Глава 13
На забытой дороге не было времени – в том смысле, что оно совсем не ощущалось. Сколько мы шли в темноте при свете моего мигающего огонька? Каждое из этих миганий вызывало у меня острый приступ страха. Не был я уверен, что у меня получится засветить огонёк снова – в чём и признался своим спутникам. Каждый на это отреагировал по-своему. Пятнашка ободряюще пожала мою руку, Зенка прикусила губу, Клада всхлипнула, Фука что-то пробормотала под нос, а Молчок просто пожал плечами – его любимый жест. И, наверно, самый многозначный.
Что имел в виду мудрец, говоря про кошмары – мы поняли лишь тогда, когда нас настиг первый из них. Мы продолжали идти вперёд, на границе света и тьмы иногда появлялись ветви деревьев, деревянные ограды и даже узкие тропинки, уходящие в сторону– и, казалось, прошла уже целая вечность, или пара минут.
- Надо свернуть! – неожиданно жёстко произнесла Клада, останавливаясь.
- Нам сказали идти по дороге, – неуверенно произнесла Зенка.
- В стороны тоже уходят дороги! – продолжала настаивать на своём Клада. Она с надеждой посмотрела каждому из нас в глаза. – Он нас обманул! Это не дорога – это лабиринт. Нам не выйти! Надо проверять, что по сторонам!..
- Клада, успокойся, – попыталась урезонить её Пятнашка, сделав шаг по направлению к истерящей девушке… протягивая руку, но Клада резко отскочила.
- Не трогайте меня! Не трогайте!.. – девушка тяжело дышала и теперь уже затравленно оглядывалась. – Потерялись! Мы потерялись!..
Глаза у неё были всё безумнее и безумнее. Движения стали дёргаными, и я понял, что сейчас Клада просто убежит в темноту.
- Клада, это только страх! – я тянул время, пытаясь понять, что делать дальше. – Это кошмар. Нас предупредили. Ты помнишь?
- Это враньё! Всё враньё! Ловушка!.. – закричала она, делая шаг к границе света и не замечая, как за её спиной формируется из тумана фигура. – Враньё!!!!..
Клада резко развернулась, собираясь кинуться в темноту. Призрачная фигура раскрыла объятия – и в этот момент в спину девушки врезался щит Молчка. Врезался не сильно – было видно, что парень просто побоялся убить Кладу – но этого хватило, чтобы она повалилась на землю. А через секунду мы все уже прижали её к земле, не давая вырваться.
- Отпустите меня! Отпустите!!! Нет! – девушка извивалась и кричала так, что уши закладывало.
В какой-то момент она даже вывернулась, несмотря на хрупкое телосложение, выгнулась дугой, скинула Пятнашку и Зенку, отбросила Молчка, оттолкнула Фуку и уже собиралась отпихнуть меня – откуда только силы взялись? – когда моя память предложила интересный вариант.
Пощёчина получилась звонкой, хлёсткой и явно болезненной.
- Клада, успокойся, мы – свои! Успокойся! – я зарядил девушке ещё одну пощёчину. А потом ещё одну. – Возьми себя в руки!
Когда девушка подняла на меня взгляд, в её глазах появилось осмысленное выражение.
- Не надо больше, – тихо проговорила она и расплакалась, перестав вырываться.
Успокаивали её мы, наверно, долго. Потому что на забытой дороге не было времени. Когда мы снова продолжили путь – мир вокруг изменился. Дорога, может, и не исчезла, но из темноты на неё выкатывались потоки грязной воды, превращая в болото. Пятнашка древком копья постоянно простукивала путь впереди.
- Только бы не потерять дорогу, – прошептала в какой-то момент Зенка. Я обернулся и застыл, обалдев от увиденного, а девушка, заметив мой взгляд, удивлённо пролепетала: – Что? Что не так?
На голос обернулись уже все. И тоже застыли. Девушка стояла перед нами полностью нагой. Вот совсем. Голая и с мечом в руке. Она переводила взгляд с одного человека на другого, а потом додумалась осмотреть себя. Визг, который она выдала, пытаясь одновременно прикрыть срамные места, был неподражаем.
- Всем стоять! – рыкнул я, отводя взгляд от обнаженной девушки. – Молчок – отвернись! Стоять, я сказал!..
- Я голая! – пискнула Зенка. – Совсем… Как у нерождённых…
- Ты не голая! – ответила Пятнашка. – Зенка, ты не голая!
- Но я – голая!..– ответила та. – Вы что, не видите? Где моя одежда?
