Глава 10

Через несколько часов, когда мы заканчиваем с обмыванием и сушкой костей, вдалеке появляются горы Икае, усеянные экстравагантными террасами. При виде всей этой роскоши у меня пересыхает во рту, и я хватаюсь за борт, чтобы удержаться на ногах.

Террасы выглядят так, словно в подножии белой горы высечены огромные ступени, на которых можно увидеть розовые озера и ослепительные дома разных цветов и стилей. Некоторые из них заколдованы, и над высокими печными трубами поднимается фиолетовый дым, растворяющийся на фоне заходящего солнца, а другие словно сделаны из блестящего морского стекла. Высокие горные склоны покрыты длинными рядами виноградников. Морнат получает свой основной доход благодаря экспорту алкоголя. От одной мысли обо всех видах вина, которые можно найти на этом острове, мой рот наполняется слюной.

Лазурные волны поднимают вихри зеленой пены, но, перегнувшись через борт корабля, под толщей кристально-чистой воды я вижу яркий коралловый риф. Раскатистые крики распугали всех рыб, и все же залив просто кипит жизнью.

Я слышу народ Икае еще до того, как замечаю пришвартованный корабль, на котором собралась толпа людей. Они весело улюлюкают, размахивая бледно-розовыми флагами.

– Две золотые монеты на Ромера! – раздается чей-то громкий выкрик, встреченный овациями и аплодисментами.

– Две золотые монеты и жемчужину на Кеану!

Я склоняюсь над бортом «Смертной Казни», чтобы получше разглядеть происходящее, и от восторга у меня перехватывает дыхание. Прошел всего лишь один день, но, похоже, перья больше не в моде. Несмотря на сильную влажность, женщины облачены в тяжелые наряды, расшитые рыбьей чешуей пастельных цветов, которая ярко сияет на солнце.

Мужчины ничуть не уступают дамам в оригинальности. Большинство из них одето в блестящие брюки и простые рубашки с чешуйчатыми наплечниками. Некоторые прикрепили чешую прямо на шею и украсили свои штаны пузырями или подвижной тканью, имитирующей морскую волну.

На доске стоят двое мужчин, одетых лишь в нижнее белье. Их стройные, мускулистые тела блестят от масла.

– Что это такое? – спрашиваю я у Бастиана. Крутанув руль и направив корабль в дальнюю часть залива, пират переводит взгляд на меня.

– Пушечный Бросок, – объясняет он. – Так же известный как самое нелепое соревнование в истории человечества. Эй, на палубе! – последнее слово звучит так громко, что люди на соседнем корабле оборачиваются в нашу сторону. Некоторые из них машут в ответ.

– Хорошее местечко? – кричит Бастиан.

Несколько человек поднимают в воздух узкие бокалы, а другие издают неодобрительные возгласы, прежде чем снова вернуться к своему занятию.

Дама с красивой обсидиановой кожей и лиловыми волосами кружится по палубе, держа в руках блестящий мешочек, покрытый чешуей. Она протягивает его каждому, кто выкрикивает цену, и они без раздумий кидают в мешочек свои монеты.

– Я никогда не видела ничего подобного.

Бастиан фыркает.

– Такое можно увидеть только здесь.

Мужчины на доске встают в стойку. Они хватаются за край доски, и загорелая женщина позади них взмахивает розовым флажком. Она замирает, чтобы поддразнить зрителей и участников соревнования, а затем, издав пронзительный смешок, резко опускает флажок вниз.

Море дрожит, и я отпрыгиваю от борта вздрогнувшей «Смертной Казни». Соседний корабль выстреливает в воздух пушечное ядро, которое стремительно улетает в расчищенный залив. У меня звенит в ушах, но я не могу отвести взгляд. Я снова подбегаю к борту, и в этот момент оба мужчины ныряют в прозрачную воду.

Прежде чем всплыть на поверхность, они проплыли под водой почти метр, а затем начали усиленно работать обеими руками, пытаясь поспеть за тонущим пушечным ядром.

Они плывут наперегонки.

– Должно быть, это какая-то шутка.

Один из спортсменов ныряет за ядром, но возвращается с пустыми руками. Второй все еще не поспел за соперником и отчаянно пытается догнать его. В это время зрители на корабле ободряюще кричат и машут флагами, не прекращая попивать из своих изящных узких бокалов.

– Пустая трата пороха, – говорит Феррик.

