Глава 16

Зайдя в шатёр, Адель осмотрелась. Из-за того, что здесь не было второго ложа, пространство казалось больше, чем в шатре, где её разместили. В центре стоит железная костровая чаша со сложенными в ней дровами, чуть сбоку, на пушистом ковре, что покрывал весь пол шатра, была разложена шкура неизвестного ей животного и на ней раскидано множество подушек. С другой стороны стояла широкая ширма и девушка догадалась, что там расположена бадья для купания.

Присесть на ложе Адель не решилась, поэтому так и замерла в центре. Она терялась с графом, не понимая, как с ним себя вести: то он её отчитывает как девчонку, то извиняется и пытается объяснить, отчего поступил с ней грубо. Его поведение Адель сравнивала с морем: то штиль, то шторм. Вспоминая его рассказ о бывшей невесте, Аделина не заметила, как мужчина вошёл в шатёр, поставив бутылку на низенький столик и рассматривая её, подошёл совсем близко.

– Не согрелась? – прозвучало сбоку, и Адель от неожиданности вздрогнула.

– Мне уже не холодно, но если можно, сюртук оставлю?

– Конечно, – улыбнулся Леандор, понимая, что девушка чувствуют себя безумно неуютно в этом наряде, поэтому и вцепилась в полы кафтана, словно он сейчас его отберёт.

– Проходи, присаживайся, – граф кивнул на шкуру, сам же искрой энергии разжёг огонь в костровой чаше, заглушил осветительные артефакты, от чего в шатре создалась тёплая и даже романтичная атмосфера. Захватив бутылку с вином, пару бокалов, присоединился к девушке.

– Я не буду пить, – Адель, устроившись на самом краешке шкуры и подогнув под себя ноги, настороженно покосилась на бутылку, которую откупоривал Леандор, от чего тот рассмеялся:

– За это вино ты можешь не переживать, – мужчина разлил по бокалам янтарную жидкость и один из них протянул девушке. Она хмуро качнула головой:

– Спасибо, но я воздержусь. У меня мм… ещё свежи воспоминания о прошлой моей дегустации.

И Леандор, вновь рассмеявшись, тепло посмотрел на девушку, всё так же протягивая бокал:

– Это вино не затемняет разум, только разогревает кровь. Смею добавить, что подобного вина ты больше нигде не отведаешь, потому как делают его только степняки и распивают только в темень красного светила. Бери же, попробуй, – Леандор с мягкой улыбкой смотрел на сомневающуюся девушку.

Но вот она решилась, взяла бокал и, пригубив его, улыбнулась:

– Вкусно и… – прикрыв глаза, прислушалась к себе, – да, намного легче, чем в том погребе, где мы были.

– Кстати, о том месте. – Леандор, чуть пригубив напиток, уже серьёзно посмотрел на Аделину: – У меня есть к тебе просьба: нужно встретиться с моим отцом.

– Я? – брови девушки взметнулись в удивлении.

– Вместе со мной. Отсюда сразу перейдём в столицу Алтарии, где нас встретит мой отец. Объясняя, где мы были и что там видели, я могу упустить какую-либо деталь, а ты девушка внимательная, тем более с таким даром как интуит, поэтому…

– Леан, – прервала Аделина мужчину и, бросив взгляд в сторону, попросила: – не рассказывай никому про эту мою способность, как ты понимаешь – она редка, а я не хочу…

– Я и не собирался, – Леандор, ухватив ладонь девушки, чуть сжал, и, не отпуская холодных пальчиков, продолжил: – Я пообещал никому не рассказывать того, что касается твоего дара. Я лишь пытался тебе объяснить: почему хочу, чтобы ты присутствовала при разговоре с отцом. Ну как, – граф чуть сжал ладонь девушки, – ты согласна?

Аделина, смущённо высвободив свою руку, кивнула:

– Хорошо, – взгляд девушка не поднимала, а увидев полный бокал, выпила половину янтарного напитка и только после этого спросила:

– Зачем всё это нужно? Я имею в виду – рассказывать о том месте?

– Затем, что необходимо понять и разобраться, кто устроил это убежище, да так хорошо его защитил. Для чего? Возможно, за завалами в тоннелях найдётся много интересного, да и сам факт такого количества изаголифа настораживает.

– Но там же только односторонний портал, – заметила, нахмурившись, девушка.

– А с чего ты взяла, что он односторонний? Векторы нахождения убежища я запомнил, так что особого труда проникнуть туда, не составит. Вот обратно – это да, проблема, но есть башня, через которую можно спуститься и подняться. Ладно, не будем об этом, – Леандор вновь наполнил бокалы и, протянув Аделине, спросил: – Чем планируешь заниматься дальше? Вообще планы на жизнь.

