К полудню щеки Чарли порозовели, а многие порезы затянулись и превратились в бледные шрамы. Я смотрела, как поднимается и опадает его грудь, пока Дженни не пришла и не помогла мне надеть просторную чистую блузку. Выпив чашку чая и съев кусочек тоста, я вернулась в приемную, но Чарли по-прежнему спал.

Поскольку я пришла в сознание, Дуглас улетел со своего поста, оставив меня наедине с израненным полицейским. Я осторожно села на краешек его скамьи. Он казался таким же добрым и простым, как всегда, а может, даже и больше, чем раньше, особенно когда во сне его брови едва заметно нахмурились, а мускулы напряглись. Мне не хотелось и думать, что он заново переживает свою жестокую битву. Жаль, я ничем не могла ему помочь. Я протянула руку, чтобы убрать у него со лба темную прядь, но в последний момент замерла.

Сердце часто-часто забилось прямо под моей раной. В сказке прекрасная принцесса оживила бы его поцелуем и они жили бы долго и счастливо. Но я не была прекрасной принцессой. Я была всего лишь девушкой из Гэмпшира, которая любила возиться в земле.

По моему локтю пробежал холодок, и в следующую секунду у меня за спиной раздался тихий голос Дженни:

– Как ты себя чувствуешь, Эбигейл?

– Беспомощной, – честно ответила я. – Мне не нравится это чувство.

Дженни стояла рядом со мной и смотрела на Чарли.

– С учетом всего, что случилось, дела у него идут довольно неплохо.

Я кивнула. Спора не было, он шел на поправку невероятно быстро. В некотором роде это тоже смущало меня. Я хотела отдать ему долг, но у меня не было особого дара, способного ускорить его выздоровление, поэтому ему приходилось справляться в одиночку, что он и делал. Меня окружали выдающиеся люди. Чарли, Дженни, Джекаби – все они обладали поразительными талантами, а я была просто Эбигейл Рук, ассистенткой детектива.

– Он спас мне жизнь, – сказала я, – а мне оставалось лишь смотреть, как его разрывают на части.

– Джекаби рассказал мне по-другому, – призналась Дженни. – Как я поняла, вчера ты и сама была героем. По-моему, он очень впечатлен.

– Джекаби так сказал?

– Возможно, он уделил чуть больше внимания антикварным книгам… и все твердил о твоем «безрассудстве», но к его манере выражаться быстро привыкаешь. Ты правда забросала книгами редкапа?

– Что-то вроде того, – пробормотала я.

– Значит, это ты его спасала.

– Видимо, мы спасали друг друга по очереди.

Я снова повернулась к спящему детективу и все же убрала у него со лба прядь волос. Чарли едва заметно пошевелился от моего прикосновения и глубоко вздохнул. Тревожные морщины у него разгладились, и он заснул спокойнее.

Чарли проснулся только ближе к обеду, когда в комнату вошел Джекаби.

– Вы очнулись! Отлично. Давно пора. Как вы себя чувствуете, молодой человек?

– Бывало и лучше. Свифт… он… – пробормотал Чарли.

– Мертв. Все кончено.

С трудом сев, Чарли взял предложенную ему чашку чая.

– Я все же многого не понимаю, – сказал он. – Почему сейчас? Почему именно их? И если вы смогли понять, кто я такой, то почему не распознали Свифта?

Кивнув, Джекаби отвернулся к окну и принялся объяснять.

– Последний вопрос самый легкий. Свифт старался не встречаться со мной, а я тоже обходил его стороной. До вчерашнего вечера я ни разу его не видел – возможно, это просто совпадение, но вполне вероятно, что он был наслышан о моей репутации ясновидца и не хотел рисковать, проверяя, правдивы ли слухи. Я же стараюсь не впутываться в полицейскую бюрократию, если есть возможность ее избежать. Стоящие внизу служебной лестницы обычно более расположены к сотрудничеству, а также не стремятся отвадить меня от всех интересных дел.

Что же до жертв подлеца, то вот его мотивы: мистер Брагг, журналист, очевидно, заметил закономерность убийств и сделал фатальную ошибку, упомянув об этом в разговоре с комиссаром – вероятно, в ходе интервью для какой-нибудь глупой политической статейки. Свифт не мог позволить газетчику привлечь внимание общественности к своим злодеяниям, а потому растерзал беднягу и, не в силах противостоять вековому инстинкту, пропитал его кровью свой жуткий красный котелок. Убив Брагга, Свифт поискал пути к отступлению. Сначала он бросился к окну, но по переулку как раз проходила Хатун, поэтому он спустился по лестнице. В спешке его железные башмаки оставили на дереве царапины.

