Глава 56. Энзарио

Меня оглушают ее слова. Я знаю, что Ария права, вижу это и чувствую, когда перехожу мерцающую стену, и моя жизнь будто остается по ту, реальную, сторону пелены. Будто раздваиваюсь и, отсекая душу и сердце, ступаю в запертый сам в себе мир.

Но я против этого безумства.

– Нет, – шепчу. – Нет! – кричу и мотаю головой. Вцепляюсь пальцами в волосы, будто хочу разбудить себя, и хожу туда-сюда взбивая недвижимую воду.

– Энзо, у меня нет вариантов, – Ария не касается меня, не подходит. В ее глазах небесная синева и мрак мешаются с горечью и болью.

Она едва стоит на ногах и обхватывает себя дрожащими руками. Смотрит на барьер, а я не могу вздохнуть.

Нет! Я не смогу. Не смогу!

– Ишис ломает тебя, разве ты не видишь?! – шипит Ария. – Она хочет отобрать последний шанс. Мы не дадим богине такой возможности.

– Но ка-а-ак?!

Она осматривается, закусывает губу и решительно идет к кромке воды.

– Ты же моряк. Умеешь откачивать утопленников?

– Нет, – мотаю головой. – То есть, да, умею, но не позволю тебе. Нет, Ария. Мне и так невыносимо знать, что обрек тебя на все это. Я не смогу…

Меня подкашивает. Падаю на колени. Ишис, разорви тебя небеса! Гори в своих чертогах в вечной агонии одиночества! Ненавижу тебя…

И себя ненавижу за то, что столько лет иду у тебя на поводу. Лучше бы я сам залег на дно и умирал бы бесконечность раз, чем увидеть одну смерть…

– Давай, подумаем, как иначе выбраться? Пожалуйста, Ария, – руки падают вдоль тела, и меня колотит от слабости и беспомощности.

Она опускается рядом со мной и касается лица, берет его в плен тонкими холодными пальцами.

– Посмотри на меня, – шепчет и поглаживает щеки, так ласково, будто успокаивает ребенка. Невыносимо. – Энзо, посмотри вокруг. Здесь кости вместо камней: птицы, животные, рыбы… Это тюрьма. Ты можешь выйти, но я останусь здесь, на веки вечные, пока не умру от голода или жажды. Это обречет на смерть твоего сына, ты понимаешь? Федерико ждет нас. Он ждет тебя. Он верит, что папа его точно не бросит. Не говорит, не признается, но верит, я знаю!

По бледным щекам катятся крупные соленые капли, и я ловлю их пальцами, стираю, будто вместе с ними могу стереть и собственные ошибки, уничтожить причиненное ей горе.

– Я не смогу одна, – говорит Ария, а я едва улавливаю суть. – Ты должен утопить меня, Энзо. Вынести за пределы барьера и откачать там. Это дело одной, мать его, минуты! Ты же капитан! Тебе сотня с хреном лет и, видят морские демоны, ты не дашь мне сгинуть. Я отдаю ее тебе. Свою жизнь, понимаешь? Я ее тебе отдаю, доверяю все, что есть. Ты выведешь нас отсюда, – она прижимается холодным лбом к моему и шепчет, шепчет быстро, будто боится опоздать: – А когда все закончится, мы уплывем далеко. У нас будут дети, Энзо. Будут дети. И дом, как ты хотел, и виноградник. Твой сын переживёт этот рубеж. Только помоги мне сейчас. Помоги выйти отсюда!

Ария смотрит на меня, как мать давным-давно. Понимающе, когда оступался. Тепло, когда шалил и вредничал. И ласково, когда между короткими болезненными вдохами я читал в ее глазах: «Я люблю тебя», а она умирала.

И сейчас я чувствую себя маленьким и беззащитным, будто нет этих прожитых десятков лет за плечами, будто я не хоронил жен и детей. Этот шаг самый сложный, самый жестокий. Настолько, что в глазах темнеет от одной мысли.

Поднимаю Арию на руки. Шепчу в волосы, что фантомно пахнут ландышами:

– Скажи мне это, Ария… Скажи, что ты подаришь мне ребенка. Скажи, что я не потеряю тебя…

Опускаюсь у самой пелены на колени и кладу девушку на спину. Целую, вкладывая всю свою любовь и признательность. Благодарю за каждый миг, что она была со мной рядом. За каждый подаренный вдох новой жизни.

