14

Специальный агент Колдмун кивнул двум копам, стоящим у ворот, и вошел на Городское кладбище Майами. Подъезжали все новые полицейские машины, активность нарастала. Колдмун остановился, чтобы оценить свежим взглядом всю картину, а Пендергаст легким шагом двинулся вперед. Кладбище представляло собой большую зеленую зону, обнесенную забором, выкрашенным зеленой краской, и погруженную в тень корявых дубов. Асфальтовая дорога делила кладбище на две части. Вдоль дороги выстроились надгробия и склепы разных стилей и размеров, одни заброшенные, другие хорошо ухоженные. Кладбище выглядело старинным и, судя по склепам, служило пристанищем для некоторых очень богатых тел. Странное место для захоронения: чуть ли не в самом центре Майами.

Почувствовав атмосферу места, Колдмун зашагал к склепу, в котором нашли сердце, – это был мрачный гранитный храм, обнесенный полицейской лентой и окруженный растущей толпой полицейских и криминалистов. Пендергаст куда-то исчез. Колдмун поговорил с одним из местных копов, и тот ему сказал, что во внутреннее помещение склепа можно будет войти минут через тридцать, когда там поработают криминалисты.

Колдмун неторопливо прогулялся внутри огороженного пространства, запоминая все, что видит вокруг. Склеп, в котором нашли сердце, был сооружен из массивных блоков, по бокам от входа стояли две каменные урны, на тяжелой медной двери образовалась патина. Над дверной перемычкой была высечена фамилия: «ФЛЕЙЛИ». Колдмун прошел мимо открытых дверей и увидел ярко освещенное неухоженное помещение, в котором священнодействовали два криминалиста в белых халатах. Он подумал, что так, наверное, выглядят духи предков, сбитые с толку и не находящие себе места, ищущие освобождения от своих земных оков.

В поле его зрения попала чья-то фигура поодаль: скорбящий человек в черном, стоящий на коленях с опущенной головой. Потом Колдмун понял, что это Пендергаст. С пинцетом в руке он осматривал траву, почти уткнувшись носом в землю.

– Нашли что-нибудь? – поинтересовался Колдмун, подходя ближе.

– Пока нет.

Тем не менее в его руке вдруг откуда-то появилась пробирка, Пендергаст положил в нее что-то невидимое и встал. Он продолжил свой путь вокруг склепа, словно идя по следу, – этому индейскому умению Колдмун научился в детстве.

– Я был бы очень признателен за вторую пару глаз для осмотра земли, – сказал Пендергаст. – Я ищу место, где преступник вошел и вышел.

– Поскольку прошлой ночью было полнолуние и безоблачное небо, вы предположили, что он пришел сюда не по главной дороге.

– Именно.

Они описали мучительно медленную петлю, изучая каждый след, какой им попадался. Когда они в конце концов вернулись туда, откуда начали, – похоже, без какого-либо успеха, – Пендергаст, прищурившись, посмотрел на склеп:

– Так. Комната мертвых уже готова.

Криминалисты под бдительным присмотром лейтенанта Сандовала собирали свои инструменты, снимали рабочую одежду. Колдмун следом за Пендергастом поднырнул под желтую ленту и вошел внутрь.

Вдоль правой и левой стен склепа тянулись ниши в три ряда, по пять штук в каждом, что в целом составляло тридцать погребальных камер; все камеры были заделаны, кроме одной – в дальнем конце слева. Над каждой из камер имелась мраморная табличка с высеченным именем и датами, но у некоторых камер закладные камни растрескались и высыпались, и внутри виднелись сгнившие гробы. Пол был покрыт слоем пыли и следами присутствия крыс; вода, протекшая с крыши, оставила разводы на стенах.

Пока Пендергаст безмолвно расхаживал по склепу, Колдмун сосредоточился на нише, которая и представляла для них интерес – одна из последних.

АГАТА БРОДЕР ФЛЕЙЛИ

3 СЕНТЯБРЯ 1975

12 МАРТА 2007

Снятая мраморная табличка лежала в стороне. Перед гробом на бечевке, как рождественское украшение, висело человеческое сердце, оно чуть раскачивалось в сеточке, сплетенной из колбасного шпагата. Капелька свернувшейся крови застыла внизу, как маленькая сосулька. На полу образовалась липкая лужица.