- Зенка, – сказал я, не поворачиваясь к ней, – это самый лучший вопрос.
- Лучший вопрос?! Шрам, я без одежды!
- Но была в одежде? – спросил я.
- Ну да… – растерянно ответила девушка.
- Значит, ты и сейчас в одежде, – уверенно объявил я и повернулся.
Зенка была в одежде.
- Не смотри на меня! – возмутилась девушка, прикрывая руками то, что и так было скрыто под тканью.
- Зенка, я вижу тебя в одежде! – проговорил я, глядя ей в глаза. Остальные неуверенно переглядывались.
- Но на мне нет одежды! – закричала она.
- На тебе есть одежда! – ответил я. – Я вижу твою одежду.
- А я вижу её голой! – сказала Фука, которую захотелось немедленно придушить.
- И я вижу себя голой! – возмутилась Зенка. – Шрам?
- А я – вижу тебя в одежде! – ответил я. – В той самой, в которой ты сюда попала. И вижу, что порез у тебя на плече – кровоточит.
- На мне нет порезов и одежды…
- Но на тебе были порезы, – ответил я. – Куда они могли исчезнуть?
Пятнашка помотала головой и рассмеялась.
- Я поняла, – сказала она Зенке. – Ты и правда в одежде!
- Но я… как?
- Я не знаю… Но если ты перестанешь бояться и успокоишься – ты тоже увидишь одежду, – пояснила Пятнашка. – Всё это просто видение. И плечо у тебя на самом деле кровоточит. И, должно быть, болит.
Зенка неуверенно посмотрела на нас, потом закрыла глаза – и через секунду схватилась за плечо.
- Боги! – застонала она. – Есть у кого-нибудь мазь? Вы все меня видите в одежде? Да? Никто же теперь меня голой не видит?
Пока Фука и Пятнашка перевязывали Зенку, Молчок и я стояли в стороне. При этом Молчок периодически поглядывал на девушку, что навело меня на определённые мысли. Я ткнул его пальцем и состроил «страшные» глаза. Тот в ответ смущённо улыбнулся и мечтательно посмотрел вверх. Улыбка стала довольной. Я поднёс палец к губам и показал кулак. Как я и догадался, Молчок и не думал «одевать» Зенку, ну и что его – силой заставлять? А это как? И я решил, пускай видит, что хочет – лишь бы молчал.
Я перевёл взгляд на границу окружающей нас тьмы и вздрогнул, едва сдержав крик. Там стояли три грязные женщины в белых рубахах до пяток, с белесыми зрачками и синими губами.
- Чтоб вас!.. – в сердцах выдал Молчок, посмотрев, что меня испугало, и отшатнувшись.
-- Аааааааа!.. – раздался дружный вопль девушек.
- Стоять! – привычно уже приказал я. – Замерли все!
Женщины стояли, буравили нас своими белыми зрачками и молчали. Но границу света и тьмы не переходили.
- Фу, гадость какая, – пробормотала Фука.
- Пойдёмте дальше, а? – предложила Зенка. – Жуть какая.
- Да, пошли, – согласился я.
Какое-то время женщины ещё нас преследовали, а потом – отстали. Впрочем, время в данном случае угадывалось только по изменениям вокруг – сколько они пробыли с нами, было непонятно: может быть минуту, может быть целую вечность.
Болото закончилось. Дорога снова шла в темноте и сухости. Глядя вокруг, я вообще начинал сомневаться в том, что мы куда-то идём. И уже сомневался, что мы вообще движемся. И только когда впереди, в темноте, проступил свет костра, движение стало ощущаться. Огонь горел рядом с дорогой. У костра, греясь, сидело несколько человек в городской одежде. Нас они увидели, но ничего не предпринимали – просто сидели и грелись, поглядывая искоса.
- Уважаемые! – крикнула Фука. – Мобан в той стороне? Мы правильно идём?
Я не удержался и отвесил ей подзатыльник, заслужив искренне возмущённый взгляд.
- Фука, ты знакома со словом «своевременно»? – прошипел я, начиная злиться.
- Фу таким быть, как ты, – обиженно ответила она.
Люди у костра не шевелились, продолжая нас разглядывать. Мы продолжили путь, нервно озираясь на них и горящий костер. Я так и не понял, когда они изменились, превратившись в прогнившие трупы, но заметили это все в отряде.
- Бред, – подвёл итог Молчок, и в этот раз ему в ответ отмолчались все.
Я не знаю, сколько мы снова шли, когда Клада опять неожиданно остановилась. Она выдала какой-то нечленораздельный звук, поднесла ладонь ко рту и сплюнула на неё пару зубов.
