сильная чакра головы бывает у тех, кто и без того предрасположен к знаниям и обучению. Значит, ты изначально легко обучаем. Кстати, у тебя ведь два дара? Один зеркальный, а второй?

Откуда она это знает? Даже Зунар никогда не интересовался моим вторым даром. Мне всегда казалось, что он думает, что зеркальный дар единственный.

— Видимо, обучаемость, — ответил я, пристально глядя на Амали.

— Обучаемость? Значит память? Еще один ментальный дар. Жаль только, — вздохнула она, — что этот дар не помог тебе вспомнить свою прежнюю жизнь.

Я внимательно посмотрел на нее, милое лицо, лукавые глаза, немного приоткрытый рот, ждёт, что я отвечу.

— Зачем тебе так нужно, чтоб я вспомнил?

Амали округлила глаза:

— Как же?! Ты ведь провел столько времени у хладных! Это очень нелюдимый народ, о том, как они живут сейчас, мы почти ничего не знаем. Мне допустим очень интересно. Тебе разве нет?

Говорила она довольно искренне, но и все же с ней никогда не понятно, где она настоящая, а где притворяется.

— Нет. Если они скрываются, значит, есть для этого причины, — сказал я серьезно.

На самом деле мне и самому было интересно, что представляет собой этот народ, но пусть лучше Амали думает, что я совсем не любопытный.

Амали вздохнула, подвинула стул еще ближе, и улыбнулась той самой своей милой улыбкой, которая невольно заставляла меня чувствовать себя неловко. Я отстранился, Амали подвинулась еще чуть ближе.

— Ты меня боишься? — усмехнулась она.

— В каком-то смысле да.

Амали удивилась, какое-то время молчала, опустив глаза.

— Почему? — спросила она, не отрывая взгляда от стола.

— Та история про повелителя ракшасов все не выходит из головы. Это было странно.

Амали улыбнулась, огромные серые глаза уставились на меня:

— Да, глупо получилось, — рассмеялась она. — Но это ведь в прошлом? Ты не злишься на меня?

— Не расскажешь, почему ты так решила? Что я Раван? И еще, ты ничего не узнала про мой браслет?

Ну, я не мог не спросить об этом, нельзя было выходить из образа, к тому же я надеялся получить еще какую-нибудь информацию. Да и я знал, что ничего она не узнала, будь иначе, вряд ли бы я тут сидел.

— Нет, — пожала она плечами. — Про браслет ничего не узнала. А про повелителя ракшасов — это были слухи и вообще, глупая ошибка.

— А подробнее?

Амали волооко посмотрела, губ коснулась легкая, грустная улыбка. Значит, не собирается отвечать.

— Твоя охранница, эта Айриса, она тебе нравится? Да? — внезапно спросила Амали, застав меня врасплох. Как же резко она сменила тему.

Я непонимающе улыбнулся.

Амали подалась чуть вперед, так, что ее красивая грудь аппетитно выглядывала из выреза.

— Так как? Нравится? Она красивая и…, — Амали повела плечом, и так грустно добавила: — и свободная.

— Это как-то относится к учебе? — усмехнулся я. Что это вдруг на нее нашло?

— Нет. Простой вопрос, простая беседа, люди иногда обсуждают такое, — улыбнулась Амали. — Тебе сложно ответить?

— Я не хочу отвечать, — резко ответил я, слишком резко, можно было и помягче.

Амали потупила глаза, торопливо раскрыла книгу и уставилась бездумно на строчки.

— Прости, — тихо сказала она.

И снова она играет на эмоциях. Я не понимал, как она это делает. Не понимал, мои это чувства, или ее манипуляции, и меня это злило. Вот и сейчас, один взмах ресниц, покорность, опущенная очаровательная головка, а я уже ощущаю себя виноватым.

— Зачем ты спрашиваешь? — осторожно спросил я.

Амали подняла глаза, легкая, довольная улыбка коснулась ее уст:

— Возможно, это любопытство. А может быть, — она лукаво посмотрела, снова улыбнулась, — а может, я просто ревную.

Играет! Я рассмеялся. Это был единственный способ сбросить с себя нахлынувшее наваждение. Одно слово, и я чувствую, как учащается пульс, как кровь разгоняется, пульсируя в висках. Да что, черт возьми, ты творишь?

— Что смешного, Азиз? — она улыбалась, но как-то грустно, или даже отчаянно.

Я перестал смеяться, подался вперед, так чтоб она меня слышала.

— Зачем ты это делаешь? — шёпотом спросил я.

— Что делаю? — так же шепотом спросила она, приблизившись и слегка коснувшись губами моего уха.

— Ты знаешь.

— Нет.

