12

Колдмун никогда не бывал в Саут-Бич, только видел его изображения на открытках или фотографии ночной жизни этого квартала, висящие в Сети и рекламирующие экзотический отдых. Теперь, когда их такси из Международного аэропорта Майами закончило медленное движение через восемь кварталов по острову и свернуло с Пятой улицы на Оушн, он увидел совершенно иную картину. В безжалостном сиянии раннего утреннего солнца, без всяких преимуществ неона и благодатных сумерек, знаменитый бульвар казался усталым и изношенным, с его маркизами на окнах отелей и выцветшими от солнца ресторанными уличными зонтами под пальмами.

Неизменным оставалось одно: толпы народа. Даже в девять утра по бульвару бродило множество людей в шортах и футболках, бикини и панамах, с непременным телефоном в руке, готовым для хорошего селфи. В нескольких кварталах впереди Колдмун увидел более плотное скопление людей, которое могло означать только одно.

Когда такси поползло на север, Пендергаст, который за все время их отчаянных попыток добраться из Мэна до Майами если и говорил о чем-то, то только о содержимом полицейской папки, наконец обратился к Колдмуну:

– На тот случай, если я забыл сказать: хочу поблагодарить вас за то, что поддержали мое предложение побывать на месте смерти Элизы Бакстер. Пока не установлена закономерность, невозможно предугадать, нанесет ли убийца новый удар, нанесет его так быстро и в том же городе. Тем не менее я сожалею, что наше отсутствие не позволило нам быть здесь во время преступления.

Колдмун пожал плечами.

– Я заодно с моим напарником, – повторил он. А потом добавил: – Прав он… или нет.

Вместо ответа Пендергаст обратил взгляд своих похожих на льдинки глаз на толчею впереди.

Такси сумело проехать еще несколько кварталов, а потом встало намертво, заблокированное пешеходами, полицейскими и другими машинами. Пендергаст дал водителю щедрые чаевые и попросил отвезти их вещи в отель, после чего они принялись пробираться сквозь толпу к тому особенно плотному скоплению людей, которое, как и предполагал Колдмун, окружало большую площадку, огороженную полицейской лентой. Были здесь и представители прессы, они безуспешно выкрикивали вопросы, тыча в сторону полицейских микрофоны.

Протиснувшись сквозь плотные ряды зевак, агенты показали свои удостоверения и поднырнули под ленту. Колдмун быстро огляделся. Перед ним тянулся узкий проулок, уходящий на запад между вьетнамским рестораном с одной стороны и супермодным отелем в стиле ар-деко – с другой. За лентой группками стояли полицейские в форме и штатском, они либо опрашивали свидетелей, либо просто охраняли место. Дальше по проулку, там, где, по-видимому, было найдено тело, стояли два криминалиста. С другого конца мрачный проулок был перекрыт полицейскими автомобилями и аварийными машинами.

Несмотря на незнакомую обстановку, Колдмун сразу узнал саму картину. Так начиналось расследование убийства. Глядя на всех этих полицейских, звание которых можно было определить по значкам на лацканах и нашивкам на плечах, он вспомнил слова Джозефа, легендарного вождя индейцев не-персе: «У белых людей слишком много вождей».

От толпы отделился человек и направился к ним. Колдмун отметил детали: невысокий, стройный, средних лет латиноамериканец со жгучими черными волосами, в брюках светлого цвета и рубашке с галстуком, но без пиджака. Похоже, он был знаком с Пендергастом; по крайней мере, он не удивился, увидев человека, облаченного в черный костюм с темным галстуком, словно какой-нибудь агент секретной службы, сброшенный на парашюте в самое сердце Содома.

Пендергаст шагнул вперед и протянул руку.

– Лейтенант Сандовал, – сказал он. – Позвольте представить вам моего напарника, специального агента Колдмуна.

Сандовал пожал руку Пендергасту, потом Колдмуну.

– Я прочел сводку, которую вы приготовили для нас по убийству Монтеры, – громко, чтобы быть услышанным за общим шумом, произнес Колдмун. – Спасибо, тщательная работа.

Сандовал кивнул.

– Вы только что появились, – с едва заметным акцентом сказал он Пендергасту.

Это было утверждение, а не вопрос.

– Увы, да.

Если Сандовал и удивился, то никак не показал этого.

– Давайте я введу вас в курс дела. – Он сделал жест в сторону от толпы, в глубину служебного проезда. – Время убийства – около одиннадцати тридцати вечера. Убитая – Дженнифер Розен из Эдины, штат Миннесота. Она приехала сюда на долгий уик-энд с подругами по колледжу.

– Кто обнаружил тело? – спросил Пендергаст.

– Посудомойщик из ресторана, выходящего в проезд. – У Сандовала была забавная привычка проводить указательным пальцем по верхней губе, словно чтобы разгладить несуществующие усы. Он показал на засаленную дверь рядом с мусорным бачком. – Подруги отстали ненадолго – они появились здесь четыре-пять минут спустя.