– Пустая трата денег, – поправляю я, прижимая ладони к деревянной обивке «Смертной Казни». Один из спортсменов выныривает с ядром, и толпа приходит в восторг. Они кричат ему, чтобы он скорей возвращался обратно, потому что новые участники уже ждут следующего заплыва.

– А что им еще делать? – задумчиво говорит Бастиан. – Кроме как тратить бесконечное количество золота на игры, недоступные простому народу.

Я знаю, что это сарказм, но его слова напоминают мне о страданиях жителей Кероста. Эти богачи могли бы потратить деньги и время с большей пользой.

Наконец, я отрываюсь от ликующей толпы, пока Бастиан швартует корабль.

Различия между Аридой и Морнатом не только в наших играх. Здешние здания сияют роскошью и утопают в магии зачарования: один магазин может быть белоснежным, с широкими зеркальными стеклами, а следующий – тянуться ввысь лиловыми шпилями. Все здесь создано для того, чтобы притягивать взгляд, включая персиково-розовый песок на берегу.

Залив набит торговыми билландерами и редкими транспортными каравеллами. От такого количества кораблей рябит в глазах, и я надеюсь, что маленькая белая «Смертная Казнь» не будет сильно выделяться на общем фоне. Хотя ее довольно сложно проглядеть.

Странно чувствовать под ногами твердую землю. Через несколько минут после высадки я уже начинаю скучать по мерному укачиванию волн, но Феррик несказанно счастлив. Ступив на берег, он тут же опорожняет желудок на ближайшие камни и стучит ладонью по земле, издавая довольный стон.

– Я почти забыл, каково это – твердо стоять на ногах, – вздыхает он.

– Только не слишком расслабляйся. Мы уплывем отсюда, как только получим нужную информацию, – Бастиан выступает вперед, чтобы вести нас за собой.

Доки напрямую соединены с центром города, и дерево постепенно уступает место гладкому тротуару, который сделан из цветного стекла. На солнце улица сверкает изумительными пастельными тонами. Эта дорога кажется мне слишком красивой, чтобы наступать на нее, но когда стекло с легкостью выдерживает мой вес, я понимаю: это всего лишь еще одна иллюзия магии зачарования.

Город кипит жизнью, в воздухе витают запахи духов и свежей выпечки, а кругом слышатся обрывки последних сплетен.

– КРЕВЕТКИ!

Я с трудом удерживаю равновесие, чуть не столкнувшись с проходящим мимо мужчиной, который кричит во все горло.

– Две жемчужины за креветку, четыре – за луциана! ПОКУПАЙТЕ КРЕВЕТКИ!

– Четыре жемчужины за луциана? – повторяю я. – Никто не заплатит ему столько за простую рыбу.

Как только эти слова срываются с моих губ, к продавцу подходят две женщины с двумя мальчиками-близнецами. Мальчишки ведут себя шумно, бьют друг друга по рукам и уклоняются от ударов со смехом и визгом. Они сразу привлекают всеобщее внимание, и свет в глазах Бастиана меркнет. Он наблюдает за мальчиками, плотно сжав губы, и я не могу прочесть выражение его лица. Он окидывает взглядом лица их родителей, а затем прячет руки в карманы и отворачивается в другую сторону. Женщины улыбаются, выуживая из изумрудного мешочка золотую монету и несколько жемчужин, а затем отдают плату торговцу. Эта пара с Сантоса даже не думает торговаться и покидает площадь с двумя луцианами и пригоршней креветок.

– Надеюсь, это самые вкусные креветки, какие они когда-либо пробовали.

Бастиан ворчит что-то себе под нос и подгоняет нас вперед. Уследить за всем происходящим вокруг просто невозможно. Я ошеломлена настойчивыми криками торговцев, продающих все – от шифоновых платьев до сока из личи. Они наводнили улицы, пропитав воздух своим резким парфюмом и выпечкой, пока разряженные туристы и местные жители с глубокими карманами наслаждаются обширным выбором всяческих изделий.

В отличие от Ариды, это место не отличается природной красотой. Оно яркое и эксцентричное, и я наслаждаюсь каждой минутой, проведенной здесь. Единственное, что приводит меня в замешательство, – это беспечное отношение к своему богатству.

– Все такое необычное, – говорит Феррик, разглядывая блестящую желтую черепицу шляпного магазина.

– Ты тоже никогда не путешествовал? – спрашивает Бастиан.

Феррик качает головой.