Может, на этом резня в Нью-Фидлеме и прекратилась бы, но вы, мистер Кейн, неосознанно решили судьбу еще одного человека. Чтобы не упоминать о нашем визите к банши, вы удачно солгали Марлоу, что мистер Хендерсон располагает какой-то информацией об убийце. Но для мистера Хендерсона ваша ложь обернулась огромной неудачей, потому что комиссар был в тот момент рядом и прислушивался к каждому вашему слову. Свифт не мог допустить, чтобы не в меру любопытный сосед первой жертвы раскрыл его личность. Поэтому, хотя несчастный и не знал ничего, что могло бы поставить Свифта под удар, Хендерсон стал жертвой номер два.

Чарли вздохнул и уставился на дно своей чашки. Джекаби продолжил рассказ:

– Убийство Хендерсона было гораздо более поспешным, чем убийство Брагга. Вы стояли на страже в коридоре, поэтому Свифту пришлось войти и выйти через окно. То ли из-за вашего присутствия, то ли потому, что шляпа Свифта еще не высохла с предыдущего вечера, на этот раз комиссар лишь дотронулся ею до трупа и тотчас убежал. Он немного размазал кровь, но большая ее часть растеклась по полу. Если бы не упрямство Марлоу, вы могли бы тогда его выследить.

В гибели третьей жертвы Свифта, увы, виновны мы. Мы с мисс Рук оба сообщили инспектору, что миссис Морриган – банши, и вскоре после того, как Свифт взглянул на наши показания, она затянула свою последнюю песню.

– Но зачем надо было убивать старушку? – спросил Чарли. – Она ведь даже не знала о редкапе.

– На этот раз он убил не ради крови, ведь она не была человеком. Полагаю, Свифт не хотел, чтобы она и дальше оповещала о скорой кончине его потенциальных жертв, ведь с такой системой предупреждения он не мог жить спокойно. Брагг, Хендерсон, Морриган – Свифт друг за другом убивал всех тех, кто мог раскрыть его секрет, но все происходило слишком быстро.

– Понимаю, – сказал Чарли и снова поднял глаза. – А что было… прошлой ночью? Боюсь, у меня все смешалось.

– Когда мы попрощались с вами, Марлоу помог мне поставить на место последний кусочек мозаики. Его приказ не нарушать субординацию подсказал мне, где именно будет скрываться наглый монстр – на самой верхушке. Я вспомнил подробное описание комиссара, которое предоставила мне мисс Рук, и ответ пришел сам собой. Теперь я понимал, с чем мы имеем дело, и принялся искать, как уничтожить мерзавца. Самый знаменитый из редкапов, некий Робин, был заключен в свинцовый саркофаг и сожжен вместе со своим подлым хозяином, но на это у нас не было времени. Оказалось, самый быстрый и надежный способ уничтожить редкапа – сжечь его шляпу. Шляпа составляет с ним единое целое. Я применил свинец более современным способом и зачитал на всякий случай несколько строк из Библии, но важнее всего было сжечь его котелок.

Кивнув, Чарли открыл было рот, чтобы сказать еще что-то, но тут молоток-подкова трижды стукнул.

Выглянув из-за занавески на улицу, Джекаби нахмурился.

– Марлоу. Я надеялся, что у нас будет больше времени, но, пожалуй, этого следовало ожидать.

Я предложила Чарли уйти в одну из комнат дальше по коридору, но он отказался бежать от старшего инспектора. Джекаби проворчал что-то об упрямой преданности и открыл дверь. После краткого обмена не слишком учтивыми любезностями Марлоу вошел внутрь и остановился, не смея приближаться к Чарли.

– Полагаю, вы пришли его забрать? – цинично поинтересовался Джекаби. – Скажите, его ждут цепи и бетонные стены или же сразу расстрел?

– Ни то, ни другое, – хриплым усталым голосом ответил инспектор. – Я пришел не за этим.

– О, Марлоу, не делайте вид, что вы его просто отпустите. Мы ведь знаем, что для вас это неподходящий вариант.

На несколько секунд повисла напряженная тишина. Марлоу глубоко вздохнул.

