Глава 7

— Вы что здесь делаете, молодые люди?

Я почувствовал облегчение, осознав, что услышал простую человеческую речь. Не знаю, чего я ожидал. Логика подсказывала, что рядом с лесом вполне могут водиться животные, а по кустам могла бегать банальная лиса. Однако только сейчас я понял, что за всю нашу походку мы не увидели никакой живности. Ни пения птиц, ни хруста веток, ни шарканья каких-нибудь мелких зверьков – до этого момента нас окружала полная тишина. Поэтому возня в листве воспринималась как нечто совершенно аномальное, и мозг начал генерировать ужасные сценарии, один безумнее другого.

В любом случае, встретить здесь людей хоть и было не столь страшно, нежели какую-нибудь паранормальную чертовщину, но не менее странно.

Стремительно расталкивая перед собой ветки руками, из-за кустов вышли две фигуры.

Я лишь удивленно смотрел на происходящее, размышляя о возможных личностях кустарников. А вот коротышка нервно глядел то на меня, то на них, активно вертя головой. С каждой секундой выражение его лица становилось всё более боевым. Он сжал кулаки и уперся левой ногой в землю, создавая себе опору. Парень напоминал цепного пса, которого от того, чтобы рвать глотки отделяла одна лишь одна команда – “Фас".

И, к сожалению, он её получил.

В момент, когда из кустов рядом с богом забытой башней в мертвом городе начали показываться люди в темных одеждах, когда я замер в попытках осознать происходящее, а Коротышка, и без того с видоизмененным сознанием, был доведен до предела… мой телефон разразился мелодией – кто-то мне позвонил. Догадываюсь, кто. Милая мелодия сработала для Никиты, как красная тряпка для быка.

Следующим, что я увидел – был с разбегу летящий в кусты Никита с вполне себе лаконичным криком “У-УБЬЮ!”. Это произошло так быстро, что я еще несколько секунд стоял на месте и пытался въехать в ситуацию, и лишь потом побежал, чтоб вытащить Коротышку обратно.

Он повалил за собой все кусты и фигуру в темной одежде на землю, пытаясь забить внезапного гостя кулаками, в то время как путник жертвы что-то кричал в попытках столкнуть Никиту со своего друга. Тот факт, что он не пытался навредить в ответ убедил меня в том, что они не враги.

Я попытался схватить Коротышку за плечи, тем самым свалив на землю, но он оказался шустрее, чем я ожидал. Локоть парня пронесся прямо перед моей бровью – я едва смог отклониться.

Перехватив его руку я с удивлением понял, что парень был не так слаб, как могло показаться со стороны. С тем, чтобы усмирить его одним возникли проблемы, еще секунда и он в своем порыве безумия переключился бы на меня.

Я резко дернул его по направлению к себе и выставил ногу вперед, тем самым заставляя упасть. Оказавшись внизу, он попытался встать, но я навалился на его спину коленом и окунул мордой в землю.

Еще некоторое время он брыкался, на что я сильнее заламывал руку.

— Все, Все! Хватит! — наконец прокричал он, сдавшись.

Когда я его отпустил, Никита приподнялся на локти и растерянно оглянулся по сторонам, словно не понимая где находится. Я устало выдохнул.

Второй раз за день мне приходится воевать с этим парнем. Он напрочь без тормозов – ладно еще в первый раз, когда мы с ним поцапались. А сейчас-то вышло совсем глупо. Он мог подставить нас обоих.

— ВЫ О**ЕЛИ?! – завопил лежащий на земле мужчина с разбитым лицом. Второй незнакомец бросился помогать тому подняться.

Я окинул их взглядом. Черные одежды оказались темно-синими формами персонала поезда. Они немного отличались друг от друга и я решил, что передо мной, должно быть, проводник и машинист. Почти все белые пуговицы с пиджака валяющегося внизу человека были оторваны и разбросаны по округе, а на золотом значке в виде поезда, которого окружают крылья, красовалась аккуратная полоска крови. Это машинист.

Я подал Коротышке руку и помог встать. Он поднялся и несколько растерянно принялся приводить свою помятую одежду в порядок. Избитый Никитой машинист тоже уже стоял на ногах и стирал кровоподтеки со своего лица рукавом пиджака, в то время как проводник помогал ему отряхнуться и периодически с некой смесью презрения и недоразумения поглядывал на нас.

Закончив прихорашиваться, машинист поправил пластиковый бейдж с фотографией под которой красовалась надпись “Начальник поезда Шмидт Д.”, сложил руки у груди и посмотрел на нас. Так, значит он и не машинист, как я подумал вначале.

— Вы кто, нахер, такие? – доброжелательностью его тон не отличался, но это можно было понять.

— Мы… пассажиры. – устало выдохнул я.

— Отморозки вы, а не пассажиры! – Шмидт Д. все никак не унимался.

Мне очень хотелось извиниться перед ними как следует, доходчиво объяснить, что мы здесь забыли, выслушать историю о том, как сами мужчины здесь оказались, но… в конечном итоге на все эти нежности не было времени.

Я понял, что Шмидт Д. сейчас слишком занят возмущениями и причитанием, так что посмотрел в глаза проводнику. Тот был худощавым мужчиной лет за тридцать, под носом у него красовались небольшие коричневые усы, а форма, хоть и старая, выглядела ухоженной, даже несмотря на то, что ему сюда судя по всему пришлось пробираться через лес.

Видимо, он осознал, что мы больше не представляем никакой опасности после того, как увидел прояснение в глазах коротышки, и стоял рядом с начальником поезда по стойке смирно, словно мы до сих пор сидели в вагоне, а он пришел спросить, не хотим ли мы чашечку чаю.