Вспомнив о своём безрадостном убытии, Адель сникла и, не замечая того, что у графа вино в бокале фактически не убавляется, вновь отпила из своего. Пожала плечами:

– Продолжать жить. Меня декан грозился чуть ли не выгнать после происшествия с иномирянкой. Но он друг Освальдо и ректор об этом знает, так что не позволит. Надеюсь. Ну а вообще: преподавать, учиться.

– А далее? – не унимался Леандор, скользя потяжелевшим взглядом по девушке, которая сама того не замечая, начала дышать чуть учащённее, распахнула кафтан открывая мужскому взору вид на девичью грудь, обтянутую тонкой материей. Сглотнув, Леандор заставил себя отвести взгляд от соблазнительных полушарий, к которым так и манило прикоснуться, огладить, приласкать.

– А далее… Исполнится двадцать три колоды и стану совершеннолетней, а значит матушка более не сможет никоим образом влиять на мою жизнь. Закончу обучение и под патронажем академии смогу устроиться на работу артефактором.

– У тебя просто грандиозные планы, – покачал Леандор головой, откидываясь на подушки и делая вид, что не замечает взгляда Аделины, который скользнул по его торсу обтянутому рубашкой. – Ну, а замужество, дети? Ты очень выгодная партия.

– Хм, – Адель качнула головой, поморщившись, что не укрылось от внимания мужчины, заставив сузить глаза, – В ближайшее время точно нет. Может потом, когда-нибудь.

– Выпьем? – Леандор, усевшись, вновь наполнил бокал Аделины и, наклонив свой, стукнул тонким, стеклянным боком бокала о бокал. Проследив за тем, как девушка вновь отпила чуть ли не половину, забрал её бокал и, отставив в сторону, проникновенно взглянул на Аделину:

– Делия, я вновь прошу прощения за то, что причинил тебе боль при нашем соитии.

Девушка, вспыхнув от смущения, хотела отвернуться, но Леандор, ухватив её за подбородок, не позволил:

– Прости, девочка. Я мог бы сказать, что был пьян, не верил в твою девственность, но это не отменяет моей вины. Позволь мне исправить ошибку.

Глаза Аделины широко распахнулись:

– Что?… что ты имеешь в виду?

Привстав и нависнув над застывшей девушкой, Леандор, склонившись, прошептал ей чуть ли не в губы:

– Позволь просто показать тебе, что интимные отношения могут приносить не боль, а удовольствие, радость и томление, что можно желать их, а не бояться. Позволь ласкать тебя, Делия, – хрипло закончив и чувствуя острое желание прикоснуться к девичьим губам, испить её дыхание, Леандор, не медля, накрыл губы Аделины, захватывая их в плен поцелуя. Мягко, томительно лаская языком сначала губы, которые разомкнулись под его напором, скользнул внутрь, коснулся её язычка и тут девушка, словно очнувшись, отшатнулась.

Ошарашено распахнутыми глазами глядя на Леандора, поспешно отползла дальше и, прикоснувшись кончиками пальцев к своим губам, словно не верила в произошедшее, сипло спросила:

– Что ты делаешь?

Леандор моментально придвинулся и, не позволив Аделине вновь отстраниться, обвил рукой её за талию. Другой рукой зарылся в волосы на затылке, фиксируя голову девушки.

– Просто позволь показать тебе. Откинь на эту ночь все свои предрассудки, все страхи. Я хочу, чтобы ты была счастлива, Делия, не отказывала себе в замужестве только из-за того, что гразловое отношение с моей стороны в твой первый раз, испортило тебе жизнь. Всё может быть совершенно по-другому, просто поверь мне, девочка, – шепча, закончил Леандор. Он внимательно смотрел на Аделину, которая не отводила от него своего удивлённого взгляда.

В этот раз Леандор более властно приник к девичьим губам, показывая страсть, желание, лаская языком её язык, и девушка откликнулась, что погнало кровь мужчины по венам быстрее. Стараясь не напугать Адель, мягко опустил её на спину, не разрывая поцелуя. Чуть посасывал её губы и, вновь проникая в рот Делии, играл с её язычком. Руки девушки давно уже взметнулись вверх, сначала вцепившись в мужские плечи, потом пальчиками зарывшись в волосах мужчины.

Чувствуя, что ей уже не хватает дыхания, Леандор поцелуями спустился по шее, чуть прикусил кожу на ключице и прошёлся по месту укуса языком, срывая хриплый выдох с девичьих губ. Когда же его ладонь мягко накрыла полушарие груди, Адель всем телом дернулась, но пртяжно, как-то жалобно, свистяще всхлипнув, выгнулась дугой, потому как ладонь сменили мужские губы, втянувшие сосок груди прямо через ткань.