Я так боюсь переступать эту черту, кто бы только знал!

– Так и будет, – отвечает она тихо. – У нас будут дети, Энзо. Семья. Вместе, до самой старости, – Ария улыбается, а у меня сердце рвется на части. – Ты столько верил мне. Поверь еще один раз.

– Верю, – шепчу, потому что голос ломается и не звучит. – Я люблю тебя, моя фурия… И прости меня, прошу…

Воды у стены чуть выше колена. Я отпускаю Арию и позволяю ей погрузится. Алые волосы расплываются темно-бордовыми лентами вокруг бледно-молочной кожи. Ее синие глаза светятся решительностью. Они пронзают меня, будто стрела из лука Оввы, и я не могу увести взгляд.

Секунда, две, три.

Я не дышу вместе с ней. Ловлю каждое движение: взмах ресниц, темноту широких зрачков, приоткрытые губы.

Время неумолимо тянется, будто мы завязли в каучуке. А когда Ария вздрагивает и начинает метаться под водой, я надавливаю сильней и кричу в небеса, потому что мне больно вместе с ней.

Я – чертов ублюдок разрушил столько жизней и привел невинную душу в эту ловушку.

Когда сердце под ладонями перестает биться, я толкаю девушку через пелену, но она плавно отходит назад, будто упирается в стекло. Это сучье зеркало не пускает мою Арию!

Меня накрывает ядовитой паникой. Перед глазами все плывет и качается. Что не так? Неужели мы ошиблись?!

Ария вздрагивает еще несколько раз и каменеет. А я вместе с ней.

Поднимаю из воды обмякшее тело и на негнущихся ногах переступаю через преграду. И ловушка пропускает.

Мертвых.

Нас обоих.

Глава 57. Ария

У огромного рынка нет конца. Несмотря на яркое солнце и чистое небо воздух по зимнему холодный и вырывается изо рта облачком пара. Толпа людей стискивает меня, несет от прилавка к прилавку, а я никак не могу выбраться из цепких объятий тысяч рук.

Мне нужно вернуться! Я должна очнуться! Давай же, Ария, нет времени!

Или этот мир поглотит тебя…

У людей вокруг нет лиц, они напоминают оплавившийся свечной воск.

Сотни, тысячи одинаковых теней, некогда бывших людьми. Безликие не разговаривают, они гудят на каком-то только им понятном языке, а я уже теряю надежду вырваться, как кто-то хватает меня за руку и тянет, рвет прочь из толпы.

Присматриваюсь и вижу малышку лет десяти с локонами цвета темной меди. Она тащит меня из последних сил, смотрит через плечо пристально и насмешливо. Тонкие пальчики оборачиваются вокруг моего запястья, сжимают крепко, будто тисками.

– Тебя ждут, а ты здесь прохлаждаешься! – тонкий голосок звенит, как колокольчик, в темной зелени глаз пляшут золотые солнечные отблески.

Мир теряет звуки, превращается в вязкий кисель, но девочка, как нос корабля, рассекает волны, отбрасывает в стороны серые тени, хватающие меня за волосы, куртку, щиколотки.

– Аскот! – кричит девчонка и взмахивает свободной рукой. Нам навстречу движется молодой человек. Одна из теней бросается на него, щелкает у горла зубастой пастью, но пронзительно взвизгивает, когда пальцы Аскота сдавливают череп безликого и давят его в кулаке.

– Прочь, еще не твоя очередь, тварь.

– Смотри, кого я нашла!

Девушка виснет на крепкой шее парня, радостно болтая в воздухе ногами, а я ловлю себя на мысли, что они очень похожи. Брат и сестра? Только волосы Аскота почти черные, а когда он поднимает взгляд, я вздрагиваю всем телом. На меня смотрят мои же глаза. Синие, бездонные.

– Чуть не сожрали, – продолжает говорить девочка. – Едва успела вырвать, – она поворачивается ко мне и смешно дует губы. – Это мы к тебе должны прийти, а не ты к нам!

Ничего не понимаю! Совершенно ни-че-го.

Аскот усмехается и, подхватывая меня под локоть, тянет за собой.

– Очередь нарушила, вот тени и бесятся. Хотят ее место занять, – его голос до боли знакомый, но я не могу вспомнить.

