Глава 26

За стенами домика выла снежная вьюга, и Адель, накинув на плечи теплую шаль, сидела у разожжённого камина. Девушка размышляла о сегодняшнем световике, о разговоре с ректором и о встрече с отцом Леандора.

Невольно вспомнились злые взгляды адепток с её потока, с которыми она сталкивалась в коридорах и обрывочные шепотки за спиной: «Новая любовница… И как она смогла? Эта серая мышь? Наверно в постели хороша, стоило бы…» – и это только за две лекции, на которых она присутствовала, пока её не вызвал для разговора герцог.

Возвращаться обратно на лекции Адель не стала. Как бы ни убеждала себя, не внушала – что именно об этом говорил Леан: зависть, злоба, но одно дело понимать разумом, другое содрогаться от неприятия сердцем.

– И это я ещё Мили не видела, – со вздохом, проговорила тихонько Адель, прежде чем с мыслями о том, как её дотошно будет расспрашивать подруга, задремать.

Из сна девушку выдернул настойчивый стук в дверь.

– Ну вот, сама пожаловала, – чуть усмехнувшись, зевнула, поднялась, и даже не думая о внешнем виде, девушка направилась в прихожую.

С угрюмым видом распахнув дверь, замерла, и кинулась в объятия мужчины, не обращая внимания на колкий снег, что врывался с ледяным ветром в дом:

– Леан! Искристые, но как же? Ты же должен восстанавливаться!

Молча подхватив Аделину, Леандор занёс её внутрь, быстро закрывая дверь.

– Сумасшедшая, – прошептал ей в губы и накрыл их глубоким, но коротким поцелуем.

– Я так волновалась, – в смятении проговорила Аделина, заглядывая в глаза мужчине.

Она говорила, но Леандор её не слышал, отмечая взглядом осунувшееся лицо, синяки под глазами.

Скинув пальто, подхватил на руки свою нежную бабочку и отнёс в гостиную. Только там, в тепле, вновь привлёк её к себе, усаживаясь в кресло напротив камина.

– Вообще-то я был в ярости, бабочка, и шёл сюда, чтобы отчитать тебя, – начал он, но видя решительные искорки в глазах девушки, понял, что как бы он её сейчас ни распекал, это будет всё равно, что воду лить в сито – никакого толку. – Ты хоть понимала – чем всё может для тебя закончиться? Какой опасности подвергла себя?

– Я… – Адель на мгновение раскаянно отвела глаза в сторону, но тут же решительно посмотрела на него, – я знала, что делаю! Я чувствовала, что мой артефакт поможет!

– Так ты вошла туда под защитой артефакта? – помрачнел Леандор. В нём теплилась надежда иного толка, но он ошибся, и это резануло острым сожалением.

– Да. Сама собрала, используя дар интуита. Я открыла его на полную, но это устройство забрал герцог на изучение.

Мужчина вспомнил, что отец что-то нёс, когда он столкнулся с ним, но тогда не обратил на это внимания. Ещё раз прихватив подбородок девушки, осмотрел её лицо, подмечая, насколько она сама тяжело перенесла влияние глубинной тьмы, проникнув в курган.

– Ты хоть на мгновение задумалась о том, что твоё устройство может не сработать? Чем тебе это может грозить? – спросил и понял, что нет – она не задумывалась! Она бросилась спасать его, невзирая на последствия. Понимание этого окатило огненным жаром душу и, не сдержавшись, прижал к себе Делию так крепко, что та пискнула. Чуть ослабив хватку, уткнулся носом в её макушку:

– Спасибо, бабочка. Спасибо, милая.

И улыбнулся, услышав, что она всхлипнула.

– Почему? Почему так всё получилось? Я думала, что ты как глубинник спокойно можешь войти в курган без вреда для здоровья, – тихо, едва ли не шёпотом спросила Адель, не поднимая головы, всё так же прижимаясь к Леану.

– Позже. Сначала ты мне расскажи всё – как там оказалась, что происходило. А у тебя есть вино? – спросил и улыбнулся тому, как Аделина, подняв голову, удивлённо на него посмотрела.

– Нет. Ты тогда принёс и мы его выпили.

– Тогда, – Леандор ссадил девушку с колен, поднимаясь, – Принесу вина, мне оно сейчас необходимо, – бросил пронзительный взгляд на Адель, заметив: – да и тебе тоже.