Этот беззащитный всхлип, словно молнией ударил по самообладанию мужчины. Судорожно вздохнув, он, уже не сомневаясь, одним рывком задрал тонкую рубашку девушки, обнажая грудь и замер, рассматривая её.

– Это преступление, – сипло выдохнул Леандор.

– Леан, может… – Аделина попыталась собрать остатки самообладания, но мужчина, не слушая, всё таким же бешено голодным взглядом осматривал её грудь.

– Ты преступница, Делия, – проговорил Леандор сипло. – Скрывать такое сокровище – преступление, – вытолкнул и со стоном наслаждения приник к призывно торчащему навершию.

Он посасывал, облизывал, дразнил, дул на розовые твёрдые вершинки. Его фетиш – женская грудь и он любил её ласкать у своих временных или постоянных любовниц, но грудь Адель его покорила! Для Леандора она была идеальна: форма, тяжесть, размер и эти розовые вершинки, которые мужчина хотел ласкать вечность.

Аделина от ласк, что дарили мужские губы, совсем потерялась в своих ощущениях и уже беззастенчиво выгибалась навстречу, пальцами вцепившись в волосы Леандора, притягивая к себе его голову.

Ощутив, как мужская ладонь скользнула под шаровары, приближаясь к её паху, всё же сомкнула ноги, но Леандор, оторвавшись от её груди, посмотрел на неё таким взглядом полным жажды, страсти, что у девушки вышибло дыхание.

– Просто откинь на эту темень все свои страхи и моральные принципы, – хрипло проговорил, перед тем как вновь накрыть губы поцелуем: пылким, напористым, сметающим последние крохи самообладания, заставляющим раскрыться под его настойчивой ладонью.

Леандор едва сдержал стон, ощутив влагу, когда всё же проник пальцами к вожделенным складочкам Аделины. Растирая её по нежным лепесткам, раздвинул их, чтобы приласкать, наконец, бугорок её наслаждения и вновь его прострелило от макушки до пяток от её всхлипа-стона.

– Глубинные! – оторвавшись от губ девушки, Леандор осмотрел её тело, которое сейчас трепетало от его ласк, и было готово принять его. Но мужчина прекрасно понимал, что сегодня не сможет позволить себе этого, потому как причинит боль её лону. После потери девственности прошёл лишь световик, и он обещал самому себе, что как только её тело восстановится, возьмёт его и не раз, в самых немыслимых позах.

Стянув свои шаровары, ухватил девичью ладонь, положив её на свой каменный, ноющий от желания член и задрожал, когда она сомкнулась, охватывая его естество.

– Приласкай меня, милая. – Леандор, направляя своей рукой ладонь Делии, чувствуя, как бешено колотится сердце, как пальцы его скользят по складочкам утопая во влаге, рвано выдохнул: – Давай же, девочка, смелее!

– Леа-а-ан, – Адель, не сдержавшись, приподняла бёдра стремясь получить ещё больше, и от её стона Леандор захрипел:

– Сейчас, девочка, сейчас моя хорошая, – ущипнув её клитор, начал двигать пальцами быстрее, лаская, а почувствовав, как задрожала под ним Делия, напрягаясь всем телом, не сдержавшись, погрузил палец в её лоно.

– Гразл! – сорвалось с его губ, когда он ощутил, как стенки девичьего лона судорожно, крепко обхватили его палец, как Адель вновь всхлипнув, всем телом задрожала. Выгнулась с громким стоном, содрогаясь от удовольствия.

Положив на ладонь Делии свою, двигал ею по всей длине члена, не отрывая взгляда, следил за каждым мгновением её наслаждения, дурея от этого зрелища и, в конце концов, конвульсивно дёрнувшись, со стоном излился под её ладонью.

Оба взмокшие, тяжело дышащие, опустились на шкуру, наслаждаясь отголосками перенесённого удовольствия.

– Как ты? – тяжело дыша, спросил, пытаясь повернуть голову Делии к себе, но она, мотнув ею, не позволила.

– Дели? Что-то не так? Тебе было больно? – Леандор приподнялся и обеспокоенно попытался повернуть к себе её лицо. Аделина наконец, вздохнув, позволила:

– Я… Мне хорошо. Я не знала… Я слышала… знаешь, всё же девушки и женщины разговаривают об этом, но я не знала, что бывает так, – Адель хоть и повернулась к нему, но взгляд её уткнулся ему в шею.

