Глава десять. Беседа

Саныч откинулся на спинку стула, скорее всего, размышляя над ситуацией. На попытку Карфаера что-то спросить, он коротко бросил в ответ:

– Потом!

Карфаер явно хотел поговорить прямо сейчас, но промолчал, сверля Саныча взглядом. Я же к этому относился спокойно, несмотря на то, что есть множество способов ограничить мою свободу, да и вообще испаскудить мне жизнь, меня это совершенно не трогало. Я снова был в своей стихии, пускай и не на своей территории, но правила таких игр в шпионов, разведчиков и тому подобных личностей невидимого фронта практически не отличаются. Поэтому, пока эти двое решали как поступить со мной, я любовался периодическими сполохами, которые пробегали по барьеру, попутно размышляя над игрой красок, которые эти всполохи вызывали. Это было великолепно! В этих цветовых разводах можно было наблюдать практически весь диапазон гаммы на основе красного цвета. Начиная от огненно-оранжевого и заканчивая кроваво-бордовыми оттенками, которые расходились от центра пробегающей волны. Сначала более темные цвета постепенно сходили на нет, принимая самые светлые оттенки, а потом таким же перепадом темнели обратно к стандартному красному цвету стабильного барьера.

– Ты прям человек-загадка, – вынес вердикт Саныч после непродолжительного разглядывания меня любимого. – Так много смог узнать о нас, при этом информация, которую мы смогли собрать о тебе, буквально на глазах развалилась. Так и просится наружу вопрос. Кто ты?

– Я Алексу на этот вопрос уже отвечал: простой наемник, который живет сегодняшним днем.

– Ты сам предложил разговор без, как ты выразился, сказок, а теперь первый начинаешь говорить чушь, – покачал головой Саныч, прикрыв при этом глаза. – Не бывает таких наемников! Поверь, я их повидал достаточно много.

– Что ты от меня хочешь? Ну вот такой я неправильный наемник. В жизни всякое бывает, – пожал я плечами, ведь как ни крути, сейчас я действительно был обычным наемником, который берется за понравившиеся ему задания, а когда их нет – ходит в свободные рейды по развалинам былого величия.

Мой вопрос поставил его немного в тупик, и я его прекрасно понимал – никому из нас не хотелось начинать открывать свои карты первым, совершенно не зная, что задумала другая сторона. Карфаер вообще уселся за свой стол и, опершись подбородком на подставленные руки, нахмурившись, поглядывал то на меня, то на Саныча, явно переваривая свои тяжелые мысли. Вот так доверяешь много лет человеку, а может даже десятки лет, а тут он оказывается совсем не тем за кого себя выдавал. Так мы и сидели почти минуту, находясь в патовой ситуации, где каждый из трех участников занял свою оборонительно-выжидательную позицию.

– Учитывая сложившуюся ситуацию, – начал я, и тут же попал под пристальный взгляд остальных, но меня это совершенно не смутило, – предлагаю трехсторонний договор, засвидетельствованный Сервером. Поиграем, так сказать, в игру «Вопрос-Ответ». Правила элементарные: один из вас задает вопрос, я на него отвечаю настолько полно, насколько посчитаю нужным. Это легко может зафиксировать Сервер, все равно у него хранятся все данные. Дальше право вопроса переходит уже ко мне, но на мой вопрос должны ответить настолько же подробно и полно, как это сделал я. Как вам такое предложение?

Если судить по нахмурившемуся Санычу, то он очень сильно задумался, взвешивая риски. А вот Карфаер, наоборот, резко приободрился. Прям зависть берет, мне бы его непоколебимую уверенность в договорах, подтвержденных Сервером. Так что он практически сразу выпалил «Согласен!» и перед моим взором раскрылся текст договора, шаблон которого за доли секунд составил Сервер, основываясь на наших словах.

Мельком пробежавшись глазами по условиям договора и убедившись, что там все в точности соответствует моему предложению, временно свернул его, продолжив наблюдать за Санычем. А этот старый хрыч внимательно изучал договор до буковки, видно, взвешивая риски. Ведь этому старому прохвосту, я уверен, есть что скрывать. Но, несмотря на его сомнения, всего через пару минут он согласился и принял договор. Мне же оставалось только развернуть свой пример и, убедившись, что оба его приняли, также подтвердить условия, что я и проделал.

