Глава 11

Мирное времяпрепровождение и поездка в город Светлый пока откладываются. Кейли придётся пожить одной, и это точно. Хорошо, что я оставил ей все деньги, которых не слишком много. Голодать не придётся. Учитывая цены в магазинах, все точно не потратит. Ладно, об этом можно на время забыть. Теперь о предстоящем.

Колона прибывших… Кто же вы такие? Семь пядей во лбу иметь не нужно: автобусы с детьми и девушками говорят, что налицо проявление работорговли. Ладно, девушки, но дети зачем? Кому, чёрт подери, понадобились дети? В то, что они отправились в этот мир добровольно, я не верю. Без Светлого Будущего тут никак не обошлось. Учитывая, что транспорт американский, можно с точностью до девяноста девяти процентов сказать: мы имеем дело с американцами.

Проблемы… Почему именно на наши плечи валятся эти проблемы? Почему вся эта муть закручивается рядом со мной? Я вроде не магнит. Одну проблему решили и появилась вторая. И эта посерьёзнее будет. Уверен в этом!

Уснул я, только когда мы продолжили ехать. О чем говорили Бодров, Мусин и Серкова, старался не слушать. Пытался уснуть и в конечном итоге смог. Пара часов отдыха нужны мне как воздух.

***

Поспать удалось час с небольшим. Спать – громко сказано. Трясло так, что хотелось выйти. Подвеска Ауди не может похвастаться мягкостью. Деревянная она.

Полудремотное состояние полноценным сном точно не назовёшь. Вроде даже снилось что-то.

– Где едем? – спросил я, стараясь прогнать остатки сна. Булат и Раиса взяли с меня пример и спят на заднем сиденье. Раисе намного комфортнее. Прижала Булата к двери, отобрав две трети пространства.

– Десяток километров, и будем в лагере, – ответил Саня. – Там двое наших сейчас. Сопроводят до места прибытия колонны и вернутся.

Я открыл окно и высунул голову. Ночной свежий воздух помог прогнать остатки сна.

– Думаешь, к утру нагоним? – поинтересовался я.

– Не знаю, – отозвался Саня. – Если недалеко уехали, то нагоним с рассветом.

– Такой толпой вряд ли далеко уедешь… – пробормотал я. – Километров тридцать за час проезжают, не более…

Спустя несколько минут небо начало затягивать тучами. Луна и звёзды пропали. Поднялся лёгкий ветерок. Местность по-прежнему холмистая, но, кажется, холмы снижаются. Больше кустарника становится, и редкие деревья встречаются. Либо по полям скоро поедем, либо по лесу. Главное, чтобы не по болоту. Хотя колонна с их тяжёлой техникой болото точно не пройдёт.

– Проблема, – сказал я. – Начнёт лить и потеряем колонну.

– Проблема, – согласился Саня, взглянув на небо через боковое стекло.

Ещё несколько минут, и на лобовом стекле появились мелкие капли. Моросящий дождь не страшен. Главное, чтобы не было ливня.

В лагерь заезжать не пришлось. Старый УАЗ выехал навстречу. После коротких переговоров с двумя уставшими бойцами мы продолжили поездку. Через час были на месте. Дождь по-прежнему моросит. Когда уже рассвет? Ни зги не видно.

Колонна, недавно прибывшая в этот мир, оставила после себя значительное количество следов. Одних банок и бутылок из-под пива два десятка наберётся. Упаковок из-под чипсов, сушёной рыбы, орешков и сухариков ещё больше. Использованные презервативы встречаются, что подтверждает мои догадки. Портят товар, суки! Тьфу ты, какой товар? Нельзя так о людях говорить. Терпите, девушки и дети. Мы работаем.

– Точно американцы, – сказал я, разглядывая пустую упаковку чипсов «FRITOS».

– Они-они, – кивнул Саня и показал в свете фонаря пустую бутылку пива Budweiser. – Только мне непонятно одно: почему они ведут себя настолько грязно? Военные же вроде… Или не военные?

– Может и не военные, – безразлично сказал я и направился к машине. Открыв дверь, позвал: – Поехали уже, Сань.

– Лёня и Макс, возвращайтесь в лагерь, – отдал Саня команду патрульным. – Ждите наших. Держите связь. Всё понятно?

Патрульные кивнули и направились к УАЗу. Минута, и мы продолжили ехать. Появляется нехорошее предчувствие. Колонна оставила слишком видимый след, и упустим мы её вряд ли. Повезёт, и правда с рассветом нагоним.

– Как обстоят дела с охраной периметра посёлков? – спросил я, устав молчать. – И какие границы для этой охраны отмерены?

– Границы? – нахмурился Саня. – Да нет никаких границ. Не государство же, а посёлки. Охраны, можно сказать, нет. В планах она у Пана была. Порой появлялись мелкие банды и начинали докучать населению. Желающих пострелять всегда собиралось достаточное количество, и банды исчезали. Всё шло самотёком.

– А такие варианты, как сейчас? – продолжил расспрашивать я. – Часто натыкались на перемещения столь мощных групп людей? Если эта маленькая армия пожелает взять власть в любом из посёлков, она это сделает. Крови прольётся много.

– При мне такое впервые, – ответил Саня. – Более мелкие перемещения бывали. Порой тихо по несколько месяцев, а порой прям валят. Сейчас именно последнее. Не знаю, с чем это связано, но, видимо, у пространства свои причуды. У порталов, точнее. Всё хаотично, но какая-то невыявленная закономерность имеется. По части захвата власти ты прав. Столь большую группировку остановить сложно, но возможно. Силами населения, сам понимаешь.

– Глупо полагаться на население, – начал рассуждать я. – Нужно менять прежний уклад, который нам оставил Пан. Не спорю, это потребует вливания больших сумм, но в конечном итоге принесёт много плюсов. Охрана посёлков – важный момент. Первое, над чем стоит задуматься и попытаться воплотить в жизнь, – создание мощной военизированной мобильной группы. Отряд стволов в тридцать-сорок. Вооружить и экипировать по максимуму. Транспорт быстрый. Багги, квадроциклы, мощные внедорожники. Беспилотники закупить в Светлом, если они там имеются. Благодаря беспилотникам можно увидеть больше. Для начала пара вылетов в сутки. Облетают прилегающую к посёлкам территорию утром и вечером. Периметр взять километров сорок-пятьдесят. Благодаря таким не слишком сложным мерам мы будем в большей безопасности. А безопасность люди ценят.

Саня начал тихо смеяться.

– Ты чего? – удивился я.

– Да ничего, Никит, честное слово, ничего… Думал, ты что-то серьёзное скажешь, а не эту чушь. Ладно, подразделение создать – это ещё реально. Но беспилотники! Додумался же, ей богу! Где ты видел настолько крутые беспилотники-то?

– А где ты их не видел? – вопросом ответил я. – Ты же вроде служил, Сань. Где ты служил?

– Контрактником был, – ответил Саша Бодров. – На Кавказе служил. В разведке. Пострелять в плохишей довелось малость. Моим местом обитания были горы.

– Есть хорошие американские беспилотники, – решил рассказать я. – RQ-7A Shadow, например. Неплохой аппарат. В Сирии пользовались таким. Трофейный он был, правда. Сотку километров легко летает. Даже больше может. Сколько точно не помню. Ещё сталкивался с RQ-2 «Pioneer», но он постарше будет и похуже. Первый, по сути, его модификация. Из наших Инспектор-402 хорош, потому что может летать на четыре сотни километров на аккумуляторах. Достать его сложно. Думаю, в этом мире их вообще нет. Есть ещё более новая модификация, работающая на бензине. Почти штуку километров может пролететь.

– Шаришь в беспилотниках? – поинтересовался Саня.

Я кивнул:

– Немного шарю. Интересовался в свободное время. Беспилотник Данэм лютый и может две тысячи километров пролететь. Смутно верится, конечно. Пока не увижу, не поверю. В общем, хватит о беспилотниках. Нет так нет. Надо об этом узнавать у тех, кто в городах крупных бывает. Может, найдутся беспилотники. Уверен, что найдутся.

– Мне идея с подразделением понравилась, – задумчиво сказал Саня. – Думаю, что это стоит обсудить. Но надо не одно подразделение делать, а пару минимум. Егеря и пограничники. В каждом подразделении должны быть малые группы по три-пять человек в каждой. Таких групп тридцать-сорок нужно. Это, считай, уже маленькая армия.

– Согласен, – ответил я, пристально глядя в темноту и продолжая раскручивать в голове идею. – Вот только минусы появятся сразу – хорошо обученных людей в таком количестве мы не найдём. Середнячок. Максимум одного профи в группу придётся заполучить, иначе никак. И всё равно нужда в третьем подразделении останется. Помимо егерей и погранцов потребуется спецподразделение, которое в случае серьёзного кипиша будет мгновенно выдвигаться в этот самый кипиш.

– Ну и болтуны же вы… – недовольно пробормотала Раиса с заднего сиденья. – Егеря, погранцы, спецы, беспилотники…Где едем-то? Дождь, что ли, пошёл?

– Дождь моросящий давно идёт, и он нам не страшен, – ответил я. – Ехать тоже ещё прилично. Продолжай спать. До рассвета точно не догоним.

– Мать твою, Бодров! – неожиданно крикнула Раиса так, что мне захотелось выпрыгнуть из машины прямо на ходу. – Фары туши, дурак!

Саня вдавил тормоз в пол и тут же потушил фары. Раиса сумела удержаться, а вот всё ещё спящий Булат неслабо приложился о моё сиденье и тут же застонал.

– Идиоты! – продолжила возмущаться Раиса, но уже не так громко. – Не видите? Скажете, что не видите? Ослепли совсем, да?

– Мать, чего орёшь? – недовольно забормотал Булат. – Саня, с тормозами полегче. Чуть шею не свернул…

– Да посмотрите же! – требовательно сказала Раиса и практически перелезла ко мне на переднее сиденье. Ткнув пальцем в центр лобового стекла, она добавила: – Внимательно смотрите!

Я начал смотреть. Кажется, что где-то вдалеке глаз улавливает огонёк. Кажется…

– Ничего не вижу… – пробормотал Саня. – Раиса, да что там?

– Ни хрена не видно, – сказал Булат, просунув голову между моим сиденьем и междверной стойкой. – Что там, Раиса?

– Вроде огонёк вижу… – с сомнением сказал я. – А вроде и не вижу…

– Всегда забываю, что у меня идеальное зрение, – сказала Раиса. – Впереди горят костры и светят фары машин. Далеко, и из-за мороси свет сложно увидеть. Глаза у вас плохие, ребятишки. Мы приехали. Дальше пешком, но сперва нужно убедиться, что нас не заметили.

Я первым вышел из машины и начал приглядываться. Пристально всматривался в темноту несколько секунд, но так ничего не увидел. Может, просто показалось? Нет, у Раисы и вправду феноменальное зрение.

– Ты поосторожнее, – посоветовал вставший рядом со мной Булат. – Про зверьё местное забыл? Мы не в посёлках и не рядом с ними. Там численность опасных тварей охотники часто убавляют. Здесь же их немерено. Хрясь, и нога долой. Сколопендру местную видел?

Я начал озираться по сторонам. Темно. Очень темно. Едва Булата различаю. Под ногами трава. Дождь всё так же моросит. Понять, какой ландшафт нас окружает, не представляется возможным. Как, спрашивается, я должен увидеть представителей местной фауны без фонаря?

– Я их вижу, – сказала Раиса. – И вижу достаточно хорошо. Дождь, правда, сильно мешает. Там он посерьёзнее. Километров семь до них, не больше. Вы вообще ничего не видите?

– Руки свои вижу, – отозвался Бодров и открыл багажник Ауди. – Ноги не вижу.

– Темно, как в заднице, – весело сказал Булат. – Впрочем, в заднице я не был. Там, возможно, потемнее будет.

– Всё потому, что в задницу без лампочки лезть не стоит, – так же весело подхватил Бодров. – Да и вообще в задницу лезть не стоит. С лампочкой или без. Какого хрена в неё лезем мы? Кто сможет ответить?

– Это не задница, а разведка, – ответил я. – В бой вступать не будем. Просто посмотрим. На вылазку лучше вдвоём идти. Или втроём. Кто-то должен остаться и караулить машину. Мало ли что может с ней случиться. Вдруг какой-нибудь хорёк-фетишист вздумает над покрышками надругаться?