– Только на Сантос. Мой отец – богатый лекарь, доверенное лицо семьи Монтара. Королева постоянно прибегала к его услугам, он даже принимал у нее роды, когда она была беременна Аморой. Нас так часто приглашали во дворец, что отец решил, что нам лучше переехать в Ариду. Это произошло, когда мне было семь. В прошлом году он ушел на покой и вернулся на Сантос, а я навещаю его по праздникам. Но мореплавание не относится к числу моих любимых занятий.

– Что ж, все острова сильно отличаются друг от друга, – замечает Бастиан. – На Морнате больше всего туристов. До него легче всего доплыть, и он достаточно красивый, чтобы его хотелось посетить. Это город для богачей.

Сияние полупрозрачного аквамарина привлекает мое внимание, призывая заглянуть в магазин драгоценностей.

Мне бы хотелось посетить каждый из этих магазинов, но свет в витринах меркнет, и рынок постепенно начинает закрываться. Мужчины и женщины кутаются в вышитые пальто и блестящие чешуйчатые плащи, чтобы защититься от прохладного ночного бриза, дующего со стороны моря.

Люди спешат вниз по улице, и вскоре из таверн начинают звучать веселые голоса. Бастиан наблюдает за моим взглядом.

– Хочешь выпить? – спрашивает пират, и я не понимаю, шутит он или нет. Но вдруг он опускает руку мне на талию и устремляется в сторону одного из заведений. По моей коже пробегают мурашки. Сквозь широкие окна я вижу красивых, ярко накрашенных мужчин в изящных костюмах и прекрасных женщин в блестящих чешуйчатых платьях и необычных шляпах в форме рыбьих голов. Лицо одной из них даже украшено живой морской звездой, закрепленной на щеке.

Я должна сказать Бастиану нет. Нам нужно торопиться и не отвлекаться по пустякам, как он и говорил. Но мои слова предают меня, а ноги сами идут вперед.

– Ты уверен, что у нас есть на это время?

– Поверь мне, туда-то нам и нужно, – его пальцы тянутся к дверной ручке, а губы растягиваются в хитрой усмешке. – Нам нужно залечь на дно, пока все не разойдутся по домам, к тому же мне нужно кое с кем встретиться.

Я сдерживаю довольную улыбку и захожу внутрь. Воздух таверны наполнен музыкой и разговорами.

В задней части помещения в большом камине горит зеленое пламя, от которого идет тепло тлеющего боярышника. Он манит меня вперед к оживленной беседе и громкому смеху. Несмотря на то что таверна набита людьми, я расслабляюсь, поддавшись нежной колыбельной аккордеона. Я не сразу верю своим глазам, когда оказывается, что аккордеон играет сам по себе. Музыканта нигде не видно, и все же посетители кидают золотые монеты и разноцветные жемчужины в баночку, стоящую перед инструментом.

Бастиан находит свободный столик и жестом предлагает нам присесть. Феррик идет медленно, придерживая свою отрастающую руку под рубиновым плащом, который он позаимствовал у Бастиана. Я же быстро пробираюсь через толпу и сажусь на стул. Телепаты с Курманы быстро разносят информацию по всему королевству, и меня, без сомнения, уже ищут. Но они могут передавать только слова, а не изображения, и не все знают, как я выгляжу.

Шумный гул толпы утопает в густых винных испарениях. Несмотря на то что все посетители одеты довольно экстравагантно, никто не пытается выразить неодобрение по поводу нашего с Ферриком внешнего вида. Должно быть, через город проходит слишком много туристов, и местные жители давно перестали обращать внимание на тех, кто не следует последней моде.

Посетители неспешно попивают из своих бокалов, откинувшись на спинки стульев и поедая маленькие пирожные пастельных цветов. Вокруг слышатся разговоры, глупые шутки и смех. Они просто хотят хорошо провести время. Никто не обращает на нас внимания.

Бастиан улыбается женщине с подносом. Одетая в обычное лиловое платье, она выглядит гораздо проще остальных. Женщина кивает и говорит, что скоро подойдет к нашему столику.

Стоит Феррику сесть на стул, как он тут же указывает на два выхода из заведения.

– Это плохая идея. Амора – представитель королевской семьи. Она не может опускаться до уровня какой-то грязной таверны. Что будет, если ее кто-нибудь узнает?

– А ты кричи погромче, тогда, может, ее и правда кто-нибудь узнает, – скалится Бастиан.