– Нет, – сказал он наконец. – Это действительно неподходящий вариант. Слишком много людей видело его… трансформацию, а такое быстро не забывается. Даже если я позволю офицеру Кейну остаться, его жизни настанет конец.

Джекаби мрачно кивнул.

– Тогда изгнание? – спросил он. – Как щедро с вашей стороны.

– Что-то вроде того, – ответил инспектор. – Мэр Спейд попросил меня стать временно исполняющим обязанности комиссара, пока не состоятся выборы. Мне вовсе не хочется возиться с бумагами, но я согласился… на время.

– Вы об этом пришли поговорить? Решили сообщить нам о своем повышении?

– Так у меня появится шанс наладить более тесное взаимодействие между соседними полицейскими округами, – не обращая внимания на Джекаби, продолжил Марлоу. – Ребята говорят, что Брагг неделями рассылал телеграммы, пытаясь разобраться в этом деле. Он провел отличное следствие, хотя печально, что моим людям не под силу обнаружить преступника без помощи журналиста. Если бы мы обменивались информацией с Кроули и Браннасбургом, убийства давно прекратились бы. Я даже поднял вопрос о возможности проведения телефонных линий в более отдаленные города.

Он прошел немного дальше в комнату.

– В связи с этим я сегодня отправил телеграмму капитану Беллу в Гэдстон, – продолжил он. – Вы бывали в Гэдстоне? Это маленький городок, гораздо меньше Нью-Фидлема, но я слышал, что там очень уютно. А долина реки Гэд почти не освоена. Там раздолье для зверей и птиц. – Марлоу впервые встретился взглядом с Чарли. – Становясь комиссаром и даже исполняющим обязанности комиссара, получаешь серьезное влияние. Никто не сможет обойти стороной мою рекомендацию перевести в другой участок блестящего молодого офицера. Конечно, вам придется сменить имя, но за бумажками дело не станет.

Мы все немного помолчали, обдумывая услышанное.

– Спасибо, сэр, – тихо сказал Чарли.

– Не буду больше отнимать у вас время, джентльмены, мисс. – Он кивнул нам на прощание и взялся за ручку двери. – Ах, да, если вы не в курсе, церемония прощания со всеми пятью погибшими состоится в воскресенье. Мэр Спейд решил, что это поможет горожанам оправиться от ужасных событий.

– Спасибо, инспектор, – сказал Джекаби.

– Пятью? – спросила я, прежде чем Марлоу закрыл дверь.

Он кивнул.

– Заметили? От вас ничто не скроется. Да, юная леди, с пятью. Трое погибли в «Изумрудной арке», офицер О’Дойл – в лесу прошлой ночью… и, наконец, город потерял комиссара Свифта.

– Что? – вырвалось у меня.

– Присоединяюсь к вопросу, – произнес Джекаби, хмуро посмотрев на инспектора.

Марлоу вздохнул.

– Людям и так нелегко во все это поверить. Когда Свифт стоял у руля, он запрещал нам признавать существование любых сверхъестественных сил, утверждая, что из-за этого в глазах общественности мы выглядим суеверными олухами. Само собой, он использовал свое положение, чтобы скрываться от правосудия, но в чем-то он все же был прав. Газетного сообщения об одном монстре более чем достаточно, тем более что половина горожан уже клянется, что своими глазами видела вервольфа, причем даже те, кто вообще ничего не видел. Всем будет проще считать Свифта еще одной несчастной жертвой.

– Точно, – усмехнулся Джекаби. – Ведь правда может загубить любую репутацию.

– До свидания, Джекаби, – сказал Марлоу и вышел.

За несколько следующих дней на улице немного потеплело, хотя зимний холод никуда не делся и по-прежнему подкарауливал незадачливых прохожих, то и дело налетая на них внезапным порывом ветра. Впрочем, мир расцвел новыми красками. На второе утро после инцидента Джекаби договорился, чтобы Чарли отвезли в экипаже в долину реки Гэд, где жил один его знакомый, у которого полицейский мог окончательно поправиться – уже под новым именем. Затем ему предстояло решить, попробовать ли еще раз пустить корни и обустроиться в новом городе или же снова бродить по свету вместе с родственниками.

Марлоу прислал чемодан с вещами Чарли, и в чистой, подходящей по размеру одежде Кейн снова стал казаться прежним.