– Хватит шутить, – требовательно сказала Раиса. – Мы не на прогулке. В разведку пойдём вдвоём. Я и Никита. Булат и Саша, вы остаётесь у машины.

Возражений не последовало. Мне захотелось справить малую нужду.

– По мелкому отойду, – сообщил я и, прихватив автомат, решил отойти. Всё-таки с нами женщина, и журчать возле неё я как-то стесняюсь. Вот такой вот стесняшка! Аж самому смешно.

– Я так однажды ночью отлить отошёл, и мне жаборезка чуть конец не оттяпала, – в спину сказал мне Булат. – Держи двумя руками лучше. Если кинется, пусть сперва пальцы на руках грызёт.

Кто такая жаборезка, я выяснять не стал. Подумаешь о плохом, и оно случится. Не буду думать.

Отойдя метров на тридцать, расстегнул штаны и занялся делом. Закончить не успел, потому что в метре от меня в траве что-то зашуршало. Ничего страшного в обычном шуршании нет, но почему-то именно в этот момент моё зрение стало супер-пупер крутым, и я увидел размер шуршания. Шуршание создаёт что-то достаточно длинное, метра полтора, плоское и неширокое. Похоже на змею, но это точно не змея. Ноги у причины шуршания имеются, и их слишком много! Вижу, как трава от передвижения этих ног движется.

Самое главное абсолютно бесшумно вернулось в штаны, а вместо него в руках оказался автомат. Глушитель к нему прицеплен, и патроны дозвуковые, но стрелять всё равно рискованно.

– Никит, ты там застрял? – позвала меня Раиса.

Я не стал отвечать и сделал осторожный шаг назад. Причина шуршания подалась на полметра ко мне и замерла. Ноги начинают трястись. Ну что за невезение?

– Никита, ты главное не шевелись, – снова заговорила Раиса, но на этот раз обеспокоенным тоном. – Я в тепловизор вижу тебя. Рядом с тобой приютилась сколопендра. Она опасна, но если сразу не напала, то, значит, выжидает. Лучше молчи. Бежать будешь по моему сигналу, хорошо? Кивни. Я увижу.

Дрожь усилилась до невозможности. Хорошо, что успел отлить, иначе штаны мог замочить. Решил осторожно кивнуть и продолжил ждать, готовый бежать в любую секунду. Ох и не люблю я насекомых. Ненавижу! Особенно больших и опасных! Ну почему это не обычный земной таракан?

– Сколопендра атакует вперёд и немного вбок, – продолжила Раиса. – Вверх, круто вбок и назад атаковать ей не позволяет тело. Мышцы у неё быстрые, и при атаке происходит выстрел и удлинение тела. Рванёшь назад и хапнет. Убить мы её успеем, но от яда всё равно загнёшься спустя несколько минут. Слишком много яда у неё. Твоя задача бежать вперёд. Прямо через неё. Это единственный выход, Никита. Стартуешь на пять. Услышал пять и беги. Понял – кивни.

Я кивнул. Хорошо, что не вижу сколопендру. Только очертания. Увижу и окаменею от страха.

Раиса начала считать:

– Раз… два… три… пять!

Я прыгнул вперёд. Прыгнул так, что стало больно ногам. Со страха мышцы способны на многое. Приземлившись, тут же побежал и услышал звуки «псык-псык». Раиса начала стрелять из Винтореза. Надеюсь, прицельно.

Бегу быстро, по дуге, не замечая ничего. Вижу очертания машины, продолжаю бежать и придерживаться заданной траектории. Винторез замолк.

– Всё, сайгак, можешь останавливаться, – негромко крикнула Раиса. – Завалила я твою сколопендру.

Останавливаться не стал. Подбежал к машине, открыл заднюю дверь и залез на сиденье с ногами. Темно, страшно, и воздуха не хватает.

Минут пять приходил в себя. Оклемавшись и устав слушать глупые шутки Бодрова и Мусина, снова рискнул выйти из машины. Меня с трудом уговорили на «посмотреть», и мы, взяв фонарь, отправились разглядывать убитую сколопендру. Саня немного переставил машину и тем самым закрыл ею нас от наблюдателей. Включить фонарь можно, но светить лучше без фанатизма. В небо и вдаль точно направлять не стоит.

Сколопендра страшна, и даже мёртвая заставляет дрожать. Расцветку имеет полосатую, жёлто-оранжевую, кричащую. Днём точно не замаскируется. Тело состоит минимум из четырёх десятков секций. На каждой секции по четыре ноги с шипами-жалами. Голова сколопендры украшена огромными клешнями всё с теми же шипами-жалами. Рот, спрятавшийся между клешней, достаточно большой и с огромным количеством мелких зубов, которыми она, подобно мясорубке, шинкует добычу в мелкий фарш. Верхняя часть головы разбита пулями, и глаз на ней не видно, но они точно были. Страшнее всего выглядит задняя часть. Последние четыре пары ног ногами зваться не могут. Больше всего они похожи на огромные загнутые клыки. Именно эти клыки сколопендра вонзает в жертву, когда захватывает её телом в кольцо.

– Ядом, говоришь, убивает? – оскалившись, спросил я у Раисы. – Что-то мало верится, что умер бы я от яда…

– Живой и хорошо, – отмахнулась Раиса. – Хватит глазеть на труп бедного насекомого. Собирайся и пошли. Скоро светать начнёт.

Собирался я минут пять. Собирался и бурчал о бедном насекомом. Бедное насекомое! Это же надо додуматься…

***

Пару километров преодолели одним махом. Второго тепловизора у нас нет. Прибора ночного видения тоже не прихватили. Пришлось идти за Раисой, полагаясь на её чутьё, зрение, опыт и, главное, везение. Лишь бы на зверьё не нарваться.

На третьем километре я наконец-то увидел свечение вдали. Понять, кто там, в каком количестве и что создаёт свет, не представляется возможным. К окулисту надо записаться и зрение проверить. Или к офтальмологу. Хотя это одно и то же. Зверьё не встретилось, и это радует. Или я его просто не заметил, или Раиса его умело обошла.

Спустя ещё километр дождь закончился, и начало светать. Я наконец-то прозрел. Сперва увидел, что находимся мы на плавно изгибающемся поле с редко встречающимся кустарником и удивительно низкой травой. Затем увидел, что далеко, километрах в десяти-пятнадцати от нас, на горизонте вырастают невысокие, поросшие редким лесом горы. И достаточно хорошо увидел лагерь американцев в трёх километрах впереди. Костров горит аж четыре, а вот фары они выключили. Используя бинокль, можно увидеть большее, но нам пока не до бинокля. Подойдём ближе, тогда и разглядим.

Когда расстояние сократилось до полутора километров, передвигаться в открытую стало слишком опасно. Добравшись до небольшого островка, поросшего плотным кустарником, похожего на земную смородину, но только без ягод, мы решили схорониться. Лагерь виден отлично, потому что местность продолжает понижаться. То место, откуда пришли и где остались Саня и Булат, не видно. Всю дорогу местность понижалась, и нам это на руку. Возвышенная позиция всегда заведомо выгоднее. Была бы она холмистой – вообще сказка. А ещё лучше горной.

– Путь назад отрезан, – сказала Раиса и начала устраивать себе лежанку. – Мы тут долго будем находиться: либо пока колонна не продолжит путь, либо пока не приедут наши. Первое, скорее всего, более вероятно.

Я поступил аналогично. Пара минут и улёгся на походный коврик из вспененного поролона. Незаменимая штука! Включив рацию, позвал:

– Саня, как слышишь?

– Слышу хорошо, – ответил Бодров. – Видеть – не вижу. Я и Булат сколько ни напрягали глазки, а увидеть ни вас, ни лагерь амеров не смогли. В монокуляр лагерь видим. Вас нет. Маскируетесь?

– Да залегли уже. Позиция не ахти, но заметят нас вряд ли. Они не шибко насчёт маскировки парятся. Как там Боков? На связь не выходили?

– Пока не выходили. С Двойкой связь вряд ли удастся установить. Чудес не бывает. Всё-таки больше сотни километров. Если они едут, то вскоре, может, и свяжемся. Пока вы там по кустам лазили, мы антенну самую мощную установили. Толку нет. Вас слышим отлично, и на этом всё. Думаю, что у моей радиостанции с этой точки потолок километров тридцать. Повыше бы забраться, да вот рискованно это. Как-то так.

– Понял-принял, – ответил я. – До связи.

Уже Раисе сказал:

– Хреново без нормальной связи.

– Связь – бич этого мира… – пробормотала она. – И он не единственен. Ты что-то там про беспилотники Бодрову рассказывал. Можешь забыть об этих сказках. Если беспилотники и есть в этом мире, то достать их просто невозможно. Мы в заднице, Никита.

Я не стал отвечать. Взялся за бинокль и приступил к изучению лагеря амеров.

Скажу сразу: вряд ли мы столкнулись с военными. Военные так глупо не работают. Позиция для лагеря выбрана не с точки зрения безопасности, а с точки зрения «остановились, и пусть оно так и будет». Лагерь просто отлично просматривается со всех сторон. Повторюсь: военные так не работают. Смею принять во внимание факт превосходства и чувства абсолютной защищённости столь большого отряда, но даже это не объясняет столь глупого подхода к выбору места для лагеря и ещё более глупых мер по его охране. Я пока не понял, с кем имеем дело, но попытаюсь досконально разобраться. Одно могу сказать смело: колонна ехала, получила от главного команду остановиться и встала. Технику немного подвигали, разбили палаточный лагерь и легли спать. Не все, конечно. Часовых поставить додумались.

Расстановкой техники занимались как попало. Три автобуса поставили вплотную друг к другу. Спереди их заперли бронированными грузовиками, которых также три. Один грузовик имеет на крыше крупнокалиберный пулемёт. С боков и сзади автобусы окружили грозными Хамви. Не Хаммерами, а именно Хамви. Новенькими, последнего поколения. Их в наличии восемь. Три с малокалиберными автоматическими пушками. Четыре с пулемётами. Один с ракетной установкой. ПТУР – серьёзное оружие. На войну они, что ли, собрались?

Построение завершает M1126 Infantry Carrier Vehicle, он же американский БТР Страйкер. Из вооружения на бронетранспортёре только пулемёт M2 «Браунинг». Только! Давно этот пулемёт служит человечеству. Сто лет скоро будет, а всё на покой не отправят. Модифицирован и сейчас называется M2A1. Модифицирован почему? Да хорош потому что! Вот и весь ответ.

Палаточный лагерь разбили справа от техники. Всего насчитал тринадцать палаток. Небольших. Самые малые – двухместные. Самая большая – восьмиместная. Костры горят между палатками на слишком малом расстоянии. В качестве топлива для костров использованы топливные брикеты, сложенные в стопки рядом с кострами. Часовых насчиталось девять. Шестеро охраняют транспорт. Оставшиеся трое слоняются по палаточному лагерю. С виду всё тихо и спокойно. Рожи часовых разглядел. Половина белых, половина негров. Афроамериканцев, если быть толерантным. К черту толерантность!

– Закончил? – поинтересовалась Раиса. Из оружия она взяла с собой пистолет и Винторез. Значит, стрелять мы не будем. В багажнике Ауди остался увесистый чёрный кейс, в котором вряд ли хранится СВД. Думаю, что там что-то серьёзное. Надеюсь узнать об этом в скором времени.

– Закончил, – кивнул я.

– Сколько насчитал?

– Многовато, – ответил я и начал перечислять: – Первое – автобусы. Девушек и детей не считаем. В каждом автобусе имеется водила и минимум один охранник. Считаем минимум. Итого шесть. Автобусы, кстати, называются Thomas Built Buses. Распространён в Америке. Популярен как школьный. Эти доработаны. Немного бронированные и полноприводные… Далее три грузовика, и тут сложнее. Называются они MRAP. Он же Кугуар. Кстати, наши Тайфуны намного позже появились и были спроектированы на основе ошибок США. Впрочем, у наших ошибок навалом осталось. Вернусь к Кугуарам. Экипаж два человека. Десантный отсек ещё восемь. Итого десять умножаем на три. Есть вероятность, что вместо людей там что-то загружено. Не факт. Общая сумма – тридцать шесть бойцов… Теперь о Хамви, и с ними всё просто. В каждом по четыре человека максимум. Итого во всех тридцать два… Последний Страйкер. Два человека – экипаж, девять – десантный отсек. Одиннадцать. Считаем общую сумму и получаем число семьдесят девять. Не ошибся?