-Ну что? Кто будет первым из вас задавать вопрос? – поинтересовался я, когда Сервер подтвердил юридическую сторону нашей договоренности.

– Как ты узнал о нас? – практически сразу выстрелил вопросом комендант.

– Алекс, мне, конечно, импонируют прямолинейные вояки, но ты иногда чересчур прямолинеен. Конкретизируй вопрос, а то я могу начать рассказывать с первых минут моей жизни и до текущего часа, в деталях и сочно описывая каждый момент. И это все затянется как минимум на неделю.

– Эм… – стушевался он, а вот Саныч на это просто слегка улыбнулся. – Ладно, перефразирую. Что именно навело тебя на мысль о моей причастности к «Сопротивлению»?

– Ну не именно к «Сопротивлению», но явно к одной из организаций, которой не нравится современное положение дел. На это указывало достаточно много моментов. Начну, пожалуй, с отсутствия гражданских лиц, которые подчиняются напрямую тебе. Буквально с первых дней я обратил внимание на то, что практически все гражданские должности заняты людьми, которые к тебе не имеют отношения, но при этом ты усердно стягиваешь под свое командование надежных, с твоей точки зрения, бойцов. Вторым пунктом, скорее всего, можно поставить то, как развивается форпост. Несмотря на то, что у тебя тут реплецируется достаточно много людей, ты развиваешь объект не из расчета их потребностей, а исключительно как военный гарнизон.

Да, эти моменты можно было бы списать на то, что ты сам вояка, на тяжелые окружающие условия, где защищенность более важна. Это все так, но в условиях дефицита места и ресурсов. У твоего же форпоста такого дефицита нет. Один только я сдал тебе несколько объектов, где было очень много разного гражданского оборудования. А ты, вместо того, чтобы сделать мастерские, лаборатории, бары и еще массу разных заведений гражданского назначения с установленным там добытым оборудованием, а также найти отличных специалистов на это оборудование, просто сплавляешь его в неизвестном направлении. Это нелогично с точки зрения комендантской работы, а вот если предположить что ты этим всем подкармливаешь основную базу, тогда все становится логично. Только ты одно забыл: по идее, у тебя не должно быть основной базы, ты напрямую работаешь на Сервер. Теперь перейдем к логистике.

Я, всего несколько раз случайно отправившись в рейды во время прибытия поставок в магазин, смог сопоставить, что ближайший лифт на верхние уровни находится совершенно не там, куда отправляются все твои поставки грузов, при этом иногда оттуда еще и к тебе прибывают целые караваны груженых машин. Ладно если бы ты где-то приторговывал налево, пополняя свой личный карман, но немного пообщавшись с тобой, становится понятно, что ты принципиальный человек, и не будешь заниматься торговлей для личной выгоды. Так, что еще… Ну если из основного – это твои бойцы. Они не выполняют приказы! Нет, со стороны кажется, что ты командуешь и они выполняют, но вот человеку, у которого есть более-менее хороший стаж службы, сразу становится видно, что они, скорее, выполняют просьбы.

Но при этом делают все на совесть. А так в основном пашут только идейные, у которых либо хорошо промыты мозги, либо есть большая и светлая цель, к которой они идут, не жалея себя. А такая цель в основном или у тех, кто защищает свою родину от внешнего вторжения, или у всякого рода мятежников, революционеров и других борцов за «справедливость». Ну а остальные моменты – это мелочи, которые просто давали дополнительное косвенное подтверждение выводам, только укрепляя мое мнение. На этом, пожалуй, все.

Выскочившее в нижнем левом углу оповещение от Сервера указало, что полнота моего ответа им расценивается на шестьдесят три процента. Как по мне, так достаточно неплохой показатель. Но Карфаера это не устроило и он решил добавить.

– Но откуда ты узнал, что нам от тебя что-то надо?