– Как, милая? – чуть улыбнувшись, Леандор почувствовал огромный, тёплый шар, который врезавшись в его грудь, затопляет своей теплотой всё его нутро и это ощущение хоть и настораживало, но безумно понравилось мужчине.

– Изумительно, – выдохнула Адель, совсем смутившись.

Леандор, видя как её щёк коснулся огненный румянец, сдержал довольный смех, замешанный на восхищённом удивлении. Он впервые видел, что девушка, лежащая под ним с оголённой грудью, которая ласкала его член и позволяла ласкать себя, смущалась от признаний, что ей было хорошо.

Взяв свою рубашку и вытерев ладонь Делии, Леандор встал и под удивлённый, но в то же время смущённый взгляд Аделины, снял шаровары, которые были приспущены до колен.

– Не хочу ложиться в постель одетым, – пояснил Леандор и Аделина, только сейчас сообразив в каком полуобнажённом виде лежит, поспешно села, натягивая кофточку обратно.

– Ты наверно устал, я… – Адель вскочила на ноги, чуть пошатнувшись, но граф тут же поддержал её. – Я буду признательна, если ты мне одолжишь свой сюртук и…

– Гразл! Дели, ну почему ты такая? – рыкнул Леандор, поняв, что девушка намеревается уйти.

– Какая? – стушевавшись, спросила Аделина.

– Такая, – прошептал граф, мягко притягивая к себе Аделину и опускаясь на корточки, потянул её шаровары вниз, в которые тут же уцепились девичьи пальчики.

– Что… что ты делаешь? – округлив глаза, спросила она, и Леандор, тяжело вздохнув, покачал головой:

– Неужели ты думаешь: я тебя отпущу? Нет уж, девочка, ты останешься со мной, и будешь голой, доступной для моего взгляда, чтобы я мог наслаждаться видом твоего тела.

– Но…

– Делия, либо ты позволишь себя раздеть, либо я порву к гразлу эти тряпки, и ты пойдёшь обратно голая! – не удержался Леандор от угрозы, которая всё же возымела действие и Адель выпустила из захвата ткань шаровар.

Отводя стыдливо глаза, позволила себя раздеть, ойкнула, когда Леандор, подхватив её на руки, отнёс к ложу и, уложив девушку, тут же устроившись рядом, притянул её к себе.

Перебирая прядки волос, пропуская их сквозь пальцы, молчал, давая Делии прийти в себя, хоть немного отпустить смущение и чуть улыбнулся, когда она, выдохнув, прижалась к его телу, пряча лицо у него на груди.

Леандор уже собирался огладить девичье тело, ещё раз прильнуть в ласке к её, таким будоражащим его воображение соскам, как девушка тихо, едва слышно произнесла:

– А я ведь всем врала о том, что училась в пансионе святой Русаны.

– М-м-м, зачем? – Леандор не улавливал связи от происходящего и каким-то пансионом.

– Мне было стыдно признаваться, что матушка пожалела денег на моё содержание. Когда случилась та трагедия – пожар, гибель отца, потом кредиторы, она действительно отдала меня на обучение, но не в этот пансион, а в его ответвление. Пансион, в котором я жила, был под патронажем святой Русаны, но для одарённых девочек низшего, не дворянского сословия и обучение за колоду выходило всего двадцатку серебряных монет.

– Вполне возможно, что твоей матери пришлось пойти на этот шаг, потому что у неё просто не было возможности…

– Нет, – выдохнула Аделина. – Она всегда жила на широкую ногу, покупала шикарные наряды, ну а я… Впрочем, я не то хотела рассказать. Я тогда была маленькой, меня определили в младшую группу и за нами всегда присматривали наставницы. Они были с нами, когда мы ели, занимались, купались. Но однажды, – Адель, замолчав, сглотнула, но всё же продолжила: – так вот, однажды наставница отлучилась, когда мы мылись. Я же говорила, что пансион был для девочек из небогатых семей, и купальня у нас была одна большая, общая и мылись мы у лоханей, куда сами же натаскивали воду. Естественно все девочки были обнажены. Вот тогда я впервые и узнала, насколько уродливы для взоров остальных мои шрамы.

Аделина, прикрыв глаза, вновь вернулась в детство, словно слыша все те мерзкие насмешки, какими её тогда награждали девчонки.

– Дети жестоки, Дели, – заметил граф, вспоминая в свою очередь драки, в которых ему приходилось отстаивать свою честь и достоинство, выгрызать себе уважение.

