– Вот здесь – дверка, открываешь, хватаешься за эту штуку и тянешь. Ты слушаешь?

– А? Да.

Сборы в дорогу заняли оставшийся световой день инспектора Владимирова. В городе медленно, но уверенно нарастала паника. Стремительно опустошались лавки с продуктами, люди скупали все, даже жмых на маслодавильнях и дорогие каффарские специи.

Судя по слухам, верные вассалы герцога массово переходили на сторону Карла Голитинейшского. Все, как и хотели заговорщики. Хотя, может, сами заговорщики и распространяли эти слухи. Армия Гуго VI таяла на глазах, и до Варосса, судя по тем же слухам, добиралась лишь малая часть. Еще и погода словно сошла с ума – дожди лили ежедневно, почти постоянно сопровождая это дело молниями.

– Точно слушаешь? – Шейхер посвящал Владимирова в тонкости управления электросанями – увеличенной и более теплой копией экипажей, которые ездили по городу. Гребного колеса не было, а толкали их вперед несколько ребристых валиков под дном.

– Да слушаю я!

Так как разрешение на выезд было на одного, Владимиров не мог воспользоваться служебными санями, что возили его во Двор Чудес, – кочегара и машиниста никто бы не выпустил.

– И тянешь на себя. – Шейхер уцепился за что-то внутри саней, потянул, инспектор Владимиров увидел толстый черный шнурок. – Вот эту штуку, – утолщение на конце шнура было с металлическими защелками, – надеваешь на… на… – машинист замешкался, – одним словом, в храме будет торчать такая загогулина, разберешься. И помни, делать это нужно хотя бы раз в сутки и ждать не меньше часа, лучше – дольше. Как ночуешь, можешь хоть на всю ночь оставить.

Одной из причин, почему электросани не использовались повсеместно, было то, что запаса хода хватало на два десятка часов и пополнялся он, как и фонарики, как и пистоли, лишь у атомных храмов, Станций. Так что путешествовать можно было на небольшие расстояния и только от храма к храму.

– Токены опускаешь в щель, рядом с загогулиной, иначе, сам понимаешь, никакого толку не будет. – Командировочные – те самые токены, которые чеканили атомщики, – Владимиров получил в бухгалтерии; не слишком много, но все-таки. – Распишись, – Шейхер протянул листок, – за сани и инструктаж!

– Когда деньги закончатся, что я буду делать? Шейхер пожал плечами, мол, меня это не касается. Владимиров не читая подписал бумагу.

– Ну… – машинист огладил бок саней, – езжай, что ли.

– Бывай. Свидимся.

– А то как же. – Особой уверенности в голосе Шейхера не было.

У ворот, несмотря на запрет выезда, образовалась небольшая очередь, в основном из роскошных экипажей. Оно и понятно, указ указом, а стражники тоже люди, и деньги пока никто не отменял. Инспектор Владимиров на своих санях смотрелся нищим, непонятно как затесавшимся на великосветский раут. Стражники, видимо, думали так же.

– Куда? – Усатый детина в островерхой кожаной шапке с опущенными ушами стукнул по переду саней. – Указом Советника…

Владимиров открыл дверь и молча подал ему бумагу. Читая, стражник шевелил губами, печать он рассматривал более пристально, даже зачем-то на свет.

– Проезжай, – нехотя протянул разрешение обратно.

Инспектор выехал за ворота. Перед ним открылась равнина, укрытая сверкающим, в отблесках заходящего солнца, снегом.

Он был волен ехать куда хотел. Ничто не заставляло его преследовать утренний экипаж. Даже если кто-либо из его пассажиров и имел отношение к убийствам, да будь там хоть сам убийца, какая разница! Чем бы ни закончилось противостояние двух герцогов, победителю и проигравшему будет не до давних убийств и механических крыс.

Итак, он был волен ехать куда хотел и… направил полозья прямо по дороге, к Терружену – месту, куда, скорее всего, поехал экипаж с загадочными пассажирами.