– Алекс, друг ты мой чудесный, извини, но это уже второй вопрос, – обломал я его, на что он немного насупился. Вроде, и понимал что я прав, но при этом ему не терпится получить ответы на все вопросы, которые крутятся у него в голове. Тем временем я перевел взгляд на Саныча, который все время моего монолога не сводил с меня взгляда и машинально постукивал двумя пальцами по коленке правой ноги, переброшенной через левую. Собрав пальцы в кулак, он стукнул им по своему колену.

– Как?! Как у тебя получается говорить одно, думать другое, делать совершенно третье, да при этом делать еще какие-то выводы?

– Элементарно, Саныч! Когда я только начинал службу, кроме того подразделения, куда я попал, существовало еще несколько, которые считались более элитными, где, по слухам, была просто запредельная подготовка. Так вот я стремился попасть в такое подразделение: готовился, тренировался и, вроде, проходил по всем параметрам, но там было один из ключевых тестов. В абсолютно пустой комнате тебя сажали на специальный стул перед странным агрегатом. Единственной твоей задачей было всего лишь тридцать минут просидеть без единой мысли в голове. Вроде бы, что тут такого, тридцать минут сидеть и ни о чем не думать? А для того, чтобы ты понимал, когда у тебя не получается, за каждую промелькнувшую мысль стульчик подавал небольшой и неопасный разряд электричества.

Правда, хоть он и не опасный, но крайне болезненный. Знаешь какая самая частая мысль проносится в мозгу при этом задании? Может будешь смеяться, но при таком испытании у тебя практически постоянно в голове крутится в основном одна единственная мысль: «Не думать». Это становится почти мантрой для тебя. «Не думать, только не думать», – бьется в твоей голове чуть ли не каждую секунду. А при этом каждый раз тебя бьет током, и ты раз за разом пытаешься отрешиться от всего, но эта гребанная мысль все равно вылезет, и тебя снова бьет разряд тока. Я тогда провалил это испытание и в то легендарное подразделение не попал. Как мне потом сказали, моим личным рекордом было всего пять секунд без единой мысли. Я тогда злился, психовал, срывался на всех и вся, но самое большее на самого себя. Итогом этого испытания лично для меня стало решение, что я научусь не думать. Рано или поздно, но я этого добьюсь. Могу сразу сказать, что за всю жизнь у меня это так и не получилось, но зато я научился, так сказать, обманывать свой мозг.

Ведь наш разум условно разделен на два мыслительных уровня – это сознание и подсознание. Так вот, как оказалось, ни один прибор не фиксирует мыслительный процесс в подсознании. А самое веселое то, что подсознание также намного быстрее обрабатывает информацию. Вот постепенно, постоянно тренируясь, я научился практически все важные мыслительные процессы отдавать подсознательной работе мозга. В тоже время либо оставляя абсолютно пустым сознание, либо просто забивая его всякой чепухой. К примеру, размышлениями о строении пылинки пролетевшей мимо меня или об игре красок на блике, который достиг моего зрения. Тебе, как не очень сильному телепату, в основном доступны только поверхностные мыслительные процессы.

И да, я даже отвечу на незаданный вопрос: то, что ты телепат, я узнал из-за твоих небольших ошибок, ну и плюс нескольких оговорок от Крилла. Потом просто сопоставил несколько имеющихся фактов. Поняв, что ты имеешь телепатические силы, сопоставил быстроту появления возле меня Крилла и то, что он информацию получил от Старого, пришел к выводу, что ты и так называемый «Старый» – это одно лицо. В общем, все, больше ответить нечего.

Когда я обозначил конец ответа, система умудрилась достаточно сильно удивить меня. Эта гадость не выдала процент полноты ответа, а просто сообщила, что обрабатывает данные и результат будет чуть позже. Я, конечно, неоднократно замечал за Сервером привычку информировать постфактум, но вот чтобы он напрямую признавался, что у него пока нет ответа, это было впервые.

– Это многое объясняет, – тем временем заговорил Саныч. – Хоть это и делает тебя трудным для прогнозирования человеком, но нам это только на руку.

– Возможно, – не стал я спорить. – Но теперь моя очередь задавать вам вопросы.

