Чтобы отыскать круг со старостой, компании верховых пришлось поплутать по улочкам.

– Странно, – пробормотал под нос Даниил, – никаких кругов последний раз не было…

Деревня словно вымерла, встретилось лишь несколько детишек. На вопрос о круге, они показывали в разную сторону. Взрослые быстрее, чем их компания успевала подъехать и заговорить, скрывались в домах-сугробах.

– Я бы сказал, похоже, они боятся, – высказал довольно здравую мысль Жан Элиасен.

– Упыря? – тихо и, кажется, испуганно произнесла Лиз.

– Однако иногда незнакомцы хуже всяческих упырей, особенно сейчас. – Сэр Уилфред ударил лошадь в бока, завидев очередного местного.

На счастье, тот не собирался убегать. Он вообще был далек от того, чтобы хоть куда-то двигаться. Привалившись спиной к стене одного из домов, мужчина полусидел в снегу. Счастливая улыбка блуждала на лице, винный кувшин, судя по всему пустой, валялся рядом.

– Вот-вот, обратите внимание – типичное поведение селянства – класса угнетаемых. – Бедный ученый устал поджимать ноги, и сейчас они волочились по снегу, затрудняя движение несчастной лошади. – Повышение налогового бремени, отсутствие уверенности в завтрашнем дне, зависимость от погодных условий и, так сказать, прихоти господина, невозможность откладывать накопления… – Дальнейшая речь потонула в зубовном цокоте.

– Может, потому и не может накопить, что пьет, – высказал здравую мысль Даниил.

– Или пьет, потому что не может, – предположил рыцарь.

– Или случится нечто.

– Э-э-эй, любезный! – Даниил не то чтобы спрыгнул – сполз с лошади, вместе с Тахлом. Как же было хорошо вновь свести ноги. Мышцы бедер болели нещадно.

Эльф просто опустился в снег.

– Я сейчас умереть, – выдавил он.

Спешились и остальные.

– Как тебя там! – Даниил тронул сидящего за плечо. От пьяного несло рыбой, а еще вином, но даже эти «ароматы» забивал почти одуряющий запах чеснока. Причем поморщился не только Даниил, но и вся их компания.

– Если верить трудам Бурима Старшего, Аllium sativum, или чеснок посевной, помимо несомненных лечебных качеств, как то: излечение малокровия, подагры, золотухи и насморка, обладает также свойством некоторым образом отпугивать нечисть. В том числе и вампиров, или, если вам угодно, упырей, как сих созданий величает необразованное простонародье.

– Вампиров оставьте мне! – Даниил потряс спящего. – Слышишь ты, круг где?

– А пошел ты!.. – Пьяный прекратил улыбаться и даже попытался подняться, впрочем безуспешно.

– Я пошел! Сейчас ты пойдешь!..

– Позвольте мне. – На плечо Даниила легла легкая ручка.

– Милостивый государь… – леди Лиз присела напротив пьяницы, и прекрасное личико даже не морщилось, – не будете ли вы столь любезны указать нам направление к тому, что вы называете «круг».

Мужчина часто заморгал, открыл, закрыл рот.

– Туда, – показал направо, – между избами до конца села, и сразу упретесь в него.

– Благодарю вас. – Девушка встала, отряхнула накидку и, не оборачиваясь, двинулась в указанном направлении.

Остальные засеменили за ней.

– Помнится, в трудах Полония Младшего, а именно в бессмертном «О природе вещей», в главе «Всякое», упоминался некий «круг». Однако, насколько я помню, а я помню, – доктор Жан вроде разговаривал сам с собой, однако делал это настолько громко, что слушали все, – отнюдь не в контексте духов, привидений и прочих… э-э-э… инфернальных сущностей. У Полония круг – место просветления, если хотите – обретения гармонии…

– А вот и местные, – перебил его Даниил, которому совсем не нравилось, как Жан щеголял своей ученостью, особенно перед Лиз.

Там, где кончались дома-сугробы, стояла толпа. Мужчины, женщины, дети, старики. Толпа хранила молчание. Рыбный дух множества тел, помноженный на чесночный запах, стоял почти осязаемой стеной.

– Помимо прочего, толченый чеснок, настоянный на козьем молоке, именно козьем, и принимаемый строго по каплям, оказывает благотворное влияние на сосуды… – Речь ученого сопровождалась зубовным цокотом.

Не отыскав, куда привязать лошадь, Даниил отдал поводья Тахлу, наказав тому стоять и ждать. Сам же, страдая от смрада, начал проталкиваться в первые ряды. Остальные, в том числе и бубнящий ученый, двинулись следом.

Перед селянами был действительно круг. Небольшие желтые камни, закопанные в оттаявшую землю, образовывали окружность метра два в диаметре.

– Песчаник, обыкновенный песчаник, – тут же нашелся Жан, – довольно легкая в обработке осадочная горная порода, однако удивительно, где они его, так сказать, добыли, ибо никаких гор в округе насколько я помню…

На него зацыкали, и ученый замолчал. Посреди круга камней лежал человек – юноша, раздетый. Лишь белая шкура снежного волка прикрывала низ тела. Над юношей склонился бородатый мужчина. Из волчьих шкур был сшит весь его костюм, а оскаленная морда, навроде шлема, венчала голову. Что-то бормоча, мужчина кинул охапку хвороста в небольшой костерок, который горел у изголовья лежащего. Столб огня взметнулся вверх. Толпа отреагировала на это дружным гулом.

Еще бы – древесина в Белых землях настоящее богатство.

Лиз дотронулась до руки Даниила и указала на шею лежащего. Впрочем, он заметил и сам – рана, ближе к ключице; не кровоточащая, даже не свежая, ибо уже начала загнивать. Раненый тяжело дышал. Бородатый в волчьем костюме закричал:

– О, Астарта, богиня, чье имя священно, Астарта, сглянься на взывающего к тебе! Твоя власть простирается всюду, твой взор скользит по Белым землям, внушая ужас, твоя воля непреложна и непреклонна, твое благословение драгоценно! Астарта, богиня, прошу тебя! Та, кто повелевает смертью и рождением, не забирай несчастного, оставь влачить существование земное!

Несмотря на то что на этот раз он ничего не бросал, костер ответил ему снопом искр.

– Весьма любопытно, – пробормотал Жан.

– Смотри, смотри! – Лиз сжала руку Даниила.

Рана на шее юноши начала не то чтобы заживать, но изменила цвет с бордового на красный, потом на розовый. Отек заметно, прямо на глазах, спал. Стало видно, что изначально это были две небольшие ранки у основания шеи. К тому же раненый задышал ровно и спокойно.

– О-о-о, – загудели селяне. – Астарта, славим, славим тебя!

Бородатый кинул еще пару веток, затем, по знаку его, несколько мужчин вошли в круг и, подняв больного, понесли его к одному из домов. Видимо, действо закончилось, ибо толпа начала расходиться.

– Староста? – спросил Даниил у одного из селян.

Тот указал на бородатого, который, шатаясь, выходил из круга.