– В этой «грязной» таверне больше роскошно одетых людей, чем я видела за всю свою жизнь, – я бросаю на Феррика выразительный взгляд, и ему нечего мне возразить. И все же его лицо выражает крайнюю степень раздражения, а брови так близко сведены к переносице, что между ними образовалась глубокая складка. Если он продолжит в таком духе – точно покроется морщинами раньше времени.

– Мы здесь ненадолго, – добавляет Бастиан. – Постарайтесь не выделяться.

К нам подходит официантка. Ее лицо и грудь покрыты тонкой вуалью пота, а бледные щеки порозовели от беготни между столиками, и все же она ведет себя предельно вежливо.

– Что вам принести? – она осматривает каждого из нас, наверняка удивляясь странному внешнему виду. Ее взгляд задерживается на мне чуть дольше, чем на моих спутниках, и у меня неприятно сводит желудок.

Не может быть, чтобы она меня узнала. Только не сейчас. Ведь я только что покинула Ариду.

Но лицо женщины остается спокойным. Она кладет руку на округлое бедро, и я понимаю, что зря поддалась панике. Наверняка официантка думает о тысяче других вещей, которыми ей нужно заняться после того, как она примет наш заказ.

– Мы возьмем вот эти пирожные, две кружки эля… – Бастиан затихает и вопросительно смотрит на меня.

– Медовуха, – говорю я.

– И кружку медовухи, – повторяет он, и в его голосе слышится удивление. – Еще мы возьмем свежую барракуду, если она у вас есть.

При мысли о рыбе с медовухой и пирожными к горлу подкатывает тошнота, но хитрый блеск во взгляде Бастиана подсказывает мне, что речь идет о чем-то другом.

– У нас такого не подают, – отрезает женщина, но ее глаза темнеют, оценивающе разглядывая молодого человека. Он отклоняет голову назад и одаривает официантку широкой улыбкой, словно пытается ее очаровать. Очевидно, это не производит на женщину никакого впечатления.

– А где я могу ее найти? – он кладет ладонь на стол, и между его пальцев сверкает маленькая золотая монета.

Женщина опускает руку, и Бастиан так быстро передает ей монету, что я точно пропустила бы это движение, если бы моргнула хотя бы раз.

– Я слышала, что ее можно найти «У Марибель». Это магазин с розовыми пузырями. Поверьте мне, вы все поймете, когда окажетесь там, – она бросает монетку за корсаж платья. – Барракуд легче ловить поздним вечером, но они быстро исчезают. Вам придется поторопиться, пока не рассвело.

– Спасибо за подсказку, – говорит Бастиан. – Я последую вашему совету.

Женщина улыбается и отходит от нашего стола.

– Я принесу ваши напитки.

Только после того, как она оказывается на достаточном расстоянии, Феррик наклоняется вперед.

– Это что-то… незаконное? – в его голосе звучит тихий ужас. Я никогда не видела, чтобы кто-то закатывал глаза так же театрально, как Бастиан в эту минуту.

– Тебе стоит расслабиться, дружище, иначе окружающие почувствуют твой страх. И сними, наконец, этот проклятый капюшон. Так ты только привлекаешь больше внимания.

Феррик сжимает в кулак свою единственную ладонь, лежащую у него на колене.

– Неужели вас двоих это совсем не волнует? Все считают тебя беглянкой, Амора. Во дворце полно телепатов: наверняка они уже разослали тревогу по всем островам.

На наш стол со стуком опускается большая кружка. Мы замираем, наблюдая за тем, как официантка снимает с подноса оставшиеся напитки и тарелку с крошечными пирожными, при виде которых мой рот наполняется слюной. Они выглядят просто потрясающе: маленькие и украшенные розово-лиловой помадкой, а также сахарными цветами и блестками. Женщина уходит к другому столу, и я тут же принимаюсь за этот аппетитный десерт.

Бастиан протягивает руку к своему элю и делает большой глоток, прежде чем вздохнуть в золотистую жидкость.

– Неужели в тебе совсем нет духа приключений? – он смотрит на Феррика поверх кружки. – Ни капли? Или вся твоя смелость была сосредоточена в кончике мизинца, который я отрубил?

Феррик ощетинивается. Я опускаю одну руку на его здоровую ладонь, а другой беру свою кружку с медовухой. Внутри плещется светло-золотистая рябая жидкость. Стоит мне принюхаться, как у меня начинает кружиться голова. От напитка исходит такой сладкий запах, что за ним почти не чувствуется алкоголя.