– Вы уверены, что сможете покинуть Нью-Фидлем? – спросил Джекаби, когда мы помогли Чарли дойти до экипажа. – У вас аура непоколебимой верности. Не отрицайте, это не поможет. Марлоу больше не будет с вами, а ведь вы ему очень преданны… И меня не будет тоже.

Чарли улыбнулся.

– Пожалуй, я действительно… довольно предан, – сказал он детективу, – но не вам. И не старшему инспектору, хотя для меня было честью работать с вами обоими.

– Тогда кому? – Джекаби взглянул на меня, и я почувствовала, как к щекам приливает краска.

Чарли смущенно отвел глаза. Опираясь на плечо Джекаби, он сунул руку в карман пальто, вытащил отполированный жетон и расправил плечи.

– Я давал клятву.

– Ах, вот оно что, – улыбнулся Джекаби. – Госпоже Фемиде не найти более преданного и верного стража.

Мужчины пожали друг другу руки, и Джекаби открыл дверцу экипажа. Чарли учтиво кивнул мне.

– Мисс Рук, мне было приятно с вами работать.

– Напишите, как только устроитесь, – сказала я.

Чарли нахмурился.

– Не знаю, стоит ли. Вы оба были очень добры ко мне, но не все проявляют такое же понимание. Мне вовсе не хочется, чтобы на вас снова обрушились неприятности из-за… моей сущности. После всего, что случилось и что видели горожане… Многое бывает сложно объяснить.

У меня упало сердце. Я стояла, не в силах вымолвить ни слова, вдруг осознав, что мы прощаемся навсегда.

– Как удачно, – заметил Джекаби от двери экипажа. – Необъяснимые явления – наша специальность. Оправдания не принимаются. Вы знаете, где нас найти.

Позволив себе улыбнуться, Чарли согласно кивнул. Я готова была расцеловать их обоих.

Остаток недели я в основном провела в умиротворенной атмосфере третьего этажа, чтобы быстрее восстановить силы. Хотя рана на груди с каждым днем болела все меньше, время от времени она еще давала о себе знать, когда я глубоко вдыхала или резко поворачивалась. Я гадала, исчезнет ли впоследствии мой маленький розовый шрам или же моя кожа навсегда сохранит этот след. Не знаю даже, хотела ли я, чтобы он стал незаметен, ведь он напоминал мне о первом настоящем приключении.

Я часто лежала на мягкой траве, разглядывая блики воды на потолке и наслаждаясь компанией Дженни и даже Дугласа. День поминальной службы приближался, и Джекаби почти не заглядывал к нам. Однажды я задремала на цветочном ковре у кромки пруда, и меня разбудил тихий голос Дженни.

– У нее все хорошо, – сказала она. – Шрам останется, но рана полностью затянулась. Бедняжка. Она еще так молода.

Не открывая глаз и ровно дыша, я прислушалась к ответу Джекаби.

– Она старше своих лет, – заметил он.

– И от этого еще печальнее, – прошептала Дженни.

– В любом случае меня заботит не ее рана, а ее голова.

– Вы все еще не решили, подходит ли она на это место? – спросила Дженни.

– Она-то подходит на место, – ответил Джекаби. – Но вот подходит ли место для нее?

Вечером я вернулась в приемную. Книги и документы, некогда лежавшие на столе, по-прежнему валялись на полу, сваленные в огромную груду, когда комната стала импровизированной больничной палатой. В остальном все было точно так же, как при моем первом визите. Я обвела комнату взглядом, избегая смотреть на террариум.

В корзине в дальнем углу, рядом с двумя зонтиками и молотком для крокета, стояла начищенная железная трость с фальшивой рукояткой. Смертоносная пика Свифта обрела новый дом среди всевозможных безделушек, служа изящным памятником его жертвам и моей глупой ошибке, из-за которой я едва не пополнила их число.

Теперь эклектичный дом Джекаби стал мне более понятен. У детектива не было ни портретов, ни фотографий, но он постепенно окружал себя предметами, напоминавшими ему о фантастическом прошлом. За каждым из них, даже самым маленьким, стояла любопытная история. Рассматривать их было все равно что проводить раскопки или расшифровывать древние тексты, и я гадала, что они поведают мне, если пойму, как узнать их секрет. Многие ли напоминали о хорошем? Многие ли, подобно начищенной пике редкапа, служили памятником прошлым ошибкам и даже потерянным жизням?