– В любом случае ошибся, – ответила Раиса. – Но то, как ты разбираешься в технике, меня радует. Считаем, что бойцов восемьдесят. Рота, Никита.

– Да, – кивнул я. – Получается почти целая рота. Профессиональными военными я их назвать не могу. Сброд, и не более. Хорошо оснащённый сброд. Не тянут они на военных. Позиция не очень. Охрана стрёмная. Часовые бухают.

– Видела всё это, Никита, – тихо сказала Раиса. – Тоже согласна, что не военные. И не наёмники. Будем думать и ждать своих. Тягаться с ними мы не способны. Слишком сильны.

– Тягаться не способны, – согласился я. – Поэтому нужно выдумать чертовски сильный план и с минимальными потерями перебить всю эту шайку-лейку. При этом нам надо сохранить всю технику в рабочем состоянии. Это, по-другому не назовёшь, сокровище. Один Страйкер чего стоит! Про Хамви и Кугуары не говорю, потому что сама всё понимаешь. Автобусы тоже пригодятся. Будет смысл заняться перевозками людей. На крайняк в аренду сдадим. Добрые трофеи. Нужно только сделать их трофеями.

Прошёл час, и стало совершенно светло. Лёгкий ветерок разогнал тучи, и солнце быстро испарило влагу незначительного ночного дождя. Бодров и Мусин на связь не выходят. Ждут Бокова. В лагере американцев постепенно начинается движуха. Кто-то просыпается, а кто-то, наоборот, ложится спать. Понять, кто главный, пока не удаётся. Похоже, что он всё ещё спит. Автобусы не трогают, и это радует. Продолжаем наблюдать и ждать.

***

– Как у вас дела? – позвал в эфир Бодров.

– Всё нормально, – ответил я. – Лежим, глядим, отдыхаем. Думаю, вздремнуть. Пендосы тоже отдыхают. Суеты среди них не замечено. Кажется, что они чего-то ждут.

– Может, и ждут, – отозвался Бодров. – Кто их знает. Вы хоть расскажите нам, сколько их, что из себя представляют.

Я за несколько минут рассказал всё, что удалось увидеть, понять и предположить.

– Весёленькое кино получается, – хмуро сказал Саня. – Даже если Боков соберёт всех наших, то одолеть мы их не сможем. Варианты есть?

– Диверсия – как вариант, – ответил я. – Наблюдаем и никак себя не показываем. Грядущей ночью можем устроить налёт и немного потрепать пендосам нервы. Если захватим языка, то вообще сказка.

– Мы всё поняли и ждём. Тут рядом с нами стайка местных гиен ошивается. Булат сейчас выстрелит, а вы послушайте.

Прошло секунд тридцать, и Саня снова заговорил:

– Два раза стреляли. Дозвуковыми и с глушителем. Слыхали чего?

– Нет, – ответил я.

– Значит, мы будем стрелять, – с радостью в голосе сказал Саня. – Конец связи.

– Не теряйтесь там, – напоследок сказал я и положил рацию рядом с автоматом.

– Суетятся чего-то… – прошептала Раиса. – Собираются куда-то вроде.

Я снова взял бинокль. Трое человек в шортах и футболках о чём-то беседуют с сидящем на Хамви часовым. Часовой вооружён автоматом М4А1. Автомат у него адски тяжёл, потому что до ужаса обвешан. Имеется глушитель, подствольный гранатомёт, ЛЦУ и фонарь в одном лице, оптический прицел и следом за ним тепловизор. Разгрузка часового набита запасными магазинами. На поясе подсумки с ручными гранатами и подствольными. В набедренной кобуре пистолет. Хорошо обвешался часовой. Всё, что перечислено, мне рассказала Раиса.

– Ещё раз убеждаюсь, что у тебя орлиное зрение, – сказал я и продолжил наблюдать.

Троица в шортах начала привязываться к часовому. Он, не думая, спрыгнул и вплотную приблизился к рослому негру. Схватив его за футболку, замахнулся, но бить не стал. Двое других, белых, сделали шаг к часовому. Началась словесная перепалка. Часовой оттолкнул негра и, гордо выпятив грудь, начал что-то вещать. Негр рванул на часового, получил резкий тычок кулаком в лицо и мешком завалился на траву.

– Что-то назревает… – пробормотал я. – Похоже, что часовой всё-таки вояка.

– Есть предположение, что в группе двоякий контингент, – заговорила Раиса. – Процентов тридцать военные или наёмники, а остальные, скорее всего, из бывших заключённых. Светлое Будущее часто использует подобную схему. Зекам нужны девки, и в этом нет сомнений. Часовой, вояка-наёмник, противится. У него задание. Не хочет, чтобы товар попортили.

– Схема имеет право на жизнь, – ответил я.

Белые не стали рыпаться на часового и, подхватив негра, поволокли того в сторону палаток. Часовой спокойно забрался на капот Хамви, достал сигарету и начал пускать дым. Другие часовые, менее вооружённые, внимания на перепалку не обратили. В лагере её тоже словно не заметили.

– Заметь, Никита, часовые отличаются, – сказала Раиса. – Трое, что охраняют лагерь, точно не вояки. Один вообще еле на ногах стоит. А вот те, что технику сторожат, посерьёзнее. По крайней мере, четверо. Двое тоже на вояк не похожи.

– Ближе подойти не мешает, – ответил я. – Тогда будет ясно.

– Смотри! – неожиданно воскликнула Раиса. – Полкилометра справа от лагеря. Хорошо сливаются с травой, но увидеть можно. Семь гиен. Ищи, Никита.

Я занялся поиском гиен. Найду – узнаю, как они выглядят. Надеюсь, что не слишком злобные зверушки.

Нашлись гиены не слишком легко. Зеленоватые они, отлично сливающиеся с травой. Маскировка на уровне. Не удивлюсь, что могут менять цвет и подстраиваться под окружающую среду. Любит местное зверьё мимикрировать. Молодец, Раиса. Заметила!

Выглядят гиены точно так же, как и земные собратья. Раскрас только отличается, а вот форма тела та же. Размером покрупнее будут. Раза в полтора больше. Опасные хищники. Впрочем, для пулемётов не опасны ничуть.

– Вижу и наблюдаю, – сказал я. – Крупные гиены в этом мире. Но сравниться со сколопендрой, желавшей сожрать меня, не могут. Сколопендра жуть какая ужасная! А эти… так, собачки безобидные.

– Ну не скажи, – отозвалась Раиса. – Лучше одну сколопендру встретить, чем семь хамелеоновых гиен. Я их заметила случайно. Если не заметят часовые в лагере, мало им не покажется.

До лагеря гиенам осталось бежать метров двести, и их пока не заметили. Когда расстояние сократилось до сотни метров, гиен по-прежнему не замечали. Они сбросили скорость, немного разошлись в стороны и, пригибаясь, продолжили наступление.

– Эти хамелеоновые гиены – агрессивные хищники? – поинтересовался я.

– Да, агрессивные, – ответила Раиса. – Нападают только стаями. На людей всегда. На мелкую живность тоже. Жрут много и постоянно. Как убитый тобой бругар. Тот, правда, посерьёзнее будет. Впрочем, говорят, что стая гиен численностью от десяти особей может взять измором даже бругара. У местного зверья есть одна нерушимая особенность: оно жрёт всё и вся. Даже травоядные такими зовутся только условно. Мяском они не брезгуют.

Гиены дошли до палаток и легли. Это действие сделало их полностью незаметными. Посмотрел на лагерь и больше не смог их найти. Плохие зверушки. Очень плохие зверушки! Радует, что дело они могут сделать хорошее.

– Атакуют лагерь? – с долей удивления спросил я.

– Вряд ли, – ответила Раиса. – Скорее всего, пару палаток. Каждая тварь схватит себе жертву и даст дёру. Они не глупые. Знают, что люди тоже хищники и умеют убивать на расстоянии.

Я задумался и решил спросить:

– Мы вот тут лежим, отдыхаем… Что мешает таким же гиенам подойти к нам и сожрать нас?

– Собственно, ничего, – с холодным спокойствием отозвалась Раиса. – Нас могут сожрать, и мы не сможем ничего сделать. Без транспорта так далеко от посёлков находиться опасно. Даже рядом с посёлками опасно. Тварей хватает.

– Это днём… – пробормотал я. – А ночью? Мы шли ночью по этим полям. Такое вообще кто-нибудь делает?

– Конченые психи, как мы, делают, – ответила Раиса. – Но обычно они живут недолго. Мы другое дело. Ситуация вынуждает.

Да уж, перспектива быть сожранным меня не радует. Воображение мгновенно нарисовало сколопендру, нападающую со спины. Машинально обернулся, но кроме кустов там ничего нет. Кусты плотные, и пробраться по ним бесшумно не сможет даже кролик. Можно не бояться. Условно, конечно. Главное – не думать о сколопендре.

Гиены лежали неподвижно минут десять, а затем ринулись в атаку. Целью они выбрали две палатки. Разорвать ткань и проникнуть внутрь для них не составило труда. Первая, шестиместная палатка, упала, когда в неё влезла вторая гиена. Упала и начала вздыматься и трястись. Внутри неё борьба. Две другие гиены решили не лезть внутрь, а просто схватились за ткань палатки и разорвали её в стороны. Вторая палатка, четырёхместная, упала почти следом за первой, но внутрь неё забралась только одна гиена, а две другие начали рвать снаружи.

Лагерь взорвался. Не в прямом смысле, конечно. Паника прошлась по нему от места нападения волной. Другие палатки тоже западали. Испуганный человек – дурной человек. Совсем не соображает. Часовые, охраняющие транспорт, повскакивали на капоты Хамви и принялись выискивать цели. Часовые в лагере рванули в сторону транспорта. Следом за ними рванули сумевшие выбраться из палаток люди. Жаль, что ничего не слышно. Ор, наверное, стоит страшенный.

Гиены на суматоху не обратили внимания. Все, кто был внутри палаток, благополучно скончались. Это видно по окрасившейся красным ткани палаток. Каждая гиена схватила в зубы по человеку, не выпуская из захвата, умелым движением забросила жертву себе на хребет и бросилась наутёк. Секунд двадцать прошло с момента атаки, а семь гиен уже бегут восвояси, каждая с завтраком на загривке. Нехило так!

– Святые негодники… – пробормотал я, а затем воскликнул: – Вот тебе и охота! Вот тебе и падальщики! Семерых на тот свет как здрасьте сказать! А может, и не семерых! Может, их там больше было!

– Может, угодники? – спросила Раиса.

– Нет, – ответил я. – Эти на угодников не тянут. Негодники они. И к тому же далеко не святые.

К моменту, когда в лагере поняли, кто их атаковал и в кого нужно стрелять, гиены успели отбежать метров на сто пятьдесят и начали разделяться. Две взяли направление в нашу сторону, две побежали в противоположную от нас, а три продолжили бежать прямо. Стрельбу открыли только двое часовых. Один из пулемёта M249. Второй – тот самый часовой с автоматом М4А1, до ужаса обвешанным всякой «ерундой». Гиены, услышав звук выстрелов, как по заказу начали рыскать из стороны в сторону, стараясь сбить прицел.

– Умные твари! – воскликнул я. – Сложно по ним попасть будет.

Еще минимум десять стрелков подключились к отстрелу улепётывающих гиен в течение последующих двадцати секунд, но попасть никому не удалось. Расстояние стремительно увеличивается, и пули просто уходят в пустоту.

– Зря патроны тратят, – сказала Раиса. – Не достать им их. Только догонять.

Я наконец-то увидел главного. Похож он на хорошо известного актёра Дольфа Лундгрена, когда тому было лет сорок. Такой же высокий блондин, с такой же причёской и таким же грубым лицом. Подробно не разглядишь, но даже через бинокль угадывается нордическая внешность. Викинг современности, не иначе.

– Главного видишь? – спросила Раиса. – На Лундгрена один в один похож. Сперва подумала, что он, да молод слишком. Тому-то за шестьдесят уже.

– Похож, – улыбнулся я. – Тебе лучше моего видно. Будем звать его Дольфом в кавычках.

– Отдыхающие, как слышите? – спросила рация искажённым голосом Бодрова.