Совсем не могу…

– Ария!

Крик, будто раскат грома, прокатывается над головой. В груди все сжимается, сердце больно бьется о ребра.

– Тебя уже ждут, – хмыкает Аскот и прижимает к груди, заставляет обнять себя за шею. Стискивает крепко, и я чувствую тепло рук и странную щемящую тоску, густо замешанную на радости.

– Давай, Аскот, все равно скоро встретитесь! – бубнит девчонка.

– И то правда, – отвечает он и ослабляет хватку, позволяя мне упасть. Земля качается под ногами, мир заволакивает густой мрак. Тело прошивает стрела раскаленной боли, и щека вспыхивает огнем.

– Отцу привет передавай! – громыхает над головой и последнее, что я вижу – синие глаза Аскота и насмешливую улыбку его сестры.

***

– Отпусти ее, Ишис! – кричит Энзо. Навзрыд. Прижимает к себе и дрожит. Мокрый. То ли от слез, то ли от бесконечной воды вокруг.

Глотаю воздух рывками, откатываюсь в сторону и захожусь сдавленным кашлем. Легкие горят огнем, они будто наполнены раскаленными пузырьками, которые вот-вот лопнут.

На песке у рта растекается вода, а в горле булькает от напряжения.

Переворачиваюсь на спину и упираюсь взглядом в небо. Бесконечное, как море у моих ног. Перед глазами растекаются багровые круги, в стороны растекаются облачка черных мушек.

– Ну, вот, – бормочу тихо, утираю слезы и сопли, – а ты боялся…

– Никогда. Никогда больше не заставляй меня так делать… – говорит Энзо и тянет к себе. – Любимая. Моя. М-м-моя Ария, – он хрипит, заикается и плачет. Совсем, как ребенок.

Обхватываю его за плечи и утыкаюсь носом в шею. Запах страха, моря, пихты и соли смешиваются, укутывая меня плотным покрывалом.

Перед глазами стоит высокий рыжеволосый Аскот и девочка. Ее имени я еще не знаю.

Но обязательно узнаю позже.

– Знаешь, пират, – хриплю и снова захожусь кашлем, – а ведь первым у нас будет сын.

Он сдавленно смеется и путает пальцы в моих волосах.

– Такой же вредный, как Федерико? И такой же, как ты… рыженький?

– Как ты, – отвечаю серьезно и глажу его по голове. – Волосы – темная медь. И мои глаза. Красивый, очень похож на тебя, Энзо.

Он немного отстраняется и смотрит в глаза озадаченно, серьезно. Влага скатывается по смуглым щекам, слетает с упрямых скул, что облеплены мокрыми волосами. Черными, как смола.

– Я люблю тебя, – говорит Энзо одними губами.

Приподнимаюсь и касаюсь его губ. Чувствую вкус морской соли и слез, горячего дыхания. Все слова уже сказаны, но я хочу отдать больше. Частичку души и сердца, как умею. Прикосновением и лаской.

– Пойдем, – Энзо нехотя разрывает поцелуй, тяжело поднимается и переносит меня в шлюпку. – А сейчас лежи и не поднимай голову, – говорит он и снова касается губ своими.

Я вижу, как он вымотался и едва держится, но не сопротивляюсь. Впереди настоящие злые заросли, мне их одной не преодолеть.

– Ты сам-то справишься? На ногах ведь не стоишь, и эта дрянь… смертоносна.

Он сверкает в меня яростным взглядом.

– Дернешься, накажу! – и тычет указательным пальцем. – Даже если я рухну, не смей поднимать голову. Ясно? Эти твари кожу разъедают, даже одна царапинка для тебя может быть фатальной.

Энзо немного наклоняется и берет в щепоть мой подбородок. Тянет немного вверх.

– Я тебя больше не потеряю.

Хмыкаю под нос.

– От тебя даже в посмертии не спрятаться. Выдернешь.

– Не сомневайся, – бросает Энзо и, надавливая на лоб, заставляет лечь. – Просто наслаждайся поездкой, – ухмыляется он и берет в руки саблю.

Глубоко вдыхаю и закрываю глаза, прижимаюсь всем телом к днищу лодки. Отсекаю посторонний шум, стараюсь не обращать внимание на хруст иголок над головой и отборную ругань Энзо.

Поездка так поездка.

Лично с меня смертей на сегодня хватит.