– Сколько времени прошло между смертью и обнаружением тела? – спросил Колдмун.

– Немного. Судмедэксперт говорит, что, когда посудомойщик обнаружил ее, она только-только истекла кровью, лежа здесь. – Сандовал указал пальцем место за бачком – бетонную площадку с обведенными мелом очертаниями найденного тела, флажками-маркерами и лужей крови.

– И что он увидел?

– Ничего. По крайней мере, насколько мы знаем. Он говорит только по-вьетнамски, так что нам пришлось найти переводчика, чтобы получить его показания. – Сандовал оглянулся через плечо на азиата в грязном белом халате, который с ошарашенным видом сидел на мусорном бачке, окруженный с двух сторон полицейскими с цифровыми диктофонами. – Он вынес мешки с мусором и увидел на земле неподвижную Розен. Он был так потрясен, что какое-то время вообще ничего не замечал вокруг. А когда огляделся, в проезде никого не было.

– А что насчет Оушн-драйв? – спросил Пендергаст. – Есть какие-нибудь свидетели?

– Да. С избытком. «Скорая» и первая патрульная машина примчались минут через восемь, к тому времени здесь уже толклась добрая сотня людей, и все они клялись, что видели убийцу, включая двух подружек миз Розен, которые все еще дают показания на Вашингтон, тысяча сто. Вы думаете, это сейчас тут дурдом? Посмотрели бы вы, что творилось ночью. – Сандовал покачал головой.

– Кто-нибудь из свидетелей уже уехал? – спросил Колдмун.

– Пока нет. Дело в том, что их истории противоречат друг другу, а с учетом состояния жертвы… – Лейтенант замолчал.

– Продолжайте, пожалуйста, – попросил Пендергаст.

– Способ убийства сходен с тем, каким убили Фелицию Монтера. Горло глубоко перерезано ножом, потом вскрыта грудина топориком или каким-то подобным тяжелым инструментом с одним лезвием. Работа была проделана эффективно и быстро. Преступник или преступники забрали сердце девушки и тут же исчезли, оставив ее лежать мертвой. – Сандовал покачал головой. – Из всех потенциальных свидетелей прошлой ночи никто не упомянул о том, что видел забрызганного кровью человека с топориком и человеческим сердцем.

– Ее насильно завели в проулок?

– Судя по всему, нет. Похоже, она сама туда забрела с намерением… в общем, ее вырвало. Около тела найдено обильное количество рвоты, которая совпадает со следами частично переваренной еды в ее желудке.

– Камеры наблюдения?

– В проезде нет. Что касается улик, то зеваки, хлынувшие сюда посмотреть на тело, все затоптали. Можете себе представить, как это осложняет нашу работу.

– Фотографии?

– Целая куча. И пока больше ничего.

– Спасибо, лейтенант.

Сандовал развернулся и исчез в шумной толпе, стоящей за полицейской лентой. Колдмун проводил его взглядом. Потом посмотрел на Пендергаста:

– Тот же modus operandi, но другая обстановка. Убийца имел цель и быстро добился ее, не привлекая к себе внимания.

– Да, – прошептал Пендергаст. Он посмотрел на грязную скорбную площадку за мусорным бачком, где простилась с жизнью молодая девушка. – Логистика впечатляет.

Колдмун обдумал слова Пендергаста.

– Вы о том, что он сумел убить, вырезать сердце и потом сбежать?

– Вот именно. Пройти по многолюдному району с тысячами пешеходов – это чем-то напоминает действия Джека-потрошителя. Зачем выбирать такое оживленное место, где столь велик риск, что тебя заметят? – Он повернулся к лейтенанту Сандовалу, который возвращался с пачкой фотографий, и спросил: – Тут поблизости есть кладбища?

Сандовал протянул ему фотографии, задумался на секунду, потом покачал головой:

– Ни одного, кроме Бейсайда, но в самом Майами их несколько.

– Тогда я бы посоветовал…

Пендергасту не позволил договорить шум у него за спиной, громкие голоса, срывающиеся, взволнованные. Полицейский в форме протиснулся сквозь толпу, подошел к Сандовалу и что-то сказал ему на ухо.

Когда полицейский ушел, Сандовал сообщил им:

– Только что найдено сердце. На могиле в Майами. Извините.

Лейтенант развернулся и смешался с другими полицейскими в форме.

Пендергаст подошел к Колдмуну сзади, когда гомон усилился, и процитировал:

– «Осталась только кровь моя. Возьмите ее, но не заставляйте меня мучиться долго».

Колдмун удивленно посмотрел на него:

– Это что, Неистовый Конь из Кэмп-Шеридана?

– Вообще-то, Мария-Антуанетта. В Париже. – Пендергаст отвернулся и показал в сторону Майами. – Давайте поедем и посмотрим, что оставил нам мистер Брокенхартс на сей раз?