– Слышим хорошо, – отозвался я. – Лежим и продолжаем отдыхать. Дольфа Лундгрена разглядываем.

– Кого? – удивился Саня.

– Потом расскажем, – ответил я. – Новости есть? Боков на связь не выходил?

– Вышел, потому и вызвал вас. Минут двадцать-тридцать, и они возле нас будут. Ждём.

– Сколько их, Саш?

– Шесть машин. Всего двадцать один человек. Зубарь и его парни с ним. Ну и наши: Осипов, Кузнецов, Баркова, Ефименко… Ну ты понял.

– Мало, Саш. Подъедут, тогда вызывай. Будем думать. Мы пока наблюдать продолжим.

– Хорошо, – ответил Саня. – Конец связи.

– А Боков и Ефименко не в Светлом разве должны быть? – спросил я у Раисы.

– Должны были сегодня ночью вернуться. Вернулись, значит.

Я опять взялся за бинокль. Дольф умудрился построить бойцов и раздаёт команды. Толпа нехилая получается. Большая часть всё ещё в трусах. Некоторые спешно одеваются. Гиены с жертвами на загривках видны хорошо. Особенно две, что бегут к нам. Минут пять-семь и добегут. Больше не петляют. Хорошо лапами перебирают. Стрелять по ним никто не пытается.

На борьбу с гиенами Дольф решил отправить Хамви с пулемётами. Отобрал девять успевших хорошо экипироваться бойцов, что-то быстро сказал им, и они бросились к машинам. Меньше минуты, и грозные Хамви рванули охотиться. Можно считать, что гиены отбегались. Пулемёты им шансов точно не оставят.

– Я сейчас в уме прикинула, – начала быстро говорить Раиса. – Две гиены, бегущие к нам, будут на расстоянии точного выстрела минут через пять, если не сменят траекторию. Уйдут левее или правее хотя бы метров на двести и не достану. Побегут прямо на нас и сниму легко. Но стрелять в них я не стану. Лучше дождусь, когда их нагонит Хамви и расстреляет из пулемёта. Догонит он их минут через три-пять, в зависимости оттого, как водила будет жать на газ. Если Хамви подъедет на расстояние выстрела, я буду стрелять.

– Нехило тараторишь, – удивился я и спросил: – Хочешь захватить машину?

– Да, – кивнула Раиса, поглядывая то на поле, то на меня. – Захватим и двинем к своим. Поймут, что случилось, амеры не сразу, и это даст нам приличную фору. Всей толпой догонять точно не станут. Пустят вслед пару-тройку Хамви – отобьёмся такой-то толпой. Пусть нервничают амеры. Им это полезно.

– Понял тебя, – сухо ответил я. – Сразу не стреляй. Стреляй только, если Хамви в зоне точного выстрела окажется. Нужно понять, бронированный он или нет. Если пулемётчик нас заметит, то мы даже моргнуть не успеем. Изрешетит и кусты, и нас заодно…

Одна из гиен начала отставать. Чёрный, как головёшка, негр, вдобавок ко всему усыпанный татуировками от головы до макушки, весит явно больше сотни. Сама гиена имеет не многим больший вес. Ноша тяготит, и животное всё же устаёт. Вторая гиена тащит на загривке белого лысого мужика в ярко- оранжевых трусах. Веса в мужике от силы килограммов шестьдесят-шестьдесят пять. На порядок легче негра будет. Отстающая гиена скоро погибнет, а вот у вырвавшейся вперёд шанс добежать до нас имеется.

– Не более двухсот метров до отстающей, – сказал я, прикинув скорость Хамви. – Скоро стрелять начнёт.

– Подъедет почти вплотную и тогда будет стрелять, – сказала Раиса. – С расстояния не захочет. Точнее, не захотят. Их ведь трое.

Раиса не угадала. Пулемёт M2A1 загрохотал, когда до гиены осталось метров сто пятьдесят. Стрелок промахнулся метров на пятнадцать левее. Гиена снова запетляла. Стрелок выпустил ещё пару коротких очередей и бросил попытку достать гиену на расстоянии.

– Хамви тяжело идёт, – сообщил я. – Бронирован он. На крыше пулемёт M2A1 с бронелистом, прикрывающим стрелка. Сможешь попасть точно в голову?

– Я не буду стрелять, – резко ответила Раиса. – Броню мне не пробить. Захват транспорта врага отменяется.

– Как скажешь… – пробормотал я. Не сильно и хотелось.

Гиена, которая ушла в отрыв, скоро прибежит точно к нам. Метров триста ей до нас осталось. В бинокль её теперь хорошо видно. Опасная зверюга. До второй гиены почти в два раза дальше. Хамви ее почти догнал и совсем скоро сможет давить.

– Сейчас выстрелит, – сказала Раиса, и пулемёт загрохотал. Крупнокалиберная очередь начала разрывать зверя на части. Я увидел, как пуля оторвала заднюю ногу, а затем разнесла голову мёртвого негра. Хамви сбросил скорость и остановился в двадцати метрах от поверженного зверя. Пулемётчик продолжал стрелять, превращая труп негра и гиену в кучу фарша.

– Идиоты… – прошипел я.

Пулемёт наконец-то замолк. Пассажир быстро выскочил из Хамви на улицу и жестом показал водителю в направлении второй гиены. Негр-водитель кивнул, и машина тяжело тронулась. Пассажир – белый здоровяк в песчаном камуфляже – бодрым шагом направился к поверженной гиене.

– Снимешь его, если понадобится? – поинтересовался я.

– Сдурел? – удивлённо ответила Раиса. – Шесть сотен метров до него как минимум. С Винтореза не возьму.

Живая гиена всё-таки ушла левее нас. Метров на сто, не меньше. Вряд ли заметит. А если заметит или почувствует, то не обратит внимания. Сейчас у неё другие цели в жизни. Выжить пытается. И добычу сохранить. Первое всё-таки важнее. Жаль, что она этого не понимает.

– Сейчас самая короткая дистанция от нас до гиены, – сказала Раиса и начала готовить винтовку к стрельбе. – Я перебью ей ногу. Рискованно, но иначе никак. Всё-таки шанс захватить транспорт врага имеется. Главное, чтобы они вышли из машины.

Я решил промолчать. Смысл что-то говорить и тем более отговаривать? И к тому же мне интересно, что из этого всего выйдет. Повезёт и уедем к своим на Хамви с погоней на хвосте. Не повезёт, значит, не повезёт. Значит, никуда не уйдём и не уедем.

Раиса целилась достаточно долго. Я смотрел и ждал. Прошло секунд пятнадцать и Винторез «псыкнул». Вблизи он не такой тихий, но всё же. Уши не страдают.

Попасть в ногу не получилось. Пуля ушла выше и остановилась где-то в задней части спины гиены. Почти у самого таза. Животное споткнулось, выпустило добычу, пробежало несколько метров на передних ногах по инерции, завалилось набок и принялось крутиться волчком.

– Ты ей позвоночник перебила, – сказал я. – Ноги задние отстегнулись.

– Я промахнулась, – с досадой ответила Раиса. – Нас могут засечь. Видишь кровь на траве?

– Нет, – ответил я. – Только трепыхания гиены вижу. Видимость не очень.

Если на большом расстоянии всё просматривалось отлично, то теперь, когда оно сократилось до ста пятидесяти метров, видимость ухудшилась. Местность на таком коротком промежутке не понижается. Мало что видно. Хамви видно отлично. Он продолжает ехать к гиене. Нас вроде бы не заметили.

Пулемётчик открыл огонь со ста метров. В дёргающуюся в траве гиену попасть несложно, и он попал. Не единожды, причём. Зверюга умерла от первого попадания. Последующие просто не имеют смысла.

– Других-то гиен уже завалили, – сообщила Раиса. – Погляди.

Я быстро отыскал два других Хамви. До одного километра два с половиной. Другого почти не видно. Далеко уехал. Оба стоят на месте. Бойцы ошиваются неподалёку. Трофеи рассматривают и, кажется, фоткаются на их фоне.

– Фотографы недоделанные, – сказала Раиса. – С таким подходом к делу они точно в этом мире долго не протянут.

Фотографируются возле убитых зверюг все, кому не лень. От лагеря в их направлении едут ещё два Хамви и, скорее всего, с той же целью. Всем нужны фото. Боец, оставшийся возле гиены в шести сотнях метров от нас, тоже достал смартфон и делает селфи на фоне фарша.

Последний Хамви подъехал к гиене, подстреленной Раисой, почти вплотную и остановился. Водила-негр заглушил мотор и вышел на улицу. Пулемётчик остался за пулемётом. Только головой крутит. Мексиканец, судя по роже. Молодой, лет двадцать всего.

– Держу водилу в прицеле, – прошептала Раиса. – Сможешь пулемётчика снять?

– Нет, – тихо и быстро ответил я. – Могу промахнуться. Лучше ты… А лучше давай подождём. Вдруг он тоже выйти решиться.

– Ждём, – согласилась Раиса.

Водила-негр разглядывал гиену секунды три, а затем начал подозрительно смотреть по сторонам. Повернувшись, посмотрел прямо на нас.

– На нас он смотрит! – испуганно, но тихо воскликнул я. – Стреляй!

Раиса выстрелила, и водила упал. Пуля попала в голову и легко пробила её навылет. Следом раздался второй выстрел. Раиса попала в пулемётчика, но точно не в голову. В шею или плечо. Не успел я увидеть. Увидел только чёрную макушку, пропавшую в люке Хамви.

– Зацепила слегка, – испуганно сказала Раиса. – Точно не убила!

Я думал мгновение, а затем перешёл к действию. Вскочил и побежал прямо к Хамви. Побежал так, как не бегал ни разу в жизни. Даже от сколопендры бежал не так быстро. Ведь именно от моей скорости сейчас зависит, выживем мы или нет. Если пулемётчик сядет за руль и поедет, то достать мы его точно не сможем. А вот нас достанут в скором времени.

Первые сто метров пробежал секунд за одиннадцать и мог с лёгкостью получить первый разряд по бегу. И это с автоматом! И это после всего, что со мной было! Мастера спорта можно давать!

Оставшиеся пятьдесят метров бежал не так резво, но с прежним остервенением. Когда до Хамви остались считанные метры, он завёлся и мягко тронулся. Меня это не остановило. Сам не понял, как успел запрыгнуть на задний бампер и быстро взобраться на крышу броневика. Вот он пулемёт, вот он люк, через который легко попасть в салон. На люке кровь. Много крови. В салоне тоже кровь. Хамви не разгоняется. Он медленно останавливается.

Я осторожно заглянул в люк и увидел мексиканца. Уткнулся головой в руль и зажимает шею двумя руками. Крови жуть сколько! Всё-таки Раиса стреляет метко. В шею попала. Крепок мексиканец, раз с перебитой артерией смог до руля добраться. Вот только уехать крепости не хватило. Я бы так не смог.

Я выбрался через пассажирскую дверь на улицу и вытащил мексиканца из водительского кресла. Говорить с ним не имеет смысла. Помрёт вот-вот.

Раиса дошла до Хамви совершенно спокойно и с таким же спокойствием села на пассажирское кресло.

– Запачкал своей кровью тут всё, – недовольно сказала она. – Живучий, гад… – она брезгливо показала на руль и попросила: – Сними что-нибудь с убитого и вытри кровь. Нас всё равно пока не замечают. Тот дурак всё ещё фоткается с фаршем.

Дурак и правда продолжает делать селфи с фаршем, но теперь еще и курит. В лагере всё по-прежнему. Фоткаются и у других убитых гиен. Фотки одиночные и групповые. Не до нас им.

Снимать одежду с трупов я не стал. На заднем сиденье нашлась мокрая и грязная футболка. Как смог, так и оттёр кровь. Стало лучше. Негр-водитель вышел на улицу с оружием. Новенькую штурмовую винтовку G36 оставлять в поле я не решился. Стоит она немало. Жаль, что принадлежит Раисе. Добрый трофей. Еще в салоне лежит штурмовая винтовка Galil, и она, скорее всего, принадлежала мексиканцу, а теперь тоже принадлежит Раисе.

