Я думала, что смогу купить авиабилет из Паданга в Банда-Ачех в турагентстве в Букиттинги, но компьютеров (как и связи с другими городами) там не было почти нигде, поэтому ничего не получилось. Я спросила агента:

– Чем же вы занимаетесь?

– Экскурсиями, – ответил он.

– Странно, – подумала я вслух. – Ведь туристов-то нет.

Он согласился, что работы для гидов немного, особенно после взрывов на Бали. Но от Букиттинги до Бали было несколько часов лету, и более мирного города я и не представляла.

– А вы хотите съездить на экскурсию? – поинтересовался агент.

– Конечно! – откликнулась я, увидев, что он показывает на свой мотоцикл.

Усевшись боком, одной рукой я придерживала юбку, а другой снимала на камеру восхитительный пейзаж. Водяные буйволы тащили плуги, конструкция которых не менялась сотни лет, обезьяны лакомились тем, что нашли на помойке. В деревнях вместо лужаек с травой перед домами были прудики. Я спросила, для чего эти водоемы с косяками рыб.

– Это ванные, – пояснил мой гид.

– Люди в них купаются? – спросила я.

– Нет, ходят в туалет. Рыбы все съедают, и вода остается чистой.

Мы проезжали долины, каньоны и расположенные на уступах плантации риса, чили, специй, овощей и фруктов. Нам повстречались старик и старуха, они делали коричневый сахар. Их усталый водяной буйвол ходил кругами, заставляя работать механизм, который выжимал в кастрюлю свежий тростниковый сок. Сок часами бурлил на огне, превращаясь в густую коричневую пасту. Когда она остывала, из нее делали лепешки на продажу.

Мой проводник показал мне кедровый румах гаданг и объяснил:

– Конструкция, форма и размер дома говорят о социальном статусе семьи. В таких домах, которые считаются высоким наследством и передаются по женской линии, имеют право жить лишь те люди, чью родословную можно проследить до первых поселенцев. Когда мальчик становится мужчиной, он не должен больше находиться в одном доме с женщинами, он живет в мечети и спит на полу, пока не женится. В возрасте семи лет мальчики обычно покидают родной дом и живут в сурау (молитвенный и общинный дом), где изучают религию и традиции (адат). Считается, что подростки должны уехать из родного города, чтобы набраться жизненного опыта, а затем вернуться домой уже взрослыми, мудрыми людьми, полезными обществу. Свой жизненный опыт и знания они могут использовать в своей семье или став членом «совета дядь» родного города. По традиции после замужества дочери остаются в материнском доме. Их мужьям отводится роль «мужа-гостя». Он ночует в доме жены, а на рассвете возвращается к матери и помогает там ухаживать за посевами.

Не считая того, что проливной дождь шел почти не переставая и мне большую часть времени пришлось провести в номере за шитьем, я была очарована Букиттинги.

Я пообещала Ририн вернуться через несколько дней, и она начала волноваться, когда в назначенное время мой автобус не пришел в Паданг. Это был микроавтобус, и, несмотря на то что я договорилась с водителем, другие пассажиры хотели уехать в другое время, поэтому пришлось ждать, пока будет удобно всем. На обратном пути, который длился два часа, она звонила мне на сотовый одиннадцать раз, чтобы удостовериться, поела ли я, не проголодалась ли, осторожно ли едет водитель и не пристает ли кто ко мне.

Единственная трудность, с которой мы столкнулись, было движение в Паданге. Случилась гроза, машины еле тащились, разбрызгивая воду. Ририн объяснила водителю, как доехать до ресторана, где все ее многочисленные родственники ждали меня к ужину. Всего там было одиннадцать человек. Они уже поужинали и теперь смотрели, как я ем, комментировали и расспрашивали меня про Америку, путешествия, впечатления об Индонезии. В этих местах такие, как я, были редкими птицами.

Наутро я снова отправилась в Банда-Ачех. Хотя Паданг находился тоже на Суматре, на дорогу у меня ушло почти два дня, включая ночевку в Медане.