Саныч практически синхронно с Карфаером кивнули, подтверждая мое право получить ответ на любой вопрос. Тем более система наконец-то разродилась, выдав, что полнота моего ответа Санычу составляет восемьдесят семь процентов. Это было весьма странно. Для начала непонятно как она оценивала и подтверждала информацию, принесенную из моего реального мира. А что еще более странно – почему такой низкий процент? Я, вроде, рассказал полностью все, что касалось вопроса. Ну… разве что я и сам что-то упустил. Скорее всего, так и есть, эти тринадцать процентов покрывает какой-нибудь момент, который я знаю, но просто упустил из внимания.

– Алекс, тогда к тебе первый вопрос. Чего ты добиваешься? Для особо военных поясню: вот это все – сопротивление, форпост, игры в шпионов. Какая цель у всех этих телодвижений?

Он опустил голову, смотря на свои пальцы, которыми нервно перебирал воздух, тер друг об друга, да и вообще совершал кучу действий, которые выказывали его глубокий уровень волнения. Он, так и не поднимая головы, начал рассказывать.

– Волпер, я не знаю, как тебе правильно объяснить. Ты просто еще практически ничего не знаешь из того, что тут реально творится на верхних уровнях, но я попробую…

Тяжело вздохнув, он наконец-то поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза. От его взгляда я чуть не отшатнулся, сдержавшись в последний момент. Столько в нем было фанатичной решимости, что это ужасало, но одновременно с этим заставляло уважать. Это был взгляд не того фанатика, который подрывает на себе заряд с каким-то бредом на губах. Тут веяло тем боевым фанатизмом, при котором бойцы с множеством ранений, на одном только мужестве умудряются выполнить боевую задачу, а потом подрывают под собой термический заряд, чтобы не оставить противнику свое тело. Мда… Похоже Карфаер не с промытыми мозгами, а просто идейный.

– Знаешь, в нашем обществе сирота – это крайне редкое явление. Ведь даже при разного рода трагедиях родители восстанавливаются в репликаторе. Но бывают исключения, в основном это случается, когда родителей лишают прав судом, или если совсем не повезло и они много раз подряд умерли, полностью потратив все свои репликации…

Он снова замолчал, подбирая слова. Я его не торопил. По нему было видно, что эти слова даются ему тяжело. Хоть это и не относилось к моему вопросу, или точнее относилось, скорее всего, только косвенно, но почему-то он решил сейчас высказаться. Саныч же поднялся со стула и отошел к стойке с оружием и там и остался, стоя спиной к нам. Карфаер же, видимо, подобрав слова, продолжил дальше.

– У меня, к сожалению, был третий, более редкий вариант. Мои родители пропали. В репликаторе они так и не появились. Чаще всего в таких случаях людей потом, со временем, находят в рабстве у каких-то банд или им перепрошивают нейроинтерфейс и привязывают к другой капсуле репликаций, продавая некоторым нечистым на руку корпорациям на эксперименты. Но как бы там ни было, ситуация получилась крайне скверная. Даже притом, что у нас за детьми усиленный присмотр, куча льгот и дотаций, но это все относится к тем, кто за ребенком ухаживает. Остальным, к сожалению, нет дела до ребенка. Вот и получилось, что у меня есть, условно, родители, которые за мной должны присматривать. Им правительство регулярно за это дает огромное количество благ.

А по факту я был предоставлен сам себе, не имея возможности даже найти себе еды. Но не в этом суть. Как видишь, я выкарабкался и стал достаточно влиятельным человеком среди армейского контингента. К чему я тогда рассказал тебе этот момент? А к тому, что пока я пытался выжить среди условно идеального общества, или как заявляет правительство: «Утопического общества, где каждый получает в меру своих заслуг», я увидел это общество с самого дна, откуда при всем желании практически нет возможности выбраться. Мне повезло, удачно подвернулось несколько возможностей, да и несколько человек подвернулось, которые мне помогли просто из жалости, но этого оказалось достаточно. А вот очень многим другим так не повезло, потому что реально всю верхушку давным давно оккупировали самые мощные корпорации, которые не планируют никуда подвигаться.