— Знаешь, — я сжал ее ладонь. — Я племянник Зунара Хала, Зунар — глава клана, а ты — его наложница. Что ты сейчас делаешь, Амали?

Она перестала улыбаться. Теперь отчаянье в ее глазах было очевидным и неприкрытым. Амали вытянула руку из моей хватки, опустила глаза, затем отвернулась.

— Ты сама сказала мне тогда, что это может стоить тебе жизни. Что ты делаешь сейчас, Амали? Зачем?

Она не отвечала.

— Тебе приказал это делать твой орден, верно?

Амали резко повернулась и уставилась на меня своими огромными полными изумления серыми глазами.

— Что? При чем тут орден?!

— Твой орден велел тебе следить за мной? Браслеты, повелитель ракшасов — это ведь все твой орден Накта Гулаад? Верно?

Амали еще больше округлила глаза.

— Что? Откуда ты об этом знаешь? — она медленно и настороженно начала отодвигаться.

— Догадался. Чакра головы, помнишь?

— Догадался, — растерянно повторила она и закивала.

Я ликовал. Я попал в самую точку, теперь надо было дожать.

— Так что? Расскажешь?

— Я не могу, — ужаснувшись, Амали перешла на шепот. — Если кто-то узнает… Никому не говори. Меня могут убить из-за этого. Орден очень опасен, Азиз. Они не прощают нарушений правил, не прощают ошибок. Они убивают…

Амали будто бы подавилась, закашлялась.

— Своих послушниц… За…за…за…, — Амали начала заикаться, с ужасом глядя на меня. — Измена пати… Смер…

Она словно давилась словами. Что происходит?

— Тебе плохо? — я вскочил, налил ей стакан воды, протянул.

Амали растерянно улыбнулась, отрицательно закачала головой.

— Не нужно. Просто, не могу. Орден боится замарать репутацию и не перед чем не… — она принялась кашлять, взяла, наконец, стакан, осушила его на половину, затем шумно выдохнула.

— Лучше не спрашивай. Если они узнают, что я рассказала тебе про пророчество, — Амали осеклась, в ужасе захлопнула рот обеими руками. Проговорилась!

— Какое пророчество, Амали? — осторожно спросил я.

— Я не могу. Не спрашивай. Никогда. Извини, — Амали резко вскочила и спешно покинула комнату.

А я остался озадаченно обдумывать все, что она сказала про орден. Не просто орден наложниц, здесь что-то большее, чем лежит на поверхности.

Пророчество, повелитель ракшасов, охота на землян… Слишком мало информации. Но этого достаточно, чтоб насторожиться и начать опасаться.

Но в этом я решил разобраться потом. Сейчас я судорожно обмозговывал все риски. Если они могли вычислять нас по браслетам, а сейчас мой браслет покоится в потайном кармане куртки… Его, конечно, могут найти, но чтоб обыскивать меня, нужны веские основания.

И император, он ведь тоже знал про браслеты. Значит, орден связан с императором. Наверняка связан. А если они уже знают, кто мы такие, или что еще хуже — знают про проход?

Мне стало не по себе. Тогда любой, кто приблизиться к исходной точке тут же будет пойман как чужак. И чем это чревато?

В нашем бы мире человека с этой стороны скорее бы всего держали взаперти и педантично выпытывали информацию о Хеме. А что ждёт иномирянца в Хеме?

Мне опасаться нечего, я в лучших условиях, чем остальные агенты. Благодаря Амали и моей крепкой легенде, мне разоблачения опасаться не стоило. Но вот что будет с остальными?

Я подавил в себе чувство вины. Я уже предупредил землю об охоте на наших и больше ничего поделать не могу. В Хеме мы — каждый сам по себе и сам за себя. Кому-то повезло больше, кому-то меньше.

И честно говоря, единственное, что меня волновало, это сестры. Ведь если проход теперь охраняют, значит, я никогда не смогу забрать сюда Леру и Женю, и скорее всего связь с Землей будет разорвана.

Но я все же надеялся, что местные не найдут проход, что наши агенты не выдадут информацию о нем. Хотя, почему? Я не был уверен, что сам бы не рассказал. К тому же могли быть ракта, умеющие читать мысли или видеть воспоминания. И скорее всего такие есть. Плохо, все плохо.

Единственное, что выбивалось из общей картины моих догадок и совершенно не вписывалось во всю эту историю — идиотский повелитель ракшасов и какое-то пророчество. Причем когда Амали о нем проговорилась, ее это весьма напугало. Возможно это недостающий элемент, который должен расставить все по местам.

Значит, нужно продолжать давить на Амали и постараться выяснить, что она знает о нас. Здесь нужно думать и паника ни к чему. Но я просто обязан в этом разобраться и выяснить про проход.