За руль Хамви я сел не впервые. С машиной знаком еще с Сирии. Отбили боевики у американцев один Хамви. А затем его у боевиков отбили мы. Был он старый, с открытым верхом и слишком шумно работающим мотором. Поездив на нём и успокоив русскую душу, мы за символическую сумму продали его сирийцам. Через пару дней сирийцев накрыли боевики, и Хамви снова оказался у них. А ещё через неделю боевиков накрыли американцы, и Хамви вернулся к законным владельцам. Весёлый круговорот Хамви на войне получился… Этот Хамви от того отличается кардинально. Новенький, бронированный и более комфортный. Поинтереснее будет, как ни крути.

– Ездил на Хамви? – поинтересовалась Раиса.

Направление мы взяли в сторону лагеря американцев. Нам нужно забрать языка. Фоткаться он перестал. Сидит на траве, курит и любуется природой. Скоро удивится.

– Ездил на старом трофейном, – ответил я. – Разницы никакой. На том даже сложнее было. Но мотор на том был порезвее. Этот всё-таки бронированный.

Обсуждая плюсы и минусы американского транспорта, мы доехали до нужного места. Белый здоровяк в песчаном камуфляже сидит к нам спиной и продолжает пускать дым. Явно не первую курит.

Удивлению не было предела, когда он увидел нас. Лишился дара речи, но рот открыл широко. Я по-английски сказал:

– Оружие бросай, а сам ложись лицом в траву. Выполняй.

Здоровяк думал недолго, а затем снял с плеча висящую на плече неизвестную мне штурмовую винтовку и отбросил её на добрых два метра в сторону. Продолжая удивляться, быстро лёг на траву лицом вниз и сложил руки за головой. Началась процедура упаковки. Верёвки сразу не нашлось, поэтому пришлось вырубить.

***

– Шура, как настроение? – позвала Раиса в эфир.

Захваченный язык лежит в багажнике, связанный по рукам и ногам верёвкой, которая нашлась там же, в багажнике. Едем мы не быстро, потому что ехать не слишком далеко. Штатную рацию выключили от греха подальше. Нам своей, портативной, хватает.

– Шура слышит хорошо, – отозвался Бодров. – Что за гул у вас? Вы что, в поезде?

– В бронепоезде, – ответила Раиса. – Тут здоровенный колпак в салоне, под которым дизельный мотор и трансмиссия автоматическая. Едет бронепоезд вполне достойно. Над шумоизоляцией немного поработать только надо.

– Так, стоять! – взволнованно крикнул в эфир Саня. – Я наблюдаю Хамви, который едет к нам. Это вы?

– Мы, Саша, кто же ещё, – с улыбкой ответила Раиса. – Захватили один случайно. И ещё язык в придачу достался. Гиены помогли.

– Какие гиены? – с недоумением спросил Бодров. – И какой язык? Вы что, в лагерь вылазку совершили?

– Расскажем, как приедем, Саш. Вы там с Булатом на месте не стойте. Поезжайте навстречу нашим и думайте, как нам остановить погоню. К нашему приезду должны придумать. Погоня будет на таких же, как у нас, Хамви, но, скорее всего, оборудованных мелкокалиберными пушками и крупнокалиберными пулемётами. Задачу дала – выполняйте. Конец связи.

– Конец связи… – пробормотал Бодров.

Еду я размеренно. Держу спидометр почти на сорока милях. Спидометр у Хамви дублированный, и километры там имеются. Скорость ровно шестьдесят километров в час. Больше ехать нет смысла. Наличие брони даёт прибавку в весе, а она, в свою очередь, плавность хода. Не прыгает Хамви.

– А на Тигре ты ездил? – поинтересовалась Раиса.

Я кивнул. Сидеть за рулём Тигра мне довелось поболее, чем за рулём Хамви. Всё там же, на войне.

– И как он? Если сравнивать Тигр и Хамви, то кто выиграет?

– Вопрос сложноватый, – ответил я. – Обе машины военные, и цели у них похожие, но отличаются они кардинально. Хамви побольше размером, но места в нём мало, как видишь, и весит он мало. Тигр с виду меньше, но почти в два раза тяжелее, просторнее и лучше защищён. Если выбирать из двух, то отдам предпочтение Тигру не задумываясь. Он роднее. И нравится больше. Да и лучше он. Тигр мой выбор. Окончательный и бесповоротный.

– А Волк? – спросила Раиса. – Видел такую машину? На выставке техники я её встретила. Давно это было. Шестиколёсная махина. Здоровый и брутальный. Как он тебе?

Волк… Что за Волк? Знакомое…

Вот блин, забыл. Читал я про Волка, но не видел. Не довелось.

Посмотрев на Раису, ответил:

– Волка только на картинках видел. Сказать про него ничего не могу. Вид да, соглашусь, суровый. Весит, как два Тигра, он. В серию вроде не пошёл. Не посчитали нужным, видимо. Хотел бы прокатиться, но не судьба. Будем юзать Хамви, мечтая о Тиграх и Волках.

Про машины Раиса больше не спрашивала. Взяла лежащую на коробе неизвестную мне винтовку, которая досталась нам от языка, и принялась её разглядывать. Я винтовку даже в руках не держал. Надписи на ней какие-то имеются. Думаю, они расскажут, что за оружие нам досталось.

Когда Раиса вдоволь насмотрелась на винтовку, я решил спросить:

– Что написано на ней?

– Не знаешь, как называется? – удивилась Раиса.

Я покачал головой. Вот-вот подъедем к месту, где меня чуть не сожрала сколопендра. Мусин и Бодров уехали.

– Ты у нас ходячая энциклопедия, Никита, – улыбнулась Раиса. – Не думала, что есть что-то, чего ты не знаешь.

– Преувеличила ты с энциклопедией, – рассмеялся я. – Любитель, и не более. Много читал, и память хорошая. Эта винтовка похожа на FN SCAR, но это не он.

– На винтовке написано «Beretta ARX-160». Что-нибудь говорит тебе это название?

Я кивнул:

– Говорит, и притом немало. Читал про неё, но вижу впервые. Это итальянская штурмовая винтовка. Дорогая очень. Скорее всего, стреляет натовским патроном. Хотя… по магазину не скажешь, что натовский «5.56». Не от Калашникова магазин, случайно? На моём «АК-15» точно такой же вроде.

Раиса путём нескольких манипуляций отстегнула магазин и, кивнув, ответила:

– Он самый. Патрон «7.62х39». Модификация под наш патрон.

– Добрая машинка, – заулыбался я. – Пендос, взятый нами, не так прост. Знает, какие патроны самые распространённые. Ему надо сказать спасибо за подарок. Беретта плохого оружия не делает.

– Думаю, что у меня вскоре появится возможность протестировать эту винтовку… – задумчиво сказала Раиса и продолжила изучать свой трофей. – И у тебя она тоже появится. Кому понравится, того и будет. Но учти, что девушкам нужно уступать.

Минут пять, и мы увидели наших. Встали они на пригорке. Не ахти как встали. Планом тут точно не пахнет. Ехали, увидели едущих навстречу Мусина и Бодрова и остановились. Шесть машин стоят передом к нам. Седьмая Санина Ауди. К нам она встала задом. Симпатичным таким задом. Всё-таки Ауди умеют делать красивые машины. Особенно универсалы. И особенно «RS».

Из всего транспорта хоть какую-то серьёзность внушает только французский Хаммер Зубаря, он же Renault Sherpa II. По сравнению с Хамви выглядит симпатичнее, но в отличие от него не бронирован. Ну и пулемёт на крыше не такой серьёзный. Есть ещё второй такой же француз, но на нём установлена малокалиберная пушка. По причине её неработоспособности машину брать с собой не решились. Толку от неё не будет.

– А Реношка посерьёзнее Хамви будет, – сказала Раиса. – Позлее видок. Повыше вроде. Жаль, что не бронирован.

– Да, Рено посимпатичнее, – согласился я. – Но и оно с Тигром не сравнится.

Нас встретили с удивлением на лицах. Только Боков и Зубарь хмурятся. Мусин и Нугуманов хлопают в ладоши. Кузнецов сидит на траве, курит сигарету и смотрит на трофейный Хамви исподлобья. Сашка Бодров и Илюха Осипов внимательно слушают рассказ Максима Ефименко, не забывая поглядывать на нас. О разработке плана нет и речи.

– Трофей оценивать будем? – радостно спросила Раиса и спрыгнула на землю.

Я вышел из машины следом за ней и направился к багажнику. Все ждут рассказа, и Раиса решила порадовать народ. Бокову, Зубарю и Ефименко рассказ не слишком интересен. Они подошли ко мне. Андрюха положил руку на багажник и сказал:

– Прежде чем ты откроешь его, ответь на один вопрос: сложно было?

Я, улыбнувшись, покачал головой и ответил:

– Проще простого. Только ноги болят. Побегать пришлось, но позже оказалось, что можно было обойтись и без этого.

– Открывай, – потребовал Зубарь.

Я путём несложных манипуляций открыл багажник Хамви. Он у него неширокий, но достаточно просторный. Захваченному нами американцу не было тесно. В себя он пока не пришёл. Перестарались, однако.

– План не меняем? – глядя на американца, спросил Зубарь.

– Нет, – ответил Боков.

– Нет, – добавил Ефименко.

– Тогда тащим его в мою машину, – начал командовать Зубарь. – Ты, Никита, с нами. На трофее поедет Нугуманов. Маршрут известен. – Набрав воздуха, он рявкнул: – По машинам!

Мы перенесли языка на заднее сиденье Рено Зубаря. Справа и слева от него сели Максим и Андрюха. Я сел на переднее пассажирское. Зубарь за руль. Колонна тронулась и медленно поползла в обратную сторону. Надеюсь, что не в посёлок Двойка.

– Вкратце расскажи, что случилось, – попросил Боков.

Я за минуту пересказал нашу вылазку.

– Девять убитых – это уже хорошо, – сказал Зубарь. – Может, больше, если гиены не сплоховали. Наш язычок, после того как всё расскажет, будет десятым.

– Какой план? – спросил я.

Макс и Андрюха пытаются привести языка в чувство. Стонет, но в сознание приходить отказывается.

– План прост, – ответил Зубарь. – Едем в бывший лагерь Пана и укрепляемся там. Ждём, когда появится погоня, если она вообще появится. Дозор выставим на солидном расстоянии. Сашина Ауди пуляет неплохо, и от погони она уйдёт играючи. Весь план.

– План так себе… – пробормотал я. – Рискуем Сашиной Ауди и им самим. Пушек у амеров много, и стреляют они далеко. И пулемётов навалом. Если по гиенам палили от неожиданности и испуга, то к встрече с нами будут готовы.

– Очухался! – радостно объявил Максим Ефименко. – Ну что, пендос, говорить будем?

Американец выглядит плохо. Морду мы ему не сильно намяли, а вот голову, похоже, стрясли, и при этом конкретно. Зачем Раиса ударила его так сильно?

Вращая головой, американец смотрит на всех нас удивлённым взглядом. Постепенно удивление сменяется злостью. Начал дёргаться, пытаясь высвободиться. Связал я его серьёзно. Шансов освободиться нет.

Максим Ефименко ткнул американцу пальцем куда-то в район печени, и тот завыл так, что пришлось зажать уши. Проорав, он начал хныкать. Злость в глазах пропала.

– Я и не такие фокусы могу вытворять, – по-английски сказал Максим и, показав на нас, добавил: – Они пострашнее меня будут, если что. Разговорим в любом случае. Думай, и желательно быстро.

Боков приобнял американца за плечи и ласково спросил:

– Имя у тебя есть, мужик?

– Сайлас Стивенс, – тихо ответил американец.

– Уже хорошо, – улыбнулся Максим. – Новый вопрос: кто ты такой и что делаешь в этом мире?

– Наёмник, – так же тихо ответил Сайлас. – У нас задание. Мы должны доставить товар.

– Разговорчивый попался, – сказал я и подмигнул американцу.

Он изменился в лице. Посмотрев на меня полным ненависти и презрения взглядом, заорал:

– Ты будешь первым! Я убью тебя! Отрежу твой член и заставлю сожрать его! Вы просто не понимаете, на кого попёрли! Вы все сдо…

Не успел договорить Сайлас. Макс ударил локтем и раздался громкий хруст. Нос сломан, сомневаться не стоит.

– В одном он прав, – усмехнулся Боков. – Мы все сдохнем. Кто-то раньше, а кто-то позже. Смерть ещё ни один человек не смог обмануть.

Из кривого носа Сайласа хлещет кровь. Удар был хорош.

– Ну что, спеси поубавилось? – спросил я. – Готов продолжать?