Абсолютно все должности давно расписаны на несколько поколений вперед. Ты вот знаком с Лекшей и прекрасно видел, что он техник-кибернетик просто от бога, все киборги, которые служат в форпосте, стоят к нему в очередь за имплантами и апгрейдами. Так вот он, со всеми своими талантами и достаточно немаленьким на тот момент уровнем, не смог устроиться даже в сраную мастерскую по ремонту антигравов. Я его нашел уже за шаг до получения красного уровня, потому что парень тогда отчаялся, – Карфаер постепенно распалялся. Видно, крайне болезненная тема была для него. – Многие из моих ребят вытащены мной с самого дна!

Так вот, если перейти к сути твоего вопроса… Моя цель скинуть корпорации с вершины этой пирамиды и дать возможность обычным людям реально получать блага общества в меру своих заслуг, а не подтягивать заслуги избранных людей, избранность которых только в одном – умудриться родиться в правильной семье.

После этого монолога Карфаер замолчал. Мне даже не надо было смотреть в системную подсказку, чтобы понять, что он ответил на мой вопрос если не на все сто процентов, то близко к этому значению. Саныч же повернулся и направился к своему стулу, но его выдавали плотно сжатые губы и напряженные скулы, которые явно показывали, что еще чуть, и зубы начнут крошиться – настолько сильно он стиснул челюсти. Усевшись, он уставился на меня.

– Ну? – решил он поторопить меня.

– Не нукай! Все равно тебе вопрос задавать не буду.

– В смысле? – похоже, я снова умудрился его удивить.

– В прямом! В договоре нигде не указано, когда я могу использовать свое право вопроса, – улыбнулся я в ответ.

Расфокусированный взгляд Саныча дал понять, что он сразу полез в договор проверять мои слова. Убедившись, что там действительно нет такого пункта, он сначала смачно так выругался, а потом рассмеялся.

– Уел, молокосос, ой уел! – выдавил он из себя, вытирая ладонью проступившие от смеха слезы. А потом, немного прищурившись, посмотрел на меня. – А что? Мои цели узнать не хочешь?

– Зачем? Ты и так давно уже обозначил свои цели. Ты хочешь элементарно вернуть к тому, как было. Чтобы было так, как вы планировали. Если можно так выразиться, все перезапустить, и в новом варианте не допустить той критической ошибки, которая пустила под откос столь красочную задумку. Ну а если банально и понятно для Карфаера, то просто хочешь, чтобы люди и псионики снова могли сосуществовать вместе.

– Ой, не прост ты, Волпер, не прост! – покачала головой он. – Вроде бы, ничего такого не сказал, но я тебя понял. Только вот не понимаю, как ты это узнал, но на примере Алекса я уже убедился, что ты можешь по крупицам составить правильную картину.

– Тогда у меня к тебе еще один вопрос… – начал было комендант. – Что ты знаешь о Саныче? Ведь между тобой и мной первые вопросы уже закрыты. Так что я могу новый задавать.

Саныч от этого вопроса немного вздрогнул, явно хочет достаточно много информации сохранить в тайне от Алекса, но при этом он доподлинно не знает каким объемом информации я о нем владею. Карфаер тем временем с небольшой улыбкой смотрел на Саныча, ожидая услышать о нем пусть и не всю подноготную, но достаточно много информации. Но это было сейчас не в моих интересах, пускай в своих интригах разбираются самостоятельно, между собой.

– А кто тебе сказал, что я буду отвечать? – ехидно так поинтересовался я.

– Но ведь договор… – я на это начинаю дико улыбаться. Вроде, столь долго пользуются договорами, а банальные лазейки до сих пор не обнаружили.

– А где там сказано, что я обязан отвечать? Там только сказано, что если я ответил, то и вы должны ответить на мой вопрос не менее полной информацией.

Снова ступор, снова бегающие глаза, проверяющие текст договора, только на этот раз матов не было. Просто тяжелые вздохи сожаления, что они так легко попались на крючок договора.

– Ладно, я ваши цели примерно понял, и планы тоже. Пока только одно уточнение – насколько я понял, вам просто позарез нужен действующий скурфайфер?

– Да, – практически синхронно ответили они.

– Хорошо, я согласен. У меня просто появилась одна крайне важная задача, которую без этой профы будет трудно выполнить. Так что, пока наши цели сходятся, я вам помогу.