Рассказ Аделины для графа оказался неприятным. Он просчитался, в глубине души ругал себя за самонадеянность, но ещё сильнее напрягся после её вопроса:

– Так ты объяснишь – почему всё так произошло?

Они расположились на мягкой, огромной шкуре горного медведя, которую принёс Леандор, перед камином и сейчас девушка с ожиданием смотрела на графа. Он же, налив полный бокал вина, произнёс:

– Ты как-то при откровениях назвала себя как маг – ничтожество. Я так не считаю бабочка, но вот что хочу сказать – я, я ничтожество как одарённый, Адель. Так что тебе достался в любовники не самый качественный экземпляр!

Отсалютовав ей бокалом, выпил залпом вино и, не глядя в сторону застывшей девушки, усмехнулся:

– Нет, с резервом у меня всё отлично.

– Но? – тихо подтолкнула его Адель.

– Но как глубинник… как ты там говорила? – он щёлкнул пальцами, – Пшик! Так что меня подвела моя самоуверенность.

– Я… – Адель нахмурилась, – я ничего не поняла.

Леандор, наполнив бокал, подлил вина девушке, и вновь осушив до дна вино, откинулся на спину, подложив под голову руки.

– Дело в том, бабочка, как ты помнишь – энергии разумны. Но мы не можем понять их сущность, их логику потому, что наш разум сильно отличается.

– Это только предположение, – вставила Аделина, на что граф, повернув голову и бросив на неё взгляд, усмехнулся:

– Отнюдь. Это действительно так, – он отвернулся, смотря в потолок. – Так вот, глубинники наделены энергией глубинного мира, но та сама выбирает – кого облагодетельствовать, а кого обойти своим вниманием и одарить лишь частицей.

– Но нас учат, что энергией мы можем управлять только той, которая созвучна с нашим внутренним сознанием, наследием. Чем богаче, сильнее наследие – тем сильнее и разностороннее одарённый. Нет такого, что она сама выбирает, – Адель не могла принять слова графа как данность.

– Опять – ложь, – усмехнулся Леандор, – Но я сейчас не об этом. Итак – есть род, который выбрала тьма. Есть наследники, и только сами тени выбирают – кому служить, даже не так – на чей зов откликаться, поддерживать. И не важно – первый ты ребёнок или десятый. В моём роду тьма выбрала моего младшего брата, старшему соблаговолит, ну а я так – иногда могу призвать пару теней и то, не факт, что они откликнутся и помогут. Вот так и получилось – зная об этом, я полез к глубинной тьме, чтобы даже не опечатать прокол, а хотя бы на время перекрыть, для последующей работы. А тут раз – и тени мне отказали в помощи. Я свалился как беспомощный корахник.

Аделина, слушая, смотрела на Леана, и хоть тот рассказывал всё с беззаботной улыбкой, легко, она видела и чувствовала – насколько тяжело ему признаваться, делиться тем, что он не полноценный глубинник, что не смог справиться с поручением.

– Но почему тогда тебя отправили работать с этой печатью? Или об этом никто не знает? – возник у неё закономерный вопрос.

– Только наше достопочтимое семейство в курсе распределения силы между сыновьями. Ну а насчёт задания – а никто не отправлял, – пожал плечами граф. – Такие запросы на работу приходят пачками в министерство и так как в нашем королевстве глубинников мало, мы обязаны если не решать проблемы, то хотя бы разобраться. Я отправился и как сказал – был слишком самоуверенным.

Грусть, жалость к такому сильному мужчине затопила сердце Аделины, но она прекрасно понимала, что ни в коем случае нельзя даже намёком показать это.

– И что теперь с курганом? – придвинувшись ближе, спросила Адель.

– Пока ничего. Я всё же сподобился восстановить на одну треть печать. Завтра отправлюсь к отцу – пусть сам занимается проколом, – равнодушно разглядывая потолок, закончил Леандор, но Аделине от его признания стало тяжелее дышать. Она, мысленно представив, как Леан будет признавать перед отцом свою несостоятельность в решении проблемы, чуть поёжилась.

– А что если ты отправишься туда с моим артефактом? – пришла ей в голову мысль.

Леандор, сначала нахмурившись, потёр переносицу, а потом сел и посмотрел на девушку:

– Его забрал отец.

– Ну, так я сделаю ещё один. Только заполнять его необходимо исключительно светлой, искристой энергией.