Сайлас, подумав, кивнул. Я спросил:

– Сколько вас всего, какой груз везёте и куда?

– Нас семьдесят пять, – хныкнув, ответил Сайлас. – Груз мы должны доставить в город Иерихон. Где находится город, мы не знаем. Груз – это техника. Товар – девушки и дети. Вы, парни, ничего не понимаете. Мы работаем на серьёзную организацию.

– В этом ты прав, – кивнул я. – Мы не понимаем ничего. Но мы можем попытаться понять, если ты всё расскажешь. Сайлас, в твоём случае важно одно: выживешь ты или нет. Именно это должно волновать тебя больше всего. Уяснил?

Честно сказать, я сам в шоке от своего тона. Никогда бы не подумал, что могу строить из себя столь опасного злодея. Сайлас прекратил смотреть на меня с ненавистью. Теперь в его глазах только страх. Неужели так быстро сломался?

– Вы русские? – трясущимися губами спросил Сайлас.

Я медленно кивнул и ответил:

– Мы русские.

От сурового дяди не осталось и следа. Между Боковым и Ефименко сидит связанный по рукам и ногам здоровяк, перепуганный до ужаса. То, что мы русские, его окончательно добило. Кажется, вот-вот разрыдается.

Боков тихо, но требовательно попросил:

– Ты начни рассказывать, Сайлас. Начни с самого начала. Расскажи нам, кто-ты, чем занимался всю жизнь и какими судьбами оказался в этом мире. Мы ждём, Сайлас.

– Я… попро… попробую… – тихо ответил Сайлас. Он посмотрел на Бокова, затем бросил испуганный взгляд на Максима, а затем снова начал смотреть на меня.

– Да говори уже! – взревел Зубарь и впервые показал американцу свою жуткую оскалившуюся рожу. – Достал уже!

Сайлас начал рассказывать. Быстро и не совсем понятно, но общую суть мы уловили. Скверненько.

Родом Сайлас из США. Точнее, из Калифорнии. Его возраст всего двадцать девять лет, хотя выглядит на сорок с небольшим. К военным отношение имеет такое же, как я к летчикам люфтваффе. Не вояка. Зек он. Разбоем и грабежом занимался с малолетства и в двадцать два года угодил в тюрьму. Не просто так угодил, а получил пожизненный срок. Просидеть успел неполных семь лет, а затем помер.

Ну как помер… Смерть была инсценирована. Его, Сайласа, и многих других отправили на тот свет условно. Зафиксировали смерть по документам, а на деле переправили на какой-то остров. Какой – никто не знал. Сайлас и ещё несколько тысяч таких же, как он, жили на этом острове под охраной почти полгода. Их достойно кормили, одевали и даже тренировали. Только ничего не говорили.

Иногда на остров приплывали серьёзные дяди, проводили конкурс и забирали на большую землю пару десятков бывших заключённых. Догадки Сайлас строил, как и все остальные, но правды не знал никто.

В один из таких дней отобрали Сайласа. Помимо него были отобраны ещё шестьдесят четыре человека. Всех погрузили на небольшой корабль и везли океаном почти месяц. Куда привезли – никто не знал. Предполагал, что в Европу. Началось самое интересное.

Снова лагерь и снова вполне нормальные условия существования. Кормят, одевают и тренируют. Тренировок стало много. Инструкторы и несколько человек охраны брали по несколько зеков, отвозили их на спецполигон и там обучали военному делу. За три месяца Сайлас научился неплохо стрелять и почувствовал себя профессиональным военным. В определённый момент Сайласу и остальным объявили, что обучение закончено, и вскоре они могут приступить к работе.

Суровый дядя в строгом костюме вещал, что дал им вторую жизнь и взамен требует совсем ничего. Инструктаж длился пару недель. Сайласу объяснили, что ими будут командовать профессиональные наёмники, и сами они теперь наёмники. Также объяснили, что с помощью порталов всех их отправят в другой мир. Мало кто поверил, но после предъявления доказательств мнение изменилось.

Проанализировав не слишком долгий рассказ Сайласа Стивенса, мы пришли к следующим выводам:

Хорошо известная контора под названием Светлое Будущее провела масштабный переброс, случайными свидетелями которого мы оказались. Количество техники уже известно. Теперь точно известно количество бойцов и девушек с детьми, находящихся в заложниках и являющихся товаром для города Иерихон.

Детей насчитывается сорок семь. Девушек в два с лишним раза больше. Их сто две. Использовать в целях удовлетворения потребностей разрешили не более десяти, что в том мире зеков вполне устроило, а вот в этом мире они сразу изменили мнение, и получился небольшой конфликт, который был впоследствии урегулирован.

Зеков шестьдесят пять. Наёмников, профессиональных наёмников, десять, но именно они всем рулят. Главного зовут Адам Олаффсон, и по национальности он швед. Именно он до ужаса похож на актёра Дольфа Лундгрена, и за глаза все зовут его Дольфом.

Можно сказать, что всё плохо, но на деле всё немного лучше. Гиены загрызли девять зеков, и это радует. Ещё двоих убили мы. Итого одиннадцать. Не радует другое: зеки планировали убить наёмников сегодня утром, но налёт гиен им помешал. Пока живы наёмники, нам хорошо. Заложников не будут трогать. Без наёмников начнётся полная задница. Стоит надеяться, что передела власти пока не случилось.

– Что делать будем с ним? – спросил я на русском, показав на Сайласа.

– Что предлагаешь? – вопросом ответил Боков. – Минут десять, и мы приедем. Можем там решить.

– Да валить его надо, – буркнул сидящий за рулём Зубарь. – Он ведь всё рассказал. Смысл в живых оставлять?

– Решайте сами, – сказал я и начал смотреть в окно. – Только не здесь. Приедем в лагерь, и там решайте…

***

Не знаю, с какой целью Пан отстраивал лагерь, но построен он достойно. Денежки вливались немалые. И всё это тайно! Никто ведь не знал о существовании лагеря.

Построили лагерь в низине, образованной четырьмя невысокими холмами, поросшими кустарником, одиночными деревьями, похожими на земные дубы, и высокой жёсткой травой. От случайного наблюдателя лагерь спрятан не ахти как, но и случайных наблюдателей в этих краях почти нет. А если они встречались, то свалить вряд ли успевали.

Территорию под лагерь взяли не слишком большую. Квадрат площадью чуть больше гектара. Всё это обнесли бетонным забором высотой под два метра. Бетонные у забора только столбы и основание. Пространство между столбами закладывали шлакоблоком вполовину толщиной. Ворот имеется двое, и они параллельны друг другу. Одни ворота небольшие, одностворчатые, сваренные из уголка и обшитые тонким железом. Вторые широченные, метров шесть, двустворчатые и используются как основные. Сделаны также из уголка и листов железа. Покрашены серой краской.

Территорию лагеря облагораживали по возможности. Косили траву и даже посадили несколько деревьев. Вышки по периметру начали строить, но не успели. Только фундамент под них со стальными закладными залили. Материал имеется, и закончить строительство будет несложно.

Построек на территории немного, но все добротные. Две брусовые одноэтажные казармы, в каждой из которых можно легко разместить по сотне бойцов. Один гараж на семь просторных боксов. Фуру не загонишь, а вот Урал зайдёт с лёгкостью. Пара добротных домиков. Простых, квадратов по тридцать, но со всем необходимым внутри. Склад, почти до отвала забитый стройматериалами. Небольшая мастерская, из которой можно играючи сделать отличный автосервис. Яму вырыть или гидравлический подъёмник сварить. Первое попроще будет, как ни крути. Понравился мне лагерь.

В лагере все так же дежурят те самые Макс и Лёня, провожавшие нас до места выхода колонны из портала на стареньком УАЗе. Открыв ворота, они запустили нас на территорию и закрыли их. Бодров, как и договаривались, вместе с Пашей Кузнецовым остались на десятикилометровой отметке маршрута встречать гостей. Место выбрали хорошее. Появление неприятеля увидят гораздо раньше, чем он их.

Боков выбрался из машины и начал раздавать команды. Я и Максим Ефименко потащили Сайласа в сторону гаража с целью запереть внутри бокса. Притащив, проверили узлы, убедились в их крепости и для надёжности прицепили к тяжеленному бензогенератору наручниками. Карманы проверять не стали, потому что их ещё в поле проверила Раиса. После неё там точно ничего не осталось.

– Может, из него раба сделать? – предложил Максим, глядя на пленника. – Рабсила нам нужна. Таджики и местные всё не вывезут. Иной раз работы приходится выполнять опасные. Если такой помрёт, то не жалко.

Я пожал плечами, сел на корточки перед Сайласом и по-английски заговорил:

– Вариантов у тебя два. Первый – лёгкий и почти безболезненный. Второй – сложный, полный боли и страданий. Какой выберешь?

Сайлас захлопал глазами, не понимая, о чём я.

– Давай вкратце обрисую перспективы, – продолжил я. – Легко и безболезненно – это пуля в голову. Убьём тебя, когда ты не будешь этого ждать. Не поймёшь, что умер. Скорее всего, во сне убьём…. Вариант два – ты станешь рабом. Вернёшься к тому, от чего не так давно ушёл. Заключённый пожизненно, но при этом должен будешь работать. Мы не психи и, как фашисты, издеваться не будем. Но сам понимаешь, рабство не сахар.

– Я… – Сайлас разрыдался. – Я… готов… хочу… буду… буду рабом…

Оставив пленника, мы вернулись к своим и сразу же попали в оборот.

– Ты. – Боков посмотрел на меня. – Есть предложения?

– Фиг знает, – честно ответил я. – Смотря какие предложения. На дуру можно сыграть.

– На дуру? – удивился Зубарь. – Это как?

– Проще простого, – улыбнулся я. – Делаем вид, что ничего не видели и ничего не знаем. Проблема в следах и в том, что захваченный Хамви у нас. Сложно играть на дуру будет, в общем.

– Он о чём? – спросил Бокова Зубарь. – Или я чего-то не догоняю? Какую дуру?

– Просто он сам дурак, вот и весь ответ. – Боков отмахнулся и направился к захваченному Хамви. – Никаких изменений. Ждём гостей и действуем по мере появления проблем…

Раиса посмотрела на Илюху Осипова и строго спросила:

– Где мой кейс?

– А он… – растерялся Осипов.

– Он в Рено, – ответил Зубарь. – Я не забыл переложить.

– Спасибо, – улыбнулась Раиса и отправилась к Рено, стоящему рядом с Хамви.

Боков уже вытащил трофейную Беретту и с интересом разглядывает её.

– Положи, пока руки не оторвала, – погрозила Раиса. – Не твоё имущество, не тебе и пользоваться.

– Не больно-то и хотелось, – отмахнулся Боков и забросил винтовку обратно в салон Хамви.

– Ник, пошли, – позвал меня Максим Ефименко и направился к одному из домиков. Не оборачиваясь, добавил: – И ты, Андрюш, с нами. Поговорить надо.

Домик используется для проживания и внутри выглядит вполне прилично. Мебели по минимуму, но уют присутствует. Чисто, что самое главное.

Макс сел за стол у маленького окна, взял в руки термос, встряхнул его и, довольно хмыкнув, начал разливать чай по кружкам.

Боков развалился в кресле. Я подал ему кружку и сел рядом с Максимом. Чай порядком остыл, крепковат и без сахара, но пить можно. На безрыбье, как говорится…

– Каким образом ты хочешь тягаться со всей этой шайкой? – спросил Максим.

Я усмехнулся:

– Ну и вопросы у тебя! Я хочу тягаться или все мы? И почему меня спрашиваешь? У вас времени подумать поболее моего было.

– В общем, план следующий, – заговорил Боков. – Ты, Никита, хочешь сохранить технику. Увы, но это нереально. Ответь на один вопрос: что важнее, техника или жизнь любого из нас?

– Вопрос идиотский, – ответил я.

Протяжный гудок прилетел с улицы. Кто-то приехал. По звуку точно не Ауди Бодрова. На той сигнал посерьёзнее будет. Пневматический.

Не договорив, мы вышли на улицу. Ворота уже открыли, и на территорию влетела синяя Тойота Рав-4 первого поколения. Пыльная и немного ржавая.

Из Тойоты выскочил Модест Карандашов. Морда вспотевшая и крайне обеспокоенная. Увидев нас, побежал.