— А кто вообще в таком месте орет что-то из-за кустов?! Головой думать не вариант? - Коротышка начал оправдываться с помощью тактики перевода стрелок.

— Ах, так это я виноват, что ты, придурок напрыгнул на меня!? Мы сюда пришли пункт связи искать, а вы-то что забыли здесь?

Я посмотрел на проводника и решил сказать как есть.

— В моем вагоне труп.

Все повернулись ко мне, я выдохнул и продолжил:

— Поезд остановился потому, что старик, который сидел со мной в вагоне, дернул за стоп-кран. А перед этим, насколько я могу судить, убил проводника. – я глянул на коротышку глаза которого стали чуть ли не квадратными, – Я никому об этом не рассказывал, чтобы не посеять панику. Хотел сообщить обо всем персоналу поезда. Но когда добрался до кабины… вас и след простыл.

— Так вот почему ты так рвался наружу… — тихо пробубнил Никита.

А вот мужчин мои объяснения сбили с толку.

— Не найдя вас, мы с Никитой, — я указал на коротышку, — Отправились искать телефон, который я выронил, пытаясь сфотографировать город. Он у меня спутниковый. Я уже вызвал сюда спасателей, но…

— Боюсь… нам тем более нужно добраться до пункта связи, — проводник перебил меня глядя на машиниста.

Тот же побледнел второй раз за минуту.

— Т-ты же не хочешь сказать… -— он звучал напряженно.

— Да, поезд остановился в зоне влияния. Если труп все еще в поезде, значит, он уже блуждающий. Нужно вызвать помощь… сам знаешь какую.

Первое, о чем я попытался вспомнить в этот момент – закрыл ли я двери в комнату с телом так, чтоб щелкнул замок. Или просто прикрыл ее…?

— Труп, который вы оставили в вагоне, сейчас может быть и не трупом вовсе. Мы с вами, видимо, разминулись, когда вы пошли нас искать… Мы осматривали вагоны, а потом отправились с господином Шмидтом к пункту связи, коих много, специально оборудованных в таких местах, чтобы вызвать подмогу в случае чего. Вот, заметили вас, решили разобраться что к чему. Разобрались, как видите.

Проводник закончил своё объяснение так, словно оно было исчерпывающим и несколько холодно посмотрел на нас.

Однако в голове все же много чего не укладывалось.

— Но как мы с вами не пересеклись в поезде?

— Как же, надо полагать пересеклись. Это ведь вы тарабанили в закрытую дверь, где мы с господином Шмидтом осматривали сцепление между вагонами? – я вспомнил как блондинка требовала у железяки спасения, молотя её руками.

— Ха, я инструмент на пол уронил, а вы как заорете хором, пуганная детвора какая-то пошла. — Начальник поезда шмыгнул носом и включился в диалог.

— Но… почему вы нам ничего не ответили?

— Да щас, буду я в таком месте перед какими-то школярами распинаться! У нас работы и без вас хватало. – не нужно было быть семи прядей во лбу, чтобы понять насколько ворчливым мужичком был этот “господин Шмидт”.

С другой стороны было заметно, что мужчина очень сильно переживает. Он постоянно сжимал и разжимал кулаки и то и дело смотрел на проводника, подгоняя его взглядом. Явно что-то недоговаривает.

Я было открыл рот, чтобы спросить почему вагоны вообще изначально были закрыты, но заметив это проводник меня перебил.

— Молодые люди, вы не совсем понимаете сложившуюся ситуацию. Сейчас мы теряем время.

Коротышка, что весь разговор глупо пялился на нас, почесал затылок.

— Так эм… я что-то не догоняю. Парням угрожает опасность? И… Мы ведь уже вызвались помощь! Ведь так? — он посмотрел на меня, я кивнул, — Нам нужно помочь им!

— Даже если вы уже вызвали СВОЮ помощь, что вы нам предлагаете? Бросится всем вместе назад, к поезду, и не вызывать НАШУ помощь? Хотя в любом случае, это невозможно. Мы обязаны действовать по регламенту, рассчитанном на подобные случаи.

Коротышка захлопал глазами.

— И вам я предлагаю не геройствовать, а отправиться вместе с нами. Надо полагать, это куда безопаснее. - предложил Шмидт Д. из вежливости и глянул на проводника. Тот, нахмурившись, кивнул.

В этот момент шестеренки в голове Никиты начали сходиться воедино:

— Вы хотите, чтобы я пацанов там оставил? У нас так не принято, они бы меня не бросили..!

— Помолчи, — остановил я начавшего снова распыляться Коротышку, кое-что все еще не давало мне покоя, — Какой еще пункт связи? Даже у меня есть телефон, а у вас на весь поезд нет одной рации? Вы серьезно?

Проводник замялся. А вот Шмидт Д. ответил:

— По всему городу глушится связь. Отсюда вопрос. Что у тебя за телефон такой, что работает несмотря на глушилки? Нет, не так, откуда он у тебя?

Я хмуро посмотрел на него, не собираясь отвечать на это и после недолгой паузы, наконец произнес:

— Прожатый стоп кран – это не проблема, из-за которой невозможно продолжить движение и нужно идти к какому-то...

— Пацан, ты забываешься, — перебил меня Шмидт Д, — И тратишь время. Последний раз спрашиваю, вы пойдете с нами?

Я заскрежетал зубами. Какая-то чертовщина.

— Да что тут решать, — коротышка фыркнул и тут же быстрым шагом направился по обратной дороге, — Ясно же, что мы своих не кинем. Да, Марк?

Он обернулся и посмотрел на меня так, словно ждал однозначного ответа.