– Насчёт этого проблем не возникнет, – усмехнулся Леандор. – Давай поговорим об этом завтра, – он поднялся на ноги и протянул Дели руку, за которую она немедля ухватилась, вспыхивая румянцем. Это весьма порадовало графа – она словно мысли его прочитала, о намерениях, желаниях.

Только вот Аделине и не надо было читать мысли, ей достаточно было взгляда, которым Леан смотрел на неё – пылкого, горячего и многообещающего, от которого кровь в венах вскипала.

* * *

Пробуждение было страстным, горячим и Адель с Леандором, достигнув пика наслаждения, на некоторое время выпали из окружающей реальности. Отдышавшись, со счастливой улыбкой на губах, девушка упорхнула в душ, смущённо прикрывая наготу сдёрнутым с мужчины покрывалом:

– Это был нечестный приём, бабочка! – воскликнул тот, улыбаясь, – Неужели тебе не жалко меня? Я ведь замёрзну! – крикнул он уже в закрывшуюся дверь и довольно потянулся.

Мужчина пребывал в благостном состоянии и, уже стоя под тёплыми струями воды, когда Адель освободила ванную, отметил для себя, что ему безумно комфортно не только общаться с девушкой, но и засыпать, просыпаться вместе с ней. Ему приятно и главное – хочется нежить её в объятиях перед сном и после.

После завтрака проводив Леандора, убывшего по своим делам, Адель, радуясь выходному, закрылась в мастерской, приступив к сбору второго, защитного от глубинной тьмы артефакта. Напевая под нос и улыбаясь, уверенными движениями собирая устройство, уже фактически закончила, когда перед ней возникла искра послания.

Сформировав сферу, поморщилась, услышав гневный голос подруги, которая отчитав девушку, без задержки приступила к просьбе посетить её:

– Попьём чайку, кухарка, кстати, испекла твои любимые пирожные. Так что Лина, жду тебя и лучше прямо сейчас! Ах, да – муж с Лонсиком убыли к свекрови до темени, так что эта отговорка не действительна! Это я так – на всякий случай.

Сфера лопнула, вспыхнув радужным маревом и Адель, покосившись на недоработанный артефакт, решила, что сначала поговорит с подругой. Всё равно, если та уж пригласила, будет донимать её искрами и не даст нормально работать.

Вернулась Адель в подавленном состоянии. Мионела радушно её приняла и внимательно выслушала за чаем с великолепными пирожными, при этом, не обвиняя, не осуждая. Подтвердила, что Адель сейчас обсуждают все – и мастера и адепты.

– Ожидаемо, – хмыкнула Аделина отпивая чай, – Где я и где граф?

– Да дело не в этом, – махнула рукой подруга, – не в тебе. Будь на твоём месте герцогиня и её бы обсуждали. Просто многие были в курсе временного одиночества графа, и все женщины метили на место рядом с ним, – просветила Мионела, не заметив, как потускнел взгляд Аделины после её слов – «временное одиночество».

Уже провожая подругу, Мионела, грустно улыбнувшись, тронула руку Адель:

– Знаю, что поздно, но всё же, прошу тебя – не влюбляйся! Хотя бы постоянно напоминай себе, что…

– Что, Мили? Ты думаешь – я не знаю, что будущего у меня с ним нет?

– Он… ты, наверное, не знаешь, но я хочу сказать – у графа есть четыре кандидатки в жёны. Одобренные родителями. Все знают, что только среди них он выберет официальную спутницу, этот вопрос решённый. Остаётся роль любовницы,… но многие стремятся даже к этому статусу. Просто постарайся не отдавать ему своё сердце милая, потом очень больно будет.

Аделина качнула головой, смахивая слёзы и продолжая работать с артефактом в своей мастерской. Она уже распахнула сердце для любви, и ей было до ужаса обидно, что Леандор сам не рассказал ей о невестах.

– А должен ли? – прошептала девушка, глядя на огонёк осветительного устройства, – Не рассказывает – куда, зачем он уходит, не делится о том, где проводит световики, а значит – не считает нужным. Начну сама спрашивать и что? Скажет правду или солжёт? Он никуда меня не приглашает, хотя и не скрывает наши отношения. Я просто для него одна из многих, – тихие слова сорвались с губ, причиняя неимоверную боль.

Встряхнув головой, гневно сверкнула глазами:

– Ну и плевать! Пусть маленькое, короткое¸ но всё же у меня будет это счастье! А любовь… её ведь можно себе придумать.