Книга: Джекаби. Все мистические расследования
Назад: Глава двадцать третья
Дальше: Глава двадцать пятая

Глава двадцать четвертая

Розмариновый пустырь находился на другом конце города. Авгур-лейн располагалась неподалеку, так что Джекаби немного свернул, чтобы кое-что захватить из дома, прежде чем отправляться к холмистым полям у окраины.
– Вы хотите сказать, что еще не все положили в свою походную сумку? – спросила я, когда мы завернули за угол и перед нами показался дом номер 926 по Авгур-лейн.
– Удача благоволит подготовленным, – ответил Джекаби. – Я предпочитаю подготовиться.
– Подготовиться к чему? Вы догадываетесь, с чем нам предстоит столкнуться?
– У меня много разных предположений. Загробная жизнь – популярная тема любой крупной религии по всему миру. Бесчисленное количество мифов, легенд и сказаний повествует о путешествиях в посмертный мир, от Ада и Рая до Земли Счастливой Охоты. Да, мисс Рук, у меня бесчисленное количество… – Вдруг он замер.
Мы только дошли до нашего дома. Чарли глухо зарычал.
– В чем дело? – опередил меня с вопросом Финстерн.
– Кто-то здесь побывал. Сверхъестественное существо. Что-то вроде неблагого фэйри. Очень сильного. И кто-то еще. Кто-то крупный…
Чарли первым проскочил в ворота, обнюхивая дорожку.
– Вот это да. Сэр, посмотрите, – указала я.
Несколько плит у ярко-красной входной двери потрескались, а в траве по обе стороны от дорожки виднелись огромные следы. Как будто во время нашего отсутствия в гости приходил слон.
– Тролли? – предположил Джекаби. – Нет. Элементали! Тоже никакого смысла. Духи стихий бывают грубыми, но они нейтральны. И они не прогуливаются в компании фэйри.
Некогда красивую красную дверь, теперь сорванную с петель, покрывали многочисленные трещины. Косяк разлетелся в щепки. Какое-то бессмысленное проявление грубой силы, ведь Джекаби никогда ничего не запирал. К тому же дверь выглядела непривычно голой. Мгновение спустя я поняла, что дверной молоток в виде подковы вырван с корнем.
Листья деревьев зашелестели от налетевшего ветра, небо потемнело.
– Подождите здесь, – сказал Джекаби, открывая до конца жалобно скрипнувшую дверь.
– Нет, – послышался гневный голос Дженни. – Это мой дом. Вы подождите здесь.
Джекаби, что было ему несвойственно, послушался. Через несколько проведенных в беспокойстве минут ветер затих, и в дверном проеме появилась Дженни.
– Они ушли, – сказала она. – Но перевернули весь дом.
С дрогнувшим сердцем я шагнула внутрь. Ящики моего рабочего стола были вынуты, их содержимое вышвырнуто на пол, повсюду валялись бумаги. В воздухе стояла болотная вонь, судя по которой Огден защищался единственным способом, каким мог. На полу лежали осколки его террариума, но самой вонючей лягушки нигде не было. Меня едва не стошнило, но вместе с тем охватила ярость.
– А когда мы уходили, эта комната выглядела иначе? – спросил Финстерн. – Кажется, что-то изменилось.
Я бросила на него свирепый взгляд.
Джекаби свернул в коридор, и я последовала за ним. Бюст Шекспира был сбит набок. В штукатурке на стене зияла дыра, лоб барда пересекала трещина. Джекаби прошел сразу к черному выходу, а я задержалась, чтобы заглянуть в каждую комнату. В кабинете Джекаби царил тот же беспорядок, что и в приемной. Сейф, похоже, швырнули прямо на грифельную доску для записей, поскольку он лежал на полу вверх тормашками, а от доски остались только серые обломки. В лаборатории повсюду валялись разбитые колбы и мензурки; из двух-трех труб, больше не присоединенных к большому медному котлу, вырывались струйки пара.
Задняя дверь хлопнула так сильно, что затряслись даже осколки у меня под ногами. Я вышла в коридор и едва не столкнулась с ворвавшимся внутрь Джекаби.
– Она исчезла!
– Миссис Хул? О нет! – У меня вдруг закружилась голова. Мы же обещали несчастной вдове защитить ее, но не сдержали слово. – Но ведь вы говорили, что в подвал никто не сможет проникнуть! Как же тогда они попали…
– Никто туда не попадал, – прервал меня Джекаби. – Амулеты и обереги до сих пор на месте. Не разбита даже ни одна банка с вареньем. В погреб никто не входил. Она сама вышла. Засовы были открыты изнутри.
– Она отперла дверь сама? Но почему?
Джекаби буквально кипел от ярости.
– Вот поэтому я и ненавижу секреты! – выпалил он, скрипнув зубами.
Мой работодатель бросился вверх по лестнице, и я поднялась за ним на второй этаж. Стоявший в конце коридора шкафчик накренился, опираясь о стену. Дверцы его были распахнуты, содержимое вывалилось на пол.
– Ох. Оставайтесь на этой стороне дома, – сердито предупредил меня Джекаби, двинувшись вперед со сжатыми кулаками. – Некоторые из этих артефактов крайне нестабильны. Я сам с ними разберусь.
Первой комнатой справа была моя спальня. Ее тоже не пощадили. Ящики из комода выдвинуты, мои платья и юбки разбросаны. Прямо в центре кровати лежал набросок Оуэна Финстерна с узорчатым камешком поверх – их явно положили сюда нарочно. Это был знак. Они послали Павла забрать то, что, по их мнению, принадлежало им по праву, а он вернулся с пустыми руками и далеко не в лучшей форме.
Я наклонилась, чтобы взять камешек с листом бумаги, и тут за спиной скрипнула дверца платяного шкафа. Боясь даже вздохнуть, я застыла на месте. Послышался еще один протяжный скрип, а затем отрывистое кряканье.
– О, Дуглас! – Наконец засунув «сувениры» Павла в карман, я открыла дверцу.
Наружу вырвался селезень, хлопая крыльями и выражая свое возмущение громкими криками. Потом он уселся на спинку кровати в изголовье и принялся чистить перья.
В шкафу к задней стенке жался Тоби.
– Все в порядке, малыш, не бойся, – погладила я его по голове.
Дверь в комнату Дженни, расположенную напротив моей, тоже была раскрыта. Я прошла в нее на цыпочках. Все здесь вроде бы стояло на своих местах, и я уже было подумала, что злоумышленники пощадили спальню призрака, но тут мой взгляд упал на пол.
На деревянных половицах в середине комнаты грубыми, рваными линиями был нацарапан силуэт, складывающийся, тем не менее, во вполне узнаваемый образ. Очертания женщины в свободном платье. Там, где должно было находиться сердце, лежал обшарпанный оловянный медальон. Я сразу же поняла, что это тот самый медальон с фотографии, внутри которого находилась записка со словами «От Говарда с любовью».
– Эбигейл? – произнесла Дженни позади меня. – На что ты смотришь?
– О, Дженни, не надо… – развернулась я, но она уже проплыла мимо.
Склонившись, Дженни медленно провела дрожащими пальцами по грубым царапинам. Потом решительно схватила медальон и прижала его к груди. Все ее тело задрожало, словно она была картинкой в сломанном игровом автомате, что стоят на ярмарках. Волосы взметнулись у нее за спиной, стекла в окнах задрожали. Резкий порыв ветра заставил меня задохнуться, по спине пробежали мурашки.
– Дженни, она ушла. Все закончилось. Она больше не может навредить тебе. Просто пытается…
Окно разлетелось вдребезги, и я едва успела выставить руку, защищая лицо от мелких осколков.
– Дженни!
За моей спиной вырос Джекаби. Несмотря на оглушающий ветер, он заговорил тихо, но уверенно.
– Вы не одни, мисс Кавано. Не в этот раз. Не сейчас. И никогда больше не будете одни.
Ветер стих так же неожиданно, как и налетел. Осколки, тихо звякнув, замерли на полу. Перед Джекаби вспыхивали и гасли очертания Дженни. Со взглядом, полным печали и отчаяния, она простирала к нему руки. Губы ее дрожали. Прозрачные пальцы поглаживали его щетинистый подбородок, то и дело пропадая и вновь появляясь. В то же время ее тело неподвижно лежало в центре спальни, идеально повторяя очертания процарапанной на полу фигуры. Глаза слепо смотрели вперед, и темное пятно, пропитавшее ее платье, жуткой тенью начинало расползаться по полу.
А затем в комнате воцарилась тишина, и Дженни исчезла.

