90
Я молода и красива?
А мне казалось, что я разведенная женщина средних лет.
В ту ночь я почти не сплю — так непривычен странно поздний отход ко сну, в голове пульсирует танцевальная музыка, волосы пропахли сигаретным дымом, желудок взбунтовался под действием алкоголя. Слегка подремав, я просыпаюсь с рассветом, как привыкла. Только вот сегодня утром не чувствую себя отдохнувшей и безмятежной, и вообще мое состояние никак не располагает к медитации. Почему я так взбудоражена? Ведь вечер прошел замечательно. Я познакомилась с интересными людьми, у меня наконец появилась возможность принарядиться и потанцевать, я даже флиртовала с мужчинами…
Ага. МУЖЧИНЫ.
Как только это слово возникает в мозгу, приятное возбуждение приобретает более нервный оттенок и перерастает в мини-приступ паники. Я разучилась общаться с мужчинами. Когда-то — десять, пятнадцать лет назад — я была самой большой, дерзкой и бесстыжей кокеткой на свете. Помню, когда-то это было даже забавно: познакомиться с парнем, заманить его, раздавая завуалированные приглашения и провокационные намеки, отбросив осторожность и действуя по принципу «будь что будет».
Но теперь я чувствую страх и неопределенность. Начинаю раздувать из вчерашнего вечера нечто намного большее, чем он на деле являлся, представлять, что уже встречаюсь с парнем из Уэльса, хотя тот даже не оставил мне свой адрес электронной почты. Я рисую наше будущее во всех подробностях, даже представляю, как мы ссоримся, потому что он курит. Задумываюсь о том, не повредит ли моему путешествию (писательской карьере, жизни в целом), если я снова сойдусь с мужчиной, и так далее. Однако немного романтики не помешает. Слишком долго я хранила целибат. (Помню, Ричард из Техаса однажды дал мне совет по поводу личной жизни: «Надо, чтобы кто-то положил конец этой засухе. Пролил бы дождь на твою почву».) Я представляю Иэна с его накачанным торсом героя взрывного отряда, несущегося на мотоцикле, чтобы заняться со мной любовью в моем саду — вот было бы здорово! Но от этой не совсем чтобы неприятной мысли меня почему-то перекореживает, и фантазия вдребезги бьется о нежелание снова остаться с разбитым сердцем. После чего я вдруг начинаю скучать по Дэвиду, сильнее, чем за многие месяцы, и даже думаю: может, позвонить ему и спросить, не хочет ли он начать все сначала… (Но очень вовремя в голове возникает голос моего старого друга Ричарда, который говорит: «Гениально, Хомяк, неужели вчера ты не только наклюкалась, но и сделала лоботомию?») А от размышлений о Дэвиде недалеко и до пережевывания обстоятельств моего развода — и вот голова уже полна мрачных мыслей о бывшем муже и разводе, совсем как в старые добрые времена…
А я-то думал, с этим покончено, Хомяк.
Но потом на ум отчего-то приходит Фелипе, тот самый симпатичный, пусть и немолодой, бразилец. Он очень милый, этот Фелипе. Считает меня молодой и красивой и говорит, что я прекрасно отдохну на Бали. И ведь он прав. Я должна расслабиться и развлечься. Но сегодня утром мне почему-то невесело.
Все потому, что я разучилась общаться с мужчинами.