– Волнение Феррика вполне оправдано, – отвечаю я. – Ты говорил, что мы ищем информацию о том, как попасть на Зудо. К чему все эти загадки?

Бастиан проводит пальцем по ободку кружки, а затем делает еще один глоток.

– Мы здесь для того, чтобы найти способ попасть на Зудо. У меня есть друзья, которые могут нам помочь, но они – как бы это сказать – в розыске, так что им не нравится подолгу оставаться на одном месте. Вот почему приходится говорить загадками, – он снова подносит кружку к губам, но на этот раз его взгляд устремлен на меня. – Я на твоей стороне, принцесса. У меня нет магии, помнишь? Я прекрасно понимаю, что ты можешь убить меня в любую секунду, а мне нравится быть живым. Все, чего я хочу – расправиться с Кавеном.

– Ты упоминал это раньше, – говорю я. – Но я не понимаю, зачем лидеру восстания красть твою магию. Какое отношение ты имеешь к происходящему?

Бастиан опускает свой напиток на стол. Его губы плотно сжаты в тонкую линию.

– Если ты намекаешь, что я – часть этого восстания…

Феррик заметно напрягается, но я качаю головой.

– Если мятежники хотят положить конец монархии – они хотят и моей смерти. Ты мог бы убить меня прошлой ночью или в тюрьме, где я была безоружна. И ты не стал бы рассказывать мне о том, что ты родом с Зудо.

Феррик бледнеет, словно его снова укачивает. Очевидно, он обдумывает услышанное, и на его лбу появляются морщинки.

– Я никогда не встречал выходцев с Зудо.

– А я никогда не встречал никого, кто мог бы отрастить себе новую конечность, – парирует Бастиан. – И все же мы оба существуем.

Я откидываюсь на спинку стула и беру с тарелки еще одно маленькое пирожное.

– Я думала, что народ Зудо ненавидит нас. Отец говорил, что они недовольны правлением семьи Монтара.

Бастиан качает головой.

– Зудо был отделен от остального королевства из-за Кавена. Потому что уже тогда он хотел уничтожить трон. Большая часть моего народа не имеет к этому никакого отношения: они просто боятся Кавена.

– Они боятся его больше, чем моего отца? – спрашиваю я, и по лицу Бастиана пробегает тень.

– Король Одрик – призрачная угроза. Мы постоянно слышим о нем, но почти никогда не видим. А Кавен держит Зудо в железном кулаке. Его магия не только сильна, но и опасна: он использует свои чары не только для защиты, как все мы. Кавен превратил магию в оружие. Я сбежал с Зудо, как только мне выпал шанс, но он уже успел украсть мою магию и захватить мой дом. Люди видят Кавена постоянно и поэтому боятся его, а не твоего отца. Сравнивать их бессмысленно.

Пирожное у меня во рту становится тяжелым и с трудом пролезает в горло.

– Значит… жители Зудо не имеют ничего против Визидии?

Феррик откидывается назад и скрещивает руки на груди.

Бастиан повторяет его движение, снова поднимая кружку с элем.

– Если они и злятся на королевство, то только из-за того, что никто не помог им, когда Кавен пришел к власти. Без него мой остров мог бы процветать. Но он отрезал нас от торговли. Лишил возможности путешествовать.

Они имеют полное право злиться на нас. Магия – часть души. Если бы отец знал, что на свете существует человек, способный ее отобрать – неужели он не остановил бы преступника? Неужели закрыл бы на это глаза?

– Мы быстро положим всему этому конец, – уверенно говорю я, сделав долгий глоток медовухи. – Не дадим Кавену добраться до других островов.

Бастиан выглядит задумчивым, но затем он поднимает свою кружку в воздух.

– Я бы за это выпил, – он ожидающе кивает на эль, стоящий перед Ферриком.

Феррик вздыхает, но смягчается и подносит напиток к губам. Я никогда не видела, чтобы он пил, но кружка мгновенно пустеет и со стуком опускается на стол.

– Мне все это не нравится, – говорит он. – Но я помогу, чем смогу.

– Хорошо, – Бастиан достает из кармана розовую жемчужину и бросает ее в банку перед аккордеоном. Инструмент наклоняется, словно кивает, но при этом не пропускает ни одной ноты. – Тогда пейте, вы оба. У нас есть еще один свободный час, а потом настанет время ловить барракуд.