К сердцу была приколота булавкой записка. Колдмун подошел и осторожно сфотографировал ее смартфоном, потом отступил немного, чтобы прочесть.

– Брокенхартс воображает себя человеком с литературным талантом, – сказал Пендергаст, подойдя сзади.

– Вы про цитату из «Ромео и Джульетты»?

К удовольствию Колдмуна, брови Пендергаста чуть приподнялись.

– Верно. Эти слова можно добавить к строке из Т. С. Элиота в предыдущей записке.

– «Давай пойдем с тобою вместе – я и ты, когда тоска вечерней немоты закроет небеса…» – продекламировал Колдмун. – На первом курсе я слушал лекции по английской литературе, – объяснил он.

– Да-да. Хотя я не могу себе представить, какое отношение Альфред Пруфрок имеет к этому… – Пендергаст показал на огромную булавку с зеленой пластмассовой головкой в форме черепашки-ниндзя. – Разве что указывает на странное чувство юмора у нашего убийцы.

Пока Колдмун делал фотографии, Пендергаст снова опустился на колени и принялся разглядывать пол, подбирая своим пинцетом еще что-то невидимое. Он был погружен в свое занятие, когда до Колдмуна снаружи донесся возбужденный голос с густым флоридским акцентом наряду с более размеренными тонами лейтенанта Сандовала.

– А, человек, нашедший сердце, – заметил Пендергаст, поднявшись. – Поговорим с ним?

Человек пересказывал историю своей находки Сандовалу. Колдмун включил диктофон и сунул его в передний карман.

– Мой добрый друг, – сказал Пендергаст, – мы еще не слышали вашу историю. Позвольте поприсутствовать?

– Да ради бога. Я тут рассказывал полицейскому…

– Ваше имя? – вмешался Колдмун.

– Джо Марти. Я дневной сторож. Так вот, я, когда приступаю к работе, всегда делаю обход. А тут смотрю – медные двери раскрыты. Я про себя думаю: нет, вчера так не было. Нет, сэр. Я, джентльмены, внимательно приглядываю за этими надгробиями. Тут много лежит знаменитостей, и мы не хотим, чтобы кто-то их тревожил или разбирал на сувениры. И вот вижу я, двери открыты, и заглядываю внутрь. Ничего не вижу. Тогда я открываю дверь побольше, вхожу внутрь – тоже ничего.

Голос его становился все звонче, усиливался.

– Но тут чую какой-то запах странный. Необычный. Я поворачиваюсь, натыкаюсь головой на эту штуку, и она начинает раскачиваться туда-сюда, вы понимаете? И я себе говорю, что здесь ничего такого не должно висеть. Хватаю его рукой, а оно все мокрое и липкое, и к нему клочок бумаги приколот, и тогда я беру ноги в руки и бегу на свет, и вижу вроде как кровь на руках, и тут я начинаю кричать. Да, сэр, я орал так, что вы и не поверите. Потом я звоню управляющему, он звонит в полицию – и пожалуйста! Позвольте, я вам скажу…

Пендергаст ловко вставил вопрос в этот поток слов:

– В какое время вы пришли на работу?

– В семь. Я всегда в семь начинаю. Ничего такого ни разу еще тут не случалось…

– Когда вы прикоснулись к сердцу, вы почувствовали, что оно еще теплое?

– Черт возьми, я как-то об этом не подумал. Но когда вы спросили… да, оно еще тепленькое было. – Его пробрала дрожь.

– Не знаете, как убийца мог пройти на кладбище?

– Да тут ограда невысокая, никого не задержит. Сюда приходят дети, пиво пьют, писают – неуважительно.

– Часто?

– Чертовски часто.

– Спасибо. Агент Колдмун, у вас есть вопросы?

Колдмун увидел, как Марти обратил на него маленькие влажные глаза.

– Кто-нибудь приходит на эту могилу? Цветы положить?

– Нет, к этой, кажись, никто не приходит.