- У меня зубы выпадают, – ошарашенно сказала она.
- Ну да, а я – голая всё ещё, – легко согласилась с ней Зенка.
- Да вот же! – девушка протянула к нам пустую руку. – Вот же – зубы…
- Клада, – ласково спросила Пятнашка, – ты совсем дура? Или только пытаешься казаться?
- Но я…
- По мне ползали пауки, у меня отрастал хвост, я успел облысеть и даже потерял то, что мужикам особенно дорого!.. – неожиданно со злостью заговорил Молчок. – Но я же не останавливаюсь и не сообщаю об этом всем и каждому! Клада, успокойся. И перестань обращать своё и наше внимание на ту чепуху, которая с тобой происходит, но не может происходить!..
- Молчок, я чуть не обкакалась! – взвизгнула Зенка. – Ты мог впервые заговорить в более подходящем месте, а? Вот это – по-настоящему страшно было!
Молчок посмотрел на Зенку и пожал плечами. Потом снова посмотрел на неё, отвернулся, и только я заметил его ухмылку. И то только потому, что не держался за живот от хохота, как другие спутники.
- И чего ты теперь молчишь? – спросила Зенка возмущённо, хотя её саму заметно потряхивало от сдерживаемого смеха.
- Зеночка, успокойся, – ответила Фука, всхлипывая от смеха. – Он уже истратил свой месячный запас слов! На Кладу…. Ы!..
Зенка поджала губы и гордо уставилась вперёд.
Мы снова шли через темноту по дороге. Туман стелился густой пеленой, поднимаясь к коленям. Я уже устал дёргаться на каждое мигание засвеченного мной огонька, на каждый шорох в тумане – просто шёл и шёл. Времени не было – как не было усталости и голода. Иногда ещё сознание терзали страхи, но на самой границе понимания – там, где ты не чувствуешь страх, а просто знаешь, что он есть. На забытой дороге очень сложно было оставаться тем, кем ты был. Я начал понимать, почему мудрец забывал своё имя.
Могильник вынырнул из темноты неожиданно. Вот впереди и по сторонам была темнота, и вот – свет выхватывает трупы по краям дороги. Много трупов. Мужчины, женщины, дети… Они лежат в беспорядке, в разных позах, но с неизменным ужасом в широко раскрытых глазах.
- Да когда же всё закончится? – прошептала Пятнашка, растерянно оглядываясь. Отряд сам собой встал. – Что здесь случилось?
- Страх, – ответила за всех Фука. – Страшно тут…
Молчок ткнул меня и указал на мужчину, сжимающего какую-то потрёпанную книжку. Дневник! Мужчина лежал чуть в стороне – он явно пытался бежать, но умер. Умер, сделав всего несколько шагов в сторону.
- Надо забрать, – проговорил я.
- Надо идти дальше! – возразила Пятнашка. – Нельзя сходить с дороги!
- Можно, но аккуратно, – ответил я, делая решительный шаг. Потом, вспоминая этот момент, я понимал, что меня будто толкнуло что-то с дороги. Вся моя способность держать себя в рука отказала: я просто захотел – и пошел, причем быстро, чтобы не успели остановить.
Ещё несколько шагов, и я остановился рядом с мужчиной. Обычный горожанин – разве что одежда чуть добротнее, чем у остальных. Брошь старшего ремесленника. В пустых глазах такой же ужас, как и у всех в этом могильнике. Я наклонился, подцепил книгу и потянул на себя.
- Шрам! – слабый вскрик заставил меня резко дёрнуться, вырывая дневник из мертвых рук, и обернуться.
Люди зашевелились, начиная подниматься. Глаза мужчины, у которого я отобрал книгу мудреца, вспыхнули и начали гореть. Причём, гореть в прямом смысле – огнём гореть! У остальных мертвецов – тоже. Пламя перекидывалось на волосы, создавая живые (или неживые?) факелы. На дорогу я выскочил в три прыжка, оттолкнув с пути пару поднявшихся.
- Бежим! – в ужасе закричала Фука, бросаясь вперёд и увлекая за собой остальных, в том числе и меня.
Бег превратился в очередной сплошной кошмар. Мы бежали, бежали, а вокруг продолжали вставать мертвецы с пламенем на лице. Но если мы чего и не собирались делать – так это вступать с ними в бой.
Бег не закончился, даже когда последние трупы остались позади. Фука всё так же мчалась по дороге, тихо подвывая, и до нас начало доходить, что с ней что-то не так.