– Что-то случилось, – по слогам пробормотал Боков Андрюха.

Модест, подбежав, показал на дверь и, быстро дыша, сказал:

– Внутрь… Новости плохие…

Мы вошли в дом, и я сразу же налил в кружку воды из канистры. Модест, осушив её, заговорил:

– Я к вам с Заксенхаузена гнал… потом реку на лодке моторной пересёк и у Фарида машину взял… а потом до вас на полном ходу…

– Ты отдышись, Модест, – попросил я и усадил его в кресло. – Минутой позже, минутой раньше, ситуация вряд ли изменится. Что случилось-то?

– Мне позвонили из города Светлого и прямым текстом сказали, чтобы мы не рыпались, – ответил Модест. – Мы должны дать зелёный свет. Информация, как видите, уже просочилась.

– Вижу, что просочилась, – тихо сказал до ужаса хмурый Боков. – Но пока не понимаю, о чём ты. Ты же ничего не знал, Модест. Кто тебе сказал?

– Я ничего не знал? – спросил Модест и засмеялся. – Боков, ну не строй из себя дурака. Уже больше двенадцати часов прошло. Все три посёлка в курсе о выходе большой группы из портала. Я ведь теперь глава посёлка, и новости одним из первых узнаю. Но не я вас заботить должен, а то, что передали из Светлого.

– И что такого они передали? – спросил я.

– Сказали, что мы не должны трогать новоприбывших. Более того, мы должны предоставить им помощь. Любую, какую только можем. И должны сопроводить их в Светлый. Там уже решат, что делать дальше. Светлый не сам командует, если что. С Иерихона подача идёт.

– Всё ясно, – сказал я и улыбнулся. – Узел завязался. Всё-таки Сайлас не соврал, сказав, что их место назначения Иерихон. Что в нём такого, кто скажет? Там палестинцы живут?

– Палестинцы в этом мире к Иерихону никакого отношения не имеют, – начал рассказывать Максим. – Это первый город этого мира. Кто основал его, неизвестно, но лет ему прилично. Если там побывать, то станет понятно, почему его называют первым.

– Иерихон – самый древний город на Земле? – спросил я.

– А ты не знал? – удивился Максим.

– Всего знать невозможно, – ответил я. – Знал, что он древний, но не знал насколько.

Максим продолжил:

– Иерихону этого мира лет не так много, как земному, но пара тысяч точно есть. Так говорят.

Моему удивлению не было предела.

– Пара тысяч? – воскликнул я.

Боков хлопнул в ладоши и грозно сказал:

– Урок истории закончен. Про Иерихон потом поговорите. Проблемы посерьёзнее имеются. Что делать будем, господа?

Модест, вскочив с кресла, взорвался:

– Что делать будем? Что делать? Андрюша, ты в своём уме? Ты понимаешь, что такое Иерихон? Ты понимаешь, что в случае неподчинения нас просто растопчут? Ты дурак, Андрюша?

Боков развернулся к Модесту, схватил его за подбородок и резко толкнул в кресло. Нависнув над ним, прорычал:

– Модест, сука ты такая, мне без тебя здесь нервяков хватает! На хрен ты орёшь, а? Ты думаешь, что можно приехать сюда, сказать, и всё само собой рассосётся, да? Ты это ему скажи!

Боков выпрямился и показал на меня.

– Что вы успели натворить? – взвизгнул Модест и вскочил.

– Что успели, того уже назад не воротишь, – спокойно ответил я.

– Убили кого-то? – испуганно спросил Модест.

– Не только, – ответил я. – И совсем скоро убьём ещё. Другого выхода нет, Модест. Либо ты с нами, либо нет.

– Не торопись, Никит, – попросил злой до ужаса Боков. На пределе он находится. Вот только смысл его психов мне непонятен. Да и не хочу я ничего понимать.

– Почему не торопиться? – удивился я. – Торопиться буду. Там люди, и им нужна помощь. Без нас они просто мясо. Проданное в рабство мясо. А с нашей помощью могут стать свободными. Вновь свободными.

Снова протяжный гудок. На этот раз звук принадлежит Сашиной Ауди.

– Сворачиваемся, – улыбаясь сказал я. – Войны нам всё равно не избежать. По крайней мере, лично мне. Моральные убеждения не позволят.

Максим Ефименко догнал меня, когда я бодрым шагом шёл к воротам.

– Повторяешься? – усмехнулся я.

– Ага, – кивнул он. – Ты снова выкидываешь фокусы, а я снова на твоей стороне. Нравятся мне твои моральные убеждения. Если злодеев жестоко карать, то ты проповедуешь лёгкую смерть. А если злодеи людей в рабство везут, то ты готов их перестрелять не задумываясь. Удивляюсь, почему ты до сих пор жив?

– Просто подобная задница со мной не часто случается, – ответил я. – Если точнее: впервые. Думаю, что шанс выжить есть. Всё ведь не так плохо, да?

– Ну как сказать… – Макс задумчиво почесал подбородок, а затем ответил: – Если сказать проще: проблема настолько серьёзная, что хуже быть не может. Бодаться с городом Светлым – остаться без ничего. Бодаться с Иерихоном – выстрелить себе в голову. Нас ведь затопчут. Прихлопнут, как назойливую муху. Так понятно?

– Понятно, – кивнул я. – Люблю проблемы. Без проблем жить скучно…

***

– Три! Три Хамви! – возбуждённо сказал Пашка Кузнецов, показав три пальца. – Проблема в том, что два с пулемётами, а третий с пушкой.

– Сколько им до нас ехать? – поинтересовался я.

– Минут десять-двенадцать, – ответил Бодров. – Не дольше, точно.

Я обратился к Максиму:

– Из тяжёлого вооружения у нас что есть?

– Шайтан-труба только. Ну и пулемёты. Крупнокалиберный на Хамви и единые. Единых четыре. Один на Рено Зубаря установлен. Остальные устанавливать некуда.

– Ещё РПГ-7 есть, – сказал Пашка. – Правда, зарядов к нему три, и все кумулятивные.

– Кумулятивные – это хорошо… – пробормотал я. – Но применять мы их будем в крайнем случае. Три Хамви – не десять. Можно и мягким способом захватить.

Подошёл Боков. Молча встал рядом. Я ткнул его локтем под рёбра и весело сказал:

– Хватит дуться. Лопнешь ведь.

– Да пошёл ты, Никитос! – огрызнулся Боков и, схватив Бодрова, потащил его в сторону.

Я отправился искать Раису. Времени у нас немного, поэтому стоит поторопиться. Нашлась снайпер возле французского Хаммера Зубаря, сидящая на земле и собирающая снайперскую винтовку.

Хоть я и не снайпер, но оружием интересуюсь, и особенный трепет во мне вызывают снайперские винтовки. Дорогие, красивые и высокоточные. Винтовку DXL-3 ВОЗМЕЗДИЕ я узнал сразу и встал как вкопанный. Ожидал чего угодно, но не её.

– Челюсть подними, – буркнула Раиса.

– Возмездие? – почти воскликнул я.

– Она самая. Тебя что-то удивляет?

Я медленно покачал головой и спросил:

– Калибр?

– .338 Lapua Magnum.

– Цена?

– Чуть больше ляма обошлась.

Я показал большой палец и больше не стал ничего спрашивать. Удивила меня Раечка. Удивила не по-детски!

Мне досталась роль водителя. Транспорт – трофейный Хамви. Штурман – Максим Ефименко. Пулемётчик – Саша Бодров. Первыми выехав за территорию лагеря, мы устремились навстречу приключениям.

Боков повёз Раису на вершину самого высокого холма, с которого она будет оказывать нам поддержку точными выстрелами. Четыре бойца – слишком мало для трёх Хамви, вооруженных пулемётами и пушкой. Думаю, что мы справимся. Если не справимся, помогут остальные.

– Я на позиции, – доложила Раиса. – Делаю пристрелочные выстрелы. Минута, и буду готова.

– Я возвращаюсь в лагерь, – доложил Боков.

– Едем и пока ничего не видим, – сказал Максим и ласково добавил: – Раиса, я в тебя верю. Не торопись.

– Я в вас тоже верю, – так же ласково отозвалась она. – Вы, главное, поаккуратнее. Я помогу. Хорошо помогу.

Задача наша проста, как три копейки. Показываемся неприятелю и пытаемся свалить, не огрызаясь пулемётным огнём. Начнёт стрелять и стреляем в ответ. Стараемся не подставляться и выманить врага на точный выстрел Раисы.

Пока мы устраиваем сафари по холмам, Зубарь и его парни должны дать солидный крюк и загнать противника в окружение. Условно, конечно. Вся надежда на Раису и её меткость. Ну и на Пашку Кузнецова, шныряющего по кустам в компании Илюхи Осипова. Станет тяжко и будут применять гранатомёты.

Прошло три минуты, и Максим позвал:

– Раиса, ты нас видишь?

– Вижу, и достаточно хорошо, – ответила она. – Забирайтесь на возвышенность и поезжайте вдоль холма. Скоро сами всё поймёте.

Лагерь остался в полутора километрах. Крупные холмы мы проехали и сейчас переваливаем через небольшие холмики и бугорки, стараясь жаться к кустам. Дорогу намеренно оставили правее, чтобы в случае чего смотреть на неё с возвышенности.

– Я их вижу! – крикнул Бодров в люк. – Справа, в низине. Пять сотен метров. Едут медленно. Нас не замечают.

Я остановил Хамви и посмотрел в заданном направлении. Максим показал пальцем и сказал:

– Вон они ползут. Пулемёты и пушка торчат.

Я увидел. Три Хамви слишком медленно едут по натоптанной нами дороге вдоль солидно заросшего кустами участка приземистого холма. Можно прямо сейчас начать обстреливать их с пулемёта, но пока рано.

Расстояние сократилось метров до четырёхсот. Три Хамви проехали кусты и попёрли по высокой траве, придерживаясь всё той же дороги, которую мы натоптали.

Я немного вдавил педаль газа и медленно поехал им наперерез. Секунд десять нас не замечали, а затем заверещал Бодров:

– Пулемёт второго развернулся. Топчи!

Разгоняется Хамви туго. Пулемёт ударил короткой очередью. Не попал. Метров на двадцать вперёд лишнего взял. Второй раз выстрелить не успел, потому что мы нырнули в низину и пропали из зоны видимости. Теперь главное успеть добраться до следующей точки. Игра в прятки начинается.

– Вас не вижу, – доложила Раиса. – Их вижу прекрасно. Точно стрелять не могу. Сокращайте расстояние хотя бы метров на семьсот-восемьсот.

Минута передышки. Три Хамви на хвосте, но пока не стреляют. Скоро нам придётся въехать на небольшой подъём и проехать около сотни метров, прежде чем спрячемся за солидным бугром.

– В зоне поражения! – снова заверещал Бодров. – Стреляю одиночными.

Бодров принялся отстреливаться, а я продолжил гнать к заветному укрытию. Прямо перед нами, метра на три правее, ударил снаряд пушки. Осколков от тридцатимиллиметрового снаряда можно не бояться. А вот прямого попадания опасаться стоит. Прямое попадание бронебойным снарядом поставит на нас крест.

Минимум десяток выстрелов из пушки по нам сделали, прежде чем удалось спрятаться за бугром. Услышав команду Сани, я позволил себе на время расслабиться. Повезло.

Бодров забрался обратно в салон и устало плюхнулся на сиденье. Лицо и лоб в поту. Глаза испуганные.

– Я на всякое подписывался, – начал говорить он, часто дыша. – Но на такое больше не подпишусь. Видеть врага в прицел и не стрелять – сами попробуйте. Мог минимум один Хамви разобрать!

– Терпи и возвращайся к пулемёту, – спокойно попросил Максим.

Я бросил на Саню короткий взгляд и улыбнулся.

– Лыбу он давит… – недовольно забурчал Бодров. – Сами бы за свой пулемёт лезли…

Секунд тридцать относительно спокойной езды, и из люка снова послышалось верещание:

– Мы снова в зоне выстрела. Чёрт с вами, я стреляю по ним!

Пулемёт на крыше загудел. Длинными очередями бьёт Саня. Патронов не жалеет.

– Он поверх машин бьёт, не давая пулемётчикам высунуться, – доложила Раиса. – Тот, что пушкой управляет, посмелее и целится. Его впереди идущие Хамви прикрывают. Сейчас подарок ему отправлю.