– А кто отвечает за уход?

– Мы убираем общую территорию. А участки принадлежат семьям, они и должны ухаживать за всем. Многие ничего не делают, и это стыд, черт его…

– Вы знаете семью Флейли?

– Ничего про них не знаю. Не такие знаменитые, как некоторые из здешних. Может, вымерли все. Или живут далеко. Так бывает. Я от вас не скрываю: я когда увидел, как сердце качается туда-сюда, у меня кровь в жилах застыла.

– Да и у кого бы не застыла, – поддержал его Колдмун. – Спасибо.

Джо Марти пошел прочь, вертя головой в поисках еще кого-нибудь, кому бы рассказать историю. Колдмун видел, что у входа на кладбище начала собираться пресса, но репортеров сдерживала полиция.

К ним подошел детектив криминальной полиции в костюме из легкой ткани в клетку. Он помахал двумя листочками и протянул их Сандовалу, который быстро просмотрел один и передал Пендергасту:

– Это предварительные сведения об Агате Флейли. Еще одно самоубийство. Ее тело нашли повешенным на мосту в Итаке, штат Нью-Йорк.

– Спасибо.

Когда Пендергаст взял лист, Колдмун краем глаза заметил быстрое движение: к ним резво приближался долговязый худой мужчина в гавайской рубашке и джинсах в обтяжку, с хипстерской широкополой шляпой на голове. Увидев, что они смотрят в его сторону, он крикнул:

– Джентльмены, можно пару слов?..

Репортер. Лицо Сандовала покраснело от раздражения.

– Глядите-ка, кто сюда пожаловал. Вы что, не знаете, что кладбище закрыто?

Долговязый помахал какой-то карточкой:

– Да бросьте, лейтенант, вспомните, сколько я услуг вам оказал! Пожалуйста, один-два вопроса, и больше ничего.

– Выйдите за ограждение.

– Послушайте, всего… – Репортер вдруг замер, уставившись на Пендергаста. – Вы!

Колдмун посмотрел на напарника. На лице агента, обычно непроницаемом, появилось редкое для него удивление.

– Что вы здесь делаете? – спросил репортер.

Сандовал раздраженно вздохнул:

– Смитбек, выйдите за периметр, или я прикажу моим людям вывести вас. Вы же знаете, это сейчас закрытая зона.

– Секундочку. – Репортер шагнул к Пендергасту и протянул руку. – Агент Пендергаст. Как поживаете?

Пендергаст на мгновение замер.

– Отлично. Спасибо. – Он неохотно протянул руку, и Смитбек энергично ее пожал.

– Вы его знаете? – спросил Сандовал у Пендергаста.

Но Смитбек повернулся и сам ответил на вопрос:

– Конечно он меня знает.

– Ну хорошо, вы поздоровались. А теперь – за периметр. – Сандовал жестом подозвал полицейских в форме. – Сержант Моррел! – крикнул он. – Возьми Гомеса, и проводите этого человека отсюда.

– Пендергаст, пожалуйста!

Пендергаст, похоже, пришел в себя:

– Мистер Смитбек, я удивлен, что вижу вас. Надеюсь, с вами все в порядке?

– Отлично, спасибо. – Репортер посмотрел на быстро приближающихся полицейских и понизил голос: – Почему подключено ФБР?

– По двум причинам. В деле присутствуют необычные психологические аспекты, которые заинтересовали наш отдел поведенческого анализа. И в целевых могилах лежат самоубийцы, покончившие с собой за пределами Флориды, что обусловливает участие федерального агентства.

– В целевых – каким образом?

– Сожалею, но мы не можем вдаваться в детали.

– Ладно, но…

Два копа взяли Смитбека под руки и повели его прочь.

– Это серийный убийца? – выкрикнул тот.

Вместо ответа Пендергаст повернулся к Колдмуну, который вопросительно смотрел на него. Как и Сандовал.

– На случай, если вам интересно… – сказал Пендергаст. – Я хорошо знал его брата. Трагическая история. Когда-нибудь расскажу.

Колдмун кивнул. Он сомневался, что когда-нибудь услышит эту историю, да ему не очень-то и хотелось.