- Фука, стой! – первой крикнула Пятнашка, почувствовав неладное.
Но это только подстегнуло девушку, и она ускорилась, затравленно озираясь на бегу.
- Да стой ты! – мы тоже поднажали, пытаясь догнать Фуку, но не тут-то было! Девушка, как оказалось, бегала отлично – быстро и долго. А может быть, от страха у неё просто открылось второе дыхание. Фука неслась по дороге, а мы всё бежали и бежали за ней. И хотя времени в этом странном месте не было, но дыхание можно было сбить. Мы начинали отставать и замедляться. Первой сдалась Зенка. Всхлипнув, она начала останавливаться.
- Стойте! – крикнул я, замедляясь, но остановился только Молчок. В спину ему чуть не влетела Клада, в последний момент выставив руки.
Пятнашка упорно продолжала преследовать Фуку.
– Пятнашка, стой!
От страха за неё и накатившего бессилия я переключился на другой взгляд и смог сформировать второй огонек, прицепив его к Зенке.
- Отдохнёт – идите вперёд, – приказал я, снова бросаясь в погоню.
И снова потерял счёт времени – впереди был только туман и дорога, и больше ничего: ни Пятнашки, ни Фуки. Чувствуя, как ноги сами замедляются и переходят на шаг, я раз за разом заставлял себя бежать. Но даже у моего упрямства был предел, и я наконец остановился, согнулся, опёршись на колени, и тяжело задышал.
- Жалею, что не прибил её в самом начале, – произнёс кто-то моим голосом совсем рядом.
Резко разогнувшись, я встретился взглядом с самим собой. Хотя отличия, наверно, были. Тот, другой я, презрительно улыбался, разглядывая меня. И одежда на нём была совсем другая – какая-то куртка с широкими полами, просторные штаны, заправленные в сапоги с массивными бляхами, широкополая шляпа. Неожиданно для самого себя я вспомнил два странных сна, которые мне довелось видеть.
- А лучше бы настоял на своём! – заявил другой я. - Уже вернулся бы в посёлок и пил свой эль! Какого дьявола тебя понесло спасать этих крыс? Да половина из них стучит графу Кадли по каждому удобному случаю!
- Не половина, – не согласился я. – Меньше.
- Половина, половина – точно тебе говорю! – другой я снова презрительно улыбнулся. – Где тебя вырастили такого наивного-то? Ты своих ублюдков проверял на вшивость?
- Они мне верны, – ответил я почти шёпотом.
Сил спорить не было. Да и не хотелось. Если я такой – то лучше прямо тут и сдохнуть.
- Верны! – передразнил другой я. – Верность имеет цену! Обычно в золоте. Что, забыл?
- Я и не помнил, – огрызнулся я в ответ.
- Слушай, как с тобой сложно: помнил – не помнил, верны – не верны, – засмеялся другой я. – Давай поменяемся? Ты за меня поиграешь, а я – за тебя?
- Это не игра! – сжав зубы, ответил я.
- Игра-игра! Вся наша жизнь – игра, вся наша жизнь – предательство.
- Да ты просто псих, – внезапно осознал я, закрывая глаза.
Другой я молчал. Открыть глаза меня заставил крик впереди. Дорога была пуста, другой я – исчез. А вот крик повторился – и звучал вполне реально. Превозмогая усталость, я снова бросился вперёд и буквально в нескольких десятках шагов наткнулся на Фуку.
Она лежала на дороге, извиваясь, скинув сапоги и штаны, мелькая голыми ногами и совершая над ними странные пассы – будто пытаясь что-то оторвать от себя. Стоило мне схватить её за плечи, как девушка закричала прямо мне в лицо:
- Шрам, отцепи её! Она меня сожрёт! Нога! Она ногу отгрызла… Шрам?
- Там никого нет, Фука, – тихо проговорил я. – Это просто видение.
- Я… – девушка смущенно посмотрела на голые ноги, отстранилась и стыдливо подгребла штаны. – Я… Мне казалось, за мной гонятся мёртвые… Я… Где все? Шрам?
- Зенка и Клада с Молчком должны быть сзади, – проговорил я упавшим голосом. – Зенка не смогла за тобой бежать. Одевайся, пойдём к ним…
- Шрам, а где Пятнашка? – Фука натянула штаны, надела сапоги, но ответа так и не дождалась. – Где Пятнашка?..
- Гналась за тобой, – ответил я. – Больше я её не видел.
- Шрам… – девушка всхлипнула. – Я… Прости…
- Пойдём, – повторил я. Внутри пустота. Ни злости, ни горечи. – Отведу тебя к нашим и пойду её искать.