Я давил на газ, пытаясь разогнать машину до предела. Порой попадались настолько большие кочки, что машина отрывалась от земли сперва передней частью, а затем задней. Каково Сане даже представить не могу. Ремни, надеюсь, спасают. Судя по ногам, стоит крепко и к подобному привык.

– Я глухой, но это мелочи! – начал кричать Саня, прекратив стрелять. – Раиса выщелкнула негра за пушкой! Видел содержимого головы полёт!

Следом проснулась рация:

– Пушки можете не бояться, – спокойно доложила Раиса. – Я попала. Не с первого выстрела, правда. Пытаюсь достать пулемётчиков.

Я ожидал чего угодно, но того, что три Хамви остановятся, точно не ожидал. Сбросив скорость до минимума, они начали разворачиваться. Бодров продолжил поливать из пулемёта.

– Свалить пытаются, – испуганно сообщила Раиса. – Разворачивайтесь и за ними. Вижу Зубаря. Едет прямо на них. Метров семьсот расстояние. Рискуем, мальчики!

Я нажал на тормоз, сбросил скорость, выкрутил руль до упора и начал разворачивать броневик. Радиус поворота оставляет желать лучшего.

Всё изменилось. Теперь три Хамви дичь, а мы охотники. Так, кстати, попроще. Расстояние метров триста. Бодров снова начал стрелять.

Последним улепётывает Хамви с пулемётом. Заметно отстаёт и петляет. Саня старается стрелять выше, не давая пулемётчику открыть ответный огонь.

– Пулемёт почти пустой! – крикнул он и прекратил стрелять.

Пулемётчик на прекращение огня среагировал как надо и показал свою чёрную голову. Выстрелить не успел, потому что умер. Раиса сделала отличный выстрел.

Из люка послышался злобно-довольный смех Бодрова. Нервным срывом попахивает.

Три Хамви как по заказу ломанулись направо с целью взять штурмом достаточно крутой холм.

– Зубаря они засекли и явно испугались, – сообщила Раиса. – Пока не стреляйте.

Въехать на вершину холма три Хамви не успели. С обратной стороны на перевал выскочила Ауди Бодрова, резко остановилась, и из неё вылезли Кузнецов с Осиповым. Первый с шайтан-трубой в руках. Второй с РПГ. Хамви дали по тормозам.

– Я в Ауди, – сказал Боков. – Их вижу. Осипов и Кузнецов выстрелят в случае малейшей опасности.

– Мы вас видим, – ответил Максим Ефименко и показал мне большой палец. Я продолжаю ехать, но без прежнего энтузиазма. Медленно и вальяжно.

– Я близко, – впервые заговорил Зубарь. – Ауди вижу. Врага пока нет.

– Я всех вижу, – с ноткой облегчения сказала Раиса. – Враг решил сдаться.

Подъезжать к трём Хамви вплотную я не стал. Метров пятьдесят не доехал и остановился. С противоположной стороны из низины вынырнуло злобное Рено Зубаря и остановилось на отметке в сто с небольшим метров. Кузнецов и Осипов стоят на холме и с довольными рожами продолжают целиться в транспорт врага. Зубарь заговорил через громкоговоритель на английском:

– Советую вам покинуть машины. Малейшая агрессия, и мы уничтожим вас. Десять секунд на раздумье. Выходить безоружными и с высоко поднятыми руками.

***

– Четыре захваченных Хамви и четверо убитых – этого вам мало? – чуть ли не плача спросил Модест. – А пленные? Восемь пленных? Нас в порошок сотрут… Как вы этого не понимаете?

– Мы понимаем, – ответил Боков. – Мы всё понимаем, Модест. Но сделанного не воротишь. Это ты понимаешь?

Как я устал слушать нытьё Модеста Карандашова… Как меня всё достало…

Я вышел на улицу и сел на лавку рядом с Максимом Ефименко.

– Всё еще ноет? – спросил он, пуская дымок. – Или успокоился?

– Ноет, конечно, – ответил я. – Всё твердит про Иерихон и про то, что нам крышка.

– Всё не так плохо, как могло быть, – задумчиво проговорил Максим.

С этим я полностью согласен. Всё очень даже хорошо. Все, кто находился в трёх Хамви, сдались нам без фокусов. Всего их было девять, по три человека на каждую машину. Раиса упокоила двоих. Осталось семь. Трое негров, два бразильца и два белых. Белые, кстати, не из зеков. Те самые наёмники Дольфа. Именно они решили сдаться, понимая, что дальнейший бой только усугубит ситуацию. Хорошо, что за пулемёты не полезли. Ребята с виду серьёзные. Допрашивать никого не стали. Просто связали и отправили отдыхать.

– Что дальше делать будем? – спросил Максим.

Я пожал плечами:

– Не знаю. Вариантов у нас сразу несколько. Первый – ждать ночи. Если за это время не придёт очередная подмога, то можно совершить вылазку. Если подмога всё-таки придёт, то отбиваться. Второй вариант – переговоры. Едем к ним навстречу и говорим с главным. У нас есть два его наёмника, а это уже немало. Зеков он вряд ли ценит.

– Надо обговорить с остальными, – сказал Максим и затушил окурок о подошву ботинка. – Подождём, пока Боков успокоит Модеста, а затем объявим собрание.

– Подождём, – согласился я и расслабился. Со вчерашнего вечера я не ел ни грамма. Только пил воду и чай. Надо что-то придумать. Голова от голода уже болеть начинает.

Пришли Булат Мусин и Денис Нугуманов, что-то весело обсуждающие.

– Мы мяса похавали! – похвалился Булат, словно прочитав мои мысли. – Стейк из барамука. Там ещё осталось, если хотите.

– Что-за барамук? – поинтересовался я.

– Это местный баран, – ответил Денис. – Размером он с телёнка. Всеядный, если что. Пока вы там родео по холмам устраивали, мы прошвырнулись по окрестностям и добыли свежего мяса. Пожарили в мастерской. Там горн есть, и он вместо мангала самое то. Если голодные, то милости просим.

– Пошли. – Максим поднялся и бодрым шагом направился к мастерской.

– Мясо-то хоть не вонючее? – спросил я.

Булат показал большой палец. Денис ответил:

– На вкус как бобёр. Этот молоденький был, и мясо просто тает во рту. Шуруй обедать, Никита.

Я взглянул на часы. Для обеда уже поздновато. Полдник, если быть точнее. Поблагодарив Булата и Дениса за удачную охоту, пошёл догонять Максима.

В мастерской невозможно не то что поесть. Находиться невозможно. Для жарки стейков использовали тот самый горн. Жарили на древесном угле. С большей частью дыма справилась вытяжка, но мастерская всё равно нагрелась. Лучше на улице.

Оставив мастерскую проветриваться, мы по-быстрому соорудили стол, сервировали его по возможности и приступили к употреблению стейков, которых Булат с Денисом нажарили огромную тарелку. С голодухи мясо показалось мне божественно вкусным. Не прошло пяти минут, и к нам подтянулся Саша Бодров. Схватив кусок мяса, начал поглощать его, не забыв побурчать на Максима:

– Я, значит, тут уже почти сутки ошиваюсь, и ни разу не жравши… а ты… хоть бы позвали… гады… и… булка моя не зажила ещё… и… бесит меня всё… даже рожу некому начистить… хоть пар выпустил бы!

Я улыбнулся и сказал:

– Сань, не бурчи. Просто ешь и наслаждайся. Про тебя я, честно, забыл. Вся проблема в том, что порядка нет. Дисциплины.

– Я бурчать ещё не начинал, – покачал головой Бодров. – И это… вы громче говорите. Уши мои пока плохо слышат…

– Насчёт дисциплины согласен. – Максим устало вздохнул и взялся за следующий стейк. – Надо бы нам дисциплину подправить.

Пока мы ели, в мастерскую пришли два парня из отряда Зубаря и продолжили жарить мясо. Стейков из туши убитого барамука уже не вырежешь. В ход пошли рёбра и всё остальное. Совсем скоро от бедного зверя ничего не останется.

Боков пришёл, когда стейки были почти все съедены. Устало сев рядом со мной, пододвинул к себе тарелку и сказал:

– Эти два стейка мои. Надумаете отобрать, дам в рожу.

– Да ешь, кто тебе не даёт, – сказал Максим.

– А давай я тебе сам в рожу дам! – предложил развеселившийся Бодров. – Мне уже давно хочется кому-нибудь по роже заехать!

– В общем, я поговорил с Модестом и смог его успокоить, – начал рассказывать Боков, медленно жуя стейк и проигнорировав Сашу Бодрова. – Никогда не думал, что он такой трус. Всё-таки власть меняет. Я тоже боюсь, но не до такой степени. Смысл паниковать раньше времени?

– А что ты нас спрашиваешь? – удивился Бодров. – Мы, в отличие от вас, здесь со вчерашнего дня. Никита и Раиса вообще красавцы. Вражеский транспорт захватили, и при этом без потерь. Бояться не вижу смысла. Если кто-то скажет, что незнание не освобождает от ответственности, то получит в репу. Мы тут, а Иерихон в девяти тысячах километров от нас. Далековато, не находишь?

– Да что мне твой Иерихон, Саш? – нахмурив брови, спросил Боков. – Светлый – вот это проблема. Нас могут лишить всего. Обрубят электричество посёлкам, и, считай, мы никто. А ещё торговля есть. Нас просто население растопчет. Забыли, как недавно казнили людей Пана? То же самое с нами сделают. Причины найдут, будьте уверены…

– Не устали одно и то же раз за разом обсуждать? – спросил я.

Боков удостоил меня недовольным взглядом, но промолчал.

– Андрюх, я тут подумал, – начал Максим.

– Подумал – говори… – буркнул Боков.

Максим кивнул и продолжил:

– В общем, ситуация обстоит следующая: вся эта новоприбывшая колонна отправлена в этот мир Светлым Будущим, и в этом можно не сомневаться. Также не сомневаемся, что местом прибытия колонны является город Иерихон. Технику они ждут в собственную армию, а девушек и детей для торговли. Все ведь знают, что работорговля в этом мире на высоте.

– Про работорговлю всем известно, – согласился Бодров.

Я покачал головой:

– Мне не очень про неё известно. Не забывайте, что я новоприбывший.

– Не забываем, – кивнул Максим и продолжил: – Колонна должна прибыть в Иерихон, но она туда пока даже не выдвинулась. Ответов, почему не выдвинулась, два. Первый – им неизвестно, в какую сторону ехать. Второй – появились мы и начали пить их кровь. Притом достаточно активно. Колонна несёт потери. Как личного состава, так и техники. Ну да ладно, не в этом соль. Вся соль в том, что информация слишком быстро просочилась, и в Иерихоне о месте выхода колонны уже известно. Иерихон попросил нас подчиниться, но мы решили действовать по-своему. На основе моральных убеждений, так сказать.

– Ну и что дальше? – не стерпел Боков.

– А дальше вот это. – Максим жестом показал затянувшуюся на шее петлю. – Как только в Светлом, а следом в Иерихоне узнают о том, что мы сделали, на нас объявят охоту. В Светлом имеется небольшая армия, и она придёт по нашу душу. Когда – дело времени. Петля затягивается, друзья.

– И ради этого ты сказал так много лишних слов? – удивился я. – Макс, можно было всё предельно кратко разложить. Раскладываю: мы в заднице, время ограничено, надо как можно скорее добивать охрану колонны и создавать свою собственную армию. К этому ты ведёшь?

Максим кивнул:

– Почти. Немного подкорректировать, и получится почти то же самое.

Боков нахмурился:

– Предлагаете напасть?

– Не вывезем, – тут же ответил Бодров.

– Вывезем, если всё правильно сделаем, – не согласился я. – Первое, что сейчас сделаем, отправимся на переговоры с главным. Думаю, он не дурак и решит договориться. Отделаться малой кровью. Договоримся, а затем ударим. Подло, но иначе никак.

– Подлость я не люблю… – злобно пробормотал Саша Бодров.

– Я тоже от неё не в восторге, – сказал я. – Но мы не на ринге, Сань. Это война, а война всегда полна подлости.

– Кто отправится на переговоры? – грозно спросил Боков. – Только не говори, что ты, Никита.

Макс начал улыбаться:

– Не он один, Андрюх. Я с ним поеду. Так спокойнее…

Назад: Глава 10

Дальше: Глава 12