– Да, только их издёвки я слышала вплоть до окончания пансиона. Пока были детьми, многие девочки жаловались наставницам, что я своим уродливым видом пугаю их и что снюсь им в кошмарах. Потом, когда я поступила в академию, то всегда выбирала время, когда все адептки искупаются. Мылась по ночам, чтобы не слышать издевательств, но…

Аделина, закусив губу, замолчала, а Леандор, слушая девушку, испытывал ярость, злость на её мать, что бросила дочь, на их мир в целом, что сломал её душу, заставил покрыться скорлупой отчуждённости и веры в свою уродливость.

Мужчина хотел, отстранив девушку, поцеловать её, заласкать так, чтобы все воспоминания вылетели у неё из головы, но она продолжила:

– Я не жалуюсь, не подумай, я просто хочу, чтобы ты понял, почему я тогда поступила так.

– Когда? – нахмурился Леандор, не поняв, что она имеет в виду.

– Ну, тогда… Ты спрашивал, почему я ждала, когда ты напьёшься. Я… нужно было же активировать алтарь, а ты мог отказаться. Ты сказал тогда, что будешь ждать свою королеву, да и говорят любовницы у тебя одна краше другой, а моя внешность, как видишь, далека от…

– Тс-с-с, – Леандор, отстранившись и нависнув над Аделиной, прикрыл её губы пальцем. – Просто помолчи.

– Я…

– Помолчи, – прервал Аделину мужчина. – А теперь послушай – это зависть, Дели. Банальная, злая зависть.

– Нет, – мотнула головой девушка, но граф, приложив палец к её губам, продолжил:

– Те девчонки были по социальному сословию тебя ниже. Они завидовали тому, что ты графиня, что выше их. В академии тоже: прилежная, умная, сообразительная – ты вызывала зависть, потому что скорей всего тебя уважали преподаватели, доверяли тебе. В этой академии, как мне говорили – тебе завидовали и не хотели принимать, потому что этого выхрова Освальдо увела. Они бы точно так же издевались, одаривали насмешками любую, даже если это была ранее их знакомая, подруга. Ты жила вдали от светского общества и не сумела отрастить зубки и острый язычок. Ты осталась чиста, но до ужаса беззащитна, – закончил Леандор уже шёпотом и, прикоснувшись кончиками пальцев к её шраму на лбу, повёл ими вниз, повторяя узор огненной отметины. Адель дёрнулась в сторону:

– Не надо, прошу…

– А я попросил тебя помолчать! – Леандор рывком вернул девушку обратно, действуя при этом намеренно грубо, чтобы обескуражить, чтобы не смела возразить. – Лежи и если тебе неприятно закрой глаза.

Аделина, тут же замерев, зажмурилась, но напряглась так, что обрисовалась каждая жилка на её теле. Леандор покачал головой, но всё же продолжил начатое. Снова коснулся её лба, провёл по шраму на щеке, спустился по шее к груди, ниже на талию и, положив девушку боком, осмотрел ягодицу, на которой, приникнув губами, оставил лёгкий поцелуй.

– Леан, – вздрогнула Аделина, а мужчина, отстранившись, посмотрел ей в глаза:

– Ты сильно преувеличиваешь по поводу уродства своих шрамов.

Аделина, прикрыв глаза, горько усмехнулась:

– Ну да… пусть будет так.

Ухватив девушку за плечи, Леандор встряхнул её, чтобы она смотрела на него, не возражала, а выслушала, не перебивая.

– Пойми, ты за свою недолгую жизнь встречала столько завистливых уродов на своём пути и успела вбить себе в голову мысль, что твои шрамы безобразны. Это не так, слышишь? Да, ты отмечена шрамами, но это твоя изюминка, то, что тебя делает индивидуальной. Не похожей на других, но это не значит, что – уродливой!

Жёстко закончив, Леандор накрыл губы Аделины в страстном, глубоком поцелуе. Он целовал её так, чтобы у девушки действительно вылетели все мысли из головы, чтобы она думала только о нём, о его руках ласкающих её тело, о его губах, что вновь терзали в ласке её грудь.

Медленно ладонь Леандора спустилась ниже, накрывая венерин бугорок, пальцами скользя дальше, играя, лаская, вновь доводя девушку до оргазма.

Спустя некоторое время, когда она, уже выровняв дыхание, лежала, прижавшись всем телом к мужчине и уткнувшись в область подмышки Леандора на грани сна и яви, услышала:

– Спи, Дели. Спи, бабочка.

«А ведь я и правда, как мотылёк… лечу на пламя по имени Леандор», – подумалось девушке. Она не подозревала, что граф назвав её бабочкой, имел в виду совсем другое, но сознание девушки уже погрузилось в сон.