Однажды, когда мы с Каде колесили по городу на бечаке, поблизости раздался оглушительный вой сирен, бой барабанов и из трескучих громкоговорителей послышалось пение. Начался большой парад, возвещающий приход Рамадана – главного поста, обязательно соблюдаемого мусульманами по всему миру. Я расспросила многих, но никто не мог точно ответить, когда же начинается Рамадан. Некоторые говорили, что третьего или четвертого октября. Сотни женщин в белых платках с пением проезжали мимо нас на фургонах и мотоциклах. Они раздавали листовки, напоминающие жителям верную дату начала Рамадана – пятое октября. Дети и взрослые размахивали цветными флагами; атмосфера была праздничная. Вдоль улицы выстроились толпы людей, которые вышли из домов, чтобы наблюдать за парадом.

Мы по-прежнему сидели на бечаке, когда у Каде возникла идея:

– Я могу устроить так, чтобы ты присутствовала на танцевальной репетиции.

Водитель отвез нас в концертный зал. Там стояли обычная ударная установка, электрогитара и клавишные. Двое мужчин спали на голом полу, еще несколько сновали вокруг. Не похоже, что тут намечалось что-то интересное. Каде вышла и поговорила с пожилым мужчиной на мотоцикле. Он сказал: «Следуйте за мной».

С того самого концерта я искала способ познакомиться с Рафли. Мы приехали на съемочную площадку, где снимали клип для другого музыканта. Он исполнял смесь рока и фолка в том же стиле, которым прославился Рафли. К нам подошел Сиек Газали – коренастый мужчина в традиционной шапочке и жилете. Сиек был самым известным музыкальным продюсером в городе, и, по счастливому стечению обстоятельств, оказалось, что он работает с Рафли. Сиек договорился с ним, что тот заедет за нами и мы вместе отправимся в дом губернатора, где вечером должен был состояться концерт.

На сцене Рафли казался гигантом. При личной встрече выяснилось, что он ниже меня. Он излучал спокойную мужественность и обладал сильнейшей харизмой. Когда мы вышли из машины, его окружила толпа фанатов и провожала до самой сцены. Он поприветствовал каждого, сердечно пожимая руки, словно здоровался с друзьями, которых не видел тысячу лет. Вместо того чтобы принимать присутствие фанатов как должное, он был постоянно благодарен им за то, что они пришли посмотреть на него.

Дом губернатора оказался ратушей в деревушке недалеко от Банда-Ачех, куда пригласили многих горожан. Перед выступлением женская труппа исполнила медленный праздничный фольклорный танец королевской свиты. За ним последовали бесконечные выступления мужчин в красивых расписных шелковых рубашках и традиционных шапочках – они произносили длинные речи, часто упоминая цунами.

– Эта деревня вовсе не пострадала от цунами, – заметила Каде.

Нам было невыносимо скучно, но мы терпеливо ждали, и наконец Рафли спел три песни, помахал фанатам у выхода и подвез нас в штаб-квартиру ФВА.

Дом, где Каде снимала комнату, закрывался в одиннадцать, и я пригласила ее переночевать у меня. Местным женщинам строго запрещено ночевать в доме, где живет так много мужчин. Даже Закия, единственная женщина из ФВА, всегда уходила домой на закате. Каде же отказалась выходить из спальни, даже в туалет. Индонезийки, которых я встречала, носили платок даже дома, но Каде сняла свой перед сном. Я представляла, что под платками у всех девушек длинные струящиеся локоны, однако у нее была короткая стрижка. Ее волосы выглядели так, будто она стригла их сама.

– Чем меньше волос, тем удобнее носить платок, да и все равно их никто не видит, – сказала она.