- Не надо меня искать, – Пятнашка вышла из темноты. – Уже не надо.
Девушка сделала два шага, колени у неё подогнулись, и она упала без чувств.
Если бы на забытой дороге было время, то я мог бы сказать, сколько прошло, пока подтянулись Зенка и Молчок с Кладой, пока Пятнашка пришла в себя. А так всё могло случиться и за секунду – и за день. Сидеть было нельзя – туман продолжал подниматься над камнями нашего бесконечного пути. Точнее, над ступенями. Мы были на лестнице, хотя я точно помнил, что когда нашёл Фуку, никакой лестницы здесь не было. Ни одной из того множества лестниц, что находились вокруг нас.
- Вставайте, – сказал я. – Надо идти.
Все встали. Сидеть остался только Молчок.
- Молчок?
- Лестницы, – ответил тот, глядя на меня. – Лестницы…
Я тяжело вздохнул.
- Ты боишься лестниц? – спросила Зенка, но Молчок отрицательно помотал головой.
Неожиданно наша лестница начала двигаться, поворачиваясь, и пристыковалась к другой лестнице.
- Я боюсь не найти отсюда выход, – проговорил Молчок, когда движение закончилось.
Он встал и протянул мне руку. Ещё не понимая, я схватился за неё, крепко сжав. Молчок устало улыбнулся – и прыгнул вниз.
- Молчок!.. Да чтоб тебя! – вскрикнул я, пытаясь его удержать.
На помощь мне бросились девушки. Кто-то вцепился в руку Молчка, кто-то в меня. Так, сцепившись, все мы и рухнули вниз.
Мы падали и кричали. Свист ветра в ушах сменился гулкой тишиной. И тут я понял, что давно зажмурил глаза. А открыв их, обнаружил, что все мы стоим на дороге, вцепившись друг в друга, и кричим с закрытыми глазами.
- Всё! Всё, тихо! – приказал я. – Мы не падаем.
- Помогает, чтобы проснуться, – смущённо объяснил Молчок и пожал плечами.
И снова мы пошли вперёд, не ощущая ни времени, ни усталости, ни эмоций. Лишь два огонька освещали наш путь в темноте. И невозможно было понять, когда впереди возникло сияние. Возможно, мы даже не сразу его заметили. Оно росло и с каждым шагом становилось всё ближе и ближе. На душе становилось легко и свободно.
- Вперёд! Уже близко, – сказал я, подгоняя своих людей. В последний раз обернувшись в темноту, я прошептал. – Мы дошли, Лин-ани. Спасибо. Мы дошли.
В ответ моего лица коснулось слабое дуновение ветра, словно нашёптывая что-то на прощание.
Мы сделали последние шаги, окунувшись в сияние, а в следующую секунду вывалились на телегу, с которой нас и закинуло в странный мир Лин-ани, мир-путь который он открыл, спасая жителей города. Наши бойцы и спасённые егеря с нори, конечно, удивились такому странному способу возвращения, но бить не стали. Суч, правда, топор не выпускал, пока мы не начали говорить – но его понять можно. Когда тебе по голове прилетает командиром, поневоле будешь шарахаться от каждой тени какое-то время. Да и командиру после такого доверия меньше.
Когда я заглянул в вынесенный с дороги дневник, то ещё долго и горько смеялся. И почему мы все решили, что найденная книга и будет тем самым дневником? Всё время на забытой дороге я тащил амбарную книгу какого-то купца. И ни словечка в ней не было про забытую дорогу и про то, как её создавать.
В посёлок мой отряд вносили на руках. И даже не потому, что егеря, нори из Форта и солдаты гарнизона были нам так благодарны. Они были благодарны, но несли нас потому, что большинство уже и идти-то не могло. Прорыв дался моему отряду тяжело – они пробились к другим бойцам, проторили путь к границе земель Линга и сумели выйти обратно. Но потом даже самые стойкие начали валиться от усталости и потери крови. Её-то мазями не восполнишь.
Разместив бойцов по койкам, мне пришлось искать лекарей по посёлку, докладывать графу о возвращении и результатах – и выслушивать от него нагоняй за задержку на севере. Но я сам был в таком состоянии, что даже гнев графа прошёл где-то по границе сознания. Я было уже направился к Соксону, когда мудрец сам меня нашёл, оглядел с ног до головы и отправил спать, приказав зайти утром. Я доплёлся до штаба, где просто уснул в объятиях терпеливо ждавшей меня Пятнашки.
