– Шкуру продадим в Ля-Рош, где она пойдет на благое дело.

– Какое?

– Э-э-э… благое, не перебивай!

– А внутренности?

– Внутренности на этот раз тянуть не будем, оставим здесь. Волею случая неподалеку раскинул свои вечнозеленые листья Равенор, слыхал я, остроухие испытывают постоянную нужду во всяческом металле, вот и продадим, пусть забирают.

– А?..

– О, благородный инспектор, ты очнулся!

Владимиров открыл глаза. Последнее, оставшееся в памяти, – они летят, затем удар, его сбросило с дивана, за окном стремительно приближается земля… Болело все тело, он осторожно пошевелил ногами, руками, головой – кажется, на месте и, кажется, работают.

Бородатое лицо, склонившееся над ним, было знакомо. Профессиональная память тут же отыскала соответствие – Силантьев из Братства Истинной Любви. Он ехал с ним до Терружена, и тот еще предлагал Владимирову вступить в братство, как же давно это было!

– Г-где я? – Не без помощи сильных посторонних рук Владимирову удалось принять сидячее положение. Сидел он прямо на земле, укрытой редкой травой; справа от него качалась стена довольно высоких деревьев, слева – лежала серая груда, в которой не без труда угадывался некогда гордый дракон.

– У Равенора. – В поле зрения вновь показалась бородатая физиономия брата Силантьева. – Воистину, ничем иным, кроме как волею самой судьбы, повторную нашу встречу объяснить нельзя. Само Провидение ведет тебя, муж, наделенный множеством достоинств, к нам. Место почившего в бозе брата Евдокия все еще вакантно, и мое предложение касательно тебя еще в силе. А учитывая Провидение, которое толкает тебя в любвеобильные объятия нашего братства, не пересмотрел ли ты, брат Владимиров – а позволь называть тебя «брат» – свой…

– Что случилось? – прервал излияния заодно с «матримониальными» планами брата Силантьева инспектор. Он огляделся – невдалеке лежала его компания: рыцарь с девушкой, ученый, эльф и Даниил. Пока без сознания, но – слава Атомным богам – дышат.

– Мы убили дракона, а также подарили свободу всем, кто пребывал во чреве сей богопротивной, ненасытной твари! – гордо возвестил брат Силантьев.

Остальная бородатая братия подтвердила слова лидера согласными кивками.

– Точно. Убили! Как есть укокошили! Прям на лету!

– То есть это вы нас сбили? – уточнил Владимиров.

– Освободили. Тварь сожрала, а мы выпустили.

Инспектор вспомнил, что, кроме их компании, на драконе летел еще экипаж и Брандл.

– А это… это все, кого вы… гм… освободили?

– Что ты, дракон сожрал множество народу. Проводя осмотр туши, мы имели удовольствие отыскать некоторое количество несчастных, застрявших в одном из органов. Волею Провидения все они сохранили сознание, чего нельзя было сказать об их рассудке. Ибо, вместо вполне естественных и уместных благодарностей, принялись осыпать нас – избавителей – проклятиями, из коих «тупорылое мужичье» было самым пристойным. Мы с братьями некоторым образом объяснили неблагодарным: не пристало подобным образом изъясняться с избавителями, пусть даже ты находишься в состоянии некоторого помешательства от счастья новообретенной свободы.

– Да! Да уж! Объяснили! – загудела братия, дружно потирая кулаки.

– После чего освобожденные, забрав одного из своих, который так и не пришел в себя, удалились. Ну а после очнулся ты.

– Что… где я? – скрипнув доспехом, поднялся сэр Уилфред.