 

– Они слишком далеко зашли. – В глазах Джекаби появился стальной блеск, пока он засовывал во внутренние карманы своего пальто длинный бронзовый нож и красный мешочек. Мой работодатель ворвался в лабораторию, словно ураган, сметая все на своем пути, и я, уже зная его, отступила в сторону. Под его ботинками хрустнула разбитая пробирка. Не обращая на это никакого внимания, Джекаби принялся собирать все, что уцелело, готовясь к предстоящей поездке. Стоя в дверях, я следила за тем, как он вытаскивает ящики из разбитых шкафов и отбрасывает их один за другим в поисках нужных артефактов.
– Слишком далеко зашли.
Из-за угла вышел Чарли, снова в одежде и на двух ногах. К нему жался Тоби. Чарли положил мне руку на плечо, и я прижалась к нему.
– Как ты? – тихо спросил он.
– Не знаю. Я даже не понимаю, что они искали. Вроде бы ничего не пропало, насколько можно судить. Просто бессмысленный акт вандализма. Это она – та женщина, сообщница Павла. Должна быть она. Вернулась, чтобы поиздеваться над Дженни.
– И забрать миссис Хул, – добавил Чарли.
– Миссис Хул не забрали. Она ушла сама. Даже не знаю, что теперь думать о вдове Хул! Мне тяжело поверить, что она – часть этого безумия, но, откровенно говоря, вообще во все это безумие поверить тяжело!
В двери просунул голову Финстерн.
– Пропала моя машина.
Протиснувшись мимо нас, он принялся ходить кругами по разгромленной лаборатории.
– Они забрали мою машину!
– Не забрали, – возразил Джекаби, стоя спиной к изобретателю.
– Почему вы так уверены? – подозрительно сощурился Финстерн.
– Они не забирали вашу машину, – четко повторил Джекаби, обернувшись.
– А вы где были все это время? – заинтересовался Финстерн, поворачиваясь к Чарли. – Прятались от них? Помогали?
– Меня здесь не было, – не смутившись, ответил тот.
– Вас разыскивают. Я видел плакаты. Где вы…
– Помолчите. – Джекаби прошел мимо изобретателя, выходя из лаборатории. – Мы уходим. Все. Немедленно.
– Какой план, сэр? – спросила я.
– Найти Лоуренса Хула – вот какой. Он скончался последним и, скорее всего, знает, кто его убил. Мы получим ответы для мисс Кавано, даже если придется достать их из глубин ада.
Назад: Глава двадцать третья
Дальше: Глава двадцать пятая